Николай Христіановичъ Вессель – ПРАКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА (III): Изъ низшихъ понятій образуются высшія понятія. Превосходство понятій предъ отдѣльными представленіями.
Изъ низшихъ понятій образуются высшія понятія.
Понятія, образующіяся изъ чувственныхъ воспріятій, а равно изъ желаній и чувствованій{1}, называются низшими въ отличіе отъ высшихъ, которыя происходятъ уже изъ этихъ понятій и образуются чрезъ соединеніе въ одно представленіе нѣсколькихъ признаковъ, общихъ всѣмъ взятымъ однороднымъ низшимъ понятіямъ.
Возьмемъ напр. понятіе о млекопитающемъ животномъ. Оно образовалось изъ частныхъ понятій о собакѣ, кошкѣ, лошади, коровѣ, оленѣ, кроликѣ, обезьянѣ и т. под. Это понятіе обнимаетъ собою не только всѣ приведенныя нами низшія понятія, но и всѣ чувственныя воспріятія, лежащія въ основаніи этихъ послѣднихъ; слѣдовательно оно есть понятіе болѣе обширное или высшее. Изъ множества признаковъ, входящихъ въ составъ тѣхъ низшихъ понятій, изъ которыхъ оно образовалось, само оно содержитъ только три признака: (животное) имѣющее позвоночный столбъ, теплую красную кровь, рождающее дѣтей, которыхъ выкармливаетъ молокомъ; всѣ другіе признаки исключены изъ этого понятія{2}.
Далѣе, изъ понятій о воробьѣ, воронѣ, соловьѣ, жаворонкѣ и др. можно образовать высшее понятіе о птицѣ, соединивъ ихъ общіе признаки; и это послѣднее будетъ обнимать собою не только низшія понятія, но и чувственныя воспріятія, лежащія въ основаніи этихъ понятій. Сколько же признаковъ соединено въ понятіи: птица? Четыре слѣдующихъ: (животное), надѣленное позвоночнымъ столбомъ, покрытое перьями, имѣющее красную теплую кровь и кладущее яица.
Точно также образовались понятія: о рыбѣ, насѣкомомъ, червѣ и пр. Сначала должны были составиться низшія понятія: а) о щукѣ, окунѣ, ершѣ, сигѣ, лещѣ и др., б) о паукѣ, муравьѣ, пчелѣ, осѣ, мухѣ и др., в) объ улиткѣ, піявкѣ, полипѣ о др., чтобы въ нихъ сдѣлались явными общіе признаки, характеризующіе тотъ или другой родъ, – что рыбы имѣютъ позвоночный столбъ, красную холодную кровь и дышатъ водой, – что насѣкомыя вмѣсто позвоночнаго столба имѣютъ кольцеобразное тѣлосложеніе, – что черви не имѣютъ ни позвоночнаго столба, ни кольцеобразнаго сложенія.
Если теперь сознаніе обратить на то, что есть общаго между млекопитающими, птицами рыбами, насѣкомыми и червями, то образуется еще высшее понятіе, заключающее въ себѣ только слѣдующіе признаки: (животное) обладающее жизнію, ощущеніемъ и произвольнымъ движеніемъ, а также принимающее пищу ртомъ. Это и будетъ понятіе о животномъ.
Возлѣ класса животныхъ находится другой классъ предметовъ, которые имѣютъ тотъ общій признакъ, что, будучи надѣлены жизнію, не обладаютъ ни ощущеніемъ, ни произвольнымъ движеніемъ и не принимаютъ пищи ртомъ, а всасываютъ ее всею поверхностію своего тѣла. Предметы эти называются растеніями. Высшее понятіе «растеніе» очевидно предполагаетъ нѣсколько, низшихъ понятій, какъ-то: дерево, кустарникъ, трава и др. под., а эти послѣднія образовались въ свою очередь изъ понятій еще низшихъ, и т. д. до чувственныхъ воспріятій.
Точно такимъ же путемъ образуется и высшее понятіе «минералъ». Въ составъ его входятъ слѣдующіе признаки: (вещество) не имѣющее ни жизни, ни ощущенія и не нуждающееся въ пищѣ. А къ подобнымъ веществамъ относятся всѣ жидкія и твердыя вещества, составляющія земной шаръ, особенно – земли, камни, соли, горючія вещества и металлы. Изъ этихъ низшихъ понятій образовалось высшее, которое обнимаетъ ихъ собою точно такъ, какъ они въ свою очередь обнимаютъ чувственныя воспріятія. При этомъ можетъ случиться и то, что напр. понятіе металла образовалось прежде, чѣмъ были открыты всѣ многоразличные металлы, содержащіяся въ объемѣ этого попятія. Это потому, что какъ частный человѣкъ, такъ и наука выдѣляетъ высшее понятіе изъ тѣхъ низшихъ понятій, которые уже извѣстны. Слѣдовательно едва ли можно найти такія высшія понятія, въ объемъ которыхъ не могли бы и не должны бы были входить постепенно новыя чувственныя воспріятія и новыя низшія понятія, которыя возникаютъ вслѣдствіе новыхъ открытій.
Теперь возьмемъ три высшія понятія: животное, растеніе и минералъ, и постараемся узнать, что есть между ними общаго. Изъ этого общаго у насъ образуется новое, еще высшее понятіе: произведеніе природы, потому что животныя, растенія и минераллы произведены природою. Этому понятію можетъ быть противупоставлено другое: произведеніе искусства; а изъ того и другого вмѣстѣ можетъ быть выдѣлено новое еще высшее понятіе: тѣло, въ которомъ нельзя замѣтить никакихъ другихъ признаковъ, кромѣ того, что оно занимаетъ собою извѣстное пространство и дѣйствуетъ на наши чувства.
Самое же высшее изъ всѣхъ этихъ понятій есть понятіе: предметъ (вещь); оно обнимаетъ собою все, что только существуетъ въ дѣйствительности, въ отличіе отъ того, что не имѣетъ собственнаго существованія, а существуетъ только въ нашихъ представленіяхъ или мысляхъ.
До сихъ поръ мы брали примѣръ изъ міра чувственнаго; но точно также образуются высшія понятія, заимствуемыя и изъ міра чисто духовнаго.
Изъ понятій о различныхъ частныхъ желаніяхъ образуется высшее понятіе о желаніи вообще, изъ понятій о различныхъ частныхъ чувствованій – понятіе о чувствованіи вообще. Общее во всѣхъ желаніяхъ то, что они суть стремленія возобновить исчезнувшія впечатлѣнія: свѣта, звука, вкуса и т. под. Высшее понятіе: желаніе (вообще) выражаетъ собою только общее стремленіе возобновить исчезнувшія впечатлѣнія, между тѣмъ какъ низшее понятіе: извѣстное, частное желаніе, выражаетъ стремленіе возобновить только извѣстныя, частныя впечатлѣнія. Далѣе, – между всѣми чувствованіями общаго то, что они суть явленія, выражающія собой настроенія души; при чемъ однѣ выражаютъ веселое, другія печальное, а третьи какое-то средцес настроеніе души. Низшее понятіе: извѣстное чувствованіе, есть какъ будто отголосокъ, подобный эху, слѣдовательно нѣсколько ослабленный, того или другого рода душевныхъ настроеній (то же самое можно сказать и о понятіяхъ желаній), а высшее понятіе: чувствованіе (вообще) есть самый общій образъ, произведенный изъ всѣхъ нашихъ душевныхъ настроеній.
Подобнымъ образомъ изъ понятій о различныхъ частныхъ воспоминаній развивается высшее понятіе о воспоминаніи вообще, изъ понятій о различныхъ идеяхъ – высшее понятіе объ идеѣ вообще, изъ понятій о различныхъ отвращеніяхъ – высшее понятіе объ отвращеніи вообще. Если же всѣ эти частныя душевныя явленія объединить какимъ-нибудь общимъ всѣмъ имъ признакомъ, то произойдетъ новое, самое высшее въ этомъ отношеніи понятіе: душевное явленіе.
Въ заключеніе нужно сказать, что указанныя нами понятія обозначаютъ собою то, что обыкновенно называютъ родами, видами, классами, и что въ основаніи ихъ лежатъ цѣлыя группы (кучи), другихъ понятій и частныхъ представленій, почему они и называются понятіями группъ или групповыми (Gruppenbegriffe).
※ ※ ※
Во всякой мелодіи, равно какъ и въ каждомъ словѣ звуки слѣдуютъ непосредственно одинъ за другимъ, и если мы хотимъ получить полное, цѣлостное впечатлѣніе отъ какой-нибудь мелоліи или слова, то должны соединять отдѣльныя впечатлѣнія, получаемыя отъ каждаго звука въ частности. Подобныхъ рядовъ чувственныхъ воспріятій или ощущеній, въ которыхъ одинъ членъ непосредственно слѣдуетъ за другимъ, и притомъ такъ, что изъ этого ряда можетъ составиться одно цѣлое – очень много.
Возьмемъ, напр. представленіе: перемѣна временъ года. Здѣсь, въ этомъ одномъ, цѣломъ представленіи содержится четыре частныя представленія, непосредственно одно за другимъ слѣдующія: весна, лѣто, осень и зима. Вотъ это-то и называется рядомъ представленій. Такой же рядъ представляютъ собою: восходъ и закатъ солнца, теченіе луны и ея фазисовъ, жизнь большей части людей; во всѣхъ этихъ примѣрахъ соединяются въ одно цѣлое слѣдующія, совершенно отдѣльныя представленія: рожденіе, возрастаніе, дряхлость и смерть.
Далѣе, – кто вспоминаетъ то, что онъ пережилъ во время своего путешествія, или просто въ теченіе извѣстнаго времени; кто воспроизводитъ въ своей памяти исторію цѣлаго народа, или хоть одного какого-нибудь семейства; кто старается припомнить, какія перемѣны испытываетъ растеніе въ періодъ своего развитія; кто внимательно слѣдитъ, какъ въ его душѣ возникаютъ различныя мысли одна за другою, слѣдуя при этомъ извѣстнымъ законамъ сочетанія и т. под.: тотъ имѣетъ дѣло уже не съ группами, а съ рядами представленій. Впрочемъ здѣсь отдѣльныя представленія могутъ образовывать изъ себя и большія или меньшія группы.
Въ душѣ нашей однородное постоянно стремится къ соединенію съ однороднымъ. Вслѣдствіе этого одинаковые признаки во всѣхъ приведенныхъ нами рядахъ представленій (если только послѣднія слѣдуютъ въ сознаніи непосредственно одно за другимъ) очевидно будутъ соединяться между собою; а чрезъ это мы мало по малу дойдемъ до понятія, которое можетъ быть названо понятіемъ ряда или рядовымъ (Reihenbegriffe).
Въ этомъ случаѣ низшими понятіями будутъ напр. тѣ, которыя мы привели выше: перемѣна временъ года, восходъ и закатъ солнца, фазисы луны, человѣческая жизнь (только тотъ, кто пережилъ весь этотъ рядъ, и можетъ имѣть о немъ чувственное воспріятіе).
Что въ этихъ низшихъ понятіяхъ есть сроднаго, то снова стремится соединиться, и такимъ образомъ происходятъ высшія рядовыя понятія: работать, торговать, исторія и т. под.
Изъ такихъ высшихъ рядовыхъ понятій собственно и составляются понятія о всѣхъ общихъ законахъ природы, потому что все происходящее въ природѣ слѣдуетъ одно за другимъ всегда совершенно одинаково.
Возьмемъ для примѣра законъ полюсности. Онъ выведенъ изъ множества повторенныхъ опытовъ, что одноименные полюсы какъ магнетизма, такъ и электричества взаимно отталкиваются, а разноименные взаимно притягиваются, при чемъ ни разу не было замѣчено ни малѣйшаго нарушенія этого общаго правила, въ какія бы разнообразныя отношенія другъ къ другу ня были поставляемы эти полюсы.
Далѣе. Лучи свѣта, какъ бы далеко ни проходили по одной и той же средѣ (воздуху, водѣ и др.), всегда слѣдуютъ совершенно прямому направленію. То же самое бываетъ и съ лучами теплорода. Отсюда выводится общій законъ распространеяія лучей свѣта и теплорода.
Еще: если свѣтъ и звуки достигаютъ предметовъ, для нихъ непроницаемыхъ, въ такомъ случаѣ они отражаются, и при этомъ всегда уголъ ихъ отраженія бываетъ равенъ углу ихъ паденія. Отсюда законъ звукового и свѣтового отраженія.
До сихъ поръ мы брали примѣры изъ предметовъ видимой природы. Но и въ душѣ также есть законы, до которыхъ можно доходить только посредствомъ рядовыхъ понятій.
Такъ врожденныя основы душевныхъ способностей, будучи вызываемы къ дѣятельности внѣшними возбужденіями или впечатлѣніями, усвояютъ себѣ эти послѣднія, и такимъ образомъ происходятъ чувственныя воспріятія или ощущенія. Отсюда законъ усвоенія впечатлѣній.
Или еще: всякая, сколько-нибудь совершенная, душевная дѣятельность продолжается даже и тогда, когда исчезаетъ изъ сознанія; въ періодѣ безсознательнаго своего продолжеиія она называется «слѣдомъ». Отсюда законъ образованія и сохраненія слѣдовъ. И т. д.
Отсюда само собою вытекаетъ заключеніе, что высшія понятія, образуясь изъ низшихъ, составляютъ собою не только понятія группъ (Gruppenbegriffe), но и понятія рядовъ (Reihenbegriffe), и содержаніемъ зтихъ послѣднихъ служитъ то, что есть общаго въ большей части лежащихъ въ ихъ основаніи рядовыхъ представленій{3}.
Чѣмъ выше такое групвовое или рядовое понятіе, тѣмъ меньше его содержаніе, такъ что нѣкоторыя изъ подобныхъ понятій бываютъ совершенно простыми, т. е. все содержаніе ихъ составляетъ только одинъ какой-нибудь признакъ, каковы напр. понятія: вещь, свойство, существо, дѣйствительность, необходимость, величина и т. под.
Такъ какъ въ подобныхъ простыхъ понятіяхъ мы представляемъ не то, что есть, т. е. сущность предмета, а то, какъ оно есть, т. е. родъ и способъ соединенія, другими словами: такъ какъ этими понятіями выражаются одни вполнѣ общія отношенія предметовъ (образъ существованія и форма ихъ), – то поэтому и называютъ ихъ понятіями формъ или формальными понятіями (Formenbegriffe). Вслѣдствіе отвлеченія сознанія отъ всего вообще воспринимаемаго чувствами, въ этихъ понятіяхъ остаются сознаваемыми однѣ способности къ вопринятію впечатлѣній, т. е. содержаніемъ ихъ бываетъ одно чисто-духовное.
Къ такимъ понятіямъ относятся слѣдующія: понятіе, сужденіе, умозаключеніе, идея, воспоминаніе, воображеніе, умъ, воля, желаніе и проч.
Если же подобныя понятія, благодаря нашей душевной самодѣятельности, переработываются, представляя то самое, что опытъ представляетъ въ видѣ несовершенномъ, въ возможномъ и доступномъ для насъ совершенствѣ, то въ душѣ являются новыя представленія, которыя превосходятъ все, что въ этомъ родѣ представляютъ намъ опытъ и дѣйствительность, напр. всевѣдѣніе, вездѣсущіе, всемогущество, вѣчность, премудрость, святость и др. Эти, такъ оказать, возведенныя на верхъ совершенства понятія, обыкновенно называются идеями, и къ нимъ, кромѣ уже перечисленныхъ религіозныхъ идей, относятся еще слѣдующія: истина, красота, нравственность, которыя также никогда въ дѣйствительности не осуществляются вполнѣ; сюда же можно причислить идею города, церкви, училища и т. под.
Самая высшая изъ всѣхъ идей есть идея Бога.
Идеаломъ называется олицетворенная, воплощенная идея.
※ ※ ※
Касательно всѣхъ доселѣ разсмотрѣнныхъ понятій мы должны сказать слѣдующее:
Каждое понятіе можетъ образоваться только изъ готовыхъ уже для него образовъ, будутъ ли эти основные или напередъ приготовленные образы заключаться въ самыхъ же понятіяхъ болѣе низшихъ, или же чувственныхъ воспріятіяхъ, желаніяхъ и чувствованіяхъ.
На этомъ основаніи высшія понятія составляются основами способностей, которыя, достаточно развившись подъ вліяніемъ чувственныхъ воспріятій, снова соединяютъ въ одно (конбинируютъ) сходные признаки этихъ послѣднихъ и отбрасываютъ несходные. Отсюда понятно, почему слѣпые и глухіе отъ рожденія не имѣютъ понятій о свѣтѣ и звукахъ, вообще о предметахъ, для воспріятія которыхъ нужна дѣятельность зрѣнія и слуха.
Въ понятіи никогда не можетъ быть ни одного признака или составной части, которыхъ не было бы уже прежде въ образахъ, послужившихъ для образованія понятія, такъ что если мы отъ высшихъ понятій будемъ постепенно нисходить къ низшимъ, то можемъ наконецъ дойти до первоначальныхъ чувственныхъ воспріятій, изъ которыхъ развивается все, что только есть въ человѣческой душѣ{4}.
Такъ какъ понятія не отрѣшаются совершенно отъ образовъ, лежащихъ въ ихъ основѣ, а только соединяютъ въ себѣ примѣчаемые въ этихъ образахъ общіе признаки, то очевидно, что въ составъ понятія легко могутъ войти и не общіе всѣмъ этимъ образамъ признаки, которые чрезъ это дѣлаютъ и самыя понятія болѣе или менѣе неправильными.
Превосходство понятій предъ отдѣльными представленіями.
Восходя на степень понятій, наши частныя представленія становятся гораздо совершеннѣе; слѣдовательно понятія имѣютъ какоето превосходство предъ частными представленіями. Но превосходство это не можетъ касаться содержанія понятій, потому что содержаніе какъ въ понятіяхъ, такъ и въ частныхъ представленіяхъ одно и то же; мало того, – въ этомъ отношеніи первые даже виднѣе послѣднихъ, потому что содержатъ въ себѣ не всѣ, а только одни сходные, общіе признаки однородныхъ частныхъ представленій. Остается такимъ образомъ одна форма понятій, такъ какъ въ понятіяхъ собственно дается только норма тому содержанію, которое заимствуется изъ частныхъ представленій и вообще изъ основныхъ образовъ души. Но формы понятій бываютъ несущественныя, т. е. общія имъ и всѣмъ другимъ душевнымъ образамъ, и существенныя, принадлежащія исключительно однимъ понятіямъ; въ этихъ-то послѣднихъ и заключается превосходство понятій предъ частными представленіями.
1) Понятія имѣютъ гораздо большую твердость и ясность, чѣмъ лежащія въ ихъ основаніи представленія, т. е. чувственныя воспріятія.
Напр. понятіе «часы» образовалось въ насъ вслѣдствіе различныхъ впечатлѣній, произведенныхъ на насъ карманными, стѣнными, башенными, солнечными и др. часами. То, что мы разумѣемъ подъ понятіемъ «часы», сознается нами гораздо яснѣе и тверже, чѣмъ частныя представленія, сохраняющіяся въ нашей душѣ о различныхъ отдѣльныхъ часахъ. Поэтому мы бываемъ не въ состояніи указать составныя части каждыхъ отдѣльныхъ часовъ такъ отчетливо, какъ можемъ указать составные признаки понятія «часы»; послѣдніе всѣ выражаются въ одномъ слѣдующемъ положеніи: часами называется механизмъ, при помощи котораго мы можемъ измѣрять и раздѣлять время.
Подобно этому у естествоиспытателей гораздо яснѣе понятіе о пчелѣ, чѣмъ представленія различныхъ отдѣльныхъ пчелъ, касательно характера которыхъ, особенно въ отношеніи къ домоустройству и образу жизни, у нихъ еще очень много спорныхъ вопросовъ; но всѣ они ясно и опредѣленно знаютъ, что пчелы суть насѣкомыя въ высшей степени замѣчательныя по любви къ художественности и порядку, по прилежанію, общительности и приносимой пользѣ.
Отчего же происходитъ въ понятіяхъ эта большая твердость и ясность? Она происходитъ оттого, что понятія заключаютъ въ себѣ очень много одинаковыхъ, сходныхъ признаковъ, общихъ различнымъ однороднымъ представленіямъ; признаковъ этихъ въ понятіи обыкновенно бываетъ столько, сколько соединяется для образованія понятія отдѣльныхъ представленій. Если же мы вновь пріобрѣтаемыя нами однородныя чувственныя воспріятія въ своемъ сознаніи снова соединяемъ съ составленнымъ уже нами понятіемъ, то сходные, общіе признаки этихъ воспріятій входятъ въ составъ понятія и такимъ образомъ увеличиваютъ его ясность, потому что чѣмъ болѣе сходнаго или одинаковаго соединяется между собою, тѣмъ яснѣе оно сознается.
Отсюда слѣдуетъ, что высшія понятія должны быть гораздо яснѣе низшихъ, потому что они образуются изъ понятій, имѣющихъ уже въ себѣ извѣстную твердость и ясность. Напр. понятіе «птица» мы образуемъ, положимъ, изъ пяти низшихъ понятій: ворона, галка, воробей, голубь, жаворонокъ, – слѣдовательно оно должно быть въ пять разъ тверже и яснѣе, чѣмъ каждое изъ этихъ низшихъ понятій само по себѣ. Низшія понятія входятъ въ составъ высшихъ, какъ составныя части, отбрасывая отъ себя при этомъ только то, что есть у нихъ не общаго, въ чемъ они не сходны между собою. Такимъ образомъ ясность высшихъ понятій возростаетъ сообразно съ дѣмъ, въ какой мѣрѣ выяснены низшія понятія, вошедшія въ составъ высшихъ.
Вполнѣ понятно, что разсчетъ этотъ оказывается совершенно невѣрнымъ, если какое-нибудь высшее понятіе образуется не изъ низшихъ понятій, а, какъ часто случается, прямо изъ чувственныхъ воспріятій. Кромѣ того, при образованіи высшихъ понятій случается иногда, что матеріалъ, изъ котораго они составляются (т. е. признаки чувственныхъ воспріятій и низшихъ понятій) распредѣляется и упорядочивается совершенно не такъ, какъ бы слѣдовало. Вслѣдствіе этого у многихъ людей высшія понятія бываютъ не ясны. Именно это происходитъ тогда, когда въ словѣ, которымъ обозначается понятіе, сгруппированы самые разнообразные и смѣшанные признаки, которые однако съ увѣренностію выдаются за одинаковые и общіе. Возьмемъ напр. понятія: добродѣтель, право, религія и пр.; какія странные и удивительные образы соединяются съ ними у многихъ людей!
Впрочемъ, не смотря на это, вполнѣ вѣрно, что правильно образованныя понятія въ качественномъ отношеніи болѣе просты (потому что заключаютъ въ себѣ менѣе признаковъ или качествъ предметовъ), а въ количественномъ болѣе сложны (потому что образуются изъ большаго количества представленій), чѣмъ частныя представленія. Эта простота и сложность увеличивается тѣмъ болѣе, чѣмъ выше самое понятіе.
Такъ какъ въ понятіяхъ сходные признаки сознаются всѣ совокупно, то отъ этого понятіе и представляется намъ самымъ простымъ душевнымъ образомъ, если только мы непосредственно обращаемся къ нему. А если мы захотимъ узнать, какъ составилось понятіе и отчего оно сознается яснѣе и тверже частныхъ представленій, то объясненіе всего этого мы найдемъ только въ томъ, что понятіе заключаетъ въ себѣ множество частныхъ представленій, которыя, многократно повторяясь и отбрасывая всѣ несходныя черты, и составляютъ понятіе.
2) Понятія сохраняются въ душѣ прочнѣе и дольше, чѣмъ чувственныя воспріятія.
Много отдѣльныхъ предметовъ, какъ-то: людей, деревьевъ, камней, горъ и т. под. видѣлъ я въ теченіе своей жизни, и всѣ они забыты мною однажды навсегда; но, что такое вообще человѣкъ, дерево, камень, гора и нроч. это я знаю такъ твердо и вѣрно, что нѣтъ ни малѣйшей опасности утратить это изъ своего сознанія. Причина такой продолжительности и прочности существованія въ насъ понятій заключается въ ихъ твердости и тѣснѣйшемъ соединеніи ихъ составныхъ частей. Чѣмъ однороднѣе признаки, входящіе въ ихъ составъ, чѣмъ больше между ними сходства, тѣмъ тверже они соединяются другъ съ другомъ.
Какъ же можетъ быть, что понятія должны сохраняться и дѣйствительно сохраняются въ нашей душѣ, а чувственныя воспріятія, составляющія ихъ основаніе, исчезаютъ изъ нея? Не походитъ ли это на то, какъ если бы сказали, что лѣсъ цѣлъ, между тѣмъ какъ въ немъ вырублены всѣ деревья, или, что армія не разбита, тогда какъ изъ нея погибли всѣ солдаты?
Въ отвѣтъ на это нужно сказать, что чувственныя воспріятія всѣ никогда не исчезаютъ изъ нашей души, вслѣдствіе закона сохраненія въ насъ слѣдовъ. Если же какое-нибудь чувственное воспріятіе и исчезаетъ изъ памяти вслѣдствіе того, что распадаются признаки, его составлявшіе, то все-таки въ насъ остается и продолжаетъ существовать то, что изъ него составилооь. Возьмемъ для примѣра понятіе «слово». Положимъ, что оно образовалось у насъ изъ 10,000 отдѣльныхъ словъ, которыя мы знаемъ и которыми слѣдовательно внутренно обладаемъ. Всѣ они состоятъ изъ извѣстныхъ буквъ или звуковъ отъ 24 до 30; только въ различныхъ словахъ звуки эти соединены между собою различно. Теперь, если бы мы позабыли 2000 словъ, то это не принесло бы ни малѣйшаго вреда понятію о словѣ; вредъ произошелъ бы тогда, когда бы совершенно исчезли для насъ звуки, но они сохраняются еще въ остальныхъ 8000 словъ, а чрезъ это сохраняются значитъ и самыя основанія понятія.
Высказанное нами положеніе относится ко всѣмъ вообще чувственнымъ воспріятіямъ. Если впечатлѣніе, произведенное на органъ нашего зрѣнія, напр. извѣстнымъ домомъ, разложить на его составные признаки, то въ числѣ ихъ будутъ такіе, которые повторятся при каждомъ впечатлѣніи отъ всякаго другого дома. То же самое нужно сказать о впечатлѣніяхъ, производимыхъ на насъ деревьями, людьми, камнями, горами и проч. Поэтому, если чувственныя воспріятія исчезаютъ вслѣдствіе разъединенія признаковъ, которые въ своемъ соединеніи и составляли воспріятіе, то все-таки сходные признаки, послужившіе къ образованію понятія, остаются неразъединенными, а такимъ образомъ сохраняется и понятіе.
3) Понятія служатъ средствомъ къ тому, чтобы тверже удерживать и легче воспроизводить частныя представленія, находящіяся въ связи съ ними.
Понятіе «поле» напоминаетъ каждому, совершенно независимо отъ того, хочетъ ли онъ этого или не хочетъ, извѣстный, видѣнный имъ поля; понятіе «кустарникѣ» – кустарники, понятіе «число» – отдѣльныя числа, понятіе «гнѣвъ» – извѣстныя проявленія гнѣвя и т. под. Стоитъ только возбудйть понятіе «деревня», и невольно приходитъ на память не только цѣлый рядъ низенькихъ бревенчатыхъ домиковъ, крытыхъ соломою, но съ тѣмъ вмѣстѣ и полный ландшафтъ съ горнымъ склономъ, рѣчкою, полями и проч., которыя окружаютъ представляемую мною деревню. Понятіе «птица», какъ понятіе родовое, возбуждаетъ слѣдующія входящія въ него видовыя понятія: хищныя птицы, пѣвчія птицы и проч. Во всѣхъ приведенныхъ примѣрахъ наша память и воспоминаніе выигрываютъ такъ много отъ самой тѣсной связи, въ какой въ нашей душѣ находится общее съ частнымъ, высшія понятія съ низшими, а эти послѣднія съ ихъ основными представленіями. Но если бы въ ней все было отдѣлено одно отъ другого, то мы не могли бы сохранять въ своей душѣ многаго, да и изъ немногаго-то сохраненнаго трудно было бы что-нибудь возбудить, т. е. привести въ сознаніе. Конечно, существующій въ нашей душѣ и указанный нами порядокъ имѣетъ ту невыгоду, что при немъ мы не можемъ мыслить о понятіи само въ себѣ, вполнѣ отрѣшенно отъ всего другого, потому что съ нимъ вмѣстѣ возбуждаются и представленія, лежащія въ его основаніи, а также и отдѣльные ихъ признаки; но этотъ недостатокъ съ избыткомъ вознаграждается тою выгодою, о которой мы уже говорили. Для нашего мышленія очень благотворно, что понятіе окружается основными образами, какъ зерно скорлупою; безъ этого мы были бы не въ состояніи овладѣть большими научными системами.
4) Понятія дѣлаютъ плодотворнымъ то самое, для чего собственно мы ихъ и образуемъ, т. е. дѣло мышленія.
Положимъ, у насъ уже есть понятіе «зеркало»; послѣ этого, видя какое-нибудь новое зеркало, мы уже не спрашиваемъ, подобно маленькимъ дѣтямъ: что это такое? а знаемъ и прямо говоримъ: это также зеркало. Понятіе, которое однажды сознано совокупно съ новымъ чувственнымъ воспріятіемъ, надолго остается въ связи съ нимъ, и подобныя понятія, т. е. такія, съ которыми соединяется много чувственныхъ воспріятій; называются плодотворными, а противуположныя – безплодными. Чѣмъ чаще извѣстное понятіе соединяется съ отдѣльными представленіями, тѣмъ легче становится для насъ дѣлать то же самое въ отношеніи къ вновь образуемымъ частнымъ представленіямъ, и такимъ образомъ мы болѣе и болѣе пріучаемся къ мышленію, т. е. пріучаемся отдѣльные предметы вводить въ кругъ того, что уже ясно сознается нами, въ чемъ собственно и состоитъ мышленіе. Посредствомъ понятій отдѣльныя представленія прочнѣе сохраняются въ душѣ и легче воспроизводятся; (какъ уже замѣчено нами) и притомъ воспроизводятся мыслимыми, слѣдовательно въ этомъ-то и заключается плодотворность понятій для мышленія.
5) При помощи понятій новыя чувственныя воспріятія составляются нами съ большею легкостію, ясностію, полнотою и точностію.
Что пріобрѣтено однажды, того, по психическому закону, нѣтъ нужды пріобрѣтать въ другой разъ: оно само уже входитъ какъ готовый матеріалъ, какъ часть, въ то цѣлое, къ которому относится. Этимъ объясняется, почему напр. врачъ замѣчаетъ гораздо легче, полнѣе и точнѣе всѣ симптомы болѣзни у извѣстнаго больного, чѣмъ не-врачъ, какъ бы внимательно ни наблюдалъ послѣдній за больнымъ. Это оттого, что врачъ является къ больному съ готовыми уже понятіями, выработанным имъ еще прежде изъ различныхъ наблюденій; его зрѣніе подобно зрѣнію вооруженнымъ глазомъ, которое воспринимаетъ предметы съ меньшимъ напряженіемъ и большею ясностію, – потому что его зрѣнію помогаютъ уже прежде составленныя ясныя понятія. То же самое бываетъ и при слушаніи. Слухъ опытнаго музыканта открываетъ въ музыкѣ недостатки, совершенно незамѣтныя для не-музыканта, каковы бы ни были душа и разсудокъ послѣдняго. Послѣдній имѣетъ дѣло только съ непосредственнымъ воспріятіемъ тоновъ, тогда какъ первый, вслѣдствіе имѣющихся уже у него понятій, можетъ легко подмѣчать самые незамѣтные и бѣглые переливы тоновъ. У знатока музыки простое слушаніе возвышается на степень ясно сознательнаго наблюденія. Нуженъ только малѣйшій поводъ со стороны дѣйствующаго на насъ предмета, и у насъ тотчасъ же возбуждаются понятія и собою освѣщаютъ получаемое нами впечатлѣніе. Впечатлѣнія, въ собственномъ смыслѣ, у взрослаго человѣка конечно во сто разъ лучше, чѣмъ у ребенка, но и у перваго они восходятъ на степень наблюденія только при помощи понятій. Если бы у насъ были однѣ частныя представленія, то мы не имѣли бы ничего такого, что можно было бы соединять со вновь образуемыми представленіями, такъ какъ каждое изъ нихъ относится только къ опредѣленному предмету, отъ котораго оно произошло. Между тѣмъ понятія заключаютъ въ себѣ то, что выдѣлено изъ этихъ представленій, а потому ихъ можно прилагать къ каждому новому представленію, чрезъ что самое образованіе послѣднихъ ускоряется, облегчается и можетъ достигать высшей степени ясности.
Такимъ образомъ: каковы бы ни были понятія, по своему содержанію; но если они образованы правильно, то отличаются: 1) крѣпостію и ясностію сознанія, 2) продолжительностію и прочностію своего существованія и 3) практическою пользою или плодотворностію.
«Учитель». Журналъ для наставниковъ, родителей и всѣхъ желающихъ заниматься воспитаніемъ и обученіемъ дѣтей. Спб. 1862. Т. 2. № 13-14. С. 583-591. (Продолженіе въ слѣд. №)
{1} Мы не говорили о понятіяхъ желаній и чувствованій, потому что они образуются по законамъ, уже изложеннымъ нами, и не имѣютъ никакихъ особенностей. Замѣтимъ только, что зти понятія образуются гораздо позже и труднѣе другихъ, оттого что наши желанія и чувствованія бываютъ перемѣнчивѣе и непостояннѣе чувственныхъ воспріятій; а потому изъ нихъ или совсѣмъ не составляется понятій, или если и составляются, то по большей части они бываютъ недостаточны. Этимъ-то и объясняется, почему многіе люди въ теченіе цѣлой жизни не могутъ понять хорошенько своихъ желаній и чувствованій.
{2} Нельзя ли понятія о млекопитающемъ животномъ образовать прямо изъ чувственныхъ воспріятій, не прибѣгая къ низшимъ понятіямъ? Не имѣли ли естествоиспытатели этого родового понятія гораздо прежде, чѣмъ изучили различные виды млекопитающихъ? Нѣтъ. Хотя и дѣйствительно въ то время, когда мы имѣемъ дѣло съ очень сложными чувственными воспріятіями, сознаніе наше можетъ иногда сосредоточиться на одномъ какомъ-нибудь признакѣ, точно также какъ на двухъ, трехъ и болѣе, такъ что случайно можно образовать высшее понятіе прежде низшаго. Но дѣло въ томъ, что увѣриться, дѣйствительно ли это высшее, а не низшее попятіе, можно не прежде, какъ образовавъ низшія понятія, потому что узнать это можно не иначе, какъ чрезъ сравненіе обширныхъ по содержанію понятій съ менѣе обширными. Замѣчаніе это имѣетъ значеніе и въ отношеніи къ другимъ приводимымъ здѣсь примѣрамъ. Дѣти теперь обыкновенно пріобрѣтаютъ сначала высшее понятіе, напр. о птицѣ, а потомъ уже низшія о жаворонкѣ, воробьѣ, воронѣ и проч.; это потому, что когда они видятъ какихъ-нибудь птицъ и спрашиваютъ объ нихъ взрослыхъ, то послѣдніе рѣдко указываютъ имъ роды и виды птицъ, обращая при этомъ ихъ вниманіе на ихъ общіе признаки, а почти всегда небрежно отвѣчаютъ: это птицы, нисколько не заботясь о томъ, относитъ ли ребенокъ это слово только къ тому, что онъ видѣлъ теперь, или вмѣстѣ и къ тому, что онъ видѣлъ прежде. Оттого не удивительно, что трудно найти ребенка, который соединялъ бы съ этими общими названіями ясныя и точно-опредѣленныя представленія. Обыкновенно дѣти считаютъ птицей все, что летаетъ; поэтому къ птицамъ они относятъ и летучихъ мышей, а сначала даже и мотыльковъ, пчелъ и др. Равнымъ образомъ червякомъ называютъ все, что ползаетъ по землѣ и пр.
{3} Каждое отдѣльное представленіе есть также группа или рядъ, потому что каждое обладаетъ большою или меньшею сложностію.
{4} Впрочемъ это не значитъ, будто всѣ предметы нашихъ представленій берутся изъ одного внѣшняго міра. Всякое чувственное воспріятіе состоитъ изъ двухъ элементовъ: изъ впечатлѣнія и изъ основы душевныхъ способностей, которая принимаетъ это впечатлѣніе; а эта основа происходитъ конечно не изъ внѣшняго міра, но принадлежитъ собственно нашей душѣ. Такъ какъ каждая основа душевныхъ способностей имѣетъ извѣстную степень крѣпости, живости и воспріимчивости, и такъ какъ, кромѣ того, каждая изъ нихъ принадлежитъ извѣстной основной системѣ (слуховой, зрительной и т. д.), отъ которой и получаетъ свой собственный характеръ, то отсюда содержаніе нашихъ представленій получаетъ чисто психическій характеръ, котораго внѣшній міръ не можетъ дать ни въ какомъ случаѣ. Къ тому же эти основы душевныхъ способностей въ своемъ развитіи выработываютъ себѣ формы, могущія развиться только изъ ихъ собственной природы, каковы: понятія, сужденія, умозаключенія, желанія и проч., между тѣмъ какъ во внѣшнемъ мірѣ существуютъ только вещи и ихъ дѣйствія. Вслѣтствіе этого у насъ являются образы, составляющіе очень богатый и разнообразный матеріалъ для нашихъ представленій, изъ которыхъ затѣмъ путемъ отвлеченія выдѣляется все чувственное; такъ напр. понятіе формы или идеи есть чисто духовный образъ. Прежде, видя, что подобные образы не могутъ привзойти въ нашу душу извнѣ, по неумѣнію объяснить чисто внутренняго ихъ происхожденія, признавали ихъ прирожденными намъ.
