Архіепископъ Елпидифоръ (Бенедиктовъ) – Поученіе въ недѣлю всѣхъ Святыхъ.
«Тѣмже убо и мы, толикъ имуще облежащъ насъ облакъ свидѣтелей, гордость всяку отложше и удобъ обстоятельный грѣхъ, терпѣніемъ да течемъ на предлежащій намъ подвигъ» (Евр. 12, 1).
Когда многіе и разнородные свидѣтели утверждаютъ какую-либо истину или событіе: тогда ны охотно соглашаемся съ ними и принимаемъ ихъ свидѣтельство за несомнѣнное. Или, когда на судѣ какого-либо преступника окружаютъ со всѣхъ сторонъ свидѣтели и обличаютъ: то, сколько бы онъ ни былъ упоренъ, къ какимъ бы ни прибѣгалъ изворотамъ для оправданія своего, долженъ, однакожъ, наконецъ сознаться въ своей виновности. Такъ и апостолъ Павелъ, въ чтенномъ нынѣ посланіи къ Евреямъ, представивъ предъ взоры христіанъ сонмъ праведниковъ Церкви ветхозавѣтной, которые прославились вѣрою и благочестіемъ, чрезъ это обличаетъ своихъ современниковъ въ холодности къ вѣрѣ и примѣромъ тѣхъ праведниковъ побуждаетъ ихъ къ ревностному шествію по путямъ вѣры и благочестія христіанскаго. Тѣмже убо, говоритъ онъ, толикъ имуще облежащь насъ облакъ свидѣтелей, всяку отложше и удобъ обстоятельный грѣхъ, терпѣніемъ да течемъ на предлежащій намъ подвигъ.
Съ такою же цѣлію, братіе, и нынѣ святая Церковь празднственно совершаетъ память всѣхъ Святыхъ, не ветхозавѣтныхъ только, но и новозавѣтныхъ. Она при семъ какбы предъ взоры наши представляетъ весь безчисленный сонмъ Святителей, Исповѣдниковъ, Мучениковъ, Преподобныхъ и праведныхъ всякаго званія и состоянія, всякаго пола и возраста. Для чего это? Для того, чтобы обличить нашу холодность и косность въ вѣрѣ и побудить насъ послѣдовать примѣрамъ ихъ благочестія. Такъ, братіе, примѣры Святыхъ должны быть для насъ сильнѣйшимъ побужденіемъ къ благочестію, чтобы и мы были всегда ревностны, тверды и непоколебимы въ вѣрѣ и любви, въ терпѣніи и упованіи христіанскомъ.
Одинъ изъ главныхъ недуговъ нашего времени и самое опасное искушеніе для вѣры – вольномысліе. Нынѣ многіе, сколько-нибудь получившіе такъ называемое образованіе, представляютъ уже себя великими мудрецами, все хотятъ сами испытать и постигнуть и на то только соглашаются, то принимаютъ за истину, что кажется имъ понятнымъ и очевиднымъ: а что превышаетъ ихъ разумѣніе, что представляется не сообразнымъ съ тѣми понятіями, какими они напитаны, то уже отвергаютъ, признаютъ за вымыслы. Поэтому и священные предметы вѣры дерзновенно подвергаютъ своему суду и изслѣдованію, и все, что есть въ ней чудеснаго и таинственнаго, прямо божественнаго, что превышаетъ разумѣніе человѣческое, то или вовсе отвергаютъ, иди перетолковываютъ по своему. Начиная свои сомнѣнія и кривотолки съ высокихъ таинствъ вѣры, переносятъ ихъ и къ самымъ простымъ и очевиднымъ истинамъ Евангелія и установленіямъ святой Церкви. Чтоже отсюда происходитъ? Крайнее охлажденіе или даже совершенная потеря всякой вѣры! Не буду въ обличеніе такихъ жалкихъ лжемудрователей вѣка сего говорить, что священное Откровеніе, преданное намъ отъ Бога Пророками и Апостолами и содержащее въ себѣ основанія нашей вѣры, есть величайшее и необходимое для насъ благодѣяніе Божіе; что въ демъ, какъ въ божественномъ наученіи, необходимо должны быть таинства и истины, для ума нашего непостижимыя, и что посему со стороны нашей крайне дерзновенно и грѣховно ставить себя какбы судіями въ дѣлѣ Божіемъ, безконечную премудрость Божію породить подъ столь краткую мѣру своего разумѣнія и не покоряться глаголамъ Божіимъ потому, что они представляются недоступными для ума нашего. Обращаю только вниманіе на то, съ чего мы начали слово свое, то есть, на примѣръ всѣхъ святыхъ Праведниковъ. Они были тверды въ вѣрѣ Христовой, всѣмъ сердцемъ и всею душею принимали то, чему учитъ слово Божіе, удивлялись премудрости, въ немъ сокровенной, благоговѣли предъ неисповѣдимыми таинствами. Что же? Были ли они невѣжественнѣе насъ? Василіи Великіе, Григоріи Богословы, Іоанны Златоустые и другіе свѣтильники Церкви развѣ менѣе были свѣдущи, менѣе основательно умѣли понимать и судить о предметахъ, нежели нынѣшніе мудрецы? Развѣ вѣра христіанская могла имѣть столько и такихъ поборниковъ, устоять столько вѣковъ и распространиться по всему міру среди безпрерывныхъ и сильныхъ противодѣйствій, еслибы она не была истинно божественною? Развѣ напрасно пролито за нее столько крови Мучениковъ и Исповѣдниковъ? Почему же мы хотимъ отдѣляться отъ этого безчисленнаго сонма представителей лучшей и избраннѣйшей части рода человѣческаго и становиться на сторону противниковъ вѣры? Отложимъ, братіе, по слову Апостола, всякую гордость свою и удобь обстоятельный грѣхъ: въ нихъ главный источникъ сомнѣній и колеблемости въ вѣрѣ. Но въ смиреніи и простотѣ сердца да устремляемся чаще мыслями своими ко граду Бога живого, къ Церкви первородныхъ, и къ духамъ праведникъ совершенныхъ (Евр. 12, 22. 23). Они подвигомъ добрымъ подвизались и теченіе жизни своей совершали, неуклонно всегда шествуя по путямъ вѣры Христовой: мы ли дерзнемъ считать себя лучше и умнѣе ихъ, чтобы не послѣдовать стопамъ ихъ, а отвергаться или колебаться въ вѣрѣ какими-либо сомнѣніями?
Христіанинъ съ твердою вѣрою во Христа и Евангеліе долженъ соединять самую живую и постоянную любовь и ревность къ благочестію. Но здѣсь для многихъ изъ христіанъ также, какъ и въ вѣрѣ, представляются камни претыканія, о которые они запинаются, падаютъ и разбиваются. И изъ тѣхъ, кои не прочь отъ вѣры и принимаютъ ученіе Христово, многіе отпадаютъ отъ христіанства при исполненіи заповѣдей евангельскихъ. Отъ чего это? Отъ той же гордости и удобь обстоятельнаго грѣха, отъ которыхъ такъ много страдаетъ вѣра. Кичливые своимъ умомъ, разслабляемые своими страстями, подавляемые бременемъ собственныхъ нечистыхъ помысловъ, грѣховныхъ наклонностей и привычекъ, вину свою хотятъ слагать на Евангеліе: говорятъ, что оно заповѣдуетъ намъ невозможное, требуетъ того, что не сообразно съ нашими силами. Но можно ли отъ кого изъ насъ принять въ уваженіе такое оправданіе въ нашей грѣховности? Опять не буду чѣмъ-либо другимъ обличать неосновательность такого оправданія: а обращаюсь для сего къ облежащему насъ облаку свидѣтелей – сонму Праведниковъ. Всѣ они развѣ не были подобострастные намъ человѣки? Развѣ не было между ними мужей и женъ, юношей и старцевъ, богатыхъ и бѣдныхъ, господъ и рабовъ, воиновъ и мирныхъ поселянъ? Не были ли всѣ они обложены такою же, какъ и мы, долупреклонною плотію и подвержены такимъ же слабостямъ и немощамъ? Не испытывали ли въ себѣ такой же борьбы страстей, не видѣли ли такихъ же соблазновъ, не терпѣли ли такихъ же препятствій и искушеній для своей вѣры и любви? Однакожъ, они пребывали вѣрны Господу даже до смерти, и за то получили отъ Него вѣнецъ живота вѣчнаго (Апок. 2, 10). Почему же мы не можемъ, подобно имъ, подвигомъ добрымъ подвизаться, продолжать и скончавать теченіе жизни своей въ истинной вѣрѣ и благочестіи? Почему и мы на всѣхъ степеняхъ и во всѣхъ обстоятельствахъ жизни не можемъ твердо стоять во благоугожденіи Господу Богу, когда они, присноублажаемые нами Святые, намъ подобострастные, во всякомъ званіи и состояніи возмогли свято исполнять законъ и Евангеліе? Они, скажете, особенно были подкрѣпляемы самимъ Богомъ. А для насъ развѣ закрытъ этотъ источникъ силы и крѣпости? Развѣ намъ не сообщается всесильная благодать Божія, немощное врачующая и оскудѣвающее восполняющая? Нѣтъ, братіе; ничѣмъ не оправдимся предъ Богомъ въ грѣхахъ своихъ: небесные свидѣтели предстанутъ на судъ и обличатъ насъ, что мы не спасаемся потому, что сами не хотѣли и не старались спастися. Убоимся же такого обличенія, а поревнуемъ и да подражаемъ ихъ вѣрѣ и благочестію, да купно съ ними наслѣдуемъ и жизнь вѣчную, при помощи благодати Господней.
Труденъ путь спасенія; не радости, а болѣе скорби, лишенія и озлобленія сопровождаютъ въ мірѣ семъ подвижниковъ вѣры и благочестія. Что же? Уклоняться ли поэтому отъ того пути? Но смотрите: предъ нами безчисленный сонмъ Святыхъ, которые уже прошли симъ путемъ: намъ ли за ними теперь страшиться чего-либо и не идти по слѣдамъ ихъ? Не безопаснѣе и странникъ идетъ тѣмъ путемъ, коимъ многіе уже прежде его проходили? Не безстрашнѣе ли стоитъ и подвизается воинъ, когда предъ нимъ цѣлые ряды соратниковъ отразили уже и сокрушили нападенія враговъ? Намъ ли не стоять твердо въ вѣрѣ и благочестіи, не подвизаться даже до крове противу грѣха, не идти мужественно противъ всѣхъ скорбей и лишеній, когда все это сдѣлано уже предъ нами безчисленнымъ множествомъ мужей и женъ, юношей и старцевъ, за свою твердую вѣру и благочестіе увѣнчанныхъ славою небесною? Они, ни во что вмѣняя всѣ радости и скорбя земныя, со усердіемъ стремились къ почести вышняго званія Божія (Фил. 3, 14) на небеси и достигли, къ чему стремились: они теперь тамъ, предъ лицемъ Господа, въ полномъ веселіи и радованіи; и здѣсь на землѣ память ихъ прославляется и будетъ прославляться въ роды родовъ. Таже честь и слава, тоже блаженство въ обителяхъ Отца небеснаго ожидаютъ и всѣхъ другихъ, кои, подобно имъ, правды ради претерпѣваютъ здѣсь различныя скорби и озлобленія и не отметаются возлюбленнаго ими Господа и Спасителя Іисуса Христа. Господь предсказывалъ вѣрнымъ своимъ послѣдователямъ многія бѣдствія въ мірѣ семъ: но вмѣстѣ обѣщалъ и мзду многу на небесѣхъ. Предсказаніе сбывается: исполнится и обѣтованіе, какъ уже отчасти и исполнилось для ублажаемыхъ нынѣ нами всѣхъ Святыхъ. Аминь.
«Христіанское Чтеніе». 1856. Ч. 1. С. 465-470.