Жизнь преподобнаго пустынножителя Онуфрія Великаго.
Для просмотра изображения кликните по нему.
Преподобный Онуфрій, родившійся около 320 года по Р. Хр., былъ одинъ изъ тѣхъ славныхъ пустынножителей, укрывавшихся въ дикой, но живописной Ѳиваидской пустынѣ, что въ Египтѣ, которые въ IV-мъ столѣтіи, во времена императоровъ Констанція и Валента, пламенною молитвою, постомъ и покаяніемъ защищали св. вѣру христіанскую, гонимую еретиками аріанами и ревностно въ то время защищаемую св. Аѳанасіемъ Великимъ.
Онуфрій былъ сынъ персидскаго царя. Отецъ его, не имѣя долгое время потомства, часто обращался съ пламенной молитвой къ Всевышнему, прося благословить его сыномъ. И Богъ услышалъ его моленія. Но еще до рожденія Онуфрія къ его отцу однажды пришелъ какой-то странникъ, выдававшій себя за богомольца.
«Царь!» сказалъ онъ, «жена твоя родитъ сына, но не отъ тебя, а отъ одного изъ слугъ твоихъ; если же тебѣ угодно будетъ удостовѣриться въ правдивости моихъ словъ, прикажи новорожденнаго бросить въ огонь, и, если я говорю ложь, Богъ сохранитъ ребенка цѣлымъ и невредимымъ».
Царь повѣрилъ злымъ навѣтамъ дьявола, говорившаго устами мнимаго богомольца, и, лишь только родился у него сынъ, приказалъ немедленно же бросить его въ огонь. И чудо – ребенокъ протянулъ маленькія рученки къ небу, какъ бы моля Создателя о спасеніи, и Богъ сохранилъ его невредимымъ: пламя, раздѣлившись на двѣ стороны, даже не коснулось малютки. Удивился, но вмѣстѣ съ тѣмъ обрадовался царь, и приказалъ немедленно вынуть ребенка изъ пламени. Вскорѣ послѣ этого къ отцу Онуфрія явился ангелъ Божій. Изобличивъ царя за то, что этотъ послѣдній послушался злыхъ навѣтовъ дьявола и хотѣлъ погубить свое единственное дитя, ангелъ скавалъ ему:
«Возьми сына и иди туда, куда укажетъ тебѣ Богъ; въ крещеніи же назови своего сына Онуфріемъ».
Въ то же время отецъ Онуфрія къ величайшему своему огорченію замѣтилъ, что его сынъ не хочетъ питаться ни грудью матери своей, ни грудью кормилицъ. Опасаясь за жизнь своего единственнаго дитяти и помня слова ангела, царь отправился въ путешествіе вмѣстѣ съ своимъ малюткою-сыномъ, названнымъ въ крещеніи Онуфріемъ. Лишь только выѣхали они изъ города, появилась бѣлая лань, которая, накормивъ ребенка, побѣжала впередъ, какъ-бы указывая путь, и проводила такимъ образомъ нашихъ путешественниковъ до монастыря, находившагося вблизи египетскаго города Гермополя. Игуменъ этого монастыря, будучи напередъ извѣщенъ свыше въ свовидѣніи о прибытіи царя съ малюткою-сыномъ, встрѣтилъ путешественниковъ въ монастырскихъ воротахъ, угостилъ ихъ весьма радушно, и, узнавши отъ отца Онуфрія про дивныя судьбы Божіи, свершившіяся надъ его сыномъ, охотно принялъ Онуфрія на воспитаніе. Пробывши здѣсь нѣкоторое время, царь попрощался съ игуменомъ и, со слезами оставивши обитель, Впослѣдствіи до конца своей жизни не переставалъ посѣщать своего сына. Лань же питала Онуфрія до трехъ лѣтняго возраста, послѣ чего ушла въ пустыню и уже болѣе не возвращалась.
«Когда мнѣ исполнилось семь лѣтъ», разсказывалъ впослѣдствіи Онуфрій, «ключарь монастыря давалъ мнѣ ежедневно кусочекъ хлѣба; я же, посѣщая ежедневно церковь, гдѣ находилась икона Пресвятой Богородицы съ Христомъ въ объятіяхъ, говаривалъ, обращаясь въ младенцу Іисусу: – «и Ты такой-же младенецъ, какъ и я, но Тебѣ ключарь не даетъ хлѣба, а мнѣ онъ даетъ; а потому возьми мой хлѣбъ и ѣшь!» – И мнѣ казалось, что младенецъ Іисусъ дѣйствительно, протягивая свои ручки, бралъ подносимый Ему мною хлѣбъ и ѣлъ. Ключарь, будучи однажды свидѣтелемъ этого чуда, сообщилъ обо всемъ, имъ видѣнномъ, игумену, который сказалъ ключарю, что если я пріиду къ нему за полученіемъ хлѣба, чтобы онъ отослалъ меня за полученіемъ онаго къ младенцу Іисусу. Ключарь такъ и сдѣлалъ. Тогда я, не получивъ хлѣба и почувствовавъ сильный голодъ, пошелъ въ церковь и, преклонивъ колѣни предъ иконою, сказалъ, обращаясь къ младенцу Іисусу: – «ключарь не далъ мнѣ хлѣба, а предложилъ обратиться за полученіемъ онаго къ Тебѣ: дай мнѣ хотя кусочекъ, потому что я сильно проголодался». – И чудо – младенецъ Іисусъ подалъ мнѣ великолѣпный хлѣбъ и притомъ столь большой, что я еле снесъ его игумену. Онъ и вся монастырская братія, видя это, дивились чуду и единодушно прославили Бога».
Иноки Гермопольскаго монастыря, которыхъ было около 100 человѣкъ, со всякимъ усердіемъ работали Господеви; у нихъ было одно сердце и одна душа. Они-то наставили Онуфрія въ правилахъ св. Вѣры и св. Писаніи и научили его страху Божію. Часто приходилось Онуфрію слышать разсказы благочестивыхъ иноковъ о жизни въ пустынѣ св. Иліи пророка н св. Іоанна Предтечи, а равно и о тѣхъ лишеніяхъ, связанныхъ съ пустынножительствомъ, какія они мужественно и терпѣливо переносили, всецѣло посвятивши всю свою жизнь на служеніе Богу. Разсказы эти производили на Онуфрія необыкновенно сильное впечатлѣніе: все болѣе и болѣе созрѣвала въ немъ рѣшимость сдѣлаться пустынножителемъ.
«Скажите мнѣ, Отцы святые», сказалъ однажды Онуфрій, обращаясь къ благочестивымъ инокамъ, «неужели тѣ, которые пустынножительствуютъ, совершаютъ большій подвигъ сравнительно съ тѣми, которые подвизаются въ монастыряхъ? неужели эти первые совершеннѣе и имѣютъ больше заслугъ у Бога, чѣмъ эти послѣдніе?».
– «Несомнѣнно такъ», отвѣчали благочестивые иноки; – «видишь-ли: мы ежедневно видимъ другъ друга, и отрадно намъ, собираясь по временамъ, побесѣдовать вмѣстѣ; когда почувствуемъ голодъ или жажду, есть у насъ всегда подъ руками чѣмъ утолить то и другое; заболѣетъ-ли кто изъ насъ, есть кому утѣшить насъ и подать понощь; но тѣ, которые обитаютъ въ дивой и безлюдной пустынѣ, лишены всего этого: подвергнутся-ли они какому-либо несчастью или искушенію, некому утѣшить ихъ и подкрѣпить спасительнымъ и добрымъ совѣтомъ; терпятъ-ли голодъ и жажду, весьма трудно приходится имъ добыть необходимое для утоленія того и другого, – а потому и заслуги ихъ предъ Богомъ имѣютъ большую цѣну. Однако, кто, всецѣло посвятивши себя на служеніе Богу, отправляется въ пустыню и тамъ терпѣливо и безропотно переноситъ голодъ, жажду, ненастій, искушенія отъ дьявола, проводитъ время въ молитвѣ, постѣ, покаяніи и благочестивыхъ размышленіяхъ о Богѣ, того и Богъ не оставляетъ. Извѣстно вѣдь, что Богъ такимъ благочестивымъ и святымъ пустынножителямъ посылаетъ своихъ ангеловъ, которые чудеснымъ образомъ кормятъ ихъ, дѣлая травы и корни слаще меда; изъ камня извлекаютъ для нихъ источники студеной воды; укрѣпляютъ и защищаютъ ихъ въ борьбѣ съ дьявольскими навѣтами и искушеніями.
Слова эти глубоко запали въ душу Онуфрія, и онъ окончательно рѣшился сдѣлаться пустынножителемъ. Съ этою цѣлью однажды, вскорѣ послѣ разсказаннаго нами, когда Онуфрію исполнилось всего 10 лѣтъ, онъ, запасшись малою толикою хлѣба, никому ничего не говоря, оставилъ ночью гостепріимный монастырь, въ которомъ столь пріятно провелъ младенческіе годы, и отправился въ путь съ цѣлью отыскать пустыню, гдѣ бы онъ могъ подвизаться, какъ пустынножитель. Но лишь только Онуфрій вышелъ за монастырскія ворота, какъ увидѣлъ предъ собою огненный столпъ, который до того напугалъ его, что онъ уже готовъ былъ возвратиться въ монастырь обратно. Однако въ тотъ же самый моментъ, какъ бы отдѣлившись отъ появившагося огненнаго столпа, предсталъ предъ Онуфріемъ мужъ величественнаго вида и, обратившись къ нему, сказалъ:
«Радуйся, Онуфрій! миръ тебѣ, не бойся меня: я ангелъ Господень, данный тебѣ отъ рожденія въ ангелы хранители, который охранялъ и будетъ охранять тебя до конца твоей жизни; нынѣ же явился я къ тебѣ, чтобы, по певелѣнію Божію, проводить тебя въ пустыню!».
Послѣ этихъ словъ Онуфрій, сопутствуемый ангеломъ, отправился въ путь. На пути ангелъ разсказалъ Онуфрію о чудесномъ его рожденіи, о чемъ послѣдній до того времени рѣшительно ничего не зналъ. Когда они, разговаривая между собою, прошли уже болѣе 7-ми миль по дикой и безлюдной Ѳиваидской пустынѣ, ангелъ, подведя Онуфрія къ какой-то пещерѣ въ скалѣ, сдѣлался невидимъ. Очутившись въ первый разъ одинокимъ и притомъ въ совершенно безлюдной мѣстности, Онуфрій подошелъ къ пещерѣ и, желая освѣдомиться, не живетъ-ли кто въ ней, сказалъ по обычаю иноковъ христолюбцегъ: «благослови!». Лишь только Онуфрій произнесъ эти слова, изъ пещеры вышелъ величественный старецъ, къ ногамъ котораго съ благоговѣніемъ повергся Онуфрій. Старецъ съ любовью и лаской поднялъ Онуфрія.
«Ты – во Христѣ братъ Онуфрій», сказалъ онъ; – «тебѣ суждено принять удѣлъ въ пустынножительствѣ; войди съ миромъ въ эту пещеру; Богъ да подастъ тебѣ силу и крѣпость въ этомъ новомъ для тебя служеніи Всевышнему, къ которому призвалъ тебя самъ Богъ».
Въ теченіи нѣсколькихъ дней оставался Онуфрій въ этой пещерѣ, слушая со вниманіемъ спасительныя наставленія благочестиваго подвижника, который, видя, что Онуфрій крѣпокъ вѣрою въ Бога и рѣшимостью посвятить себя пустынножительству, не смотря на всѣ трудности, сопряженныя съ онымъ, сказалъ ему:
«Сынъ мой! иди за мной; я укажу тебѣ пещеру, гдѣ ты, согласно волѣ Божіей, будешь жить и подвизаться одинъ».
Все болѣе и болѣе проникая въ глубь пустыни, на пятый день старецъ и Онуфрій достигли пещеры, около которой росла величественная финиковая пальма. Тогда пустынножитель, обратясь къ Онуфрію, сказалъ:
«Вотъ мѣсто, которое Богъ предназначилъ для твоего пребываванія и для твоихъ подвиговъ».
Пробывши съ Онуфріемъ 30 дней и давши ему немало душеспасительныхъ наставленій пустынножитель благословилъ его на подвигъ добрый, и простившись съ нимъ, возвратился обратно въ свою пещеру. Пустынножитель этотъ назывался Ермій, – такъ онъ назвалъ себя Онуфрію, Ермій ежегодно послѣ того посѣщалъ Онуфрія. Но спустя нѣсколько лѣтъ, во время одного изъ такихъ посѣщеній, Ермій занемогъ и мирно на рукахъ Онуфрія предалъ свой духъ Богу. Онуфрій со слезами отдалъ ему послѣдній христіанскій долгъ и похоронилъ мощи Св. подвижника вблизи своей пещеры.
Прошло шестьдесятъ лѣтъ. По той же дикой и безлюдной Ѳиваидской пустынѣ проходилъ какой-то инокъ, искавшій, очевидно, мѣста для подвиговъ пустынножительства, или, быть можетъ, желавшій увидѣть кого-либо изъ этихъ святыхъ пустынножителей, чтобы получить благословеніе и душеспасительное наставленіе. То былъ Св. Пафнутій – инокъ однаго изъ египетскихъ монастырей. Уже четыре дня шелъ онъ пустыней, ничего не ѣвши и не пивши. Наконецъ, Пафнутій увидѣлъ пещеру и подощедши къ ней, постучался въ небольшую дверь, закрывавшую входъ въ пещеру. Цѣлый часъ простоялъ онъ, дожидаясь, не выйдетъ-ли кто изъ пещеры; никто однако не вышелъ. Тогда Пафнутій отворилъ двери и вошелъ во внутрь пещеры. Увидѣвши сидящаго на камнѣ и прислонившагося къ стѣнѣ пещеры старца, Пафнутій, благоговѣйно повергнувшись предъ нимъ, произнесъ: «благослови!». Отвѣта не послѣдовало, старецъ сидѣлъ не шевелясь. Когда же Пафнутій дотронулся до головы старца, уразумѣлъ, что предъ нимъ бездыханные останки давно почившаго подвижника. Власяница, покрывающая почившаго, отъ прикосновенія разсыпалась въ прахъ. Тогда Пафнутій, выкопавъ руками могилу въ пескѣ, похоронилъ въ ней останки почившаго пустынножителя и затѣмъ отправился въ дальнѣйшій путь.
Углубляясь все болѣе и болѣе въ пустыню и пройдя довольно значительное пространство, Пафнутій вдали увидалъ совершенно обнаженнаго человѣка, покрытаго съ головы до ногъ бѣлыми какъ лунь и волнистыми волосами и препоясаннаго по бедрамъ широкими пальмовыми листьями. Испугался Пафнутій и, думая, не разбойникъ-ли это, взобрался на находившуюся вблизи его скалу и укрылся на вершинѣ ея. Между тѣмъ величественный старецъ, утомленный полуденнымъ зноемъ, прилегъ у подножія той же самой скалы, на верхушкѣ которой укрылся Пафнутій, и, замѣтивши послѣдняго, сказалъ:
«Человѣкъ Божій! не страшись меня и сойди со скалы, ибо я такой же грѣшный человѣкъ, какъ и ты, и ради своего спасенія работаю здѣсь Господеви».
Услышавши эти слова, Пафнутій немедленно сошелъ со скалы и, повергнувшись съ благоговѣніемъ предъ св. старцемъ, просилъ у него благословенія. Получивши просимое, Пафнутій по приказанію старца всталъ и затѣмъ присѣлъ около пустынножителя. Разговаривая съ св. мужемъ, Пафнутій молилъ его разсказать про свое житіе.
«Я – Онуфрій», началъ св. пустынножитель; – «отъ роду мнѣ 70 лѣтъ; уже 60 лѣтъ пребываю въ этой пустынѣ и въ теченіи всего этого времени не видалъ ни одного человѣка».
Затѣмъ преп. Онуфрій разсказалъ Пафнутію все свое житіе такъ, какъ это уже выше разсказано нами внимательно слушая рѣчи св. старца, Пафнутій обратился къ нему съ слѣдующими словами:
«Отецъ святой! въ этой дикой и безлюдной пустынѣ ты, конечно, во время своего подвижничества переносилъ великія тягости?».
– «Да», отвѣтилъ преп. Онуфрій, «со многими я долженъ былъ бороться искушеніями и много потрудился. По временамъ казалось, что приходитъ уже мой конецъ, что искушенія осилятъ меня, но милосердый Богъ, видя мои страданія, далъ мнѣ благодать постоянства и твердости. Когда по ветхости своей опала съ меня одежда, въ которой я пришелъ въ пустыню, Онъ пріодѣлъ меня вотъ этими, которые ты видишь, волосами. Ежедневно приносилъ мнѣ ангелъ хлѣбъ въ пищу и немного воды, чтобы я не ослабѣвалъ и не переставалъ славословить Бога; такъ промышлялъ о мнѣ Господь въ теченіи 30 лѣтъ. Въ теченіи же слѣдующихъ 30 лѣтъ, которыя нынѣ окончились, питалъ меня Господь плодами вотъ этой финиковой пальмы съ двѣнадцатью вѣтвями: каждая вѣтвь питала меня своими плодами въ теченіи одного мѣсяца, а затѣмъ до того же мѣсяца слѣдующаго года дѣлалась безплодною, – и эта пища была для меня слаще меда. Вблизи пещеры моей я вдругъ замѣтилъ вотъ этотъ источникъ студеной воды, котораго здѣсь раньше не было и который съ тѣхъ поръ угашалъ мою жажду. – Да, братъ Пафнутій, если и ты будешь свято исполнять волю Божію и достойно служить Всевышнему, то и тебя Онъ будетъ снабжать во всякое время всѣмъ необходимымъ».
«Отецъ святой», полюбопытствовалъ Пафнутій, «а въ праздничные и воскресные дни причащаешься-ли Тѣла и Крови Христовыхъ?».
– «Причащаюсь», отвѣтилъ преподобный Онуфрій; – «ангелъ Господень приходитъ ко мнѣ въ дни праздничные и воскресные, изъ рукъ котораго я и причащаюсь сихъ святѣйшихъ Таинъ. И участниками этой духовной радости бываютъ всѣ святые пустынножители. Въ тотъ день, въ который удостоиваемся причащенія Святѣйшихъ Даровъ, мы преисполнены небесной сладости, не чувствуемъ тогда ни голода, ни жажды, а равно не въ силахъ тогда коснуться насъ и какія бы то ни было искушенія».
Слыша все это, Пафнутій преисполненъ былъ неземной радости; позабылъ онъ о всѣхъ тѣхъ лишеніяхъ, которымъ подвергся во время путешествія по пустынѣ, и въ восторгѣ воскликнулъ:
«По истинѣ счастливъ я, что удостоился лицезрѣть тебя, св. Онуфрій, и слышать твои прекрасныя и душеспасительныя повѣствованія и наставленія!».
– «Иди за мной» – отвѣтилъ ему на это св. старецъ.
Прошли они три мили и достигли пещеры, въ которой подвизался преп. Онуфрій и около которой росла величественная финиковая пальма. Войдя въ пещеру, благочестивые подвижники стали пѣть псалмы, вовсылать пламенныя молитвы къ престолу Всевышняго и затѣмъ – бесѣдовать о чудныхъ дѣлахъ Божіихъ. Вдругъ, въ то время, когда день уже клонился къ вечеру, Пафнутій къ величайшему своему удивленію замѣтилъ, что по срединѣ пещеры, неизвѣстно кѣмъ, поставленъ хлѣбъ и сосудъ съ водою.
«Братъ мой во Христѣ», сказалъ преп. Онуфрій, – «востань, ѣшь и подкрѣпи свои силы!».
– «Отецъ святой! не возьму въ уста мои ни пищи этой, ни питія, если ты не раздѣлишь со мною сей трапезы», воскликнулъ Пафнутій.
Преп. Онуфрій взялъ хлѣбъ, преломилъ его и, хотя оба они ѣли досыта, однако хлѣба осталось довольно много. Ночь провели они въ пѣснопѣніяхъ и молитвѣ.
На другой день, рано поутру, Пафнутій, замѣтивъ, что преп. Онуфрій сильно измѣнился въ лицѣ, смутился и спросилъ св. старца о причинѣ этого.
«Не смущайся и не страшись, Пафнутій!» сказалъ преп. Онуфрій; «Богъ послалъ тебя сюда для погребенія моего; сегодня завершу я свое служеніе Богу въ мірѣ семъ. Ты же возвратись къ своей братіи и повѣдай всѣмъ христіанамъ, что Господь услышалъ моленія мои и что всякій, чтящій память мою какимъ бы то ни было образомъ, удостоится Божіяго благословенія; Господь поможетъ ему благодатію своею во всѣхъ его благихъ начинаніяхъ на землѣ, а на небѣ приметъ въ святыя селенія».
Слыша это, Пафнутій умолялъ преп. Онуфрія разрѣшить ему поселиться на мѣстѣ его подвиговъ.
«Пафнутій!» возразилъ на это Угодникъ Божій, «ты просишь у Меня невозможнаго: Богъ избралъ тебя для того, чтобы ты, посѣтивши многихъ пустынножителей, возвѣстилъ затѣмъ иночествующимъ и вообще всѣмъ христіанамъ къ назиданію ихъ о святости жизни этихъ подвижниковъ».
«Отецъ святой!» воскликнулъ тогда, заливаясь слезами, припавшій къ ногамъ преп. Онуфрія Пафнутій, – «въ такомъ случаѣ благослови меня, и умоли милосердаго Бога, дабы Онъ удостоившій меня лицезрѣть тебя: и воздать тебѣ должную честь, не лишилъ меня недостойнаго раба своего небеснаго царства».
«Сынъ мой!» отвѣтилъ преп. Онуфрій, – «все, о чемъ нынѣ меня просишь, дано тебѣ будетъ Христомъ Спасителемъ; Его благословеніе будетъ всегда почивать на тебѣ; и просвѣтитъ Онъ очи твои въ познаніи истины, сохранитъ тебя отъ грѣховнаго паденія, отъ сѣтей дьявольскихъ и отъ навѣтовъ вражескихъ; и явишься на судъ Праведнаго Судіи съ чистою совѣстію».
Долго затѣмъ молился преп. Онуфрій, проливая цѣлые потоки слезъ и по временамъ прерывая свою пламенную молитву псалмопѣніемъ. Наконецъ, кончивши молитву и скрестивъ на груди руки, преп. Онуфрій легъ по срединѣ своей пещеры, обративши лице свое къ Востоку. Пещера между тѣмъ исполнилась святымъ благоуханіемъ, ликъ Преподобнаго просіялъ какъ солнце; послышались раскаты грома; заблистала молнія; небеса разверзлись и явившееся оттуда ангельское воинство воспѣло пѣснь благодаренія; старѣйшіе изъ нихъ съ горящими свѣчами и кадильницами окружили преп. Онуфрія; въ тотъ же самый моментъ послышался голосъ свыше:
«Оставь бренное тѣло, возлюбленная душа Моя, чтобы Мнѣ вселить тебя въ мѣстѣ вѣчнаго упокоенія со всѣми избранными Моими!».
Съ молитвой на устахъ, съ руками простертыми къ небу преставился въ мирѣ преп. Онуфрій. Тѣло его, по сказанію св. Пафнутія, блистало какъ бисеръ и распространяло вокругъ себя благоуханіе, съ которымъ не могутъ сравниться лучшія въ мірѣ ароматы.
Пафнутіи проливалъ горькія слезы о томъ, что недолго радовался найденнымъ сокровищемъ. Сильно былъ онъ опечаленъ еще и тѣмъ, что подъ pyками к него не было орудій для ископавія могилы, а почва была каменистая. Но вотъ прибѣгаютъ два льва, когтями своими въ одинъ моментъ приготовляютъ они могилу въ томъ мѣстѣ, которое Пафнутій предназначилъ для погребенія почившаго. Тогда Пафнутій, снявши съ себя власяницу и обвивъ ею тѣло преп. Онуфрія, предалъ оное съ молитвою землѣ; могилу же засыпали львы и затѣмъ удалились. Нагромоздивши на могилѣ кучу камней, чтобы иногда хищный звѣрь пустыни не нарушилъ мирнаго сна Божіяго угодника, Пафнутій хотѣлъ было еще хоть разъ взглянуть во внутрь пещеры преп. Онуфрія, но послѣдняя обрушилась, финиковая пальма засохла и съ корнемъ повалилась на землю; пересохъ и источникъ. Пафнутій такимъ образомъ изъ всего этого ясно уразумѣлъ, что Богу не угодно было его подвижничество на семъ мѣстѣ, и вспомнивши при этомъ слова преп. Онуфрія о своемъ назначеніи, рѣшился отправиться въ обратный путь. Прощаясь въ послѣдній разъ съ дорогою могилою, Пафнутій зарыдалъ.
«Не рыдай», сказалъ Пафнутію явившійся предъ нимъ ангелъ Господень, – «а радуйся, что удостоился видѣть столь дивныя дѣла Божіи; возвратись въ Египетъ и возвѣсти все, что видѣлъ ты и слышалъ, въ назиданіе всѣмъ истиннымъ христіанамъ!».
Сказавши это, ангелъ сталъ невидимъ. Пафнутій же, славословя Бога, дивнаго во святыхъ Своихъ, возвратился въ Египетъ, проповѣдуя всѣмъ о томъ, что видѣлъ и слышалъ. Вскорѣ послѣ этого благочестивые иноки составили описаніе житія преп. Онуфрія, разослали оное по всему Египту и Востоку, прославляя святую жизнь этого великаго пустынножителя.
Церковь наша празднуетъ память преподобнаго Онуфрія 12-го іюня.
«Холмскій Народный Календарь» на 1885 г. Ч. 2. C. 86-95.
⸭ ⸭ ⸭
Тропарь, гласъ 1-й:
Жела́ніемъ духо́внымъ пусты́ни дости́глъ еси́,/ богому́дре Ону́фріе,/ и, я́ко безпло́тенъ, въ не́й многолѣ́тнѣ подвиза́лся еси́ трудолю́бнѣ,/ соревну́я проро́комъ Иліи́ и Крести́телю,/ и, отъ руку́ а́нгельску Та́инъ Боже́ственныхъ наслади́вся,/ ны́нѣ во свѣ́тѣ Святы́я Тро́ицы ку́пно съ ни́ми весели́шися,// моли́ спасти́ся на́мъ,// твою́ па́мять почита́ющимъ.
Кондакъ, гласъ 3-й:
Сія́ніемъ Ду́ха Пресвята́го, богому́дре, просвѣ́щся,/ оста́вилъ еси́ я́же въ житіи́ молвы́,/ пусты́ню же дости́гъ, преподо́бне о́тче,/ возвесели́лъ еси́ и́же надъ всѣ́ми Бо́га и Зижди́теля,/ сего́ ра́ди прославля́етъ тя́ Христо́съ, блаже́нне,// вели́кій Дарода́тель.
См. также:
ЗВЕЗДЫ ПУСТЫНИ. Повѣсть, записанная преподобнымъ Пафнутіемъ, египетскимъ пустынникомъ.
- ← Архіепископъ Модестъ (Стрельбицкий) – О необходимости въ дѣлахъ вѣры руководствоваться, кромѣ понятій здраваго разума, голосомъ вселенской Христовой Церкви и благодатію Божіею, испрашиваемою чрезъ молитвы (Поученіе въ 3-ю недѣлю по Пятидесятницѣ).
- Всѣхъ Новомучениковъ, умученныхъ агарянами по паденіи Царьграда (3-ю недѣля по Пятидесятницѣ). →