Замечательный случай болѣзни и выздоровленія.
Въ памятникахъ древней, русской письменности XVI вѣка сохранилось непререкаемое чудесное свидѣтельство объ употребленіи въ то время православнаго обычая слагать для крестнаго знаменія вмѣстѣ первые три перста. Такъ въ житіи преподобнаго Александра Ошевенскаго († апр. 20 д. 1479 г.) составитель сего житія священноинокъ Ѳеодосій, повѣствуя о явленіи ему преподобнаго, говорить о себѣ самомъ слѣдующее: «увѣдѣхъ бывшая надъ собою, яко десная моя рука ослабѣ, длань же о запястій сбгнуся, три же персты верхнихъ едва возмогохъ вмѣсто содвигнути, еже на лицы своемъ крестное знаменіе воображати: два же перста нижнихъ къ длани прикорчишася». Нижеприводимый случай можетъ быть отнесенъ къ разряду тѣхъ знаменій, которыя и въ нашъ вѣкъ свыше посылаются простосердечнымъ людямъ во извѣщеніе правильности и святости извѣстнаго церковнаго обычая.
На прошедшей недѣлѣ (четвертой) великаго поста, по окончаніи исповѣди, крестьянка Рязанской губерніи, Пронскаго уѣзда, деревни Покровки, вдова Меланія Николаева, 70 лѣтъ, отъ рожденія состоящая въ православной вѣрѣ, разсказала мнѣ, какъ духовному своему отцу, въ церкви предъ св. Евангеліемъ и крестомъ, о слѣдующемъ знаменательномъ событіи въ ея жизни. «Лѣтъ будетъ 40 тому назадъ, жила я въ кухаркахъ, года четыре или пять – хорошо не помню, – въ городѣ Коломнѣ, у купчихи Ирины Гордѣевой Синицыной, которая съ дѣтьми своими была раскольница, по Рогожскому кладбищу. Жила я у ной честію, работала усердно, что было силы, боясь Бога, чтобы даромъ чужой хлѣбъ не ѣсть; не было у ней ни дворника, ни скотницы: вездѣ я поспѣвала, какъ хозяйка, такъ и сыновья ея и снохи меня любили; одно имъ не нравилось, что я молилась не по ихнему – большимъ крестомъ, а какъ молились мои родители, дѣды и прадѣды: тремя перстами, во имя святой Троицы. Одинъ разъ, въ какой-то праздникъ, – навѣрно сказать тебѣ теперь не могу. помню только лѣтней порой, – всѣ молодые люди изъ семейства разошлись, кто къ роднымъ, а кто на гулянье. осталась я одна съ хозяйкой старушкою. Вотъ она и пристала ко мнѣ. Всѣмъ бы, говоритъ, ты, Маланыошка. хорошая баба, да одинъ въ тебѣ большой норокъ – молиться не умѣешь. – Что ты, говорю, матушка, Ирина Гордѣевна. какѣ я молиться не умѣю! Хоть грамотѣ я не горазда, а молитвы, нужныя всякому христіанину, я давно всѣ знаю, и Отче, и Богородицу, и Вѣрую, Милосердіи двери, и по милости Божіей люблю молиться Господу Богу, только приметъ ли Онъ, Батюшка, Отецъ Небесный, мою грѣшную молитву: ото Его святая воля! – Вотъ то-то, говоритъ, и есть, что Богъ молитву-то твою не приметъ... – Да какъ же это ты знаешь, спросила я Гордѣевну съ удивленіемъ. – А такъ, говоритъ, что вотъ ты въ прелести щепотной; и стала она тутъ мнѣ говорить изъ какихъ-то божественныхъ книгъ, гдѣ показано молиться по ихнему, а не какъ я молилась. Говорила она мнѣ много, только теперь я не помню ни словечка. Она была такая хорошая грамотница, и книгъ разныхъ у ней было много. Я все слушала, и не знала, что ей сказать; только говорила, что у насъ всѣ въ деревнѣ такъ изстари молились, какъ я; и если я перемѣню крестъ, то, пожалуй, меня священникъ и въ церковь не пустить. – Я, говоритъ, тебя отъ вашей церкви не отгоняю: а если хочешь меня послушаться, то перестань молиться щепотью. Я ей ничего не сказала. – Молись, говоритъ, вотъ такъ. Тутъ она меня подвела къ святымъ иконамъ и указала, сама не знаю, на какого-то угодника Божія, у котораго правая ручка была сложена такъ, какъ совѣтовала мнѣ молиться Ирина Гордѣевна. Повѣрила я ей и сказала: ужъ когда на святой иконѣ написано двумя перстами молиться, стану креститься и я такъ. И не думавши долго, въ тотъ же день, когда пришло время ложиться спать, помолилась я Богу, безъ всякаго сомнѣнія, крестясь по ихнему: никакой я неловкости въ рукѣ почувствовала, легла и спала спокойно. Поутру встаю, хочу перекреститься и никакъ не пригну большой-то палецъ къ двумъ послѣднимъ, точно гвоздь въ него забитъ, стоитъ – не гнется, смотрю: всѣ жилы на правой рукѣ у меня страшно вздулись, вся кисть отекла; а лѣвая рука ничего. Что такое, думаю себѣ, Господи Іисусе! Кажись, ни чѣмъ я руки не ушибла, ни ногтоѣды, никакой нигдѣ занозы, иди чирья, или другой какой боли, – ничего не было, да и особенно не было больно, если держать руку просто, – но когда стану креститься, въ ту же минуту сдѣлается мнѣ страшно больно; однако хоть съ трудомъ, но я все-таки помолилась, какъ научила Гордѣевна, и пошла доить коровъ (у хозяйки были три коровы), подоила одну корову и пришла домой; позвала въ кухню хозяйку и говорю ей: матушка моя, Ирина Гордѣевна. пошли ты свою невѣстку подоить двухъ коровъ; не тронусь я правой рукой, кое-какъ я смогла подоить лѣвой одну корову. Хозяйка увидала мою руку, молча покачала головой и ушла изъ кухни; а я весь день тотъ почти ни зачто и не принималась: на другой день сдѣлалось еще больнѣе. Вотъ я и подумала: ужъ ни отъ того ли мнѣ это доспѣлось, что перемѣнила я свой крестъ (перстосложеніе). Господи, прости меня грѣшную! Ложась спать, я стала молиться по своему, и никакой боли не чуствовада. Поутру встала и вижу, опухоль вся прошла и жилы стали, какъ надобно; но лишь попробую большой палецъ пригнуть къ двумъ послѣднимъ, никакъ не погну, – страсть, какъ больно; а сложу крестъ по своему: свободно и боли никакой нѣтъ. Пошла я къ хозяйкѣ да и сказала, что хотите со мной дѣлайте, хоть разочтите меня, а я по вашему больше молиться не стану. – Хозяйка ничего мнѣ на это не сказала и на руку мою не взглянула. Съ тѣхъ поръ я опять стала молиться, какъ всегда молилась съ дѣтства, и боли въ рукѣ, слава Богу, никакой никогда до сихъ поръ не было. Гордѣевна скоро умерла, и весь домъ ихъ обнищалъ, тогда и я ушла отъ нихъ къ другому мѣсту въ Коломнѣ же».
Въ вѣрности переданнаго факта свидѣтельствуюсь священническою совѣстію. Любопытствующій можетъ провѣрить передаваемый мною разсказъ, спросивъ лично Меланію Николаеву, нынѣ живущую въ Москвѣ, въ домѣ г. Гусачевой, бывшемъ Дашкевичъ, на углу Тверской и Георгіевскаго переулка, у коллежскаго совѣтника и кавалера Петра Архипповича, которому Николаева гораздо ранѣе, чѣмъ мнѣ сообщила о знаменательномъ событіи въ ея жизни.
Параскевгевскій, въ Охотномъ ряду, священникъ І. Виноградовъ.
Марта 20 дня, 1873 года.
«Московскія Епархіальныя Вѣдомости». 1873. № 13. С. 125-126.
