Житіе святителя Марка Исповедника, митрополита Ефесскаго.
Для просмотра изображения кликните по нему.
Cвт. Марк Евгеник, митр. Ефесский (†23 июня 1444 г.) – столп Православия, возглавивший антиуниональную опозицию против Флорентийской Унии, навязанной Восточной Церкви в 1439 г. Был похоронен в храме св. Георгия в Манганском мон-ре. После 1453 г. родственники перенесли его останки в монастырь св. Лазаря в Галате; память об этом событии была сохранена в святцах под 19 января. Благородное участие во всенародном прославлении Святителя мощно приложил от себя его ученик – патриарх К-польский Геннадий II Схоларий. Торжественное перенесение мощей Святителя было приурочено ко дню блаженной кончины преп. Мелетия Исповедника, Галисийского. При Константинопольском патриархе Серафиме I (1733-1734) в 1734 г. был причислен к лику святых. Преп. Никодимом Святогорцем были составлена службы обоим борцам за Св. Православие – свт. Марку и преп. Мелетию. Ред.
«Въ нынѣшній періодъ человѣческой исторіи, который справедливо можно назвать вѣкомъ моральныхъ компромиссовъ, намъ особенно необходимо осознать цѣнность нашего православнаго ученія и догматовъ, изъ которыхъ мы ничего не можемъ отдать, ничѣмъ пожертвовать, или допустить какой-либо компромиссъ, безъ того, чтобы не отступить тѣмъ самымъ отъ Истины и Вѣчной Жизни...» — такъ пишетъ современный жизнеописатель св. Марка{1}, и житіе этого святителя дѣйствительно съ наибольшей яркостью свидѣтельствуетъ о томъ, что нельзя отдавать вѣчныя Истины ни за какія иныя цѣнности, ни при какихъ обстоятельствахъ.
Св. Маркъ, во св. крещеніи — Мануилъ, родился въ Константинополѣ въ 1391 г. Его стецъ Георгій Евгеникъ былъ діакономъ и сакелларіемъ (т. е. казначеемъ) Великой церкви, т. е. Софійскаго собора. Въ то же время онъ былъ наставникомъ, профессоромъ церковно-свѣтской Константинопольской Высшей Школы, наивысшей и наилучшей изъ всѣхъ существовавшихъ тогда во всемъ мірѣ школъ. Множество юношей со всего греческаго міра, а отчасти и изъ Западной Европы, стекалось въ эту школу. Георгій Евгеникъ былъ однимъ изъ любимѣйшихъ и почитаемѣйшихъ паставниковъ школы.
Мать св. Мануила-Марка, Марія, была дочерью извѣстнаго тогда въ Константинополѣ врача.
Родители святого — и отецъ и мать, — даже въ тѣ благочестивыя времена, выдѣлялись своей набожностью, благочестивой и добродѣтельной жизнью.
Первоначальнымъ воспитателемъ святого былъ его отецъ. Юный Мануилъ былъ настолько прилеженъ и способенъ, что, какъ повѣствуетъ посвященный ему синаксарій, «въ самой нѣжной юности будучи отданъ родителями своими въ изученіе круга свободныхъ наукъ (риторики и математики), въ короткое время прошелъ онъ ихъ, какъ бы на крыльяхъ, и превзошелъ всѣхъ своихъ соучениковъ и сверстниковъ».
Когда юному Мануилу было 13 лѣтъ, отецъ его скончался. Но сердце юноши не охладѣло въ исканіи знаній. Онъ становится ученикомъ двухъ знаменитыхъ тогда профессоровъ въ Константинополѣ, проходя риторику у Іоанна Хортасмена, а философію у Георгія Гемиста. Объ этомъ такъ повѣствуетъ младшій братъ Мануила Іоаннъ Евгеникъ: «Лишившись отца въ возрастѣ 13 лѣтъ, онъ отнюдь не допустилъ себя до разлѣненія, но прибѣгъ къ наилучшимъ наставникамъ — Іоанну Хортасмену (впослѣдствіи митрополиту Силиврійскому), къ Игнатію Метаклифису, а потомъ къ Георгію Гемисту — философу и математику. Отъ нихъ въ короткое время пріобрѣлъ онъ величайшія знанія, благодаря великой старательности и тщательности, а также чудесному уму. Затѣмъ ласковымъ, святымъ и степеннымъ нравомъ, внѣшнимъ образомъ и превосходнымъ словомъ, онъ не только для соучащихся, но и для своихъ наставниковъ и вообще для всѣхъ являлъ чудо. Такимъ образомъ онъ прекрасно и боголюбиво прошелъ дѣтскій и юношескій возрастъ, возвышаясь прекрасными дѣлами».
Окончивъ курсъ Константинопольской Высшей Школы, въ возрастѣ 24 лѣтъ, Мануилъ получилъ званіе «нотарія — т. е. наставника риторовъ», и ему была поручена отвѣтственная обязанность быть толкователемъ Священнаго Писанія въ Патріаршей церкви. Въ это время у святого, среди многихъ учениковъ, воспитывались знаменитые впослѣдствіи ученые Георгій Схоларій и Ѳеодоръ Агалистъ.
Всегда серьезный, въ тоже время благостный и дружественный ко всѣмъ, молодой ученый привлекалъ всѣ сердца. Праведный патріархъ Константинопольскій Евфимій II (правившій Церковью въ 1410-1416 г.г.) полюбилъ святого. Императоры Мануилъ II (1391-1425) и Іоаннъ VII (1425-1448) оказывали ему всяческое благорасположеніе.
Біографъ святого, его братъ Іоаннъ Евгеникъ, такъ говоритъ объ этомъ: «По причинѣ его добродѣтели и учености былъ онъ приглашаемъ къ приснопамятному императору Мануилу и сталъ ему не только извѣстенъ и близокъ, но сдѣлался его другомъ и наставникомъ во многихъ вещахъ. Онъ былъ назначенъ редакторомъ царскихъ писаній, ибо превосходилъ сѣдины нашихъ ученыхъ мужей совершенствомъ знаній, и затѣмъ былъ удостоенъ званія предсѣдателя суда по изслѣдованію дѣлъ».
Блестящая свѣтская жизненная дорога открывалась передъ нимъ. Но праведный Мануилъ мужественно поборолъ это искушеніе. Впослѣдствіи, вспоминая объ этомъ времени, онъ пишетъ своему ученику, подвергшемуся такому же испытанію: «Доколѣ, о несчастный, благородство и честь твоей души ты будешь погружать въ вещи, лишенныя всякой цѣнности?! Не возобладали ли надъ тобою тщеславіе и ложное богатство и изящныя разукрашенныя тоги и прочее, на чемъ зиждется благополучіе этого міра? Увы, философъ, съ такимъ чуждымъ философу міровоззрѣніемъ!»
И вотъ, разрывая тенеты мірскихъ соблазновъ, Мануилъ въ 26-лѣтнемъ возрастѣ отказывается отъ сана предсѣдателя суда, оставляетъ міръ и принимаетъ монашество съ именемъ Марка.
Постригся онъ въ пустынномъ монастырѣ на островѣ Антигонѣ, расположенномъ на Мраморномъ морѣ, къ югу отъ древняго города Халкидона. Георгій Схоларій такъ говоритъ объ этомъ: «Уподобляясь учителямъ Церкви, онъ отрекся отъ всѣхъ прельщеній жизни, съ которыми даже не былъ знакомъ. Онъ предался Богу, и для Бога отдалъ себя въ послушаніе величайшему изъ тогдашнихъ наставниковъ добродѣтели». Такимъ наставникомъ добродѣтели былъ настоятель Антигонской обители праведный Симеонъ, «чудный тотъ Симеон», какъ говоритъ о немъ Іоаннъ Евгеникъ.
Но время жизни св. Марка было исполнено тяжкихъ испытаній: турки къ этому времени захватили уже всю Малую Азію и Балканскій полуостровъ и подошли вплотную къ Константинополю. Пребываніе иноковъ на островѣ Антигонѣ становилось поэтому крайне тревожнымъ. И вотъ послѣ нѣсколькихъ лѣтъ пребыванія на островѣ, праведный Симеонъ со своимъ ученикомъ св. Маркомъ переѣхалъ въ Константинополь, въ монастырь Манганскій.
Объ этомъ періодѣ жизни святого повѣствуетъ риторъ Мануилъ: «Въ священной и великой обители Манганской онъ всецѣло предается молчанію. До того не любилъ онъ выходить изъ монастыря и своей келліи, что знакомымъ и даже роднымъ по крови не показывался на глаза. Однимъ только дѣломъ не уставалъ онъ заниматься ни днемъ, ни ночью — это изученіемъ Божественныхъ Писаній и тѣмъ обогащалъ себя обиліемъ разумѣнія, о чемъ свидѣтельствуютъ письменные труды его».
Въ Манганской обители св. Маркъ принимаетъ посвященіе въ іерейскій санъ, и по свидѣтельству Іоанна Евгеника: «Когда приносилъ онъ Безкровную Жертву Богу, былъ онъ весь исполненъ свѣта, весь отданъ Богу, пребывая какъ бы внѣ земли, какъ нѣкій ангелъ во плоти».
Въ 1437 г., въ 46-лѣтнемъ возрастѣ, св. Маркъ былъ избранъ на каѳедру митрополита Ефесскаго. Согласіе на архіерейскую хиротонію св. Маркъ далъ противъ воли, какъ самъ объ этомъ говоритъ: «по повелѣнію и нуждѣ Христовой Церкви, воспріялъ я архіерейское служеніе, которое выше моего достоинства и силы». Георгій Схоларій объ этомъ пишетъ: «Онъ воспринялъ высокій духовный санъ единственно для защиты Церкви своимъ словомъ: ей нужна была вся сила его слова, чтобы удержать ее отъ совращенія, въ которое уже влекли ее стремившіеся къ нововведеніямъ. Не по мірскимъ соображеніямъ прянялъ онъ этотъ санъ. Это доказали послѣдствія».
Со своей Ефесской паствой св. Маркъ оставался недолго. Уже въ концѣ 1437 г., 24-го ноября, онъ выѣхалъ съ прочими греческими іерархами на Соборъ Ферраро-Флорентійскій.
Начинается важнѣйшій періодъ жизни св. Марка, болѣе всего прославившій его имя, какъ мужественнаго и неодолимаго защитника истины Православія.
Но не надо думать, что св. Маркъ ѣхалъ на Ферраро-Флорентійскій Соборъ съ заранѣе составленнымъ убѣжденіемъ въ ненужности и вредности этого дѣла, съ намѣреніемъ противодѣйствовать этому Собору. И св. Марка и всѣхъ греческихъ іерарховъ, направлявшихся въ Италію тогда во главѣ съ патріархомъ Константинопольскимъ Іосифомъ II (1416-1439), воодушевляла надежда на возможность возвращенія Римской Церкви къ Православію. Сознавая непререкаемую истинность православной вѣры, они были убѣждены, что съ Божіей помощью имъ удастся убѣдить латинянъ. Однако ниспосланіе Божіей помощи требуетъ прежде всего искренности сердца, честности намѣреній. Болѣе всего осуждаетъ Господь — лукавство, коварство. «Онъ разрушаетъ замыслы коварныхъ, и не даетъ рукамъ ихъ довершить предпріятіе. Онъ уловляетъ мудрецовъ ихъ же лукавствомъ, и совѣтъ хитрыхъ становится тщетнымъ», учитъ насъ книга Праведнаго Іова (5, 12-13), и на эти слова ссылается св. ап. Павелъ (1 Кор. 3, 19). А между тѣмъ и въ сердцахъ грековъ, можетъ быть даже первоначально лишь подсознательно, жило лукавство — готовность поступиться чистотою Православія за военную помощь Запада, а въ сердцахъ латинянъ былъ лукавый замыселъ: воспользоваться бѣдствіемъ грековъ для того чтобы сломить ихъ сопротивленіе.
Положеніе грековъ въ эту эпоху было дѣйствительно предѣльно тяжелымъ. Въ рукахъ Византіи къ этому времени оставался только Константинополь и его ближайшія окрестности, да еще на Черноморскомъ берегу продолжало оставаться свободнымъ отдѣльное царство Трапезундское. Сербія, Болгарія, Угровалахія были уже давно порабощены турками.
Настроеніе греческихъ іерарховъ ярче всего выразилъ Кіевскій митрополитъ Исидоръ{2}, сказавшій при возникшихъ осложненіяхъ: «Лучше душою и сердцемъ соединиться съ латинянами, нежели, не кончивъ дѣла, возвратиться. Возвратиться, конечно, можно, но какъ возвратиться — куда и когда?»
Со своей стороны латиняне, вмѣсто братскаго отношенія къ угнетеннымъ грекамъ, вмѣсто заботливаго и искренняго стремленія изслѣдовать и постигнуть Истину, проявили лишь желаніе использовать бѣдственность положенія грековъ и принудить ихъ къ полной церковной капитуляціи.
Покинувъ Константинополь въ концѣ ноября 1437 г., греки прибыли въ Феррару только 4-го марта 1438 г.
Соборъ былъ торжественно открытъ 9-го апрѣля. На парадной трапезѣ св. Маркъ отъ лица всего греческаго духовенства говорилъ рѣчь Римскому папѣ Евгенію IV. Въ этой рѣчи ясно видны и надежды святаго на возможность соединенія съ латинянами въ совершенной, ничѣмъ не ущербленной истинѣ Православія, и его опасенія передъ возможностью иного отношенія къ проблемѣ соединенія.
Онъ говорилъ: «Сегодня — предначатокъ всемірной радости! Сегодня члены Тѣла Господня, ранѣе раздѣленные и разсѣченные въ теченіе многихъ вѣковъ, спѣшатъ къ взаимному единенію... Молю васъ, говоритъ апостолъ, именемъ Господа нашего Іисуса Христа, да то же глаголете вси, и да не будетъ въ васъ распри. Когда же мы не говоримъ одно, то не очевидно ли, сколько велико въ насъ это раздѣленіе даже до сего дня. Гдѣ же это раздѣленіе? Не въ углахъ, не въ нѣкіихъ закоулкахъ, не въ частныхъ собраніяхъ, гдѣ это можетъ укрыться отъ многихъ, но въ явномъ, въ Символѣ Вѣры, въ исповѣданіи при крещеніи, въ христіанскомъ знаменованіи. И если поддѣлывающій царскую монету достоинъ великаго наказанія, то измѣняющій общую печать Христіанскаго Исповѣданія какой отвѣтъ думаетъ дать?
Итакъ, обдумай это, святѣйшій отецъ. Нѣкогда мы исповѣдывали одно и то же полностью и между нами не было раскола, и тогда мы, обѣ стороны, были въ согласіи съ отцами. Нынѣ же, когда не говоримъ одно, какъ мы можемъ быть вмѣстѣ? Мы, православные, и теперь говоримъ то же самое, что и тогда... А вы, введши новшество, этимъ обнаруживаете, что находитесь въ разногласіи и въ отношеніи себя, и въ отношеніи общихъ отцовъ и, наконецъ, въ отношеніи насъ. Почему же намъ не возвратиться къ тому доброму согласію, которое явитъ насъ единоисповѣдными и расколъ упразднитъ, и соберетъ растоящаяся и всякое добро содѣлаетъ?
Ради Самой Троицы, ради общей надежды, не допустите, чтобы мы ушли безъ плода и безъ успѣха! По Христѣ молимъ, яко Богу молящу нами».
Первоначально, въ Феррарѣ, обсужденія спорныхъ вопросовъ, главнымъ образомъ вопроса объ исхожденіи Святаго Духа, были сравнительно свободны и въ какой-то степени искренни. Однако уже и тутъ, видя, что греческіе іерархи не легко идутъ на уступки, латиняне начали примѣнять давленіе: сокращать средства, отпускаемыя на содержаніе грековъ, примѣнять угрозы.
Въ февралѣ 1439 г. Соборъ по требованію Папы былъ перенесенъ во Флоренцію, гдѣ папское вліяніе было сильнѣе.
Здѣсь латиняне почти перестали стѣсняться. Послѣ неудачныхъ для нихъ диспутовъ о Символѣ Вѣры, они давленіемъ и угрозами заставили греческихъ іерарховъ совершенно замолчать, и рядъ засѣданій Собора былъ проведенъ при выступленіи только латинской стороны. Этого на краткій мигъ не выдержалъ даже угодливый митрополитъ Исидоръ и на послѣднемъ оффиціальномъ засѣданіи Собора саркастически замѣтилъ: «Когда на аренѣ выступаетъ одинъ борецъ, то естественно, что онъ остается побѣдителемъ».
Но если на оффиціальныхъ засѣданіяхъ Собора — угрозами и ухищреніями — латиняне торжествовали, то въ искреннихъ человѣческихъ сердцахъ случалось иногда обратное.
Историкъ Сиропулъ разсказываетъ, что группа католическихъ монахов-отшельниковъ пришла послушать пренія между православными и римо-католиками по вопросу о законности прибавленія Filioque. Выслушавъ рѣчи той и другой стороны, монахи во всеуслышаніе заявили: «Нѣтъ сомнѣнія, греки обладаютъ истинной вѣрой и сохранили здравые догматы». За это ихъ выслали, запретивъ говорить съ народомъ и назвавъ ихъ «неучами, не понимающими въ богословіи ничего дальше своей монашеской жизни», заключили ихъ въ монастырь безысходно, наложивъ на нихъ епитимію — молчаніе.
Такимъ явленіямъ много способствовалъ св. Маркъ, опубликовавшій свое краткое твореніе «Діалогъ съ латиняниномъ о прибавленіи въ Символѣ».
Въ этомъ діалогѣ св. Маркъ напоминаетъ о постановленіи 3-го Вселенскаго Собора: «Никоимъ образомъ мы не допускаемъ нарушать вѣру, изложенную отцами нашими, т. е. Символъ Вѣры. Ни намъ самимъ, ни инымъ мы не допускаемъ измѣнять ни единаго слова его содержанія, ни единаго даже слога нарушить, памятуя говорящаго: «Не прелагай предѣлъ вѣчныхъ, яже положиша отцы твои» (Прит. 12, 28), ибо это не они говорили, но чрезъ нихъ говорилъ Духъ Бога и Отца».
Далѣе св. Маркъ продолжаетъ: «Послѣ того Собора былъ собранъ Четвертый Вселенскій Соборъ, который подтвердилъ: «Довлѣетъ для полнаго познанія благочестія и утвержденія сей святой и блаженный Божественной благодати Символъ, ибо онъ совершенно учитъ объ Отцѣ и Сынѣ, и Святомъ Духѣ». Слышишь ли: «онъ совершенно учитъ». Итакъ, въ немъ нѣтъ ничего несовершеннаго относительно Духа, и Символъ Вѣры не нуждается въ прибавленіи. Въ концѣ отцы Собора постановляютъ: Никому не допускается вносить иную вѣру. Дерзнувшихъ же писать или составлять иную вѣру (т. е. иной Символъ), если они епископы или клирики — отчуждать, а если міряне — анаѳематствовать».
Въ концѣ діалога св. Маркъ приводитъ слова латинянина, которыя несомнѣнно онъ часто слышалъ при подобныхъ обстоятельствахъ, послѣ своихъ такихъ искреннихъ горячихъ собесѣдованій: «Латинянинъ говоритъ: я доселѣ дѣйствительно еще не слыхалъ ничего подобнаго. Удивляюсь же теперь, что тѣ, которые нѣкогда дерзнули внести прибавленіе въ Символъ Вѣры, несмотря на такія запрещенія, не постыдились произносить его и передать потомству».
Тогда, видя, что дѣло уніи можетъ рухнуть, императоръ Іоаннъ черезъ того же митрополита Исидора задалъ Папѣ вопросъ: «Что получатъ греки, если унія будетъ заключена?» Вопросъ былъ поставленъ прямо: Папѣ предлагалось купить Православную Церковь. Это былъ страшный моментъ въ исторіи Православной Церкви. Онъ внутренне сроденъ тому моменту, когда ученикъ Христовъ обратился къ синедріону, говоря: «что ми хощете дати, да азъ предамъ Его?»
Папа понялъ и послалъ къ грекамъ трехъ кардиналовъ, которые отъ лица Папы обѣщали, что, если унія будетъ заключена, то греки получатъ слѣдующее: 1) Папа возьметъ на себя расходы по возвращенію грековъ въ Константинополь. 2) На средства Папы будетъ содержаться 300 воиновъ въ Константинополѣ для защиты его отъ турокъ. 3) На средства Папы будутъ содержаться въ Константинопольскихъ водахъ двѣ военныхъ галеры. 4) Папа организуетъ Крестовый походъ на Іерусалимъ, который пройдетъ чрезъ Константинополь и разобьетъ турокъ. 5) Если будетъ нужда, Папа пошлетъ Императору 20 большихъ военныхъ кораблей. 6) Если будетъ нужда, Папа созоветъ на помощь грекамъ войска западныхъ государей.
Мы знаемъ, что эти обѣщанія никогда не были выполнены.
3-го іюня греки собрались для окончательнаго рѣшенія вопроса и для голосованія. Патріархъ заявилъ, что онъ принимаетъ утвержденія латинянъ, заключаетъ съ ними унію и общеніе. Послѣ него одинъ за другимъ греческіе іерархи заявили, что и они принимаютъ вмѣстѣ съ Патріархомъ догматъ объ исхожденіи Святаго Духа отъ Отца и Сына, какъ отъ Одного Начала. Только св. Маркъ Ефесскій, Антоній Ираклійскій и еще двое епископовъ отказались дать свое согласіе на такое мнѣніе.
Однако всѣ прочіе іерархи были въ концѣ концовъ сломлены, и св. Маркъ остался одинъ непоколебимымъ.
И Патріархъ, и Императоръ, и всѣ епископы, члены Собора, пытались убѣдить его. Твердо и ясно св. Маркъ обосновываетъ свою непоколебимость. Когда греческіе іерархи кричали ему: «Найди намъ выходъ — икономію!» св. Маркъ отвѣчалъ: «Дѣла вѣры не допускаютъ икономіи». И добавляетъ: «Можетъ ли быть нѣчто среднее между истиной и ложью, отрицаніемъ и утвержденіемъ, между свѣтомъ и тьмой? И хотя между свѣтомъ и тьмой есть нѣчто среднее, именуемое сумерками, однако между истиной и ложью средняго нѣтъ ничего».
Впослѣдствіи, давая на всѣ времена богодохновенное категорическое правило въ дѣлахъ вѣры, онъ завѣщаетъ всему православному міру: «Никогда, о человѣкъ, то, что относится къ Церкви, не разрѣшается путемъ компромиссовъ».
При всемъ этомъ оставался онъ по-христіански смиреннымъ и никакъ не приписывалъ себѣ въ заслугу свое твердое стояніе за Православіе, никогда не проникался онъ духомъ фанатизма и осужденія людей менѣе стойкихъ. Защищая одного изъ своихъ друзей, временно соблазнившагося уніей, онъ впослѣдствіи говорилъ: «Находясь во главѣ борьбы, ведомой нѣкоторыми лицами, и въ частности мною, онъ (Георгій Схоларій) не явилъ себя тогда открытымъ поборникомъ Истины, принуждаемый, возможно, совѣтами или людьми. Но вѣдь и я раньше ничего, или совсѣмъ мало, привнесъ въ борьбѣ, не имѣя достаточно ни силы, ни рвенія».
Но не то свидѣтельствуетъ намъ церковная исторія. Она говоритъ: «Только онъ одинъ явился и въ началѣ, и въ серединѣ, и даже до конца мечомъ обоюдоострымъ на беззаконныя плевелы въ благородномъ посѣвѣ священныхъ догматовъ Церкви, богодухновенной трубой богословія и несокрушимой рѣкой благочестивыхъ писаній и опредѣленій св. отцевъ, неустрашимымъ и доблестнымъ защитникомъ Духа».
Великій риторъ Мануилъ такъ говоритъ о борьбѣ св. Марка за истину Православія: «Тогда какъ всѣ обратили тылъ противникамъ, онъ предъ царями и властителями одинъ возвѣщалъ Истину и никоимъ образомъ не допускалъ ошибочно внесенную въ Символъ Вѣры прибавку, но, мужественно борясь съ нападавшими и неуклонно идя по слѣдамъ святыхъ и богоносныхъ отцевъ, онъ открыто всѣмъ проповѣдывалъ Единое Начало въ неизмѣнной и пребожественной Троицѣ, т. е. Отца, отъ Котораго Сынъ рождается, а Всесвятый Духъ исходитъ, какъ отъ единой Причины».
10 іюня 1439 г. скончался патріархъ Іосифъ. Больной въ теченіе уже долгаго времени, онъ проявилъ слабость въ дѣлѣ защиты вѣры, но милость Божія избавила его отъ позора подписи подъ актомъ уніи. Русскій историкъ, епископъ Порфирій Успенскій говоритъ о немъ: «Патріархъ Іосифъ во имя государственныхъ интересовъ желалъ уніи и уговаривалъ непокорныхъ, но все время боролся со своимъ искреннимъ православіемъ, и эта борьба прежде времени свела его въ могилу, избавившую его отъ подписи подъ актомъ уніи».
4-го іюля греки передали латинянамъ слѣдующее заявленіе: «Мы соглашаемся съ вашимъ ученіемъ и съ вашимъ прибавленіемъ въ Символѣ, мы заключаемъ съ вами унію и признаемъ, что Святый Духъ исходитъ отъ Отца и Сына, какъ отъ одного единаго Начала и Вины».
Это уже была почти полная капитуляція.
Вскорѣ послѣдовало согласіе и на всѣ прочіе пункты латинскаго вѣроученія: признаніе примата Папы, существованіе чистилища, преосуществленія на св. Литургіи не благословеніемъ и призываніемъ Святаго Духа, а словами Христовыми: «пріимите, ядите...»
Въ воскресеніе 5-го іюля греческіе іерархи подписали унію. Подписалъ императоръ, подписали всѣ іерархи, даже тѣ, кто были противниками уніи, какъ Антоній митрополитъ Ираклійскій. Не подписалъ только одинъ — Маркъ митрополитъ Ефесскій.
Сторонники уніи требовали, чтобы св. Марка или принудили къ подписанію или анаѳематствовали. Но когда митр. Исидоръ выступилъ съ этимъ требованіемъ передъ собраніемъ греческихъ іерарховъ, въ отвѣтъ раздались голоса большинства: «Будь доволенъ тѣмъ, что мы подписали то, что не собирались подписывать. А въ патріархи ты все равно не попадешь!»
Отсутствіе подписи св. Марка было роковымъ для дѣла уніи. Несмотря на то, что ее подписали и императоръ, и представители восточныхъ патріарховъ, и почти всѣ митрополиты и епископы Константинопольской Церкви, унія все же не была принята Православной Церковью, которую въ эту минуту воплощалъ смертельно больной, одинокій, изможденный іерархъ, находившійся въ опалѣ у властей міра сего, но неодолимо могучій тѣмъ, что въ немъ воплощалась Божественная Истина — св. Маркъ Ефесскій.
Яснѣе всего понялъ значеніе св. Марка папа Евгеній IV. Когда ему кардиналы съ торжествомъ представили актъ уніи, подписанный греческими представителями, папа спросилъ, подписалъ ли Маркъ Ефесскій, и не увидѣвъ его подписи, сказалъ: «Итакъ, мы ничего не сдѣлали».
Черезъ нѣсколько дней послѣ подписанія уніи папа обратился къ греческимъ епископамъ и къ императору съ требованіемъ, гласящимъ: «Такъ какъ мы теперь пришли въ единеніе вѣры, и такъ какъ я — вашъ глава, то я долженъ дать вамъ нѣсколько напоминаній: 1) Нужно исправить вашу практику относительно развода браковъ. 2) Нужно покарать Марка Евгеника, какъ бунтовщика противъ уніи и 3) Надо на мѣсто скончавшагося патріарха выбрать здѣсь же другого патріарха».
Но императоръ и греческіе епископы уже устали отъ уступокъ. На этотъ разъ они отказались выполнить папскія напоминанія.
Папа тогда потребовалъ, чтобы св. Маркъ явился къ нему на свиданіе. Св. Маркъ смиренно согласился на это. При происшедшемъ свиданіи онъ сказалъ Папѣ: «Соборы Церкви осуждали какъ бунтовщиковъ тѣхъ, кто нарушалъ какой-либо догматъ и проповѣдывалъ такъ. И сначала Церковь осуждала самую ересь, а затѣмъ осуждала ересеначальниковъ и поборниковъ ея. Но я отнюдь не проповѣдывалъ моего собственнаго ученія и не вводилъ ничего новаго въ Церкви. Я держался только того ученія, которое въ ненарушенномъ видѣ Церковь пріяла отъ Спасителя нашего и въ коемъ неуклонно пребывала до сего временй. Это ученіе и святая Римская Церковь прежде происшедшаго между нами раскола, не менѣе, чѣмъ наша Восточная, всегда имѣла какъ святое ученіе. И если я держусь его и не допускаю себѣ отойти отъ него, какой Соборъ подвергнетъ меня осужденіямъ, которымъ подвергаются еретики? Ибо сначала долженствуетъ осудить то ученіе, котораго я держусь. Если же вы признаете его благочестивымъ и православнымъ, то почему же я достоинъ наказанія?»
Послѣ того, 26-го августа 1439 г. императоръ и всѣ греческіе іерархи выѣхали наконецъ изъ Флоренціи черезъ Венецію въ Константинополь, куда они прибыли 1-го февраля 1440 г.
Не съ торжествомъ, не съ радостію возвращались греческіе епископы на родину. Какъ повѣствуетъ Антоній Ираклійскій, они съ прискорбіемъ сами говорили людямъ разспрашивавшимъ ихъ о Соборѣ: «Продали мы вѣру нашу, промѣняли благочестіе на нечестіе...» Народъ спрашивалъ ихъ: «Зачѣмъ же вы подписали?» — «Изъ страха передъ франками». — «Развѣ васъ бичевали, заключали въ тюрьму?» — «Нѣтъ. Но разъ подписала наша рука, пусть отрубятъ ее, разъ исповѣдалъ нашъ языкъ, пусть вырвутъ его». Въ городѣ воцарилось тягостное состояніе. Несмотря на наступившій Великій Постъ, не было богослуженій, такъ какъ никто не хотѣлъ служить съ іерархами, отступившими отъ Православія, и сами они не рѣшались на этомъ настаивать.
Однако послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ замѣшательства, императоръ рѣшилъ все же проводить унію въ жизнь. Преемникомъ патр. Іосифа былъ избранъ сторонникъ уніи патріархъ Митрофанъ (а послѣ его кончины — крайній уніатъ Григорій Мамма), введено было поминовеніе Римскаго папы на всѣхъ богослуженіяхъ. Начались притѣсненія св. Марка. Среди епископовъ у него не было сторонниковъ. Но подавляющее большинство монашества и сельское духовенство видѣло въ немъ единственнаго исповѣдника Истины и обращалось къ нему со всѣми волновавшими ихъ вопросами.
15-го мая св. Маркъ покинулъ Константинополь и направился къ своей паствѣ въ Ефесъ. Пребываніе его тамъ было связано съ опасностями и утѣсненіями, такъ какъ Ефесомъ давно уже владѣли турки, всячески притѣснявшіе грековъ. Объ этомъ періодѣ его жизни говоритъ Іоаннъ Евгеникъ: «Дѣятельно обходя удѣлъ св. Іоанна Евангелиста, и дѣлая это длительными періодами и съ трудами и съ тяжестями, будучи боленъ тѣломъ, посѣщая пострадавшіе священные храмы, рукополагая священниковъ, помогая терпящимъ неправду, защищая вдовъ и сиротъ, онъ былъ по божественному апостолу для всѣхъ вся».
Проведя въ Ефесѣ свыше двухъ лѣтъ и чувствуя, что силы оставляютъ его, св. Маркъ рѣшилъ направиться для духовнаго отдыха на св. гору Аѳонскую, среди иноковъ которой имя его было окружено любовью и почитаніемъ. Однако, когда корабль, на которомъ плылъ св. Маркъ, присталъ къ острову Лемносу, находившемуся еще во владѣніяхъ Византіи, онъ былъ арестованъ по приказу императора и брошенъ въ темницу, въ которой былъ заточенъ въ теченіе двухъ лѣтъ. Послѣ освобожденія своего вернулся онъ въ Константинополь, гдѣ оставался до своей кончины. Въ Константинополѣ въ это время въ Церкви господствовали уніаты. Патріархомъ былъ ревностный уніатъ, рядовые епископы или старались подражать ему, или были запуганы. Но св. Маркъ видѣлъ, что унія не принимается ни рядовымъ священствомъ, ни простымъ народомъ. Поэтому онъ писалъ въ это время въ своемъ посланіи: «Благодатію и силою Божіей псевдо-унія вотъ-вотъ разсыпется», что и совершилось незамедлительно.
Скончался св. Маркъ въ 1444 г. въ возрастѣ 52 лѣтъ. Онъ тяжко страдалъ въ теченіе 14 лѣтъ, но самая кончина его была свѣтла и радостна. Послѣдними словами его были: «Господи Іисусе Христе, Сыне Бога Живаго, въ руцѣ Твои предаю духъ мой».
Погребенъ онъ былъ въ Манганской обители, свидѣтельницѣ его раннихъ святыхъ трудовъ.
Вѣрный Истинѣ Православія до конца, онъ на всѣ вѣка оставилъ завѣтъ хранить эту вѣрность, какъ величайшее сокровище.
«Моленіями святителя Марка, Христе Боже, и святыхъ Твоихъ всѣхъ учителей и отцевъ, въ православномъ исповѣданіи во вѣки Церковь Твою сохрани», — этими словами заканчиваетъ его житіе древнѣйшій его жизнеописатель, и мы съ благоговѣніемъ повторяемъ ихъ.
Житія святыхъ. № 10. Январь (отъ 16 до 31). Мюнхенъ 1966. С. 81-93.
{1} Имеетя ввиду архим. Амвросий (Погодин), автор книги «Святой Марк Ефесский и Флорентийская Уния». – ред.
{2} Митрополитъ Исидоръ, какъ извѣстно, былъ поставленъ патріархомъ Константинопольскимъ на каѳедру митрополитовъ Кіевскихъ и всея Руси, вопреки желанію и русскихъ епископовъ и вел. князя Московскаго. Своей невѣрностью Православію онъ пріобрѣлъ отрицательную извѣстность въ исторіи Православной Церкви. Византинистъ Регель даетъ новое объясненіе личности митр. Исидора, опубликовавъ его письма къ итальянскому гуманисту Гуарино Гуарини (Гуарино Веронскій). Изъ этихъ писемъ видно, насколько Исидоръ былъ близокъ къ настроеніямъ тогдашняго итальянскаго гуманизма, въ которомъ явственно уже формировалась тенденція къ отреченію отъ христіанства. Поэтому историкъ Карташевъ высказываетъ мысль, что Исидоръ былъ «человѣкъ, настолько отрѣшившійся отъ твердой почвы церковности, что для него были совершенно безразличными мелкія вѣроисповѣдныя разности отдѣльныхъ Церквей». Извѣстно, что таковы же были и настроенія другого сторонника уніи — Виссаріона Никомидійскаго. Слѣдовательно св. Марку на Флорентійскомъ Соборѣ приходилось бороться не только съ латинствомъ, но и съ зарождавшимся тогда духомъ отступничества, приведшимъ впослѣдствіи къ современному возстанію противъ Бога.
※ ※ ※
Тропарь, гласъ 8-й:
Правосла́вія наста́вниче, но́вшествъ противобо́рниче,/ степе́нь вѣ́ры, Це́ркве свѣти́льниче,/ учи́телей богодухнове́нная печа́те, Ма́рко всему́дре,/ писа́ніи твои́ми вся́ просвѣти́лъ еси́,/ цѣвни́це духо́вная, моли́ Христа́ Бо́га// спасти́ся душа́мъ на́шимъ.
Инъ тропарь, гласъ 3-й:
Боже́ственныя вѣ́ры исповѣ́даніемъ/ ве́лія обрѣ́те Це́рковь тя ревни́теля,/ боже́ственне Ма́рко всехва́льне,/ отече́скаго мудрова́нія побо́рника/ и низложи́теля тьмы возноше́нія./ Тѣ́мже оставле́ніе Христа́ Бо́га моли́// дарова́ти намъ, тя велича́ющимъ.
Кондакъ, гласъ 8-й:
Богосло́вовъ богому́драя писа́нія,/ я́ко богоглаго́льникъ и́стиненъ, пріе́мъ въ се́рдцы,/ исхожде́ніе Ду́ха Свята́го возвѣсти́лъ еси́, я́ко до́лжно е́сть, приснохва́льне,/ и всесвяты́й запечатлѣ́лъ еси́ Сѵмво́лъ,// сего́ ра́ди пое́мъ: ра́дуйся, Ма́рко богоглаго́ливе.