Замѣтки о молитвенномъ поминовеніи прежде усопшихъ.
Имѣется много и прямыхъ, и косвенныхъ доказательствъ о пользѣ поминовенія, заимствованныхъ изъ житій святыхъ, описанныхъ въ Прологахъ. Здѣсь между прочимъ разсказывается, какъ св. Іоаннъ, архіепископъ Александрійскій, усердно молился объ умиравшихъ при немъ во время моровой эпидеміи, «показуя то свѣтло и доводя, яко вся добротворенія за умершыя дѣемая велми душамъ ихъ суть полезна, наипачеже священнодѣйствіе божественныя литургіи». Здѣсь также разсказывается, какъ нѣкій благочестивый мужъ имѣлъ обычай ходить каждодневно въ церковь и прилежно молиться тамъ объ умершихъ. Случилось ему попасть къ разбойникамъ; убѣгая отъ нихъ, онъ скрылся въ ту церковь. И вотъ, встали мертвецы изъ гробовъ и устремились на разбойниковъ, говоря: «Пособимъ пособствующему намъ. И тако ихъ пособіемъ разбойницы утекоша, а мужъ благочестивый отъ смерти спасеся».
※ ※ ※
Замѣтка о поминовеніи усопшихъ.
Поминовеніе усопшихъ заключаетъ въ себѣ, между прочимъ, и исполненіе трехъ христіанскихъ добродѣтетелей: Вѣры, Надежды и Любви.
Вѣры, – такъ какъ поминающій умершихъ несомиѣнно вѣруетъ, что послѣдуетъ воскресеніе мертвыхъ и всеобщій судъ, на которомъ будетъ воздаяніе каждому по дѣламъ.
Надежды, – такъ какъ Господь Іисусъ Христосъ обладаетъ живыми и мертвыми, то остается одна надежда освободиться имъ отъ узъ грѣха, проклятія и вѣчной смерти чрезъ Его заслуги и неизреченное къ намъ милосердіе.
Любви, – такъ какъ поминовеніемъ умершихъ изъявляется къ нимъ чистая и безпристрастная любовь, которая при жизни иногда бываетъ по какимъ-либо видамъ.
Наконецъ, чрезъ поминовеніе умершихъ облегчается душевное о нихъ прискорбіе; а хорошія качества покойныхъ могутъ служить въ назиданіе. Поминающіе же отъ сердечнаго сочувствія и сами воспомянутся другими по непреложному Божію закону: ею же бо мѣрою мѣрите, возмѣрится и вамъ.
Нѣкоторые, при долгомъ поминовеніи усопшихъ во время обѣдни послѣ чтенія Евангелія и сугубой эктеніи, скучаютъ, – и болѣе потому, что не поставляютъ своею обязанностію молиться за постороннихъ умершихъ. А если бы въ это время поминовенное творили молитвы о всѣхъ здѣсь приснопоминаемыхъ: то не могли бы скучать, а еще находили бы въ этомъ большую душевную пользу и для себя, и для поминаемыхъ; такъ какъ всѣ поминаемыя души умершихъ, за гробомъ сей жизни, чрезъ молитвы о нихъ, получая себѣ отраду и оживленіе духа, возносятъ и свои моленія къ Небесному Отцу о благоденствіи и спасеніи молящихся за нихъ. Итакъ предстоящіе да не скучаютъ долгимъ поминовеніемъ, но да и сами творятъ въ это время слѣдующую молитву: упокой, Господи, приснопоминаемыхъ здѣсь рабовъ Твоихъ въ нѣдрахъ Авраамовыхъ и въ селеніяхъ праведныхъ.
Да и за панихидами, если бываетъ много поминаемыхъ, не должно этимъ отягощаться, а также нужно въ подобномъ родѣ творить о нихъ молитвы.
«Могилевскія Епархіальныя Вѣдомости». 1871. № 4. Ч. Неофф. С. 41.
※ ※ ※
Молитвенныя поминовенія прежде усопшихъ.
Подольскій преосвященный Димитрій имѣетъ прекрасный обычай ежегодно въ одинъ изъ избранныхъ дней (суббота четвертой недѣли великаго поста) совершать въ своей крестовой церкви заупокойную литургію по всѣмъ почившимъ въ теченіе года іереямъ своей епархія («Подольскія Еп. Вѣд.»). Это моленіе объ отшедшихъ отъ міра земного въ міръ горній іереяхъ, возносимое архіереемъ, всегда сопровождающимъ къ тому же свое служеніе это теплымъ словомъ воспоминанія о поминаемыхъ молитвой, производитъ сильное, трогательное, глубокое впечатлѣніе.
Въ Троице-Сергіевой Лаврѣ чинъ поминовенія всѣхъ скончавшихся православныхъ христіанъ совершается не въ субботу передъ Троицынымъ днемъ, какъ обыкновенно, а въ пятницу послѣ вечерни, притомъ самое поминовеніе совершается по древнему помяннику по особому чину. Нашъ православный погребальный чинъ и по тексту, и по напѣвамъ – безспорно лучшая часть въ нашемъ богослуженіи, и на лицъ, не охладѣвшихъ къ нему чрезъ привычку частаго слушанія, производитъ невообразимо трогательное впечатлѣніе. Пишущему эти строки лично извѣстенъ случай, когда одинъ очень образованный протестантъ, вообще всегда и язвительно вооружавшійся противъ обрядности въ молитвѣ и, значитъ, противъ православнаго богослуженія, пробывши однажды на отпѣваніи, такъ былъ пораженъ глубиною и прелестью словъ и напѣва: «Покой, Спасе нашъ», что долгое время буквально не могъ придти въ себя, съ тѣхъ поръ сталъ открыто признавать, что богослуженіе восточной церкви выше несравненно богослуженія всѣхъ другихъ христіанскихъ церквей, и самъ теперь стоитъ уже на порогѣ обращенія въ лоно православной церкви, если еще не принялъ православія. Въ заупокойномъ чинѣ, совершаемомъ въ Троице-Сергіевой Лаврѣ, кромѣ обычныхъ трогательныхъ заупокойныхъ молитвословій, возносятся и другія молитвы, столь же трогательныя и глубокія по смыслу, но мало извѣстныя.
«Помяни, Господи, всѣхъ, иже отъ вѣка и донынѣ рабовъ Твоихъ во истинной вѣрѣ и упованіи на милосердіе Твое преставльшихся, и елика въ житіи семъ согрѣшиша словомъ, дѣломъ, помышленіемъ и всякимъ чувствомъ душевнымъ или тѣлеснымъ, волею или неволею, въ вѣдѣніи и невѣдѣиіи, прости имъ и отъ всякія вины разрѣши ихъ, и упокой души ихъ, идѣже присѣщаетъ свѣтъ лица Твоего».
«Помяни, Господи, усопшихъ рабовъ Твоихъ, во всякомъ начальствѣ и власти и служеніи блага ради общаго потрудившихся, православныхъ воиновъ, гражданъ, поселянъ и всѣхъ христіанъ въ православной вѣрѣ и покаяніи скончавшихся».
Есть молитва о усопшихъ, плодоносившихъ и добродѣявшихъ во святыхъ церквахъ Божіихъ и въ обители преподобнаго Сергія, создателей ея, всѣхъ служившихъ въ ней отцовъ и братій, «миловавшихъ нищія, посѣщавшихъ больныя, защищавшихъ немощныя, подвизавшихся за правду и всѣхъ, заповѣдавшихъ молитися о нихъ»...
«Упокой, Господи, души усопшихъ рабовъ Твоихъ, внезапною смертію скончавшихся и предсмертнаго покаянія и святыхъ тайнъ напутствія не сподобившихся, болѣзнію умъ и память отъемлющею пораженныхъ, на брани убіенныхъ, отъ разбойниковъ и навѣтниковъ жизни лишенныхъ, отъ грома, отъ огня, отъ мраза, отъ жара, отъ ярости звѣрей умершихъ, утопшихъ, по бѣдственной смерти погребенія лишенныхъ, сироты, нищія и младенцы, отъ одиночества и неизвѣстности не имѣющихъ ближняго, молящагося за нихъ. Помяни ихъ, Самъ Господи, вѣдый коегождо душевную потребу, и даруй имъ очищеніе, и прощеніе, и миръ, и ослабленія (мукъ ихъ) сподоби ихъ, непобѣдимою силою животворящаго креста и молитвами Пресвятыя Богородицы и всѣхъ святыхъ» («Московскія Церк. Вѣд.»).
Въ «Новгородскихъ Епархіальныхъ Вѣдомостяхъ» была помѣщена замѣтка, перепечатанная во многихъ епархіальныхъ органахъ, въ которой высказывается сожалѣніе, что въ наше время все болѣе и болѣе забывается древній обычай имѣть и аккуратно вести при монастыряхъ и церквахъ синодики. Мысль вѣрная. Однако тутъ не надо упускать изъ виду одной стороны. Въ древнее, даже еще въ сравнительно очень недавнее время, синодики, кромѣ молитвеннаго поминальваго значенія, имѣли еще огромное значеніе историческое. Это были единственныя большею частію лѣтописи монастырей, монастырскіе старожилы, благодаря которымъ только и возможно было возстановить въ большинствѣ случаевъ списки монастырскихъ настоятелей и роды основателей и благодѣтелей церквей. Теперь же всякое болѣе или менѣе значительное явленіе внѣшней жизни монастыря, пусть это будетъ административное или хозяйственное, немедленно отмѣчается мѣстною, а иногда и столичною повседневною печатью и непремѣнно оставляетъ послѣ себя документъ въ архивѣ и монастырскомъ и консисторскомъ. Въ этомъ случаѣ только бываетъ одна бѣда: извѣстія повседневной печати уплываютъ въ область забвенія, какъ волны рѣки, а архивы у насъ не считаются такими мѣстами, гдѣ охотно и часто проводили бы время свѣжіе люди. Поэтому, хоть и къ стыду, а нужно сознаться, благодѣянія часто забываются скоро.
Жизнь, впрочемъ, выдвигаетъ новый видь «синодиковъ», и, кажется, сообразно съ временемъ самый соотвѣтственный: это небольшія печатныя описанія монастырей или церквей со списками настоятелей и благотворителей. Если въ этихъ спискахъ будутъ заключаться самыя краткія свѣдѣнія объ усопшемъ и его заслугахъ, то списки вполнѣ будутъ отвѣчать и популярно-исторической и модитнеино-помичальной цѣли, такъ какъ будутъ знакомить постороннихъ монастырю лицъ въ общихъ чертахъ съ исторіей обители, и молящимся напомнятъ образы тѣхъ, за кого они молятся, и чрезъ то молитву сдѣлаютъ непремѣнно сердечною. Важно особенно здѣсь будетъ то, что всѣ присутствующіе въ храмѣ сознательно будутъ участвовать въ заупокойныхъ моленіяхъ предстоятелей.
«С.-Петербургскій Духовный Вѣстникъ». 1895. № 25.
※ ※ ※
Родительская суббота.
«Помяни, Господи, плѣненныхъ отъ рукъ нечистыхъ и посѣченныхъ во всѣхъ странахъ скончавшихся, убіенныхъ за вѣру отъ татаръ и отъ литвы, и на Ледовомъ побоищѣ, и на Ракоборѣ у вѣнца городка, и на Мурманѣ и на Югрѣ»... Рукописный синодикъ Корниліева монястыря
Нѣсколько лѣтъ тому назадъ одинъ случайный спутникъ мой на большомъ Волжскомъ пароходѣ осаждалъ меня труднымъ догматическимъ вопросомъ: «Богатымъ и на томъ свѣтѣ счастье, – говорилъ онъ, – наживутъ денегъ, раздадутъ по церквамъ, и молятся за нихъ всѣ, а вотъ нашъ братъ, бѣдный, – помрешь, и помянуть будетъ некому»... Не помню, что я говорилъ «бѣдному человѣку» въ его утѣшеніе, но знаю, что долго послѣ но могъ разрѣшить своихъ недоумѣній, пока наконецъ не нашелъ готовое рѣшеніе вопроса нынѣ лѣтомъ въ одной монастырской библіотекѣ крайняго Сѣвера.
Вотъ этотъ отвѣтъ.
«Помяни, Господи, души иже восхотѣша память творити умершимъ и нищеты ради не возмогоша нималы памяти сотворити и прости имъ вся елика согрѣшиша и всели ихъ съ лики праведныхъ твоихъ.
Помяни, Господи, души хотящихъ покаятися свое согрѣшеніе и внезапу постиже смертный часъ, и умроша безъ покаянія и прости имъ, Господи, всяко согрѣшеніе и упокой съ праведными.
Помяни, Господи, души приходящихъ на покаяніе къ духовникомъ своимъ и срама ради не возмогоша исповѣдати своего согрѣшенія или прещенія, бояшеся своего духовника поношенія или потаиша содѣянная собою согрѣшенія.
Помяни, Господи, души тѣхъ, которые дали обѣтъ на цѣлую жизнь «и паки плотскимъ изнеможеніемъ или нищетою томими или въ какой иной нужи пребывающо не возмогоша обѣта своего сотворити».
Помяни, Господи, тѣхъ, кто простому человѣку исповѣдалъ свое согрѣшеніе и «во умѣ своемъ покаяшеся своего согрѣшенія на всякомъ мѣстѣ владычествія Твоего стоящи или сѣдящи или на одрѣ своемъ лежащи и по пути идущи и къ Тебѣ всѣхъ Богу милостивому воздохнувши или прослезися о своемъ согрѣшеніи и упокой ихъ съ праведными твоими».
Помяни, Господи самоубійцъ «иже мучимы быша многими муками – студенію, наготою и ранами и гладомъ во всякой нужи пребывающи и по вся дни безпокоя и тѣлесы своими изнемогоша»...
Помяни, Господи, и тѣхъ, которые дали вкладъ на поминовеніе, и тѣхъ, которые ничего не дали, всѣхъ помяни Господи «отъ Адама и до сего дне»; не только богатыхъ и знатныхъ, но и бѣдныхъ, и нищихъ, не только въ покаяніи и исповѣданіи скончавшихся, но и тѣхъ, кто исповѣдаться не успѣлъ, застигнутый смертью на пути и распутій»...
Тамъ же читаемъ грозное предостереженіе тѣмъ, кто не хочетъ молиться за умершихъ:
«Се пишемъ вамъ, пастыремъ стада Христова, рекше игуменомъ и учителемъ, иже кто отъ паствы вашея нищетою духовною живя и преставится отъ житія сего, иже глаголете не далъ вклада не пишемъ въ синодикъ, то уже мѣсто вы пастуси, но яко наемницы, да како дерзнете рещи предъ Богомъ: «се азъ и дѣти мои», а не приносяще должныхъ молитвъ о душахъ ихъ... Аще кто имѣя чреду Божественныя службы, лѣностію или небреженіемъ не поминаетъ написанныхъ въ книгахъ сихъ, и самъ не помяновенъ будетъ предъ Богомъ».
Но не только священникамъ, а и мірянамъ дается наставленіе. «Аще кто о умершихъ душахъ не печется родомъ своимъ, и памяти не творитъ, ни въ синодикъ роду своего не вписуетъ, то воистину на семъ свѣтѣ таковаго житіе съ преткновеніемъ ему, и чада будутъ съ порушеніемъ здѣ, а во ономъ вѣцѣ милости отъ Бога не получитъ и отъ грѣхъ не очистится».
Въ другомъ мѣстѣ о томъ же написано: «Достоитъ умершихъ души въ церковный синодикъ писати, рекже поминаніе, а отъ имѣнія часть отдѣлять святѣй Божіей церкви и нищимъ братіямъ... А та память не оскудѣетъ и до вѣка»...
Если бы нашелся въ Россіи такой человѣкъ, который взялъ бы на себя трудъ прочитать и провѣрить синодики – не говоримъ уже всѣхъ церквей, а хотя бы одного какого-нибудь уѣзда или епархіи, то онъ увидѣлъ бы, что противъ правила, предписаннаго стариннымъ синодикомъ, погрѣшаетъ часто та и другая сторона: и, тѣ, кто долженъ отдѣлять часть имѣнія своего на поминаніе, и тѣ, кто долженъ память творить по умершимъ. Міряне – часто весьма состоятельные – «именъ въ синодикъ не вписуютъ», священники не каждый день прочитываютъ синодики. Да и нельзя иначе: развѣ достало бы времени и силъ прочитать синодикъ въ четыреста; пятнадцать листовъ, подобный тому, который хранится во св. обители? Не даромъ же, вѣдь, всякому, кто будетъ его ежедневно прочитывать, назначена особая награда: «помяни, Господи, души потрудившихся трудолюбно прочитати синодикъ сей на всякъ день». Не даромъ же въ монастыряхъ, какъ напр, въ Соловецкомъ, приставленъ особый монахъ, который только и дѣлаетъ, что читаетъ синодикъ. Но несомнѣнно, что есть и теперь приходскіе пастыри, которые если не «всякъ день», то по крайней мѣрѣ разъ въ недѣлю прочитываютъ приходскій синодикъ. Народная молва обыкновенно окружаетъ ореоломъ святости такихъ пастырей: говорятъ о нихъ, что души умершихъ не только предстательствуютъ за нихъ предъ Богомъ, но и помогаютъ имъ жить здѣсь, на землѣ.
К. Казанскій.
«Самарскія Епархіальныя Вѣдомости». 1901. № 22. Ч. Неофф. С. 1063-1065.
※ ※ ※
Молитва за усопшихъ (Изъ жизни святителя Филарета, митр. Московскаго).
Вылъ въ Москвѣ, въ церкви у Дѣвичьяго поля (прилегающаго къ Новодѣвичьему монастырю), священникъ, страдавшій запоемъ... Терпѣли его прихожане, но, наконецъ, стало не втерпежъ и было доведено до свѣдѣнія митрополита Филарета Московскаго о порокѣ священника и о великомъ соблазнѣ, производимомъ въ приходѣ.
Митрополитъ Филаретъ былъ человѣкъ очень строгій и требовательный, а предъявленныя обвиненія были такъ несомнѣнны, и вредъ, приносимый священникомъ, столь великъ, что митрополитъ рѣшилъ удалить его изъ прихода и запретить священнослуженіе.
Однако, кончая вечерамъ дѣла и отложивъ дѣло священника на самый конецъ, онъ въ послѣднюю минуту не рѣшился почему-то положить резолюцію на поданномъ прошеніи и оставилъ дѣло до утра.
Ночью ему снился страшный сонъ. Его окружали какіе-то неизвѣстные люди страшнаго вида, убогіе, со слѣдами страшныхъ ранъ, нѣкоторые сильно опухшіе, какъ утопленники, точно вставшіе изъ гробовъ, погибшіе «нечаянною смертію» покойники. Всѣ они настоятельно требовали отъ митрополита, чтобы онъ не трогалъ того священника. Послѣ этого сна митрополитъ проснулся и, не желая ему поддаваться, всталъ и направился въ кабинетъ къ письменному столу, чтобы написать рѣшенную съ вечера резолюцію. Но и тутъ какая-то невѣдомая сила остановила его руку, уже державшую перю. Онъ ушелъ въ спальню, не написавъ рѣшенія.
И снова повторился тотъ-же сонъ. Странные люди съ еще большею настойчивостью требовали отъ него, чтобы онъ оставилъ священника на мѣстѣ. «Онъ намъ нуженъ, – кричали они съ выраженіемъ страданія, – онъ за насъ молится».
Опять какая-то сила удержала руку владыки отъ резолюціи объ удаленіи этого священника.
Когда онъ вновь уснулъ, сонъ повторился третій разъ.
Митрополитъ Филаретъ невольно призадумался надъ этимъ троекратнымъ сномъ. Раннимъ утромъ онъ послалъ за священникомъ, требуя его немедленно къ себѣ. Священникъ явился.
Митрополитъ разсказалъ ему о жалобахъ на него прихожанъ и о своемъ рѣшеніи удалить его. Священникъ не защищался, не опровергалъ обвиненій, а только смиренно повторялъ:
– Виноватъ, владыко.
– Но за тебя есть ходатаи. За тебя усиленно просятъ, – говорилъ митрополитъ, пронзая священника невыносимо острымъ взглядомъ своихъ глазъ. – Въ тебѣ должна быть какая-нибудь тайная добродѣтель. Ты долженъ мнѣ сказать о ней. Откройся мнѣ, какъ на духу.
– Какія же у меня добродѣтели, владыко? – отвѣчалъ священникъ. Весь я во грѣхахъ, достоинъ кары. Одно есть у меня сердечное движеніе: молюсь за усопшихъ. Не только за прихожанъ моихъ. Но какъ услышу объ одинокомъ человѣкѣ, который не оставилъ никого, кто-бы могъ о немъ молиться, или встрѣчу одинокія дроги съ покойникомъ изъ больницы, или прочту въ газетѣ о нечаянной смерти – стараюсь запомнить имя, записываю и поминаю.
– Благо творилъ. Ты за нихъ молился, а они о тебѣ предстательствуютъ и требуютъ, чтобы я оставилъ тебя въ той-же церкви молиться за нихъ. На этотъ разъ прощаю тебя. Продолжай исполнять милость къ усопшимъ; но подумай и о живыхъ, среди которыхъ ты производишь такой соблазнъ.
Митрополитъ долго наставлялъ священника и съ миромъ отпустилъ его.
Послѣ этого священникъ совершенно исправился: бросилъ пить и помня въ душѣ тѣ задатки добраго пастырства, которые раньше побуждали его молиться за незнакомыхъ ему усопшихъ – сталъ прекраснымъ священникомъ. (Изъ разсказовъ Е. Поселянина).
«Вѣчное. L'Eternel». № 6. Іюнь. 1948. С. 18-19.
※ ※ ※
Изъ дневника новосвмуч. Іосифа, митр. Петроградскаго:
Молитва за умершихъ есть своего рода «память смертная». Полюби эту молитву всею горячностью и сосредоточенностію, и она спасетъ и тебя своею великою отрезвляюще-благодатною силою, утѣшитъ въ житейскихъ печаляхъ, удержитъ отъ многихъ страстей и похотей, подкрѣпитъ тебя въ твоихъ трудахъ, исцѣлитъ скорбь, перенеся всѣ твои мысли и чувства въ міръ загробный, идѣже нѣсть болѣзнь, печаль и воздыханіе, куда всѣмъ намъ надо быть готовыми каждую минуту, какъ въ наше истинное отечество, ради котораго немного – претерпѣть все, что выпадаетъ на долю каждаго въ здѣшней мимолетной жизни. (№ 1595).
Сост. Ред.
