Преподобноисповедник Серафим (Сангушко-Загоровский) иеромонах, Харьковский чудотворец.
(щелкните на икону для изображения в более высоком разрешении)
Преподобноисповедник иеромонах Серафим (Сангушко-Загоровский) преставился 30 сентября /13 октября 1943 г. Это был исповедник, замечательный проповедник, молитвенник, чудотворец, прозорливый старец. Святой Новоисповедник Иеромонах Серафим происходил из старинного княжеского польско-украинско-литовского рода Сангушко-Загоровских. Был духовным чадом оптинского старца преп. о. Анатолия (Потапова), по благословению коего принял священнический сан. До революции служил в г. Харькове, где пользовался необычайной популярностью и почитанием у простого народа. Советскую власть категорически отказался признавать, считая ее богоборческой и антихристианской. Говорил, что он служит Единому Богу и никому больше. За это его бросили в тюрьму. Декларации митр. Сергия (Страгородского) не принял. Служил тайно, на дому. Был одним из столпов Катакомбной Истинно-Православной Церкви, руководил катакомбным женским монастырём. В годы войны немецкие солдаты были так поражены видом старца, непрестанно пребывавшего в молитве, что снимали сапоги, входя в его комнату, чтобы не потревожить молящегося. С наступлением советов вынужден был эмигрировать, ибо, как вспоминает Архим. Нектарий (Чернобыль): «большевиков он не был в силах снова увидеть, когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал… А вскоре с ним случился удар, и его положили в больницу, где он прожил всего несколько дней. Всё произошло так, как он описал свою смерть в одном стихотворении, написанном двадцать лет назад, в бытность его в Петрограде... Батюшка, который не отличался особой красотой при жизни, на смертном одре был более чем прекрасен. Лик его носил отпечаток нездешнего мира, непередаваемой словами красоты».
Глава 1
На первом этапе
27 июля 1872 года на окраине города Ахтырки Харьковской губернии в семье православного дьякона Михаила Феоктистовича Загоровского родился сын Николай, которому суждено было стать одним из прославленных подвижников и исповедников ХХ века. Дьякон Михаил Феоктистович происходил из древнего рода Сангушко-Загоровских, был ревностным христианином и хорошим семьянином. Женат был на Прасковье Андреевне из обедневшего дворянского рода Роменских. У них было трое детей — Михаил, Анна и любимец Николай. К сожалению, глава семьи скончался рано и Прасковье Андреевне пришлось одной поднимать троих детей. Оба сына, по уже сложившейся традиции, пошли по отцовской стезе и получили духовное образование.
В «Справочной книге для Харьковской епархии» есть сведения о церкви, где не один год проходило служение о.Николая и о нём самом: «В слободе Малыжино Успенская церковь была построена в 1833 г. помещиком Карпом Павловым. Каменная, однопрестольная. От Харькова — 50 вёрст... Жалование священника 294 руб. Есть церковно-приходская школа. Священник должен окормлять селян трёх хуторов… Священник Николай Загоровский, 30 лет. Окончил духовную семинарию по 2-ому разряду. Священник с 1894. На настоящем месте с 1897. Состоит заведующим и законоучителем местной школы. В 1900 был награждён набедренником». Отметим, что в этих данных имеются неточности, которые обнаружились при сопоставлении их с другими документами: о.Николаю было 32 года, и в Малыжино он попал несколько позже.
В 1905 г. о. Николай Загоровский был уже помощником благочинного Первого Богодуховского округа, как сообщалось в «Известиях Харьковской епархии». Далее епархиальная хроника повествует, что в 1907 г. из Успенской церкви села Малыжино, «согласно его прошению от 19 августа был перемещён священник Николай Загоровский на священническое место при Серафимовской церкви города Харькова». Так обозначилось время переезда священника Загоровского в Харьков и начало нового этапа в его биографии.
Отец Николай был женат и имел двоих детей: дочь Лидию (в замужестве Бобрищеву) и сына Владимира. В роду его жены также были лица духовного звания. Екатерина Ивановна окончила женское епархиальное училище и получила право на преподавание в начальных классах. Переезд в уездный город был давней мечтой всей семьи: Екатерине Ивановне хотелось дать детям хорошее образование. Да и деятельная натура о.Николая в небольшом приходе на окраине Харьковской епархии, в стороне от церковной жизни сильно сковывалась.
Известно, что ещё до переезда в Харьков о.Николай посылал различные статьи в журнал «Вера и Разум». В конце 1908 на страницах харьковского журнала «Вера и Разум» появилась публикация о. Николая Загоровского под названием «Жажда духовная» с подзаголовком «Мысли и впечатления из пастырской практики». В начале публикации имеются такие слова: «С 14 сентября при Серафимовской церкви города Харькова, что на Лысой горе, открыты и ведутся религиозно-нравственные чтения с народом, сопровождающиеся общенародным пением молитв и церковных песнопений. Религиозно-нравственные чтения ведутся каждый воскресный день, после совершения торжественной воскресной вечерни с пением на ней Акафиста Преподобному Серафиму Саровскому Чудотворцу». Таким образом, осенью 1908 о.Николай уже служил в этой церкви, и сразу же приступил к религиозно-нравственному воспитанию своих прихожан. «Из личного опыта, — писал он, — пришлось убедиться, насколько глубоко назидательно для народа, особенно в настоящее время, чтение «житий святых» и насколько благотворно сопровождать эти чтения общенародным пением. Что-то дорогое, давно — давно минувшее воскресает в вашей памяти, когда вы слышите в храме дивную повесть о житии, подвигах и страдании какого-либо угодника Божия или мученика, когда вы слышите, как своды храма оглашаются общим пением молитв… словно в первые дни христианства. Здесь вы видите одну братскую христианскую семью, имеющую одну душу и одно сердце».
Как вспоминали духовные чада о.Николая Загоровского, к нему тянулись самые разные люди, и не удивительно, что «вскоре больничный храм уже не мог вместить всех, кто хотел послушать его проповеди» или же побеседовать наедине. Молва о нём среди горожан разошлась быстро. Его начали называть «наш Златоуст», а духовные дочери любовно величали «Батюнечка».
Монахиня катакомбной Истинно-Православной Церкви мать Иерусалима (в миру Нюра Павлий) оставила свои воспоминания и об Архиеп. Антонии (Храповицком), возглавлявшим в то время харьковскую кафедру, и об о.Николае. Там есть следующие подробности: «Отец Николай Загоровский служил в больничной церкви. И вот на Пасху как он радовал всех больных. Он со всеми христосовался, ходил всем носить куличи, яички. Он такой был приветливый, ласковый… И каждое воскресение у них было как Пасха. Службы были длинные, часов до трёх дня. Кончалась у него литургия всегда Акафистом Божией Матери “Взыскание погибших”… На Акафисте вся церковь становилась на колени, и все плакали. И он плакал. Проповеди тоже очень длительные он говорил, часа по два. И во время проповедей он тоже всё время плакал, и все плакали. Так у него там и стены плакали, потому что так много народу набивалось, что стены от людского дыхания становились мокрыми».
Особое духовное влияние на отца Николая оказал Архиепископ Антоний (Храповицкий), пребывавший в то время в Харькове правящим архиереем. Тогда же о. Николай знакомится и с будущим Святителем Иоанном (Максимовичем) Шанхайским и Сан-Францисским. Вот как вспоминает духовная дочь о.Николая монахиня Магдалина о его встречах с Вл.Антонием (Храповицким) и будущим святителем Русской Зарубежной Церкви Иоанном Шанхайским, который тоже родом происходил из Харьковской губернии. «Тогда он (Максимович — прим.ред.) был студентом, и каждый день приходил к митрополиту Антонию (Храповицкому). Там, в Покровском соборе были мощи святителя Мелетия (Леонтовича), и хотели там всё обновить. Митрополит Антоний благословил, чтобы Батюнечка наш (о.Николай — прим.ред.) этим занялся… Владыка Иоанн тогда студентом был, и звали его Мишей… Когда Батюшка придёт, он скорее выбегает и берёт у него благословение идти на занятие, и вот отец Николай ему говорит: “Миша, ты Батюшку (имея в виду Антония Храповицкого) никак не пропускаешь. Обязательно ты, наверное, будешь архиереем и святым”...» Миша Максимович тогда в ответ улыбнулся и сказал: «Это вы, отец Николай, будете святым». «И вот, — продолжает м.Магдалина, — Владыка Иоанн — и архиерей, и святой… Скоро будут прославлять. И мой Батюнечка — тоже святой». Вот перед нами два подвижника благочестия, вскормленных харьковской землей. Оба почитали слобожанские святыни — Куряжский и Ахтырский монастыри, Озеряны и Святогорский монастырь, и чудотворные иконы Харьковщины.
С 1910 г. о.Николай Загоровский активно выступал с проповедями в самых разных храмах города, в приходских и домовых церквях. 14 сентября в Успенском кафедральном соборе состоялось его выступление с проповедью на «Воздвижение Креста Господня». Согласно хронике, в 1911 о.Николай трижды выступал в Успенском соборе и один раз в Покровском монастыре. Год от года его популярность как пламенного проповедника, росла. В 1912 в Успенском соборе он выступал с проповедями уже шесть раз на самые разные темы.
В 1913 г. о.Николай входит в Православную Общероссийскую Миссию как священник-миссионер по Харькову, уделяя немало времени именно этой стороне своей деятельности. В 1914 г., помимо других общественных обязанностей, его избирают членом-соревнователем в братстве св.великомученицы Варвары. Как свидетельствует газетная и журнальная хроника, о.Николай с начала 1910-х стал организовывать для своих прихожан паломничества по святым местам на территории Харьковской епархии: в Куряжский и Ахтырский монастыри, а также в Белгород, где покоились мощи свт.Иоасафа Белгородского. Он плодотворно и неутомимо занимался миссионерской и проповеднической деятельностью с молодёжью. В журнале «Вера и Разум» под общим названием «Мысли пастыря» публиковались его вдохновенные проповеди. «Известия и заметки по Харьковской епархии» указывают, что с 1912 о.Николай стал секретарём Епархиального попечительства о бедных лицах духовного звания, и этот пост он занимал более пяти лет. На таком посту мог быть только исключительно отзывчивый и предельно честный человек.
Непосредственно с судьбой о.Николая Загоровского связана и история чудотворной Богородичной иконы, о чём имеется несколько документальных свидетельств.
Икона Матери Божией «Взыскание погибших», перед которой преп. Серафим.
Сейчас пребывает в Леснинском монастыре.
Послушница Татьяна вспоминала: «Село, где протекало его пастырство, называлось Малыжино. Это была непроходимая глушь. Трудно было ему примириться с прозябанием в глухом и диком захолустье. Его келейная икона Божией Матери была свидетельницей его горьких слёз. Матерь Божию он призывал на помощь в духовной борьбе. И произошло чудо: его блестящие душевные таланты преобразились в духовные. Артист-комик превратился в знаменитого проповедника и пастыря... Икона Божией Матери, перед которой он молился, написана в итальянском стиле, и не является копией древней иконы “Взыскание погибших”. Но отец Николай назвал её “Взыскание погибших” — Малыжинская, украсил её драгоценными камнями и почитал как чудотворную. Сколько раз впоследствии читал он перед ней акафист: «Радуйся, благодатная Богородице, Дево, всех погибающих спасающая!» И Матерь Божия приходила на помощь: исцеляла, спасала, бесов изгоняла…».
И заканчивает духовная дочь Батюшки словами: «Если в Харькове будет монастырь в честь иконы “Взыскание погибших”, то икона чудотворная пойдёт в Россию». По её утверждению, в Харькове перед самой революцией должен был открыться женский монастырь в честь иконы Божией Матери “Взыскание погибших”. Она вспоминает: «И дом нам пожертвовали, и сёстры уже были, и Владыка Антоний (Храповицкий) благословил…» Революция, увы, лишила их надежды и разрушила планы. Сохранилась фотография послушниц и тайных монахинь, которых постригал в разные годы о.Николай, на которой видно, сколь внушительно было число его духовных дочерей.
Отец Николай даже написал несколько церковных песнопений в честь неё, которые он использовал и во время службы.
Глава 2
Пламенный проповедник
Публицистическая и просветительская деятельность о.Николая Загоровского — важная страница в его биографии. Сохранившиеся статьи и проповеди, написанные им в разные годы и по разным вопросам, печатались на страницах журнала «Вера и Разум». Они показывают насколько многогранной и одарённой была эта личность. Его публикации по времени условно можно разделить на два периода: те, что появились до и после 1910.
Во всех выступлениях о.Николая в печати проявился, прежде всего, его яркий дар проповедника и миссионера. Но в то же время, эти публикации рассказывают и о нём самом: его раздумьях, скорбях, впечатлениях и сокровенных мыслях. В одних статьях о.Николай проявляет свой дар полемиста, в других — дар духовного наставника, наделённого к тому же литературными способностями и прекрасно владеющего оружием слова. Уже названия публикаций рассказывают о нём достаточно выразительно.
Последние две статьи были написаны о.Николаем после его публичного выступления в зале Харьковской городской думы. В своих публикациях он не обходит вниманием ни церковные события, ни общественную жизнь города, живо откликаясь на возникающие проблемы и трудности. В одной из самых ранних своих статей, написанных ещё в 1903 о.Николай рассказал об открытии для всех прихожан воскресных чтений в церковно-приходской школе в его родном селе Малыжино. Оно состоялось 3 ноября 1902. Это было важное начинание в его деятельности священника-миссионера. Заканчивая свою заметку, о.Николай писал: «На воскресных чтениях народ будет запасаться новыми, светлыми, добрыми мыслями. Церковь, школа и книга выведут наш тёмный народ на прямую дорогу и внесут в его жизнь яркий свет истинно-христианского учения. Нива народная давно ждёт посева».
Как сельский пастырь, о.Николай выгодно отличался от остальных поиском новых форм работы со вверенной ему паствой. Он был явно озабочен проблемами духовного просвещения народа и обеспокоен его духовной леностью и невежеством.
В 1904 г. он поместил в журнале заметку под названием «Братский отклик», где обсуждал публикацию о том, следует ли «производить дознание и следствие над духовенством». Ни тема, ни сама постановка вопроса не позволяли ему быть равнодушным.
В преддверии Нового 1905 года о.Николай выступил с раздумьями о современных событиях. Для него стало своеобразной традицией — делиться с читателем своими мыслями накануне Нового года. Первая публикация так и называлась «Новогодние думы пастыря церкви» и посвящена она была насущному вопросу о необходимости возрождения церковного прихода. Примечателен эпиграф, который предваряет эти раздумья: «Вы друзья мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает Господин…» (Ин. 15:14-16). Непосредственным импульсом, результатом которого стало желание о.Николая поделиться своими мыслями и написать эту статью, послужила работа сельского священника Дмитрия Попова «Заметки приходского священника о возрождении церковного прихода». В церковно-приходской жизни первого десятилетия ХХ века, отличавшейся косностью, вопрос об оживлении и улучшении этой стороны деятельности священников, и тем более в сельском приходе, был очень актуальным. Отец Николай вопрошал: «Какое же зерно мы несём каждый на свою ниву? Чем и как засеваем её?» Свои размышления по этому поводу он заканчивал словами прямого обращения к Господу: «Помоги, Господи, пастырям Твоим в новом лете с любовью сеять слово Божие на ниве Твоей!»
В одном из последующих номеров в этом же году появилась статья о.Николая с подзаголовком: «Мысли пастыря церкви по поводу войны и пагубных толков в некоторой части русского народа». Эта работа была посвящена текущим событиям русско-японской войны. Начинается она так: «Нынешние военные события на Дальнем Востоке захватили внимание всего нашего русского общества, не только образованного, но даже и малограмотных деревенских жителей. Напряжённое внимание всех всецело приковано к интересам и заботам военного времени. Ни на чём другом не хочется серьёзно останавливаться, сосредотачиваться…» Батюшка искренне сетует на то, что ряд революционно настроенных людей, которых он называет «смутьянами и врагами отечества», стремятся «поколебать святые чувства патриотизма, повергнуть народ в малодушие и уныние». Он восклицает: «И грустно, и больно становится за Русь Святую, тоскливо сжимается сердце за русский народ, делающийся жертвою тех безбожных “лжеучителей” и “развратителей”, которые не щадят “стада Христова”». И далее о.Николай говорит: «Нам кажется, что это благодатное слово утешения и успокоения должны и нравственно обязаны принести русскому народу, мы — пастыри Церкви Христовой». И, как кульминация, звучат его заключительные слова: «Веры, веры, побольше веры и надежды на Господа Бога — именно это и должны проповедовать народу служители алтаря в настоящее время».
Его новая статья под названием «Жатва и делатели на ниве Господней» появилась буквально в следующем номере журнала. Подзаголовок вносил уточнения к ряду затронутых в ней вопросов: «По поводу суждений о “свободе совести и свободе исповеданий”». В самом начале статьи он приводит слова из Священного Писания о событиях, которые происходили в жизни первых последователей Спасителя, и далее, проецируя их на современность, переходит к сегодняшним событиям. Он пишет: «Верно то, что нынешние и грядущие скорби пастырского делания нашего духовенства никак не могут быть сопоставляемы в параллель с великим скорбями св.апостолов и их ближайших преемников, тем не менее, и ныне Церковь Христова и её пастыри переживают страдную годину скорбей и тяжких испытаний… Разверните газетные листы, раскройте духовный и светский журнал, заведите разговор с людьми разного возраста, положения и состояния — и вы услышите и прочтёте скорбные ноты о Церкви и пастырях…» Отец Николай констатирует, что обсуждение проблемы свободы совести, и свободы исповеданий, несомненно, отразится на тех людях, которые по-христиански неразвиты и неграмотны. Он вопрошает: «Кто же явится защитником и спасителем сих младенцев по вере.., кто оградит их от лжепророков, которые теперь свободно могут приходить к ним с соблазнами в одежде овечьей, будучи внутри волками хищными?» И сам даёт ответ: «Одни лишь пастыри — добрые делатели на ниве Христовой, и только они одни». Важным условием для утверждения в истинной церкви и для ограждения от увлечения заблуждениями соблазнителей, по его признанию, может стать организация кружков или братств ревнителей православной веры и христианского благочестия. Заметим, на этой ниве он сам много лет самоотверженно работал, как в сельском приходе, так и в городе. Заканчивалась статья его пожеланием укреплять «пастырскую энергию». Каждая его публикация была в возвышенном духе, а слово его было доступно и понятно.
Книга под названием «Бога бойтесь — Царя чтите», которая в дальнейшем фигурирует в материалах следственных дел, к сожалению пока не найдена, но, возможно, она сохранилась в тайниках карательных органов.
Ряд высказанных мыслей раскрывает не только его умонастроения, но и настроения в его среде в целом. Отец Николай писал: «В наши дни Отечество наше переживает трудное, тяжёлое время, и слышен плач истинно-русских, глубоко-патриотичных, верных и любящих сынов и дочерей». Этот плач призывает русских людей «одуматься», объединиться, «спасти православную веру и дорогую Отчизну от явно угрожающей опасности». И такой опасностью ему представлялись, прежде всего, падение веры и нравственности, а также разрушительные революционные идеи, всё более набиравшие силу. Отец Николай пророчески восклицал: «Мы живём в многомятежное и тревожное время: на наших глазах совершается революционная борьба за верховную власть, вносящая в жизнь бесконечные смуты». Всё это, конечно, не могло не отражаться и на церковной жизни людей. И потому батюшка сокрушался: «На наших глазах святая православная вера и церковь — это незыблемое и драгоценное основание объединения русских людей в могучее царство, делаются как бы гонимыми и бесспорно утесняемыми расколо-сектантством. На наших глазах совершается неслыханное извращение нравственных понятий, грубый разврат, роскошь и расточительность, вопиющих нужд общественных и всеобщих жалоб на затруднение в средствах к жизни, полнейшее неуважение к власти, закону и чужой собственности, отсутствие истинного патриотизма к родной земле и стремление террором, кровью и бомбами ослабить и нарушить основы народной жизни». Голос пастыря ревностно призывает: «Русь святая, Отчизна дорогая! Зачем же умаляется и омрачается слава о твёрдой и непоколебимой приверженности православной вере сынов твоих, та слава, которая ярким солнышком грела и светила всем, и когда торжественный гул колоколов церковных пел победную песнь святых в недосягаемую высь небесную… Зачем умаляется и омрачается слава о беспредельной любви сынов твоих к родной земле русской?.. Вы молитесь об избавлении земли русской от огня, меча и междоусобной брани. Всмотритесь же хорошенько в самих себя. В вашу жизнь, ваши дела: не увеличиваете ли вы сами отечественных бедствий, или тем, что сеете легкомысленно плевелы неверия, или тем, что толкаете других на путь своеволия, грубого произвола, развращения и насилия, или тем, что обращаете общественные и государственные интересы в свою личную выгоду, или тем, что проявляете преступную деятельность, заботясь больше о своём личном покое, чем о спокойствии и благополучии ближних?» Этот голос не просто вопрошает, он, в стремлении разбудить сознание и совесть, сурово обличает современное ему общество. «Сознаемся же и покаемся: прежде всего, мы сами виноваты в различной степени в той отечественной смуте наших дней и в тех опасностях, которые угрожают единству русского народа и его “тихому и безмолвному житию во всяком благочестии и чистоте”. В нас самих, в семье нашей, в детях наших кроется корень всего того общественного зла, которое свирепым ураганом нахлынуло на всю землю русскую».
Часто в своих статьях и публичных выступлениях о.Николай не только ставил вопросы, но и давал на них ответы. «Кто составляет всякое общество и государство?» — вопрошает он, и затем отвечает: «Наши отцы, братья, дети. А где и как образуются и воспитываются эти люди? — Преимущественно и исключительно в семье». И далее опять выделено курсивом: «Всем и каждому, прежде всего, надлежит воспитать семью свою в духе строго православной христианской веры и беззаветно искренней любви к Отечеству, — это и будет самый верный и самый надёжный залог благоденствия и счастья всего русского народа». Вот почему он так часто направлял свой пастырский голос именно к женщинам — тем, кто в первую очередь нёс бремя воспитания подрастающего поколения и хранительницам семейного очага. Отец Николай был убеждён, что «в воспитании в семье добрых христианских навыков главным деятелем является женщина…»
Глава 3
Огненные испытания
«Возможно, что арест отца Николая последовал после того, как он с толпой народа отстоял от разгрома монастырь, где находилось местопребывание харьковского архиерея, которым в то время был Владыка митрополит Антоний (Храповицкий)». Следовательно, батюшка был арестован до июня 1918 года.
С июля 1922 г. о.Николай служил в Рождественской церкви, до тех пор, пока 17 марта 1923 г. он не был, теперь уже по «Делу Павла Кратирова» (ссыльного истинно-православного архиерея, проживавшего тогда в Харькове, – прим. ред.), вторично арестован и заключён в Холодногорскую тюрьму. По поводу этого ареста Концевич вспоминал: «Когда весть об аресте отца Николая распространилась, то вся площадь перед тюрьмой покрылась крестьянскими подводами, полными деревенской провизией. Пока отец Николай содержался в тюрьме — все узники кормились привезённым ему питанием. Видя такую великую народную любовь к отцу Николаю, власти решили, что спокойнее будет, если его удалить из Харькова».
Сохранилось и другое свидетельство. Вспоминает катакомбная монахиня мать Иерусалима: «И вот я помню, как он объявил народу, что я сегодня служу последнюю литургию, потому что должен готовиться к аресту, потому что мне сказали: «Не поминай Патриарха Тихона!». А я подчиниться этому никак не могу. И как он это сказал, такой был плач, что даже было слышно на километр на улице. Он плакал и рыдал, и все провожали его, а вечером пришли к нему домой, и его арестовали. Поместили его в тюрьму. А у него была очень большая паства… и когда узнали, что его арестовали, то наутро начальник тюрьмы испугался: вся площадь вокруг тюрьмы была покрыта крестьянскими повозками и на них продукты… кормили всех заключённых…. И когда начальник видит, что и сегодня, и завтра, и послезавтра повозки не уезжают, чуть ли не ночуют, тогда решили его выслать… в Петербург…»
Сотруднице исторического музея Харькова, Светлане Анатольевне Бахтиной, на запрос о священнике Николае Загоровском удалось получить справку из Службы безопасности Украины (бывш. КГБ) по Харьковской области. Приводим текст этого документа: «15 мая 1923 года постановлением Особой комиссии НКВД по административным высылкам Загоровский Н.М. был осуждён к высылке за пределы Харькова на три года. Проживал по Рудаковскому переулку д.11. В обвинительных материалах статья Уголовного Кодекса указана не была. Признан виновным в том, что являлся ярым монархистом. В период революционного движения 1905-1907 годов выпустил брошюру “Бога бойтесь — Царя чтите!”. С 1921 года использовал проповеди для антисоветской агитации. Реабилитирован прокуратурой Харьковской области 30 декабря 1992 года». Документ выдан 29 декабря 1993. В сентябре 1923 г. он написал поэтическое послание, направленное своим духовным чадам. На Рождество 1924 его привезла из Петрограда «Дуничка» (в тайном монашеском постриге Мелетия). Многие строки звучат как своеобразное духовное завещание: «Живите же в Боге, как я со слезами, нежной любовью всегда вас учил… Храните завет мой: В любви пребывайте…. Спасайтесь о Господе… молитвы и слёзы мои вспоминайте…. Готовьте вы Господу души свои…» В стихотворении есть и предсказание собственной смерти на чужбине. Там сказано: «...Когда я умру на чужбине чужой».
В книге И.М.Концевич «Оптина пустынь и её время», где одна глава посвящена о.Николаю Загоровскому, тоже приводятся сведения о его поэтическом даровании: «При Батюшке образовался особый хор, с которым он посещал частные дома для молебнов, его приглашали нарасхват. После молебна пили чай и общим хором пели “Псалмы” — духовные стихи. Многие из них были написаны самим Батюшкой…»
В середине 20-х, по возвращении из ссылки в Харьков, о.Николай организовал у себя дома катакомбный женский монастырь, в котором служил тайно до тех пор, пока не настало время его изгнания из Харькова. Следует заметить, что о.Николай ещё перед революцией стал организовывать женский монастырь, но тогда помешала революция. Позже, он пытался создать открытый монастырь уже во время войны.
В 1928 г. о.Николай, отвергнув отступническую декларацию митр. Сергия (Страгородского) и став на позиции Истинно-Православной Церкви (ИПЦ), примкнул к Митрополиту Иосифу (Петровых,+1937) Петроградскому. Живя тогда в Петрограде, он по благословению митр. Иосифа устроил на квартире катакомбную домовую церковь и таким образом совершал тайные службы. Однако уже в кон. 1929 г. его нелегальная церковная деятельность была раскрыта богоборцами. Батюшку арестовали и за принадлежность к ИПЦ по постановлению КО ГПУ от 3 августа 1930 г. приговорили к 10-ти годам лагерей. Затем этапом он был отправлен на Соловки 18 августа 1930 г.

Когда батюшку арестовали в Петрограде и бросили в тюрьму, то из-за переполненности в камере ему довелось стоять 9 дней и ночей на ногах, пока один «урка», сжалившись, не уступил места на полу под столом. Затем последовала ссылка на Соловки.
В лагере о.Николай принял тайный постриг с именем Серафим, в честь прп.Серафима Саровского, и об этом он не рассказывал даже самым своим преданным духовным чадам. О принятии монашеского пострига И.М.Концевич пишет так: «Он был на Соловках тайно пострижен и назван Серафимом. Он не ожидал, что ещё вернётся в мир, и что жизнь его продолжится, и принял тайное монашество…»
Подъезжая к Обояни, в поезде о.Серафим и Ульяша говорили о том, что никого здесь не знают, и некуда им пойти. Случайно их разговор услышала жена ссыльного священника. Она сообщила им, что в Обояни существует катакомбный женский монастырь ИПЦ, и дала им адрес. «Мать-привратница категорически отказывалась их впустить, так как она боялась привлечь к монастырю внимание властей…. — Вы всё же доложите о нас игуменье, — попросил о.Серафим. Мать-игуменья скоро вышла и приветливо пригласила их войти». Оказалось, что в ночь перед их приездом ей во сне явился Св. Прп. Серафим Саровский и сказал: «К тебе прибудет харьковский Серафим, ты его прими…» Узнав о таком дивном заступничестве своего небесного покровителя, о.Серафим даже расплакался. М.Магдалина навсегда запомнила слова, с какими её духовник неизменно обращался к своим собеседникам: «Радость моя!» или же задушевно произносил: «Крохотка моя!». В такой форме обращения к людям он естественно следовал примеру прп.Серафима Саровского.
Итак, в конце 30-х годов, уже после испытаний на Соловках и в ссылке, спасался в затворе в тайном монастыре ИПЦ, в Обояни Курской области, куда его направил промысел Божий по молитвам и заступничеству Св. Серафима Саровского. При немцах батюшка вернулся в Харьков и служил на дому. В Харькове он устроил тайный женский монастырь «Тихая пyстынька» во имя иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Сохранилась и его переписка с «сестричками-сиротками», как называет он в письмах своих духовных дочерей.
В годы войны немецкие солдаты были так поражены видом старца, непрестанно пребывавшего в молитве, что снимали сапоги, входя в его комнату, чтобы не потревожить молящегося.
Архимандрит Нектарий (Чернобыль), чья молодость также была связана с Харьковом, вспоминает об этом последнем периоде жизни о.Серафима: «При немцах он возвратился в Харьков и устроил у себя на квартире домовую церковь. Я приходил туда на службы, вместе с другими исповедывался и причащался… Зять протоиерея Николая Загоровского в то время был директором харьковского оперного театра. Отца Николая приписали к театру, и мы эвакуировались вместе с актёрами. По дороге наш поезд обстреливали советские самолеты».
Летом 1943, при приближении Красной Армии, он с отступавшими германскими войсками выехал из Харькова. Мать Иерусалима воспоминает: «Когда Батюшка вернулся в Харьков, он не в церкви служил, а в своём доме, в полуподвале. И это были такие литургии, такое торжество! Мы с мамой и сестрой всегда ходили. Народу собиралась полная комната. У него большая комната была. Там людей полно всегда было. Пение было прекрасное. Монашечки всегда при нём. Все причащались, все так радовались, как будто вернулось прежнее… Но тут красные стали наступать. Его бы, конечно, арестовали. Дочь Лидочка уже уехала с мужем. И он говорит матушке: «Не могу я тут ждать этих красных, мне даже больно помыслить, что они приближаются…»
Архимандрит Нектарий так вспоминает об этом: «Отец Николай решил двинуться на Запад, ибо, как он говорил, большевиков он не был в силах снова увидеть, когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал… А вскоре с ним случился удар, и его положили в больницу, где он прожил всего несколько дней. Всё произошло так, как он описал свою смерть в одном стихотворении, написанном двадцать лет назад, в бытность его в Петрограде... Батюшка, который не отличался особой красотой при жизни, на смертном одре был более чем прекрасен. Лик его носил отпечаток нездешнего мира, непередаваемой словами красоты».
В 1981 г. иеросхимонах Серафим (Загоровский) на Архиерейском Соборе РПЦЗ торжественно прославлен в лике Святых Новомучеников и Исповедников Российских.
По книге С. В. Шоломовой «Харьковский Серафим». Харьков 2003.
⸭ ⸭ ⸭
Свидетельство о недавних чудесах мироточения иконы преп. Серафима Загоровского в Париже и Брюсселе.
Описываемые здесь чудеса явились в 2001 и 2002 г.г. в Храме Памятнике в Брюсселе, в храме Царя-Мученика Николая и всех Новомучеников Российских в Вильмуасоне и в церкви Всех Святых в Земле Российской Просиявших в Париже. Московская мироточивая икона Царя-Мученика – бумажная копия иконы написанной в 1996 г. в Калифорнии Павлом Н. Тихомировым по заказу Ии Дмитриевны Шмидт. Мироточение на этой иконе в Москве произошло в 1998 г. и подняло большое почитание Царя-Мученика во всей стране. Первое посещение иконы Царя-Мученика состоялось в июне 2001 г. Олег Иванович Белченко был приглашен частным порядком во Францию одним священником. Он посетил Леснинский монастырь в Нормандии и мы пригласили его посетить наш храм в Вильмуасоне. В среду 13 июня была привезена к нам Икона Царя-Мученика. Она сильно благоухала. Мы положили её посреди церкви на аналой и пошли обедать. Час спустья мы вернулись к Иконе и были поражены её мироточением : две струи мира образовались по обеим сторонам иконы на её обрамлении. Олег Иванович поведал, что последнее время икона не мироточила и наглядно было как при вступление в храм Царя-Мученика она замироточила. Но еще более потрясающим явилось мироточение иконы Нового Исповедника Российского Серафима (в миру Николая Загоровского), Харьковского чудотворца (+1943) (икона, размеров 33 х 44 см, была написана в 1984 г. в Джоданвилле иеромонахом Андреем). Благоухание от мира было очень особенным, «медовым», каким то привлекательным. Струя мира спускалась с уст исповедника, она была длиной примерно 15 см и кончалась крупной каплей. Мы подложили сосуд под икону и, с Царской иконой, поехали в Париж. По нашем возвращении, струя мира на иконе преп. Серафима достигла нижнего края иконы и немного разошлась по обеим сторонам и в таком состоянии течение остановилось. Теперь она была длиной примерно 32 см. После нескольких дней, истечение из уст прекратилось и верхняя её часть стала медленно высыхать. Но, в самом низу, влажность сохранилась более двух месяцев. По сей день на иконе видны следы этого течения... Все здесь описано имееет множество свидетелей. Что касается иконы преп. Серафима (Загоровского) Нового исповедника Российского, то до сих пор виднеются следы потёков мира, а от последнего мироточения (10 июня 2002 г.) еще пребывает влажная капелька мира. Вильмуасон.
Протоиерей Вениамин Жуков
14/27 сентября 2002 г.
(Источник).
⸭ ⸭ ⸭
Списокъ избранныхъ трудовъ преп. Серафима Новаго Исповѣдника:
Извѣстія и замѣтки по Харьковской епархіи (отд. журнала «Вѣра и разумъ»):
- Мысли и чувства сельского пастыря по поводу открытія Харьковскаго Епархіальнаго религіозно-просвѣтительнаго Братства Озерянской Божіей Матери. Изв. по Казан. еп. 1904. № 3.
- Къ вопросу о производствѣ дознаній и слѣдствій надъ духовенствомъ. Изв. по Казан. еп. 1904. № 7.
- Школа и жизнь (Изъ воспоминаній, наблюденій и впечатлѣній сельскаго пастыря). Изв. по Казан. еп. 1904. № 18.
- Духа не угашайте (По поводу журнальныхъ статей и замѣтокъ «объ упадкѣ духа средн духовенства»). Изв. по Казан. еп. 1904. № 21.
- Новогоднія думы пастыря церкви. Изв. по Казан. еп. 1905. № 1.
- «За Вѣру, Царя и Отечество» (Мысли пастыря церкви по поводу войны и пагубныхъ толковъ въ нѣкоторой части русскаго народа). Изв. по Казан. еп. 1905. № 11.
- Жатва и дѣлатели на нивѣ Господней (По поводу сужденій о «свободѣ совѣсти и свободѣ исповѣданій»). Изв. по Казан. еп. 1905. № 13.
- Къ вопросу о чтеніи св. Евангелія лицомъ къ народу. Изв. по Казан. еп. 1905. № 16.
- Голосъ пастыря ло поводу одного «проекта реформы духовныхъ семинарій». Изв. по Казан. еп. 1906. № 5.
- Духовенство въ современной беллетристикѣ (Подъ впечатлѣніемъ разсказа «Страна отцовъ» – С. Гусева-Оренбургскаго). Изв. по Казан. еп. 1906. № 6.
- Нѣсколько словъ о положеніи псаломщиковъ. Изв. по Казан. еп. 1906. № 20.
- Новогоднія думы пастыря Церкви о способахъ улучшенія и развитія противосектансной миссіи. Изв. по Казан. еп. 1907. №№ 1, 2.
- Участіе православныхъ монастырей въ дѣлѣ противосектансной миссіи. Изв. по Казан. еп. 1907. № 16.
- «Вы – свѣтъ міра». Изв. по Казан. еп. 1907. №№ 19, 20 и 24.
- «Къ кому намъ идти»?... (Новогоднія думы пастыря Церкви). Изв. по Казан. еп. 1908. № 3
- Мысли пастыря по поводу статьи: «виноваты ли мы»? Изв. по Казан. еп. 1908. №№ 2, 5, 7
- «Трезвые всходы» (Библіографическая замѣтка). Изв. по Казан. еп. 1908. № 14.
- Жажда духовная (Мысли и впечатлѣнія изъ пастырской практики). Изв. по Казан. еп. 1908. № 24.
- Виновато-ли духовенство. Изв. по Казан. еп. 1909. №№ 1, 3, 8.
- Поученіе, въ день св. ап. в ев. Іоанна Богослова. Изв. по Казан. еп. 1909. №№ 11-12.
- «На пастырскихъ собраніяхъ» (Очеркъ изъ жизни духовенства). Изв. по Казан. еп. 1909. №№ 19-20, 24.
- Свѣтлой памяти Императора Александра ІІІ-го – Царя-Миротворца и великаго молитвенника земли русской о. Іоанна Сергіева – Кронштадтскаго, какъ яркихъ выразителей идеаловъ русскаго народа. Изв. по Казан. еп. 1910. №№ 9, 10, 16, 18, 19, 22, 23, 24.
- Голосъ пастыря церкви къ братьямъ-ревнителямъ Святой Православной Вѣры. Изв. по Казан. еп. 1911. № 14.
- Слово на день Рождества Пресвятыя Богородицы. О благотворномъ вліяніи семьи въ дѣлѣ христіанскаго воспитанія дѣтей. Изв. по Казан. еп. 1911. № 18.
- Призваніе современныхъ народныхъ пастырей (Изъ письма къ собрату пастырю-миссіонеру). Изв. по Казан. еп. 1912. №№ 3, 8, 9.
- Слово на на 2-й день Свѣтлаго Христова Воскресенія. Изв. по Казан. еп. 1913. № 8.
- Слово на день Рождества Пресвятыя Богородицы (О великой силѣ материнской молитвы за дѣтей). Изв. по Казан. еп. 1913. № 18.
«Вѣра и разумъ»:
- Голосъ пастыря Церкви къ православнымъ русскимъ женщинамъ (О воспитаніи семьи въ духѣ православной христіанской вѣры и любви къ отечеству). Вѣра и разумъ. 1906. № 23. дек, кн. 1.
- Откликъ пастыря противъ порицателей духовныхъ и гражданскихъ властей. Вѣра и разумъ. 1908. № 15, авг., кн. 1; № 16, авг., кн. 2.
- Современный соціализмъ предъ судомъ слова Божія. Вѣра и разумъ. 1908, № 17, сент., кн. 1; № 18, сент., кн. 2; № 19, окт., кн. 1.
- Слово предъ молебнымъ пѣніемъ день Новаго Года (1913). Вѣра и разумъ. 1913, № 1, янв., кн. 1.
Corrigenda по книге Шоломовой «Харьковский серафим» (Харковь 2003):
- Мысли Ѳ. М. Достоевскаго о проповѣданіи народу слова Божія въ связи съ современностью. Изв. по Казан. еп. 1906. № 20. – не является статьей преп. Серафима.
⸭ ⸭ ⸭
Молитва пастыря-ревнителя Святой Православной Вѣры,
сост. преп. Серафимомъ Новымъ Исповѣдникомъ.
О, преблагій Господи Іисусе Христе, Сыне и Слове Бога Живаго, насъ ради человѣкъ и нашего ради спасенія претерпѣвшій поруганія, заушенія и смерть крестную, возлюбившій насъ любовію вѣчною! Изъ среды множества народа Твоего, Ты избралъ пастырей церкви Твоей, служителей Твоихъ, дабы содѣлать насъ пастырями душъ человѣческихъ, кровію Твоею искупленныхъ, и молитвенно о нихъ предстательствовать; къ Тебѣ, Пастырепачальнику и Небесному Архіерею, нашъ молитвенный вопль: воззри на виноградникъ Твой, на стадо Твое, на достояніе Твое, воззри на пастырей и на пасомыхъ и ради молитвъ великаго ревнителя славы Твоей, – св. пророка Иліи – на Ѳаворѣ съ Моисеемъ Тебѣ явльшагося и божественною славою Твоею облистаннаго, вдохни и въ наши сердца хладныя огонь ревпости о славѣ имени Твоего святаго на землѣ!.. Ты, рекшій: «огонь пришелъ я низвести на землю, и какъ желалъ бы, чтобы онъ уже возгорѣлся»! – воспламени Духомъ Святымъ сей священный огонь въ душахъ и пастырей и пасомыхъ!.. Умножь въ насъ вѣру, укрѣпи насъ въ добрѣ... Помоги намъ встать на путь спасенія, дай намъ силы отвергнуться грѣховной воли своей и всецѣло покориться Твоей св. волѣ, возлюбить Тебя искреннею, самоотверженною любовію, сдѣлаться истинными исповѣдниками Твоими, дабы и Ты исповѣдалъ насъ предъ Отцемъ Своимъ Небеснымъ, какъ вѣрныхъ слугъ Твоихъ, и удостоилъ насъ быть участниками вѣчной славы Твоей въ царствіи небесномъ!.. Не оставь насъ, сладчайшій Спасителю нашъ! «Съ Тобою, Господи, мы готовы и въ темницу и на смерть идти» (Лук. 22, 33)!
«Голосъ пастыря церкви къ братьямъ-ревнителямъ святой православной вѣры». // «Извѣстія и Замѣтки по Харквской Епархіи». 1911. № 14. С. 284-285.