Значеніе постовъ.
Минули дни несдержаннаго веселья, неприличнѣйшаго своеволія, болѣзненной страсти къ удовольствіямъ, эти печальные остатки древне-языческихъ вакханалій, люперкалій, колядованья и т. п., которымъ и доселѣ еще отдаются столь многіе. – Настали другіе дни; за шумной бурей послѣдовало строгое молчаніе, покой, тишина. Положено Церковію начало днямъ печали, и всѣхъ чадъ своихъ она приглашаетъ подражать ей; она хочетъ, чтобы во дни поста чада ея примирились со Христомъ за нихъ распятымъ, умерли бы грѣху и его радостямъ, познали бы по грѣхѣ единственное и истинное зло, чтобы къ великому, святому, радостному празднику Пасхи снова намъ воскреснуть для новой жизни въ Богѣ. – И насколько важна цѣль, къ которой Церковь устремляетъ въ эти дни каждаго изъ своихъ чадъ, настолькоже многочисленны и средства, которыми опа, споспѣшествуя достиженію этой цѣли, пользуется; священнослужители ея являются предъ очами вѣрныхъ въ покаянныхъ черныхъ одеждахъ; черными же одеждами покрыты престолъ и другіе изъ священныхъ предметовъ; радостное пѣніе замѣняется болѣе однообразнымъ чтеніемъ; содержаніемъ своихъ Богослуженій она хочетъ тронуть и потрясти сердца вѣрныхъ и приготовить къ достойному, и благодатному принятію святыхъ таинствъ; строго воспрещая своимъ чадамъ участіе въ публичныхъ, шумныхъ удовольствіяхъ и увлеченіяхъ, съ другой стороны она назначаетъ наставшіе дни для тѣлеснаго поста, такъ что весь предстоящій намъ семинедѣльный періодъ времени называется Великимъ постомъ или святой и великой Четыредесятницей.
Время это назначено для добровольнаго воздержанія отъ нѣкоторыхъ родовъ пищи. Съ исторической точки зрѣнія разсматриваемый постъ такъ же древенъ, какъ и само человѣчество, ибо уже самая первая заповѣдь, данная Творцомъ человѣчеству: Отъ древа же познанія добра и зла не ѣшь отъ него (Выт. II, 17) – чѣмъ инымъ была эта заповѣдь какъ не заповѣдію поста? Въ народѣ еврейскомъ постъ потому развился въ особенно опредѣленныхъ формахъ. Моисей, Илія постились; постился и Іоаннъ, предтеча Христовъ; ежегодный великій день очищенія былъ вмѣстѣ съ тѣмъ и днемъ поста въ истинномъ, строгомъ значеніи этаго слова; и при общественныхъ несчастіяхъ, во время болѣзней, голода, засухи назначались посты; запрещеніе употреблять въ пищу нѣкоторыхъ животныхъ – свинью, зайца, верблюда, змѣй – было собственно говоря заповѣдію поста. Добровольное воздержаніе отъ нѣкоторыхъ родовъ пищи не было неизвѣстно и язычеству. Такъ Пиѳагоръ дозволилъ своимъ ученикамъ употребленіе мясной пищи только подъ условіемъ соблюденія нѣкоторыхъ ограниченій; Пиѳагорсйцы точно также должны были воздерживаться отъ употребленія и бобовъ; и Эмпедоклъ изъ Агригента строжайшимъ образомъ запретилъ своимъ ученикамъ употребленіе въ пищу мяса, что можетъ быть имѣло связь съ его ученіемъ о душепреселеніи. – Нашъ Господь и Спаситель Христосъ Іисусъ не отмѣнилъ поста. Разъ когда пришли къ Нему ученики Іоанна и говорили: Почто мы и фарисеи постимся много, ученицы же Твои не постятся, Господь отвѣчалъ имъ: Еда могутъ сынове брачніи плакати елико время съ ними есть женихъ; пріидутъ же дніе егда отнимется отъ нихъ женихъ и тогда постятся (Мѳ. IX, 14. 15; Мк. II, 18; Лк. V, 33). И тогда постятся – это время настало, когда самъ Господь постился дни четыредесять и нощій четыредесять, послѣди же взалка (Mѳ. IV, 2). – Извѣстное мѣсто изъ евангелія св. Матѳея (XV, 11), гдѣ Господь говоритъ фарисеямъ: Не входящее во уста сквернитъ человѣка, но исходящее изо устъ, то сквернитъ человѣка, правильно понимаемое, слѣдовательно не можетъ быть приводимо въ доказательство противнаго; потому что какъ во многихъ другихъ случаяхъ, такъ и здѣсь Господь указываетъ фарисеямъ, что преимущественно внутренними расположеніями можетъ и должно опредѣляться нравственное достоинство или безцѣнность нашихъ дѣйствіи; «пища сама въ себѣ, хотѣлъ слѣдовательно сказать Господь, будетъ ли она принимаема нечистыми руками, въ чемъ вы, фарисеи, усматриваете грѣхъ, или будетъ она относиться къ числу не дозволенныхъ родовъ ея, еще не сквернитъ человѣка, потому что душа не можетъ оттого оскверниться; внутреннія же злыя расположенія, образъ мыслей и намѣреній, обнаруживающійся потомъ въ словахъ и дѣлахъ, безславитъ и пятнаетъ человѣка, дѣлаетъ его нечистымъ и грѣховнымъ, потому что при этомъ оскверняется душа»; потому и пренебрегающіе церковной заповѣдію поста, ссылающіеся въ мнимое оправданіе себя на эти слова Спасителя, сами въ этомъ случаѣ произносятъ себѣ осужденіе: потому что не запрещенная пища сама въ себѣ дѣлаетъ нарушителя заповѣди о постѣ грѣшникомъ, ибо всякій родъ пищи, какъ даръ Божій, есть даръ благой и соприкасается только съ тѣломъ, но не съ душой; расположенія же, обнаруживающіяся въ сознательномъ нарушеніи заповѣди о постѣ, каковы непослушаніе по отношенію къ Церкви, страсть къ наслажденіямъ и недостаточность самоограниченія, равно какъ исходящее изъ устъ слово презрѣнія и осмѣянія Богоустановленной власти – эти расположенія оскверняютъ человѣка и дѣлаютъ его грѣшникомъ.
Тоже или подобное же нужно сказать о мѣстѣ изъ посланія Апостола Павла къ Тимоѳею (І Тим. IV, 1, 3), и доселѣ умышленно и неумышлено приводимое многими противъ ученія объ обязательности церковной заповѣди о постѣ, ибо учителей, запрещающихъ употреблять въ пищу то что Богъ сотворилъ, Апостолъ называетъ здѣсь отступниками и обольстителями. Апостолъ говоритъ здѣсь единственно о воздержаніи, вьтекавшемъ изъ суевѣрнаго, манихейскаго мнѣнія, что пища по самой природѣ своей есть нѣчто нечистое и злое; но здѣсь отнюдь не имѣется въ виду послушаніе заповѣдямъ Церкви; что такое пониманіе даннаго мѣста правильно, вытекаетъ изъ непосредственно слѣдующихъ за тѣмъ словъ Апостола: ибо всякое твореніе Божіе хорошо и ничто не предосудительно. Потому уже въ 51-мъ году по Р. Хр. собравшійся въ Іерусалимѣ соборъ Апостоловъ постановилъ; чгобы христіане воздерживались отъ употребленія въ пищу мяса, оскверняемаго принесеніемъ въ жертву идоламъ, удавленины и крови (Дѣян. XV, 20); потому и объ Апостолахъ говорится: они послѣ молитвы и поста рукоположили пресвитеровъ во всѣ общины (Дѣян. XIV, 23); потому постъ Церковью всегда былъ разсматриваемъ и практикуемъ, какъ учрежденіе и преданіе апостольское, что подтверждаютъ намъ Климентъ Александрійскій, Оригенъ, Тертулліанъ; по свидѣтельству этихъ мужей христіанской древности особенно среда и пятокъ каждой недѣли чтимы были и повсюду наблюдались въ качествѣ періодически возвращающихся дней постныхъ; среда потому, что въ этотъ день Господь былъ преданъ въ руки врагамъ и синедріономъ было рѣшено умертвить Господа; пятокъ же потому, что, какъ пишетъ о томъ уже Петръ Александрійскій, епископъ и мученикъ, въ этотъ день Господь пригвожденъ былъ ко кресту. Въ теченіе цѣлыхъ столѣтій посты соблюдаемы были вѣрными съ такого строгостію, что постъ нашего времени сравнительно съ древнимъ наблюденіемъ его едва ли и заслуживаетъ этого имени. Древніе христіане дозволяли себѣ принятіе пищи во время поста только однажды въ день и то по закатѣ солнечномъ. – Что же касается собственно Церкви, то она издревле далека была отъ того, чтобы рекомендовать постъ крайній, мѣру благоразумія и спасительности превышающій, тѣло ослабляющій; и подобно тому какъ назадъ тому болѣе нежели полтора тысячелѣтія опа противустала манихеизму, обязывавшему своихъ послѣдователей воздерживаться отъ мяса, вина и т. п., такъ отвергла она и крайности практики монтанизма, которымъ постъ предписываемъ былъ въ качествѣ общей нормы; но и по нынѣ Церковь чрезъ своихъ предстоятелей умѣряетъ постъ несовершеннолѣтнимъ, людямъ старымъ, исполняющимъ тяжелыя работы, больнымъ и другимъ лицамъ, которые по уважительнымъ причинамъ не могутъ наблюдать поста безъ вреда своему здоровью. Въ двухъ случаяхъ олень дѣлается не способнымъ къ быстрой ѣздѣ: когда онъ слишкомъ жиренъ и когда слишкомъ худъ; мы равно подвергаемъ себя искушеніямъ, и слишкомъ хорошо питая свое тѣло и слишкомъ его истощая, потому что въ первомъ случаѣ при полнотѣ благополучія дѣлаемся надменными, а во второмъ при нездоровьи малодушными.
Положительными же основаніями для наблюденія церковной заповѣди о постѣ служитъ конечно актъ послушанія непосредственно по отношенію къ Церкви и посредственно по отношенію къ самому Божественному Судіи, ясно изрекшему: Аще кто Церковь преслушаетъ, буди тебѣ якоже язычникъ и мытарь (Mѳ. XVII, 17). Потомъ кто съ правымъ образомъ мыслей и добрыми намѣреніями исполняетъ заповѣдь о постѣ, тотъ практикуетъ очень дѣйствительное средство къ добродѣтели и спасенію, богоугоднымъ образомъ полагаетъ средства къ ослабленію своихъ недостатковъ и нравственныхъ заблужденій, упражияется въ столь необходимомъ, столь благодатномъ самоумерщвленіи и подавленіи своихъ чувственныхъ, животныхъ стремленій и склонностей, но вмѣстѣ съ этимъ онъ создаетъ себѣ сильное и вѣрное вспомогательное средство къ своему нравственному усовершенствованію, этой лѣствицѣ къ вѣчному блаженству. Не свидѣтельствуетъ ли и ежедневный опытъ жизни, что кто утучняетъ свою плоть и слишкомъ нѣжитъ се, тотъ чрезъ это самое покровительствуетъ и разнуздываетъ свою плотяность и чувственность, эластичность и энергію духа ослабляетъ и дѣлаетъ его неспособнымъ возлетать къ созерцанію вѣчнаго, небеснаго, Божественнаго? Не каждому ли земледѣльцу извѣстно, что поле слишкомъ жирно удобренное утрачиваетъ свою производительность и въ обиліи плодитъ сорныя травы? Не въ утренній ли ранній часъ при тѣлесной трезвенности духъ работаетъ свободнѣе, развязнѣе, безпрепятственнѣе? Не умѣренность ли и не трезвый ли образъ жизни составляютъ главное правило долговѣчности? Пресыщеніе богатаго, говоритъ священное Писаніе, не даетъ ему и уснуть (Еккл. V, 11). И какъ ни односторонни, какъ ни эксцентричны въ своихъ стремленіяхъ общества, обрекающія себя на питаніе растительною только пищею, однако же именно родъ питанія производитъ неоспоримое вліяніе на физическія, равно какъ и на психическія свойства людей, даже на духовный типъ цѣлыхъ народныхъ племенъ. – Этимъ намѣчены точки зрѣнія, съ которыхъ оправдывается церковная заповѣдь о постѣ даже съ чисто естественной, гигіенической точки зрѣнія; равно какъ съ научной точки зрѣнія конечно вполнѣ основательно дозволеніе употреблять въ пищу въ постные дни животныхъ съ холодною кровію. По истинѣ глубокознаменательно слово св. Златоуста: «Подобно тому какъ легкіе корабли быстрѣе переплываютъ моря, нежели нагруженные тяжестями; такъ и постъ, возвращая уму легкость, производитъ то, что легче человѣкъ переплываетъ море жизни, зритъ небесное и время жизни не отражается на немъ особеннымъ вредомъ». – Безъ сомнѣнія эти столь многочисленныя, столь спасительныя дѣйствія церковной заповѣди о постѣ тогда только достигаются нами, когда съ тѣлеснымъ постомъ мы соединяемъ вмѣстѣ съ тѣмъ и духовный т. е. когда вмѣстѣ съ тѣмъ мы упражняемся въ обузданіи нашей чувственности, въ подчиненія ея Божественному закону; это будетъ уже высшимъ нравственнымъ значеніемъ поста, это будетъ истинной діэтетикой души; звучнѣе нежели когда-либо во дни поста раздается зовъ Господа: Аще кто хощетъ быти мой ученикъ, да отвержется себе и возметъ крестъ свой и по мнѣ грядетъ (Мѳ. XVI, 24).
«Ярославскія Епархіальныя Вѣдомости». 1880. № 10. Ч. Неофф. С. 75-77.
