Иеромонах Серафим (Роуз) – Живая связь со свв. отцами: Архиепископ Андрей (Рымаренко).
В этом году исполяеться 42-я годовщина кончины покойного Преосв. Андрея (Рымаренко), арихеп. Роклендского, основателя Ново-Дивеевского монастыря. Владыка Андрей скончался в день памяти Первоверховных Апостолов 12 июля 1978 г. Вечная Ему память! – ред.
В 1971 г. отмечалось 50 лет пастырского служения владыки Андрея, основателя Ново-Дивеевского монастыря в Спринг Валлей (шт. Нью-Йорк), где свято хранится память преподобного Серафима Саровского; через два года после этого владыке Андрею исполнилось 80 лет и он был возведен в архиепископский сан. И то, и другое событие было поводом к чествованию владыки; многим он известен как «последний русский православный старец», и люди идут к нему за благословением, в надежде прикоснуться к духовному источнику истинного православия, который в наши дни иссякает на глазах. В самом деле, он буквально и есть та самая живая связь со св. отцами: он был учеником двух последних Оптинских старцев, Анатолия и Нектария[1], и у него под епитрахилью отошел ко Господу в 1928 г. старец Нектарий. Но не только и даже не столько этим важен для нас владыка Андрей, сколько тем учением, которое он получил от своих учителей: как сохранить святое православие в наш безбожный век.
Учение это, полностью свято-отеческое по содержанию, – учение не книжное, а живое. Помещенные ниже пять отрывков из его работ рассказывают об основных событиях его жизненного пути – пути испытаний и страданий, через революцию, анархию, застенки, катакомбы, бомбежки, бегство, чужбину. Но сами по себе эти страдания, как бы ни способствовали они духовной жизни, еще не дают ключа к его учению: многие ведь страдали не меньше, да без толку. Он же, где бы ему не пришлось оказаться, – в Киеве, в Берлине, в Вендлингене, в окрестностях Нью-Йорка, – оказывался в центре тесно сплоченной православной общины. Такие общины у православных в наше время редкость; возникают они не сами по себе, а лишь в особых условиях, вокруг источника сознательного православного мировоззрения. Именному такому осознанному свято-отеческому мировоззрению мы и должны в первую очередь научиться у владыки Андрея. Попробуем сформулировать основные пункты этого мировоззрения, – мировоззрения не в абстрактном, философском смысле, но живого, действенного мировоззрения, выросшего из православного духовного опыта.
Первое. Православие – это не просто обряд, верование, поведение, или что-то в этом роде, что носят как некий признак христианства, оставаясь при этом духовно мертвыми. Нет, это ЖИВАЯ СТИХИЯ, КОТОРАЯ ПРЕОБРАЖАЕТ ЧЕЛОВЕКА, сообщает ему силы жить в самых трудных и ужасных условиях и готовит его к мирному переходу в вечность.
Второе. Существо православной жизни – БЛАГОЧЕСТИЕ, в определении старца Нектария, основанном на этимологии слова («содержать в чести то, что Божие»). Это понятие глубже, чем правильное вероучение; это значит, что Бог входит в каждую сторону человеческой жизни, и жизнь наполняется страхом Божиим.
Третье. Из подобного расположения души вырастает ПРАВОСЛАВНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ, православный быт. Он отнюдь не сводится ко внешним порядкам и обычаям, типичным для православных христиан; в нем – стратегия духовной борьбы каждого, кто в центре своего бытия и мышления ставит Церковь и ее законы. Именно такой совместный образ жизни, сознательно построенный на дневном круге церковных служб, лежит в основе настоящей православной общины с ее радостью, теплом и внутренним покоем. Инославные, а подчас и мало осведомленные православные, не имея понятия о подобных чертах, могут, пожалуй, назвать их «иллюзорными», но тот, кто знаком с жизнью подлинной православной общины, в монастыре или в миру, ни на минуту не усомнится в их реальности. Владыка Андрей рассказывает, как он всю жизнь искал, находил и даже создавал заново утраченный мир своего православного детства; в его словах мы слышим нашу собственную жажду найти такое место, окружение и внутреннее состояние, чтобы жить полноценной православной жизнью, душа в душу с близкими по духу людьми. Пусть это трудно достижимо, но именно к этому и следует нам стремиться.
Четвертое. Без ПОСТОЯННОЙ, СОЗНАТЕЛЬНОЙ ДУХОВНОЙ БОРЬБЫ православная жизнь может превратиться в «оранжерею» с искусственной атмосферой, где внешние атрибуты православия услаждают и расслабляют душу, никак не воздействуя на нее, – вместо того, чтобы мобилизовать ее на путь к спасению. Как часто даже самые лучшие общины, приобретая благосостояние и известность, теряют сердечный жар и единодушие прежних трудных лет! Для подлинной богоугодной христианской жизни нет и не может быть никакой «формулы успеха»; любая внешняя особенность рискует оборотиться фальшью, если душа не идет по верному пути, не трепещет перед Господом, не держит на первом месте Его святых заповедей и всего, что Божие, во всякое время.
Пятое. Главной опасностью для православной жизни в наше время владыка Андрей называет «гуманизм», обозначая этим термином всю широту интеллектуального (а ныне и политического) движения, которое силится уничтожить христианство и заменить его земным, рационалистическим мировоззрением, где человек по существу становится сам себе богом. Проявления гуманизма в таком понимании весьма многообразны, от европейского «возрождения» и ереси жидовствующих в России XV в. до наглого атеизма и французской революции XVIII в., до коммунизма и всех прочих измов современности, провозглашающих царство человеческое вместо Царства Божия. Гуманизм идет в наступление многими путями, реже открытым, осознанным обращением в свою веру, чаще невниманием и невежеством в духовной жизни. Дальняя цель этого удара – воцарение Антихриста; защита от него – СОЗНАТЕЛЬНОЕ ПРАВОСЛАВНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ.
Учение это весьма глубокое, и далеко не все способны следовать ему до конца. Владыка Андрей уже на склоне своих лет; живая связь с православием лучших времен, которая у нас есть в его лице, скоро прервется. Но его учение не должно уйти вместе с ним. Божиим усмотрением, в этом году[2] в Ново-Дивееве был знаменитый писатель Солженицын, типичный пример пробуждающегося – но еще не сформированного – религиозного сознания в сегодняшней России, и владыка Андрей имел возможность побеседовать с ним, хотя бы вкратце. Русских, лично знакомых с истинным православием, или ищущих на ощупь (подобно Солженицыну) нечто утерянное их предками, владыка Андрей естественно привлекает к себе; но его учение – это живая вода для всякого сознательного православного.
Давайте же, если мы любим и ценим святое православие, примем его и станем жить по нему – так же как сам владыка Андрей жил по учению горячо любимого им св. Тихона, – и вернем в наш безбожный, варварский век ПРАВОСЛАВНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ.
Иеромонах Серафим (Роуз)
Первоначально опубликовано в: «The Orthodox Word». 1975. July-August, pp. 135-137. Перев.: «Русский пастырь» 1999. №35.
[1] Прославлены с другими Оптинскими Старцами РПЦЗ в 1990 г. – ред.
[2] Статья написана в 1975 г. – ред.
См. также:
Архиепископ Андрей (Рымаренко) – Православие, большевизм и наша эмиграция.