Значеніе христіанской любви въ жизни.

Тоска царитъ въ душѣ современнаго человѣка и внѣ ея – вь мірѣ, царитъ, какъ слѣдствіе ярко и болѣзненно чувствуемаго разлада между окружающей насъ жизнью и нашими душевными переживаніями и поступками – съ одной стороны и евангельскими завѣтами, мучительными религіозными исканіями и стремленіями нашихъ дней – съ другой. Христосъ совершилъ дѣло нашего спасенія, и мы должны усвоить его результаты. Христіанская любовь – вотъ путь къ усвоенію дѣла Христа. Христосъ принесъ въ міръ любовь и намъ заповѣдывалъ ее, а мы, называясь христіанами, не исполняемъ Его заповѣдей. Мы любимъ говорить о христіанской любви къ ближнему и, заслушиваясь собственныхъ красивыхъ фразъ, забываемъ осуществлять ее на дѣлѣ.

Устами своими люди повторяютъ великія евангельскія слова, шутятъ, играютъ судьбою, счастьемъ, жизнью ближняго во имя самыхъ маленькихъ, низменныхъ своихъ интересовъ. И это дѣлаютъ часто люди, которыхъ ни мы, ни они сами себя не считаютъ жестокими. Одно изъ самыхъ, напримѣръ, распространенныхъ развлеченій – посѣщеніе цирковъ, звѣринцевъ. Почему-то считаютъ эти зрѣлища особенно пригодными для дѣтей. А вѣдь ни для кого не тайна, цѣною какихъ мученій, постояннаго риска жизнью тѣшатъ публику артисты цирка и укротители звѣрей. Главный интересъ для публики представленій въ циркѣ и звѣринцѣ заключается въ томъ, сорвется или нѣтъ акробатъ съ трапеціи или проволоки, натянутой гдѣ-нибудь подъ самымъ потолкомъ цирка, не упадетъ ли съ лошади наѣздница, на полномъ скаку продѣлывающая головоломныя упражненія, не разобьется ли, свалившись съ вершины пятисаженнаго шеста, десятилѣтній мальчуганъ, не растерзаетъ ли, или по крайней мѣрѣ, не поймаетъ ли укротителя дикій звѣрь. Не смѣя себѣ признаться, а чаще даже совсѣмъ не сознавая этого, люди жаждутъ человѣческой крови и страданій, щекочутъ себя мыслью объ ихъ возможности. Зрѣлищемъ, разсчитаннымъ на удовлетвореніе таящихся въ глубинѣ человѣческой души звѣрскихъ инстинктовъ, люди, совершенно того не понимая, калѣчатъ и отравляютъ души своихъ собственныхъ дѣтей. Они готовы считать неестественнымъ, объяснять излишней нервностью, если ребенокъ страдаетъ при видѣ ударовъ, какіе наносятъ другъ другу клоуны, если онъ не можетъ съ корректнымъ внѣшнимъ спокойствіемъ созерцать происходящую на его глазахъ игру со смертью.

Такъ дѣлаютъ даже люди хорошіе, въ обычномъ смыслѣ слова. Но еще больше творится въ мірѣ зла сознательнаго во имя корыстныхъ интересовъ. Въ погонѣ за матеріальными благами, часто грубо попираютъ интересы другихъ, жертвуютъ чужимъ счастьемъ, посягаютъ на чужое имущество и жизнь. Какой горькой ироніей звучатъ часто слова о взаимной любви между людьми, объ общемъ благѣ, о томъ, что всѣ люди братья! Невольно иной разъ вспоминаются слова поэта:

«Всѣ люди – братья! въ назиданье

Кричимъ мы другу и врагу,

И отрицать, при всемъ желаньи,

Я этой правды не могу, –

Я сталъ ей вѣрить неизмѣнно:

Гдѣ двухъ людей я находилъ –

Одинъ навѣрно Авель былъ,

Другой же Каинъ непремѣнно!»

Нельзя однако очень обобщать выводы поэта, нельзя считать, что въ мірѣ царствуетъ только эгоизмъ, зло, жажда наслажденій. Въ мірѣ есть и любовь, еще сильнѣе жажда истинной любви, но горе въ томъ, что большинство ищущихъ любить не знаетъ, не умѣетъ любить истинно-христіанскою любовью. Мы отошли отъ Источника любви, потеряли живую связь съ Нимъ. Есть случаи, когда по внѣшности любовь проявляется въ христіанскихъ формахъ, но по существу она далека отъ Христа. Едва-ли не всѣмъ приходилось встрѣчать людей, которые внѣшне исполняютъ требованія христіанской религіи: усердно молятся Богу, строго соблюдаютъ посты, оказываютъ матеріальную помощь бѣднымъ, утѣшаютъ несчастныхъ, поддерживаютъ слабыхъ; но дѣла милостыни они простираютъ не на всѣхъ нуждающихся: помогая однимъ, они обходятъ другихъ, руководясь въ этихъ случаяхъ чувствомъ личной симпатіи и случайными обстоятельствами, не имѣющими ничего общаго съ христіанскимъ настроеніемъ, обнаруживая иногда удивительную черствость по отношенію къ страданіямъ тѣхъ, кто имѣлъ несчастье имъ не понравиться. Но и тѣмъ, кому они помогаютъ, часто тяжело даются ихъ благодѣянія. Они давятъ сознаніемъ собственнаго превосходства, даютъ чувствовать различіе со стороны духовнаго и матеріальнаго богатства между собой и тѣми, кому благотворятъ. Они забываютъ, что величіе христіанской любви и ея цѣнность предъ Богомъ и для людей не въ размѣрахъ духовнаго и матеріальнаго дара, а въ томъ настроеніи, какимъ онъ сопровождается. Христосъ въ Своей земной жизни одинаково любилъ всѣхъ людей, не различая эллина и іудея, мужа и жены, раба и свободнаго. Онъ не снисходилъ къ нимъ, – Онъ поднималъ ихъ до Себя, согрѣвая ихъ Своей любовью, исцѣляя ихъ прикосновеніемъ язвы ихъ душъ. Не по буквѣ, а по духу надо быть христіаниномъ; недостаточно называться христіаниномъ, внѣшне исполнять заповѣди, данныя Христомъ дѣла благотворенія, чтобы быть истинными послѣдователями Христа.

Человѣческая душа по природѣ христіанка. Если она не погрязла окончательно въ тинѣ обыденщины, будничныхъ эгоистическихъ интересовъ, – ей свойственны порывы отъ мрака къ свѣту, къ возвышенному, идеальному. У русскаго человѣка эти порывы часто принимаютъ характеръ исканія правды, подвига, жизни по совѣсти. Въ однихъ случаяхъ это исканіе разрѣшается въ формахъ жизни по завѣтамъ Христа, какъ это было, напримѣръ, съ Алешей Карамазовымъ, который, воспитавшись «въ послушаніи» и воспринявъ въ свою душу истинную «народную» вѣру, истолкованную высокою проповѣдью и примѣромъ старца Зосимы, выйдетъ потомъ изъ монастыря въ міръ, чтобы, по завѣту того же старца, служить людямъ, наставлять ихъ на путь истины, облегчать ихъ скорби, смягчать ихъ ожесточенныя души, обращать ихъ ко Христу и идеалу христіанской любви. Алеша пошелъ по этому пути, потому что онъ глубоко увѣровалъ въ Бога, въ Христа и въ безсмертіе души и еще потому, что онъ натура цѣльная, не допускающая никакихъ компромиссовъ, никакихъ сдѣлокъ съ совѣстью, ничего половинчатаго. Ему необходимъ подвигъ и, если бы онъ не увѣровалъ во Христа и въ безсмертіе, онъ увѣровалъ бы въ безбожіе и соціализмъ, пошелъ бы «въ революцію». Такимъ путемъ шли многіе изъ современниковъ Алеши, готовые жертвовать всѣми благами и даже жизнью во имя служенія тому идеалу, въ который они увѣровали. Съ такимъ же явленіемъ, но еще въ болѣе острой формѣ, встрѣчаемся мы теперь, – явленіемъ, осложненнымъ еще тѣмъ обстоятельствомъ, что нехристіанскіе поступки совершаются съ вѣрой и надеждой во Христа, люди дѣлаютъ зло во имя любви.

Сколько людей творили и творятъ ужасныя дѣла, обагряющіе свои почти дѣтскія руки въ крови, чтобы собственною жизнью заплатить за отнятую чужую жизнь! На безуміе политическаго убійства тратятъ великую силу своего идеализма, свое самопожертвованіе, весь пылъ и возмущеніе своего сердца, своей больной совѣсти, которая извилистыми, прихотливыми путями приводитъ ихъ къ безсовѣстному. Изъ негодованія на зло трагическое неожиданно рождается новое зло.

Они совершаютъ преступленіе не только противъ тѣхъ, кого убиваютъ, но и противъ своей собственной нравственной природы, противъ самихъ себя. Въ нихъ всѣхъ одна общая черта: это – люди, трагически потерявшіе свою душевную цѣльность, внутренне опустошенные, гибнущіе въ погонѣ за миражемъ подвига любви. Они сознательно ушли отъ Христа или безсознательно исказили Его ученіе и это искаженіе приняли за подлинное ученіе Христа. И эта ошибка въ исходномъ пунктѣ привела къ роковымъ результатамъ. Сколько людей было-бы спасено отъ грѣха убійства и слѣдствій этого грѣха, если бы ихъ стремленія къ любви были проникнуты истинно, а не мнимо христіанскими настроеніями, если бы осуществленіе этихъ стремленій было направлено по руслу, указываемому евангельскими завѣтами, совершалось во имя истинной любви и христіанской свободы, во имя Бога трудящихся и угнетенныхъ, во имя Воплощенной Любви. Любовь безъ Христа не имѣетъ самаго цѣннаго свойства истинной любви. По внѣшности она можетъ чрезвычайно походить на истинную любовь, но по существу далеко отстоитъ отъ нея. Любовь безъ Христа – это точно искуственные цвѣты, быть можетъ, и художественно сдѣланные, но лишенные жизни и аромата.

Христіанскою любовью была исполнена жизнь и дѣятельность Алексѣя, человѣка Божія, св. Николая Чудотворца, Сергія Радонежскаго, Анны Кашинской, Серафима Саровскаго, отца Іоанна Кронштадтскаго и многихъ др., – людей различнаго времени и разнаго положенія. Почитайте описаніе ихъ жизни, и вы увидите, что христіанская любовь, великая и всесильная, проявлялась ее только въ подвигахъ, которые мы могли бы считать недоступными для себя, слабыхъ людей, но и въ такихъ фактахъ и мелочахъ обыденной жизни, которыя, при доброй волѣ и нѣкоторомъ ея напряженіи, подъ силу всякому. Мы не можемъ поэтому оправдываться, что дѣла любви среди условій нашей жизни непосильное для насъ бремя.

Говорятъ, что людей трудно любить, особенно въ близкомъ общеніи съ ними. Люди такъ грубы, такъ много въ нихъ узкаго, ограниченнаго, эгоистичнаго, мелкаго и мелочнаго. Правда, любить трудно, но это не мѣшаетъ работать для нихъ. Было бы очень хорошо, если бы они были лучше. Но разъ нѣтъ, – тѣмъ больше требуется работы, а, начавъ съ работы, можно придти и къ любви, къ той христіанской любви, которая неразрывно связана съ всепрощеніемъ.

Современная жизнь жаждетъ христіанской любви, какъ изсохшая земля влаги. Напоите этой любовью жизнь, и изъ нея исчезнутъ тернія и волчцы, и возрастутъ райскія лиліи, небесные цвѣты жизни.

 

Изъ журнала «Отдыхъ Христіанина» за 1909 г.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: