Замѣтка: Воскизмъ – одинъ изъ видовъ первохристіанского анахоретизма.
«Полетимъ посмотрѣть на первоначальныя правила людей, которые оставили города и городскую молву, и возлюбили горы и пустыни. Отправимся взглянуть на ихъ жилища, на то, какъ заключены они въ нихъ, подобно мертвецамъ въ гробахъ. Отправимся взглянуть на то наслажденіе, какимъ наслаждаются они всегда среди горъ. Отправимся взглянуть на возненавидѣвшихъ міръ, и лучше сказать, на возлюбившихъ жить въ пустынѣ. Пойдемъ взглянуть на ихъ тѣла, какъ облечены они своими же волосами. Пойдемъ взглянуть на вретища ихъ, нося которыя въ радости славятъ они Бога. Пойдемъ взглянуть на ихъ лица, какъ своею пасмурностію просвѣтляютъ душу. Пойдемъ видѣть съ ними въ великомъ веселіи поющихъ и пѣснословящихъ Ангеловъ. Пойдемъ взглянуть на ихъ чаши, растворенныя ихъ же слезами. Пойдемъ взглянуть на ихъ трапезы, наполненныя всегда дикими быліями. Пріидите, посмотримъ на камни, которые кладутъ они всегда себѣ подъ голову. Пойдемъ взять святыхъ власовъ, чтобъ и намъ имѣть благоволеніе Владыки». Такъ описываетъ одинъ изъ чрезвычайныхъ видовъ первохристіанского анахоретизма преп. Ефремъ Сиринъ (2-е слово о скончавшихся отцахъ).
«Воскѝзмъ» (греч. βοσκή – пастбище) – древній, едва ли не одинъ изъ первоначальныхъ видовъ подвижничества. Пасущіеся ради самоумерщвленія, жили какъ въ пустынѣ, такъ и въ горахъ, не имѣли жилищъ и самой необходимой одежды, не ѣли хлѣба и пареной пищи и питались растеніями, какъ животныя, пасущіеся по травѣ; отсюда и произощло названіе ихъ – пасущіеся, соотвѣтствующее греческому βοσκοί, что значитъ – пасущіеся или питающіеся травою. Пустынники эти питались тѣмъ, что давала имъ пустыня: дикими растеніями, корнями разныхъ травъ мохомъ, дубовой корой.
По общепринятому мнѣнію воскизмъ возникъ первоначально въ Египтѣ, не позжѣ III в., а отсюда перешелъ въ другія страны. Распространеніе получилъ въ Сирійской церкви – въ Месопотаміи, въ IV в., во времена правленія имп. Валента (363-8). Эти подвижники сами себя монахами не называли, термины «монахъ» и «монашество» возникли гораздо позднѣе. Настоятельницею четырехсотъ пасущихся, послѣ своего удаленія изъ Тавеннійскаго монастыря въ пустыню, стала преп. Исидора, Христа ради юродива, также называемая «воскомъ» (пам. 10 мая, различно наименована въ источникахъ: Варанкисъ (по-коптски), Сале, Онисима, Нисима, Арсима). (Monumenta Hagiographica Georgica, Keimena, vol. 1 (Tbilisi, 1918) Т. 1. Ч. 1. С. 202-214; рус. пер.: ТКДА. 1911. № 3. С. 335-364.). Въ настоящемъ случаѣ мы встрѣчаемся съ такимъ необыкновеннымъ фактомъ въ исторіи христіанскаго монашества, какъ настоятельствованіе женщины въ мужскомъ монастырѣ. Разгадку этого нужно видѣть въ характерѣ этихъ подвижниковъ достигшихъ такого безстрастія и высоты нравственной жизни, когда нѣсть мужской полъ, ни женскій, но вси едино суть о Христѣ Іисусѣ.
Въ VI вѣкѣ о нихъ зналъ историкъ Евагрій, также Іоаннъ Мосхъ, авторъ «Луга Духовнаго». Сохранилось нѣсколько разсказовъ о египетскихъ воскахъ въ египетскихъ патерикахъ. На основаніи этихъ свидѣтельствъ изложимъ вкратцѣ этотъ видъ подвижничества.
«У Низибійцевъ близъ такъ называемой горы Сигоръ, сообщаетъ Созоменъ, тогда особенно славились Ватѳей, Евсевій, Варгій, Ала, Аввосъ, Лазарь, бывшій епископъ, Авдалеосъ, Зинонъ и старецъ Иліодоръ. Ихъ называли также пасущимися, ибо они положили начало этому новому роду любомудрія. Такое названіе дано имъ потому, что они не имѣютъ жилищъ, не ѣдятъ хлѣба и вареной пищи и не пьютъ вина, но, живя въ горахъ, всегда славословятъ Бога молитвами и пѣснями по уставу Церкви (κατὰ θεσμὸν τῆς Ὲκκλησίας). Когда же наступаетъ время вкусить пищу, каждый изъ нихъ, взявъ серпъ, отправляется бродить по горѣ будто пасущееся животное, и питается растеніями» («Церк. Ист.» кн. VI, гл. 33). Къ подвижникамъ этого рода надо отнести также «Моисея Месопотаміи» (по выраженію блаж. Ѳеодорита) – свт. Іакова, еп. Нисивинскаго (†338), который велъ образъ жизни въ началѣ своего подвижничества, сходный съ образомъ жизни «пасущихся». Также свт. Епифаній, еп. Кипрскій (†403), будучи инокомъ монастыря старца Лукіана, послѣ чуда совершеннаго по его молитвамъ, не вынося почитанія братіи, тайно ушелъ изъ монастыря въ финикійскую пустыню Спанидріонъ, гдѣ подвизался, питаясь травами и кореньями.
Таково начало этого рода подвижничества. Это на первыхъ порахъ были обыкновенные, собствено говоря, подвижники. Новаго въ нихъ было только то, что они не принимали обычной человѣческой пищи. По-видимому они жили вмѣстѣ, какъ, напр., братство преп. вышеупомянутаго Іуліана. Лазарь между ними былъ поставленъ во епископа; слѣдовательно, они были въ общеніи съ Церковію, т.-е. именно, въ живомъ дѣятельномъ общеніи, а не какъ совершенные пустынники. Но впослѣдствіи они стали имѣть новую еще особенность. По Свидѣтельству Евагрія «они (уже) проникаютъ въ сожигаемую солнцемъ пустыню и тѣло свое и ужаснымъ морозамъ и знойному воздуху предаютъ нагимъ, не обращая вниманія ни на жаръ, ни на холодъ.... По временамъ они становятся звѣровидными, т.-е измѣняютъ тѣлесный свой образъ; да и образъ мыслей получаютъ несвойствонный людямъ. Прохожіе, увидавъ ихъ, убѣгаютъ; а когда кто погонится за ними, они, пользуясь либо быстротою ногъ, либо какимъ-нибудь недоступнымъ мѣстомъ земли, тотчасъ скрываются» (Церк. ист. кн. I, гл. 21). Макарій скитскій видѣлъ двухъ восковъ въ Египетской пустынѣ. Тамъ нашелъ онъ озеро и среди него островъ; къ озеру пришли напиться звѣри пустынные, а между ними были два человѣка, совершенно нагіе. Съ ними Макарій имѣлъ разговоръ, изъ котораго оказалось, что они давно вышли уже изъ одной киновіи и съ того времени не знаютъ, что дѣлается въ мірѣ. На вопросъ, какъ сдѣлаться монахомъ, они отвѣтили: «если кто не отречется всего мірского, тотъ не можетъ быть монахомъ». Макарій называетъ ихъ совершенными монахами, которымъ желалъ бы подражать, но не могъ (Дост. Сказ. о Макаріи §2). Совершенно нагимъ жилъ воскъ Софроній въ окрестностяхъ мертваго моря въ теченіи 70 лѣтъ. Есть еще замѣчательный разсказъ объ одномъ воскѣ въ такъ называемомъ Древнемъ Патерикѣ. Одинъ отшельникъ пошелъ въ пустыню на три дня пути; тамъ нашелъ онъ каменный бугоръ; онъ взошелъ на него и увидѣлъ внизу зеленую траву, на которой пасся человѣкъ, какъ звѣрь. Отшельникъ сошелъ потихоньку и схватилъ его. «Старецъ же (воскъ) былъ нагъ и возмутившись, потому что не могъ выносить запаха человѣка, съ усиліемъ вырвался отъ него и побѣжалъ. Отшельникъ гнался за нимъ и вскричалъ: для Бога я гонюсь за тобой, подожди меня. Онъ оборотившись сказалъ ему: и я ради того же Бога бѣгу отъ тебя». Потомъ отшельникъ сбросилъ одежду и продолжалъ гнаться за нимъ. Когда старецъ увидѣлъ, что тотъ сбросилъ съ себя одежду и приближался къ нему, то остановился и сказалъ: «когда сбросилъ ты вещество міра, я жду тебя». Отшельникъ спросилъ его: «Отче, какъ спастись?» Тотъ отвѣтилъ: «Бѣгай людей, молчи и спасешься».
Не всѣ воски были такими ненавистниками всего мірского, чтобы не могли выносить и запаха человѣческаго, какъ сейчасъ упомянутый. Многіе изъ нихъ, при случаѣ, не отказывались имѣть общеніе съ людьми. Воскъ Софроній бесѣдовалъ съ настоятелемъ монастыря Северіана въ Палестинѣ близъ мертваго моря. Воски Іоаннъ и Илія говорили съ Іоанномъ Мосхомъ (Лугъ Дух. гл. 19, 154, 159). Но у всѣхъ замѣтна тенденція, если не въ словахъ, то на дѣлѣ, отвергать все мірское, именно все то, чего не даетъ естественцая природа, а выдумывается людьми. Въ отношеніи къ своей домашней жизни это замѣтно у самыхъ первыхъ подвижниковъ. Они старались находить убѣжище естественное, то въ гробницѣ, то въ пещерѣ; обстановки въ жилищѣ своемъ никакой не допускали, камъ мы видѣли раньше, пищу принимали невареную, а только размоченную въ водѣ, одежду часто замѣняла кожа животныхъ и пр. То не случайное замѣчаніе, которое дѣлаетъ часто блаж. Ѳеодоритъ, что тотъ или другой подвижникъ не имѣлъ стола, ни постели, ни какого-либо сосуда и проч. Часто замѣчаетъ Ѳеодоритъ, что такой то подвижникъ никогда не употреблялъ огня или свѣтильника. Что все это значитъ, какъ не то, что подвижники старались жить не только сообразуясь съ духовной стороной своей природы, съ нравственнымъ закономъ, но и съ внѣшней, которая сама по себѣ не указываетъ на необходимость человѣческаго комфорта, особенно въ той странѣ, гдѣ явились первые подвижники. Еще у Антонія Великаго можно замѣчать подобное стремленіе. По крайней мѣрѣ можно объ этомъ догадываться изъ того, что онъ однажды оставилъ свою гору и хотѣлъ идти къ югу «къ пастухамъ быковъ», какъ говорится въ его біографіи. На встрѣчу ихъ стремленіямъ шла сама природа. У многихъ подвижниковъ выростали такіе длинные и густые волосы, что они могли ими опоясываться, какъ напр. было это у Ѳеодосія Росскаго, а впослѣдствіи и все тѣло покрывалось волосами настолько, что служило достаточной защитой отъ непогоды. Изъ житія, напр., Маріи Египетской узнаемъ, что все тѣло ея покрылось въ пустынѣ серебристыми волосами. Поэтому-то историкъ Евагрій и говоритъ о нихъ, что они иногда и самый видь перемѣняли съ человѣческаго на звѣроподобный.
Извѣстнѣйшіе изъ восокъ, прославленныхъ Церковью: преп. Онуфрій Великій, скитавшійся въ пустынѣ въ теченіе 60-ти лѣтъ (въ груз. житіи названъ «пасущимся», см. ТКДА. 1911. № 3. С. 338.), пріобщаемый Свв. Таинъ ангеломъ; преп. Маркъ Ѳраческій, жившій въ пустынномъ вертепѣ 95 лѣтъ единственно для прославленія имени Божія; преп. Марія Египетская, прервавшая всякую связь съ міромъ, предавшаяся тѣлесному изнеможенію и служенію Богу, проживъ въ пустынѣ 47 лѣтъ.
Если ассоцiировать монаховъ, по древнему примѣру, съ «пасущимися», то неудивительно, что поселенія иноковъ и монастыри со временемъ получили греческое названіе μάνδρα (огороженное мѣсто для загона овецъ, овечій хлѣвъ). Также «мандрой» называли гору, на которой подвизался преп. Симеонъ Столпникъ, и обитель, возникшую рядомъ съ его столпомъ. Впослѣдствіи этотъ терминъ сталъ использоваться и въ переносномъ смыслѣ, означая духовную овчарню (πνευματικὴ μάνδρα). Отсюда и начальникъ обители именуется архимандритомъ (греч. ἀρχιμανδρίτης, отъ ἄρχος – начальникъ).
Въ болѣе поздніе вѣка, подвигъ воскизма сталъ настолько рѣдкимъ и индивидуальнымъ, что извѣстны лишь весьма немногіе подвижники, подражающіе «пасущимся» анахоретамъ Месопотаміи, каковы: преп. Іоаннъ Зедазнійскій (†ок.557-560) – основоположникъ монашества въ Иверіи (Восточная Грузія), учитель и предводитель 12-ти ассирійскихъ отцовъ, основатель монастыря Зедазени, гдѣ подвижники жили въ шалашахъ и питались травами и кореньями; преп. Иларіонъ Гдовскій (†1476), основатель Озерецкаго Покровскаго монастыря на рекѣ Желчѣ (нынѣ Гдовскій р-н.), пипитавшiйся травами и кореньями, очищая умъ духовнымъ созерцаніемъ и пребывавшiй въ неустанной духовной брани; преп. Нифонтъ Кавсокаливитъ, іером. Аѳонскій (†1411), жившiй безъ крова и вмѣсто хлѣба вкушавшiй лишь траву и коренья. Подвиги послѣдняго вызвали зависть нѣкоторыхъ монаховъ, которые стали принуждать его оставить свой подвигъ и обвинили его передъ игуменомъ лавры въ прелести, т.к. онъ якобы гнушается братскаго хлѣба. Хотя обвиненія быстро разсѣялись, изъ жизни преп. Нифонта видно, что его подвигъ не только не находитъ пониманія у современныхъ ему подвижниковъ, но даже считался ими проявленіемъ духовной прелести.
Сост. Ред.
Литература:
Прот. І. Ан. Ковалевскій: «О видахъ Христіанскаго подвижничества». // «Курскія Епархиальныя Вѣдомости». 1905. № 21. Ч. Неофф. С. 437-440.
Іеромонахъ Анатолій (Грисюкъ): «Сирійское монашество во второй половинѣ IV вѣка». Кіевъ 1911. С. 41-44.
Прот. К. С. Кекелидзе: «Эпизодъ изъ начальной исторіи египетскаго монашества». // «Труды Кіевской Духовной Академіи». 1911 (Мартъ). С. 335-364.
