Христіанское терпѣніе.

Ни съ чѣмъ мы такъ часто не встрѣчаемся въ жизни, какъ съ несчастіями и скорбями. То удручаютъ насъ болѣзни тѣлесныя, то огорчаетъ насъ смерть близкихъ къ намъ людей, то насъ оскорбляетъ высокомѣріе людское, то падаетъ на насъ злоязычная клевета, то преслѣдуетъ насъ зависть и ненависть человѣческая, – всюду вредитъ нашему благосостоянію, чернитъ насъ въ глазахъ тѣхъ, отъ которыхъ зависитъ наше общественное или служебное положеніе; то, какъ вихрь, налетаетъ на насъ неожиданное бѣдствіе, пожаръ, хищеніе, и въ одинъ день, въ одну ночь лишаетъ насъ нажитаго многими трудами и годами. Да и возможно ли перечислить всѣ виды бѣдъ и несчастій, которыя насъ, странниковъ на землѣ, сопровождаютъ въ этой временной жизни? Не напрасно земля и земная жизнь наша называется юдолью плача и сѣтованія. И не было, и нѣтъ человѣка, который бы на свою долю не испыталъ въ жизни своей скорби и печали. Что же дѣлать намъ, чѣмъ оградиться противъ всѣхъ злоключеній этой жизни? Ничѣмъ инымъ, – какъ христіанскимъ терпѣніемъ.

На самомъ дѣлѣ, безъ терпѣнія невозможно обойтись при каждомъ несчастій, при каждой скорби; потому что, кто знакомъ съ свойствомъ скорбей и несчастій (а кто изъ насъ незнакомъ съ ними?), тому очень хорошо извѣстно и то, что онѣ никогда не бываютъ дѣломъ минуты: напротивъ, большею частію между началомъ бѣдствій и печалей, постигающихъ насъ, и окончаніемъ ихъ проходитъ не мало времени, когда волею или неволею приходится терпѣть, нести на себѣ это иго, – нести и страдать. Но часто такое терпѣніе съ нашей стороны бываетъ чисто невольнымъ. Часто мы страдаемъ, а не терпимъ, – страдаемъ, потому что не могли избѣжать причины своихъ страданій, и при этомъ ропщемъ, унываемъ, всѣмъ печалуемся на свою несчастную судьбу. Это вѣрнѣе назвать малодушіемъ, а не терпѣніемъ въ христіанскомъ смыслѣ этого слова.

Не такого терпѣнія требуетъ отъ насъ святая православная вѣра наша. Она требуетъ отъ насъ терпѣнія, какъ добраго подвига, который бы мы проходили безропотно, съ благодушіемъ и постоянствомъ, съ совершенною преданностію волѣ Божіей, наказующей и милующей насъ; святая вѣра наша требуетъ, чтобы мы терпѣли скорби и несчастія во имя Господа Іисуса Христа, претерпѣвшаго крестныя страданія и смерть ради нашего спасенія, утѣшаясь участіемъ въ страданіяхъ Его (Филип. 3, 10). То угодно Богу, если кто, помышляя о Богѣ, переноситъ скорби... Ибо къ тому призваны мы, потому что и Христосъ пострадалъ за насъ... (1 Петр. 2, 19-21). – Незлобіе, кротость, глубокое смиреніе, полная и всецѣлая преданность волѣ Божіей, – вотъ черты, въ которыхъ должно выказываться наше терпѣніе. «Терпѣніе, – говоритъ святитель Тихонъ Задонскій, есть нарядное врачевство противъ всякаго бѣдствія. Терпѣніемъ облегчается всякое страданіе. Терпѣніе сладкая есть тишина, проблагопріятный покой, въ которомъ сердце такъ упокоевается. Къ сему-то покою призываетъ насъ Христосъ Господь: возьмите иго Мое на себя и научитесь отъ Меня, ибо Я кротокъ и смиренъ сердцемъ, и найдете покой душамъ вашимъ» (Матѳ. II, 29).

Святой Ефремъ Сиринъ учитъ: «блаженъ тотъ, кто пріобрѣлъ терпѣніе: потому что у терпѣнія есть упованіе; упованіе же не посрамляетъ (Рим. 5, 5). Подлинно блаженъ и троекратно блаженъ тотъ, въ комъ есть терпѣніе, потому что претерпѣвай до конца, той спасенъ будетъ (Матѳ. 10, 22). Что лучше сего обѣтованія? Благъ Господъ терпящимъ Его (Наум. 1, 7). Во что же цѣнится терпѣніе? Терпѣніе одно не бываетъ: но оно требуется во многихъ добродѣтеляхъ. Терпѣливый достигаетъ всякой добродѣтели: въ скорбяхъ, онъ радуется, въ нуждахъ оказывается благоискуснымъ; въ искушеніяхъ восхищается; онъ готовъ къ послушанію, украшенъ долготерпѣніемъ, исполненъ любви; за оскорбленія онъ благословляетъ; въ ссорахъ, хранитъ миръ; въ безмолвіи мужествененъ, въ псалмопѣніи не лѣнивъ, къ воздержанію готовъ, въ дѣлахъ не укоризненъ, въ отвѣтахъ прямъ, въ исправленіи порученія благопокоренъ, въ жизни рачителенъ, въ оказаніи услугъ любезенъ, въ обращеніи привлекателенъ, въ общежитіи съ братствомъ пріятенъ, въ совѣщаніяхъ сладокъ, въ бдѣніяхъ не угрюмъ, въ попеченіяхъ о странныхъ старателенъ, въ обхожденіи за немощными предупредителенъ; первый помощникъ въ затруднительномъ положеніи, въ мысляхъ трезвенъ, во всякомъ дѣлѣ бодръ. Кто пріобрѣлъ терпѣніе, тотъ пріобрѣлъ упованіе. – Напротивъ, злополученъ и жалокъ, кто не пріобрѣлъ терпѣнія. Таковымъ божественное писаніе угрожаетъ горемъ. Горе – говоритъ, – погубившимъ терпѣніе (Сир. 2, 14). И дѣйствительно, горе тому, въ комъ нѣтъ терпѣнія: онъ возметается, какъ листъ вѣтромъ, но переноситъ оскорбленія, въ скорбяхъ впадаетъ въ безпечность; это легко вовлечь въ ссоры; гдѣ нужно терпѣть, тамъ онъ ропщетъ; гдѣ требуется послушаніе, тамъ прекословитъ... Въ комъ нѣтъ терпѣнія, тотъ подвергается многимъ потерямъ, и не въ состояніи стать добродѣтельнымъ. Итакъ, терпѣніемъ ли течемъ на предлежащій намъ подвигъ, – говоритъ апостолъ (Евр. 12, 1). Въ комъ нѣтъ терпѣнія, тотъ чуждъ всякаго упованія».

Одинъ древній учитель Церкви (Тертуллліанъ) такъ изображаетъ добродѣтель терпѣнія; «Богъ – надежная порука намъ въ терпѣніи. Терпѣніе укрѣпляетъ вѣру, управляетъ миромъ, споспѣшествуетъ любви, научаетъ скромности, выжидаетъ раскаянія, налагаетъ печать исповѣданія, укрѣпляетъ духъ, обуздываетъ языкъ, останавливаетъ руку простертую для насилія, попираетъ искушенія, отгоняетъ соблазны; оно дѣлаетъ совершеннымъ мученичество, утѣшаетъ бѣднаго, научаетъ умѣренности богача, сокращаетъ время для больнаго, и здороваго не утомляетъ. Оно увеселяетъ вѣрующаго, привлекаетъ къ вѣрѣ язычника, слугу дѣлаетъ пріятнымъ для господина, а господина для Бога. Попытаемся уловить прекрасный образъ и наружный видъ терпѣнія, – продолжаетъ тотъ же учитель Церкви. – Выраженіе лица его полно спокойствія и мира, чело его ясно, не подернуто никакимъ оттѣнкомъ унынія или гнѣва; брови его поднимаются лишь для выраженія радости, глаза его потуплены – отъ скромности, а не отъ стыда; уста его запечатлѣны безмолвною важностію; цвѣтъ лица его – цвѣтъ безмятежныхъ и невинныхъ людей. Таковъ образъ терпѣнія. Оно сидитъ на тронѣ Духа Господня, столь кроткаго и тихаго, вѣющаго не въ клубѣ вихря, не въ синевато-сѣромъ облакѣ, но въ гласѣ хлада тонка (3 Цар. 19, 11), – Духа чистаго и свѣтлаго, какимъ видѣлъ его Илія, ибо гдѣ Богъ, тамъ и терпѣніе».

Нынѣ многіе ропщутъ на Божіе провидѣніе за то, что оно заставило насъ итти путемъ терпѣнія къ вѣчному блаженству. Но что было бы безъ терпѣнія? Тогда и самая добродѣтель не имѣла бы никакой цѣны. Что легко, не соединено съ терпѣніемъ, то не стоитъ награды и по нашему суду. Не награждаютъ того воина, который проводитъ время только въ праздности и своихъ удовольствіяхъ: но если онъ переноситъ всѣ трудности служенія своего съ терпѣніемъ, жертвуетъ своимъ спокойствіемъ и безопасностію благу отечества, то его по справедливости увѣнчиваютъ похвалами и отличіями. То же должно сказать и о духовномъ подвижничествѣ. Если бы намъ легко было отдавать бѣдному свое имущество, и мы не терпѣли бы отъ того нѣкоторыхъ лишеній, то наша помощь ближнему не имѣла бы достоинства добродѣтели. Видите, что терпѣніе столь же необходимо для добродѣтели, сколько необходимъ подвигъ для побѣды и душа для тѣла. Аще любите, любящіе вы, кая вамъ благодать есть (Лук. 6, 34)? И аще благотворите благотворящимъ вамъ, кая вамъ благодать есть? Ибо и грѣшницы тожде творятъ (– 33).

И какъ отказываться отъ терпѣнія, особенно намъ, православнымъ христіанамъ, которые при крещеніи добровольно обязались служить Господу Іисусу Христу, которые добровольно включились въ число воиновъ Христовыхъ и вѣрныхъ послѣдователей Его, готовыхъ итти всегда и вездѣ за Христомъ, хотя бы шествіе это было соединено съ великими непріятностями?

Область терпѣнія должна простираться на всю жизнь человѣка и на всѣ судьбы человѣчества въ этомъ мірѣ. Съ терпѣніемъ человѣкъ пріобрѣтаетъ и сохраняетъ блага, успѣваетъ въ предпріятіяхъ, достигаетъ исполненія желаній, безвредно выдерживаетъ прираженія золъ; вышедши изъ терпѣнія, онъ тотчасъ въ опасности утратить благо и пострадать отъ зла, или, что не менѣе бѣдственно, сдѣлать зло. Минута нетерпѣнія можетъ разстроить годы и вѣки.

Только при обладаніи терпѣніемъ возможенъ успѣхъ во всякаго рода дѣятельности.

Возьмемъ ли область научныхъ открытій и изобрѣтеній? Что достигается здѣсь безъ терпѣнія? «Геній есть терпѣніе», – сказалъ одинъ знаменитый ученый.

Возьмемъ ли область житейскихъ занятій. И здѣсь что удается безъ терпѣнія? «Величайшій секретъ успѣха въ достиженіи цѣли заключается въ умѣньи ждать», – сказалъ другой ученый, и слѣдовательно – въ терпѣніи.

Если въ дѣлахъ житейскихъ цѣнится извѣстная выдержка, не скорый, но вѣрный способъ дѣйствованія, неослабное стремленіе къ достиженію извѣстной цѣли, однимъ словомъ, терпѣніе, – то такъ же или еще болѣе требуется оно въ примѣненіи ко всѣмъ христіанскимъ добродѣтелямъ. «Терпѣніе – это та плодовитая земля, на которой растетъ всякая добродѣтель», – говоритъ святитель Димитрій Ростовскій. «Безъ терпѣнія, – говоритъ другой учитель Церкви (митрополитъ Филаретъ), – нѣтъ подвига; а безъ подвига нѣтъ добродѣтели, ни дарованія духовнаго, ни спасенія. Ибо царствіе небесное нудится (Матѳ. 11, 12).

Хотите ли видѣть безчисленные тому примѣры?

Кто будетъ имѣть успѣхъ въ молитвѣ безъ терпѣнія? Самъ Господь повелѣлъ молитися и не стужати (Лук. 18, 1). Святой пророкъ Давидъ собственнымъ опытомъ увѣряетъ въ дѣйственности такой молитвы, говоря: терпя потерпѣхъ Господа и внятъ ми и услыша молитву мою (Ис. 39, 1).

Кто можетъ усовершпться въ любви къ ближнимъ и въ подвигахъ истинной благотворительности безъ терпѣнія? Имѣть дѣло съ нуждающимися немощными братіями, иногда порочными, трудно исправимыми, неблагодарными, платящими зломъ за добро, – для всего этого нуженъ, какъ всякій согласится, большой запасъ терпѣнія.

Можно ли научиться совершенному повиновенію безъ терпѣнія? Напрасно, впрочемъ, мы стали бы перечислять разныя христіанскія добродѣтели, чтобы показать ихъ тѣсный союзъ съ терпѣніемъ: ни одна изъ нихъ невозможна безъ терпѣнія. Знали это хорошо святые Божіи люди и не только всю жизнь сами подвизались въ этой добродѣтели, но и смиренно молили Бога о дарованіи имъ духа терпѣнія, дабы онъ постоянно и неотступно пребывалъ въ нихъ и руководилъ ихъ на пути ко спасенію.

Можно ли безъ терпѣнія по-христіански переносить, наконецъ, часто постигающія каждаго изъ насъ разнаго рода болѣзни съ душевною пользою для болящаго? Безъ сомнѣнія, нельзя.

Самое существо терпѣнія уже заключаетъ въ себѣ весьма много утѣшительнаго. – Терпѣніе поддерживаетъ, собираетъ и какъ бы скрѣпляетъ всѣ силы духа нашего противъ горечи и тягости всякаго несчастія; тогда какъ, напротивъ, нетерпѣніе роняетъ, разсыпаетъ и разслабляетъ тѣ же силы при малѣйшемъ непріятномъ случаѣ. Терпѣливый человѣкъ идетъ навстрѣчу бѣдѣ или несетъ тяжесть ея, какъ человѣкъ твердый, напрягшій всю крѣпость своихъ мышцъ, чтобы вынесть то, что на него обрушилось.

Наконецъ тернѣливое перенесеніе всѣхъ несчастій этой жизни есть долгъ каждаго христіанина. Поставленные въ этой жизни, мы находимся въ необходимости подвергаться всякимъ несчастіямъ; но, будучи христіанами, мы даже обязаны принимать на себя и переносить несчастія. Почему? Потому собственно, что мы христіане. Молимъ, – пишетъ апостолъ Павелъ, – ни единому смущамися въ скорбехъ сихъ: сами бо вѣсте яко на сіе истое лежимъ, – т.-е. предназначены (1 Сол. 3, 3). И мало ли мѣстъ въ свящ. писаніи, въ коихъ ясно говорится о такомъ предназначеніи христіанъ? Въ мірѣ скорбны будете, – говорилъ Самъ Господь послѣдователямъ Своимъ. – Нѣсть рабъ болій господина своею; аще Мене изгаша, и васъ ижденутъ. Вси хотящіи блаючестно жити о Христѣ гоними будутъ. Многими скорбьми подобаетъ внити въ царствіе Божіе. Таковъ ужъ порядокъ или тонъ христіанской жизни. Что-жъ это за горькая доля и собственно для христіанъ, которымъ, кажется, прежде и паче всѣхъ надлежало бы наслаждаться всякимъ счастіемъ? Нѣтъ, доля не горькая, но, говорю, таковъ порядокъ христіанской жизни. – Іисусъ Христосъ, Начальникъ и Совершитель нашей вѣры, есть возлюбленный Единородный Сынъ Божій и Богъ. Что жъ? наслаждался ли Онъ безпрерывнымъ земнымъ счастіемъ, когда во плоти пребывалъ на землѣ? Напротивъ, вся земная жизнь Его отъ яслей до Голгоѳы была одной безпрерывной цѣпью земныхъ лишеній, озлобленій, скорбей, горестей и страданій, законченная сколько поносною, столько-же мучительною смертію на крестѣ. Онъ, по апостолу, вмѣсто предлежащей Ему радости, на которую имѣлъ все право и какъ Сынъ Божій и какъ святѣйшій паче всѣхъ человѣкъ, претерпѣлъ крестъ, о срамотѣ нерадивъ, крестъ, котораго ни мало не заслуживалъ. Если-жъ Самъ Христосъ зналъ въ этой жизни одни лишь страданія: можетъ ли каждый христіанинъ не почитать себя обязаннымъ терпѣть несчастія этой жизни? – Мы со Христомъ такъ тѣсно соединены, какъ соединено тѣло и порознь члены тѣла со своей главою: можетъ ли не страдать тѣло или члены, когда страдаетъ глава? Можемъ ли мы, христіане, избѣгать страданій и не переносить ихъ со всѣмъ терпѣніемъ, когда Самъ Христосъ, Началовождь нашъ, только и зналъ, что страдалъ? Если путь Христовъ тѣсенъ, труденъ, скорбенъ; то уже польза на этомъ пути не страдать, и кто не страдаетъ, тотъ уже не на пути Христовомъ. Но это вовсе не горькая доля. Какъ Христу Самому чрезъ страданія пролегалъ путь къ небесной славѣ; такъ и всѣ христіане тѣмъ же путемъ идутъ къ той же славѣ. Онъ Самъ сказалъ: «гдѣ буду Я, тамъ будетъ и слуга Мой»; Онъ въ славѣ, и мы будемъ въ славѣ; а если съ Нимъ здѣсь пострадаемъ, то съ Нимъ же и прославимся въ будущемъ Его царствіи. Вотъ почему апостолъ Павелъ такъ выразительно сказалъ: недостйны страсти нынѣшняго времечи къ хотящей славѣ явитися въ насъ, т,-е., какъ бы ни были велики и многочисленны страданія въ этой жизни для христіанина, они ничто предъ той славою, которая ожидаетъ его въ будущей жизни, разумѣется, если онъ терпѣливо ихъ перенесетъ; ибо сказано: блаженъ мужъ, иже претерпитъ искушеніе, зане искушенъ вывъ, пріиметъ вѣнецъ жизни, его же обѣща Богъ любящимъ Его (Іак. 1, 12).

А сколько можно представить библейскихъ примѣровъ терпѣливаго перенесенія несчастій!

Вдали отъ города, безъ одежды, день и ночь сидѣлъ Іовъ, нѣкогда одинъ изъ богатыхъ и знатныхъ людей своей страны, на гноищѣ, и черепицей очищалъ тѣло свое, покрытое проказой. Давно онъ ужо страдалъ, а все-таки терпѣливо переносилъ испытаніе Божіе, не высказывалъ ни малѣйшаго ропота на свое несчастіе. Не таково было терпѣніе жены его. Она начала роптать на Господа. Такъ ей было тяжело переносить это горе. – И вотъ, находясь въ такомъ положеніи, она однажды подошла къ больному мужу и сказала ему: «Что ты такъ долго и сильно страдаешь? Лучше умереть, чѣмъ жить и мучиться такъ, какъ ты. И такъ, скажи глаголъ нѣкій ко Господу и умри...» (Іов. 2, 9). А Іовъ, – этотъ великій страдалецъ, – кротко сказалъ ей: «ты говоришь, какъ одна изъ безумныхъ. Неужели доброе мы будемъ принимать отъ Бога, а злаго не будемъ принимать?..» (2, 10).

Представимъ себѣ Божію Матерь, стоящую около креста Своего Сына... Кто можетъ изобразить Ея страданія. Любимѣйшій Сынъ, слава Израиля, страдаетъ, пригвожденный ко кресту. Чего-бы не сдѣлала Мать, чтобы только, хотя нѣсколько, облегчить эти страданія Сына? Но что Она могла сдѣлать? Пусть Ей позволили бы дрожащими руками хотя поддержать отягченную муками голову возлюбленнаго Сына; позволили бы утолить изъ Своихъ рукъ жажду, мучившую Его... И этого утѣшенія не было Матери Божіей. Она только слышала со всѣхъ сторонъ безжалостныя насмѣшки и поруганія надъ распятымъ Страдальцемъ. Молча, покорно, безропотно стояла Богоматерь при крестѣ любимаго Своего Сына, а Онъ со креста молился за Своихъ мучителей: «Отецъ Мой! прости имъ, они не знаютъ, что дѣлаютъ!».

Вотъ еще нѣсколько разсказовъ о дивномъ терпѣніи святыхъ подвижниковъ.

«Однажды, – повѣствуетъ святой Iоаннъ Лѣствичникъ, – когда я сидѣлъ за трапезою близъ великаго настоятеля, онъ преклонилъ святыя уста свои къ моему уху и сказалъ: хочешь ли, чтобы я показалъ тебѣ дѣйствіе божественнаго разума въ мужѣ глубокой старости? Я просилъ его объ этомъ. Преподобный вызвалъ сидѣвшаго за вторымъ столомъ инока Лаврентія, который провелъ въ той обители около сорока восьми лѣтъ и былъ вторымъ іеромонахомъ. Онъ подошелъ къ игумену и, поклонившись ему до земли, принялъ отъ него благословеніе. Но когда Лаврентій всталъ отъ поклоненія, – игуменъ не сказалъ ему ничего, а оставилъ стоять предъ трапезою. Обѣдъ только что начинался, и Лаврентій не успѣлъ еще нисколько вкусить пищи. Такъ стоялъ онъ съ часъ, или болѣе. Мнѣ сдѣлалось даже стыдно взглянуть на этого подвижника, который былъ весь сѣдъ и вступилъ уже въ осьмидесятый годъ своей жизни. Онъ простоялъ такимъ образомъ до окончанія обѣда. Когда мы встали изъ-за стола, преподобный сдѣлалъ ему нѣкоторое порученіе. Я не упустилъ вывѣдать у Лаврентія, что помышлялъ онъ, стоя предъ трапезою? Онъ отвѣчалъ: облекши пастыря во образъ Христа, я призналъ, что нахожусь въ повиновеніи у Бога, а не у человѣка. И потому, отецъ Іоаннъ, я стоялаъ не предъ трапезою человѣческою, а продъ жертвенникомъ Божіимъ и молился Богу. Никакого лукаваго помышленіи не составилось во мнѣ противъ пастыря, по причинѣ моей вѣры и любви къ нему, какъ нѣкто сказалъ: любы не мыслитъ зла (I Кор. 13, 5). Знай отецъ, и то, что демонъ не овладѣваетъ ни на часъ тѣмъ, кто предастъ себя произвольно простотѣ и незлобію».

Преподобный Пименъ «многоболѣзненный» путемъ тяжкой болѣзни достигъ царствія небеснаго. Онъ родился больнымъ и больнымъ выросъ. Много разъ просилъ онъ родителей отдать его въ монастырь; но имъ жаль было разставаться съ единственнымъ сыномъ-наслѣдникомъ. Болѣзнь усиливалась, такъ что не было надежды на выздоровленіе, и родители отнесли его въ печерскій монастырь, прося молитвъ о его здоровьѣ. Въ обители, по просьбѣ родителей, молились объ исцѣленіи страдальца; но страдалецъ уже чувствовалъ высокую цѣну страданій, и молитва его о продолженіи болѣзни была услышана Господомъ. Много лѣтъ провелъ Пименъ въ тяжкой болѣзни. Прислуживавшіе ему тяготились имъ и часто оставляли безъ хлѣба и воды, голоднымъ и въ жаждѣ; но Пименъ все терпѣлъ съ радостію. Въ пещеру его принесли другого больного, чтобы за обоими ухаживать за одинъ разъ: но и обоихъ часто оставляли безъ присмотра. «Брате, – сказалъ разъ Пименъ лежавшему съ нимъ, – служащіе гнушаются нами. Если Богъ исцѣлитъ тебя, – станешь ли ты исполнять эту службу?» Больной обѣщался служить больнымъ до смерти своей. По слову Пимена онъ всталъ здоровымъ и сталъ служить болящему. Разъ онъ облѣнился въ служеніи, и вновь постигла его болѣзнь: но Пименъ опять исцѣлилъ его. «Маловѣрный, – сказалъ ему тогда Пименъ, – развѣ ты не знаешь, что равную награду получаютъ и больной, и тотъ, кто служитъ ему? Терпѣніе больныхъ не пропадетъ даромъ: здѣсь скорбь и туга, – тамъ радость и веселіе. Потому-то терплю я все. Богъ, Который исцѣлилъ тебя отъ болѣзни, можетъ и мнѣ возвратить здоровье: но я не желаю этого. Претерпѣвшій до конца спасется. Пусть весь я сгнію въ этой жизни: только бы тамъ плоть моя оставалась безъ истлѣнія; пусть здѣсь будетъ смрадный запахъ: только бы тамъ наслаждаться благоуханіемъ неизреченнымъ. Что значитъ эта смрадная и тѣсная храмина, какъ не судъ прежде суда того, мученіе прежде муки безконечной?» Двадцать лѣтъ провелъ Пименъ въ страданіи. Предъ смертію онъ сталъ здоровъ, простился со всею братіею, причастился въ церкви Святыхъ Таинъ, поклонился гробу святаго Антонія и указалъ мѣсто для своего погребенія.

Какъ научиться терпѣнію? – Относительно этого въ отеческихъ оказаніяхъ есть слѣдующій разсказъ. Въ одномъ монастырѣ жилъ благочестивый инокъ; пять братій любили его, а одинъ оскорблялъ. Не желая терпѣть оскорбленій, онъ перешелъ въ другой монастырь; но тутъ восемъ его полюбили, а двое относились къ нему недружелюбно. Онъ ушелъ въ третій монастырь; но и въ томъ было не лучше; семь его любили, а пять ненавидѣли. Что было дѣлать? Онъ рѣшился итти въ четвертый монастырь, и пошелъ. На пути, между тѣмъ, сталъ размышлять самъ съ собою: «если мнѣ слушаться моего помысла, то придется обойти весь міръ, и вѣрно я не найду нигдѣ покоя: ибо люди вездѣ одни и тѣ же; много добрыхъ, много и злыхъ; вѣрно и въ этомъ монастырѣ, куда я теперь иду, будетъ мнѣ не лучше». Подумавъ немного, онъ взялъ записную книжку и написалъ въ ней: «пусть меня оскорбляютъ: я терплю все для Іисуса Христа». Написавъ это, онъ свернулъ книжку, навязалъ ее на поясъ и пошелъ въ монастырь. Какъ онъ ожидалъ, такъ и случилось: и въ этомъ монастырѣ, куда онъ пришелъ, тоже стали оскорблять его; но онъ тотчасъ бралъ свою книжку, и, прочитавъ въ ней слова: «я терплю все для Іисуса Христа», – въ ту же минуту успокоивался, въ ту же минуту ему становилось легче. Такимъ образомъ, онъ, наконецъ, пріучился все терпѣть, все сносить.

Итакъ, какъ бы ни были тяжки твои страданія или испытанія, никогда не говори, что Богъ оставилъ тебя. «Гдѣ Ты былъ, Господи – сказала великомученица Екатерина явившемуся ей Господу, – что во время столь тяжкихъ страданій не явился утѣшить меня». – «Я былъ здѣсь въ твоемъ сердцѣ», – сказалъ ей Господь. Это слово Господно помни и ты, страждущій христіанинъ, и никогда не думай, чтобы отъ Бога утаились печали твои; нѣтъ, Онъ видитъ ихъ и знаетъ; и чѣмъ прискорбнѣе духъ твой, тѣмъ Онъ, милосердый, ближе къ тебѣ.

Въ заключеніе припомнимъ слова Христовы: претерпѣвый до конца, той спасенъ будетъ (Матѳ. 10, 22).

Во времена святого Іоанна Златоустаго много лѣтъ подвизался въ глубокой пустынѣ преподобный Іераксъ. Однажды бѣсы пришли къ нему видимымъ образомъ и сказали: «старецъ! ты проживешь еще полсотни лѣтъ; возможно ли терпѣть такъ долго въ этой безплодной пустынѣ? Иди отсюда». – Старецъ отвѣчалъ имъ на это: «очень жаль, что такъ мало остается жить мнѣ на свѣтѣ; а я было запасся терпѣніемъ еще на двѣсти лѣтъ». При этихъ словахъ Іеракса бѣсы исчезли. – Это значитъ, что святой подвижникъ рѣшился терпѣть всѣ скорби, всѣ лишенія пустынной жизни до конца. Видно, твердо онъ помнилъ слово Спасителя: въ терпѣніи вашемъ стяжите души ваша (Лук. 21, 19). Претерпѣвый до конца, той спасенъ будетъ (Матѳ. 10, 22).

А мы грѣшные... возьмемся за какое-нибудь дѣло доброе со всѣмъ жаромъ, со всѣмъ усердіемъ, но лишь только встрѣтится какое-нибудь препятствіе, или неудача, мы ужъ и готовы совсѣмъ бросить дѣло доброе, какъ будто оно намъ вовсе не по силамъ. И сколько такимъ образомъ у насъ добрыхъ намѣреній остается безъ исполненія, сколько добрыхъ дѣлъ недодѣлано!.. Что же ото значитъ? Отчего это? Оттого, конечно, что, принимаясь за дѣло доброе, мы смотримъ только на плоды его, а о томъ, достанетъ ли у насъ силъ на исполненіе задуманнаго, – вовсе не заботимся; – оттого, что мы забываемъ, или, лучше сказать, вовсе не хотимъ знать, что никакое истинно доброе дѣло не обходится безъ искушеній и скорбей; таковъ ужъ законъ добродѣланія. Хочешь дѣлать добро истинное, Богу угодное? Запасись терпѣніемъ, будь готовъ на всякія скорби и лишенія, можетъ быть даже на страданія отъ неправды людской, ибо сказано: чадо, аще приступаеши работати Господеви, уготови душу твою во искушеніе (Сир. 2, 1), а въ искушеніи всего нужнѣе – терпѣніе. А мы объ этомъ вовсе и не думаемъ; оттого добро наше и непрочно, непостоянно, оттого оно и въ очахъ Божіихъ надлежащей цѣны не имѣетъ.

 

«Таврическій церковно-общественный Вѣстникъ». 1913. № 21. С. 647-660.

 

Не говори, что нет спасенья,

Что ты в печалях изнемог:

Чем ночь темней, тем ярче звезды,

Чем глубже скорбь, тем ближе Бог...

Аполлон Николаевич Майков (1878)




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: