Идеалъ пастыря по твореніямъ cв. Григорія Богослова.
I.
Св. Григорій Богословъ родился около 328 г. въ каппадокійскомъ городкѣ Назіанзѣ, гдѣ его отецъ, также Григорій, былъ пресвитеромъ, а потомъ и епископомъ. Первою наставницею его въ истинахъ вѣры была его мать Нонна. Она же воспитала въ немъ кроткое, нѣжное сердце и еще въ дѣтствѣ направила всѣ его помыслы къ чистой и святой жизни. Съ ранняго возраста Григорій обнаружилъ прекрасныя способности и любовь къ наукамъ, и родители его, замѣтивъ это, постарались дать ему прекрасное по тому времени образованіе. Первоначально они отправили его въ Кесарію каппадокійскую, потомъ – въ Кесарію палестинскую и, наконецъ, въ Александрію и Аѳины. Въ Аѳинахъ онъ пробылъ нѣсколько лѣтъ и одно время былъ здѣсь даже преподавателемъ краснорѣчія. Возвратившись домой, онъ принялъ крещеніе и задумалъ было удалиться для безмолвія въ пустыню. Только просьбы согражданъ и любовь къ родителямъ удержали его отъ этого шага. Въ родномъ домѣ онъ велъ себя подвижникомъ. Питался чернымъ хлѣбомъ, спалъ на голомъ полу, ходилъ въ грубой одеждѣ, – а затѣмъ, по приглашенію Василія Великаго, съ которымъ подружился еще въ Аѳинахъ, онъ поселился въ его пустынѣ. Однако вдали отъ міра и людей, ему пришлось пробыть недолго. Несогласія, возникшія въ Назіанской церкви изъ-за отца его, по невѣдѣнію подписавшаго полу-аріанскій символъ, заставили его спустя короткое время снова возвратиться въ Назіанзъ. Прибывъ сюда, Григорій ясно доказалъ Православіе своего отца и успѣлъ скоро примирить его съ паствой. Послѣ этого случая отецъ Григорія пожелалъ имѣть сына при себѣ и рукоположилъ его въ пресвитера. Въ 372 г. Василій Великій, занимавшій уже тогда архіепископскую каѳедру въ Кесаріи, поставилъ Григорія епископомъ въ мѣстечко Сасимъ, но такъ какъ другіе епископы не допустили его на эту каѳедру, то онъ остался въ Назіанзѣ, продолжая помогать престарѣлому отцу въ его пастырскомъ служеніи. Въ 379 г. Григорій былъ призванъ для защиты Православія, въ Константинополь. Константинопольская церковь находилась въ это время въ большой опасности: аріане завладѣли всѣми церквами и молитвенными домами; православнаго епископа изгнали, – словомъ, правой вѣрѣ грозила окончательная гибель, и враги ея уже готовы были торжествовать свою побѣду. Въ такихъ-то обстоятельствахъ вся надежда была возложена на Григорія, и онъ, дѣйствительно, ее оправдалъ. Въ 380 г. аріане были поражены и Православіе восторжествовало. Теперь, послѣ пораженія и изгнанія еретиковъ, Григорій Богословъ могъ свободно заняться устройствомъ пришедшей въ полный упадокъ Константинопольской церкви, – и онъ занялся. Между тѣмъ, нѣкоторые изъ епископовъ по зависти къ нему стали явно выражать свое недовольство по поводу возведенія этого великаго Пастыря и Учителя на царьградскую каѳедру. Св. Григорій, какъ человѣкъ болѣе всего дорожившій миромъ въ Церкви, рѣшилъ добровольно оставить ее, о чемъ и заявилъ на второмъ вселенскомъ соборѣ (381 г.). Покинувъ Константинополь, онъ поселился въ своемъ родовомъ имѣніи близъ Назіанза, гдѣ и провелъ остатокъ своей жизни, отказавшись отъ непосредственнаго участія въ церковныхъ дѣлахъ. Скончался онъ въ 391 г. Церковь причислила его къ лику святыхъ, усвоила ему за ясное и отчетливое пониманіе догматовъ имя «Богослова» и чтитъ его, наравнѣ съ Василіемъ Великимъ, какъ Вселенскаго Святителя и Учителя.
II.
Оставляя въ сторонѣ всю пастырскую дѣятельность и подвижническіе труды, скажемъ лишь о томъ, каковъ, по Григорію Богослову, долженъ быть пастырь Церкви. О пастырствѣ и пастырскомъ служеніи Григорій Богословъ говоритъ во многихъ мѣстахъ своихъ сочиненій. Но самымъ главнымъ, центральнымъ трудомъ его по данному вопросу безусловно нужно считать третье слово, сказанное имъ по рукоположеніи въ пресвитеры и возвращеніи изъ Понта. Здѣсь собрано имъ все, что по частямъ, по мелкимъ крупицамъ можно находить въ большинствѣ его произведеній. Слово это настолько серьезно, настолько важно, что смѣло можно сказать – оно не потеряло своего значенія и въ настоящее времь; и теперь для каждаго пастыря оно должно быть однимъ изъ главныхъ и необходимыхъ руководствъ. Въ этомъ словѣ св. Григорій излагаетъ главнымъ образомъ обязанности пастырей, говоритъ о томъ, чѣмъ долженъ быть пастырь, какъ высокъ его санъ и какой подготовки онъ требуетъ отъ лицъ, желающихъ принять его. На этомъ онъ останавливается очень и очень подробно. И это вотъ почему. Удалившись по посвященіи въ пресвитеры въ Понтъ, Григорій Богословъ тѣмъ самымъ далъ поводъ къ всевозможнымъ о себѣ толкамъ. Одни его хвалили, другіе порицали. И вотъ, чтобы защитить себя отъ несправедливыхъ нареканій, онъ и произнесъ это слово, въ которомъ ярко и убѣдительно доказываетъ своимъ слушателямъ, что онъ удалился потому, что считалъ себя недостаточно подготовленнымъ къ священству и управленію человѣческими душами. Сообразно съ этой основной мыслью, онъ и ведетъ все свое разсужденіе.
III.
По мыслямъ Григорія Богослова, каждый пастырь, если только онъ, дѣйствительно, хочетъ, по слову Спасителя, быть пастыремъ благимъ и кроткимъ, а не наемникомъ, стригущимъ лишь овецъ своихъ, долженъ прежде всего приготовить себя къ этому высокому и самимъ Богомъ учрежденному служенію и выяснить себѣ тѣ обязанности, какія неразрывно связаны съ званіемъ служителей Царя Небеснаго. Къ этому онъ тѣмъ болѣе долженъ стремиться, что пастырское служеніе – это самое трудное и сложное изъ всѣхъ служеній, какія только существовали и существуютъ въ мірѣ. Оно настолько трудно, что безъ содѣйствія благодатныхъ даровъ Св. Духа нельзя и надѣяться, чтобы кто-нибудь успѣшно могъ выполнить всѣ обязанности пастыря и достичь той цѣли, какая ставится пастырству.
Но что такое пастырство? Какъ опредѣляетъ его сущность св. Григорій? Кратко такъ – душепопеченіе и посредничество между Богомъ и людьми{1}, – подробнѣе: «пастырство, говоритъ онъ, отвлекаетъ отъ міра (т. е. земного), приводитъ къ Богу, истощаетъ тѣло (грѣховнаго человѣка), соединяетъ съ Духомъ, избѣгаетъ тьмы, радуется о свѣтѣ, отгоняетъ звѣрей (враговъ спасенія), собираетъ стадо въ ограду (церковь), остерегается стремнинъ и пустынь (опаснаго для нравственности пути) и гонитъ на горы и высоты» (т. е. заботится о нравственномъ совершенствованіи своихъ чадъ){2}.
Уже изъ одного этого можно видѣть, что пастырства могутъ и должны искать не всѣ, а только тѣ, которые по возможности препобѣдили въ себѣ «персть» и представили себя Богу «въ жертву живую и святую», очистили свой умъ и усвоили истины христіанства, готовы «быть всѣмъ для всѣхъ» и далеко превзошли другихъ близостью къ Богу{3}. Да это и понятно, потому что «быть начальникомъ (пастыремъ) значитъ то же, что быть помощникомъ добродѣтели и врагомъ порока»{4}. Требуя отъ искателей священнаго сана и находящихся въ немъ, высоко-нравственной жизни, Григорій Богословъ вмѣстѣ съ тѣмъ требуетъ отъ нихъ и того, чтобы они хорошо знали свои обязанности и честно ихъ исполняли.
IV.
Первою и въ то же время самою сложною обязанностью, по третьему слову св. Григорія, является обязанность духовнаго врачеванія или нравственнаго руководства. Сущность ея заключается въ томъ, что священникъ долженъ исторгать въ своихъ пасомыхъ все дикое и звѣрское, а вмѣсто этого вводить и укоренять кроткое, благородное и честное, исправлять нравы и обычаи людей, направлять волю ихъ къ добру, сохранять въ человѣкѣ образъ Божій, если онъ цѣлъ, поддерживать, если въ опасности, обновить, если поврежденъ, установить надлежащее отношеніе между тѣломъ и душой, окрылить душу, взять ее отъ міра и предать Богу{5}.
Для выполненія этого назначенія пастырь долженъ внимательно и неусыпно слѣдить за нравственною жизнью своихъ словесныхъ овецъ и въ случаѣ какихъ-либо нравственныхъ недуговъ тотчасъ предлагать каждому то, что нужно, и врачевать средствами, соотвѣтствующими характеру и темпераменту врачуемаго лица и направленными прямо къ уничтоженію болѣзни. Такъ, однихъ онъ долженъ исправлять утѣшеніемъ, похвалой или любовью, другихъ – укоризной, тайнымъ вразумленіемъ или даже всенароднымъ обличеніемъ. Иногда ему для врачеванія душевно-страждущихъ нужно гнѣваться, но не гнѣваясь, оказывать презрѣніе, не презирая, терять надежду, не отчаиваясь и т. д. Вообще, онъ долженъ врачевать такими средствами, какія нравственно возможны и полезны, – и врачевать до тѣхъ поръ, пока ближній его не достигнетъ того пути жизни, который называется «царскимъ» и на которомъ человѣкъ не можетъ «уклоняться ни на десно, ни на шуе»{6}. Выражаясь современнымъ пасторологическимъ языкомъ, при «частномъ душепонеченіи», о которомъ здѣсь идетъ рѣчь, необходимо тщательное приспособленіе пастыря къ индивидуальнымъ свойствамъ души врачуемаго субъекта. Это то же самое, что въ медицинѣ называется «индивидуализаціей методовъ».
Осуществленіе этой задачи предполагаетъ, что пастырь, для достойнаго выполненія ея долженъ знать не только души своихъ пасомыхъ, но и обладать твердой вѣрой въ Бога и надеждой на его содѣйствіе, ревностью къ своему служенію и знаніемъ жизни (жизненнымъ опытомъ){7}.
V.
Второй обязанностью пастыря, по тому же третьему слову, является обязанность учительства. Она состоитъ въ томъ, что священникъ долженъ всѣхъ своихъ пасомыхъ ознакомить, по крайней мѣрѣ, съ главнѣйшими истинами христіанскаго вѣро- и нравоученія. Прежде всего онъ долженъ всѣхъ и каждаго научитъ вѣрѣ въ Бога, во Св. Троицу, научить тому, что своимъ спасеніемъ мы обязаны страданіямъ и крестной смерти Христа, Который для дарованія намъ вѣчной жизни благоволилъ сойти иа землю, воплотиться, пострадать и умереть; далѣе, сообщить истинныя понятія о мірѣ, веществѣ, о душѣ, умѣ, «умныхъ» существахъ, какъ добрыхъ, такъ и злыхъ, о Промыслѣ Божіемъ, о нашемъ назначеніи и послѣднемъ «возсозданіи», о будущемъ славномъ и грозномъ пришествіи Іисуса Христа на землю и Его праведномъ судѣ надъ нами; научить, какъ мы должны вести себя и что дѣлать, чтобы при судѣ надъ нами оказаться вмѣстѣ съ праведниками и мучениками за Имя Христово, а не грѣшниками{8}.
Для того же, чтобы эти истины могли быть усвоены всѣми, пастырь долженъ предлагать ихъ въ такихъ выраженіяхъ и такимъ языкомъ, который бы былъ понятенъ рѣшительно для всѣхъ, – и для богатаго и бѣднаго, для образованнаго и необразованнаго, для малаго и великаго. Однако, такъ онъ долженъ говорить только съ церковной каѳедры и въ другихъ общественныхъ собраніяхъ, когда слушателями его являются лица различныхъ положеній, званій и степеней образованія. Въ частныхъ же бесѣдахъ съ тѣмъ или инымъ лицомъ пастырь обязанъ сообразовываться уже не состепенью развитія всѣхъ прихожанъ, а съ познаніями и религіознымъ развитіемъ лишь своего собесѣдника. Напримѣръ, если собесѣдникъ его еще младенецъ въ вѣрѣ и требуетъ млека, священникъ долженъ преподавать ему именно млеко, т. е. истины самыя простыя и первоначальныя. Если же собесѣдникъ его достаточно ознакомленъ съ основаніями вѣры и имѣетъ нужду «въ премудрости, проповѣдуемой между совершенными» (1 Кор. 2, 6) и въ пищѣ бодѣе высшей и болѣе твердой, то онъ и съ нимъ долженъ вести такую же полезную и душеспасительную бесѣду, какъ и съ первымъ. Это одинъ видъ учительства. Другой – защита христіанства отъ всѣхъ ложныхъ и атеистическихъ ученій. Сверхъ всего этого, пастырь обязанъ обращать свое вниманіе и на тѣхъ, которые уже впали въ какую-либо ересь или расколъ. По отношенію къ нимъ онъ долженъ исполнить два дѣла: «изгладить прежнія изображенія и на мѣсто ихъ написать новыя, болѣе лучшія и достойныя сохраненія»{9}.
Успѣшное прохожденіе этой обязанности требуетъ отъ священника какъ знанія положительныхъ истинъ христіанства, такъ и знакомства съ самыми разнообразными науками и ученіями, такъ какъ только это дастъ ему возможность каждому предлагать то, что нужно и быть способнымъ къ назидательной бесѣдѣ со всякимъ. Затѣмъ, онъ долженъ обладать и постояннымъ стремленіемъ къ своему умственному развитію, потому что малѣйшая остановка въ развитіи своимъ неизбѣжнымъ результатомъ имѣетъ отсталость, а до этого пастырь Церкви, обязанный быть для всѣхъ образцомъ, доводить себя, конечно, не долженъ{10}.
VI.
Наконецъ, третья обязанность пастыря – это обязанность священнодѣйствія, при исполненіи которой онъ является раздантелемъ благодатныхъ даровъ. Эта обязанность заключается въ томъ, что священникъ долженъ «возносить жертвы на горній жертвенникъ, священнодѣйствовать со Христомъ, возсозидать созданіе, возстановлять образъ Божій, творить для горняго міра... быть богомъ и творить богами»{11}. А такъ какъ при исполненіи этой обязанности, пастырю, какъ говоритъ Григорій Богословъ, ириходится «стоять съ Ангелами» и «славословить съ Архангелами», то естественно, что и онъ, подобно этимъ небеснымъ и свѣтлымъ силамъ, долженъ также отличаться чистотою и добродѣтельною жизнью, по заповѣди, повелѣвающей «удалиться отъ зла и сотворить благо» (Пс. 36, 27). Въ этомъ отношеніи лучшимъ руководствомъ для него могутъ служить слѣдующія наставленія апостола Павла къ Тимофею: «быть трезвыми, цѣломудренными, не піяницами, не бійцами, назидательными и неприкосновенными ни къ чему худому» (1 Тим. 3, 2-3). Кромѣ этихъ наставленій онъ долженъ помнить и законы Христа, которые Онъ далъ Своимъ ученикамъ, отправляя ихъ на проповѣдь. Существенное въ нихъ то, «чтобы ученики таковы были по добродѣтели, такъ благоустроены и соотвѣтственны своему званію и, если должно выразиться короче, столь небесны, что благовѣствованіе не менѣе бы распространялось посредствомъ ихъ жизни, какъ и посредствомъ слова»{12}. Этого мало, – пастырь, чтобы вмѣстить въ себя ту Славу Божію, какой удостоился Моисей, и содѣлаться живымъ храмомъ Бога живаго, не долженъ въ добрѣ и въ восхожденіи къ совершенству знать даже и мѣры. Словомъ, каждому пастырю «надобно прежде самому очиститься, потомъ уже очищать; умудриться, потомъ умудрять; стать свѣтомъ, потомъ просвѣщать; приблизиться къ Богу, потомъ приводить къ Нему другихъ; освятяться, потомъ освящать»{13}. Истинный пастырь, говоритъ Григорій Богословъ въ одномъ изъ своихъ стихотвореній, «живетъ для единаго Христа, Имъ утѣшается, для Него, возносясь отселѣ, отрѣшаетъ сердце отъ земнаго, и изъ людей однимъ добрымъ покоряетъ мысль; злымъ же противится, какъ твердый камень адамантъ. Онъ не заботится о богатствѣ, о великихъ престолахъ, о человѣческой славѣ, пресмыкающейся долу. И нося на себѣ кожу могучаго, царственнаго льва, не скрываетъ подъ нею раболѣпства лисицы, чтобы быть мертвоядцемъ, хитрецомъ, злодѣемъ, перекидываться во всѣ виды порока. Напротивъ того, непрестанно обогащая умъ чистыми представленіями, касается даже небесной Троицы, утвердивъ Ея образъ въ своемъ сердцѣ, созерцая единую Славу въ трехъ Добротахъ, и, наконецъ, чистыми жертвами пріуготовляя народъ богоподобный, приноситъ безкровную сердечную жертву»{14}. Вотъ чѣмъ долженъ быть пастырь. Въ противномъ случаѣ онъ легко можетъ уподобиться тѣмъ сѣменамъ, которыя, упавши на каменистую почву, хотя и скоро взошли, но не могли вынести даже перваго солнечнаго зноя, какъ засохли, или тому основанію, которое было положено на пескѣ и не могло устоять при самомъ незначительномъ дождѣ и вѣтрѣ{15}.
VII.
Само собою разумѣется, что для успѣшнаго исполненія всѣхъ этихъ обязанностей, сводящихся въ концѣ концовъ къ одной цѣли – исканію не собственной пользы, но пользы чадъ, ихъ спасенія – мало одной только подготовки, нужно еще и соотвѣтствующее этому «служенію» и «дѣланію» настроеніе, – настроеніе, полное самоотверженной любви къ своимъ духовнымъ дѣтямъ. Въ качествѣ идеальнаго пастыря св. Григорій Богословъ указываетъ на апостола Павла, великаго учителя – проповѣдника и мученника за имя Христово. Одушевленный горячей любовью ко всѣмъ безъ различія людямъ, онъ показалъ, какъ говоритъ Григорій Богословъ, рѣдкую «попечительностъ, сердоболіе о каждомъ, заботливость о всѣхъ церквахъ»{16}. Онъ за всѣхъ ратоборствовалъ, за всѣхъ молился, о всѣхъ ревновалъ, за всѣхъ воспламенялся и даже по любви къ своей братіи (евреямъ) молилъ Бога, «чтобы они вмѣсто него приведены были ко Христу». Поступая такъ, «онъ, замѣчаетъ св. Григорій, подражаетъ Христу, бывшему за насъ клятвою, воспринявшему на Себя немощи наша, понесшему наши болѣзни, или, скажу скромнѣе, онъ первый послѣ Христа не отрекается страдать за іудеевъ, и при томъ, какъ нечестивый, только бы они спаслись»{17}. Таковъ Павелъ, – таковъ долженъ быть и каждый пастырь.
VIII.
Все до сихъ поръ сказанное въ одинаковой степени относится какъ къ пресвитерамъ, такъ и епископамъ, съ тѣмъ лишь развѣ различіемъ, что епископъ – этотъ свѣтильникъ и руководитель церкви, стражъ и блюститель закона – еще болѣе, чѣмъ простой священникъ, долженъ украситься добродѣтелью, воспитать въ себѣ любовь къ пасомымъ и умѣнье руководить ихъ душами по пути къ спасенію.
IX.
Хваля и одобряя достойныхъ и ревностныхъ къ своему долгу пастырей, нерадивыхъ и лѣнивыхъ св. Григорій жестоко бичуетъ. Вотъ что, напримѣръ, говоритъ онъ въ своемъ 3-емъ словѣ: «мнѣ стыдно было за другихъ, которые, будучи ничѣмъ не лучше прочихъ (если еще не хуже), съ неумытыми, какъ говорится, руками, съ нечистыми душами берутся за святѣйшее дѣло, и прежде нежели содѣлались достойными приступить къ священству, врываются во святилище, тѣснятся и толкаются вокругъ святой трапезы, какъ бы почитая сей санъ не образцомъ добродѣтели, а средствомъ къ пропитанію, не служеніемъ, подлежащимъ отвѣтственности, но начальствомъ, не дающимъ отчета»{19}.
Что касается взаимныхъ отношеній, то пастыри церкви, по ученію св. Григорія, между собою должны пребывать въ единеніи и единомысліи, въ трудныхъ случаяхъ взаимно поддерживать другъ друга, за несправедливо обижаемыхъ вступаться и передъ кѣмъ нужно ходатайствовать, – короче, они должны быть не врагами, а друзьями, братьями, но такими, которыхъ бы связывало «дѣло вѣры», а не что-либо другое, напр., земные и скоропреходящіе интересы{20}.
Таковы въ краткихъ чертахъ мысли Григорія Богослова о пастырствѣ и пастырскомъ служеніи.
«Извѣстія по Казанской епархіи». 1912. Отд. Неофф. № 1. С. 19-24; № 1. С. 44-48.
{1} Творенія иже во святыхъ отца нашего Григорія Богослова, архіеп. Константинопольскаго, Т. I, М. 1843 г., стр. 62, 70.
{2} Т. I, стр. 291-292.
{3} Т. I, стр. 48, 70; Т. II, М. изд. 1844 г., стр. 115, 185.
{4} Т. IV, М. 1844 г., стр. 226.
{5} Т. I, стр. 30-31.
{6} Т. I, стр. 33-36; т. IV, стр. 27.
{7} Т. I, стр. 30.
{8} Т. I, стр. 36-37.
{9} Т. I, стр. 42-44.
{10} Т. I, стр. 44-48; ср. ibid., стр. 25-26, 75; Т. II, стр. 180-181.
{11} Т. I, стр. 62.
{12} Т. I, стр. 59-60.
{13} Т. I, стр. 60.
{14} Т. VI, стр. 71-72, М. 1848 г.
{15} Т. I, стр. 61.
{16} Т. I, стр. 49-50.
{17} Т. I, стр. 51.
{18} Т. I, стр. 21. Подробнѣе онъ обличаетъ недостойныхъ пастырей въ VI т., стр. 71-83, а въ I т., стр. 52-60 грозитъ имъ страшными наказаніями.
{19} Т. VI, письма 43, 57, 59, 84, 87, 119, 151, 152, 154, 156, см. также 3-е слово.