Священномученикъ Макарій, Митрополитъ Кіевскій и всея Руси.
О предшествовавшей избранію на митрополію жизни и дѣятельности св. Макарія достовѣрно извѣстно только то, что онъ былъ архимандритомъ Виленскаго Троицкаго монастыря[1], который онъ получилъ въ управленіе, какъ послѣ самъ говорилъ[2], отъ митрополита Симеона, правившаго митрополіей съ 1481 по 1488 г. Въ показаніи года избранія и рукоположенія св. Макарія въ санъ митрополита Кіевскаго и всея Руси – титулъ митрополитовъ того времени, правившихъ православною церковью, въ предѣлахъ соединеннаго Литовско-Польскаго государства, – первоисточники сильно разногласятъ.
Впервые упоминаніе о св. митрополитѣ Макаріи мы встрѣчаемъ въ описаніи бракосочетанія вел. князя Литовскаго Александра съ дочерью великаго князя Московскаго Іоанна III – Еленой Іоанновной, которое совершилось 15 февраля 1495 г. Когда княжна Елена совершала свой торжественный въѣздъ въ Вильну и приблизилась къ «русской церкви Рождества Пречистыя», встрѣтилъ ее самъ «взведенный на митрополиче мѣсто» и «нареченный митрополитъ Макарій со всѣмъ православнымъ духовенствомъ, при чемъ совершилъ для нея торжественное молебствіе»[3]; послѣ сего онъ-же присутствовалъ въ каѳедральномъ костелѣ св. Станислава при бракосочетаніи вел. княжны съ Александромъ. Также Супрасльскимъ лѣтописцемъ о рукоположеніи св. Макарія въ митрополиты, (которое онъ описываетъ довольно подробно), записано подъ 1495 г.[4].
Но въ такъ называемой Густинской лѣтописи фактъ поставленія св. Макарія въ митрополиты отмѣченъ подъ 1490-мъ г.[5]. Согласно съ Густинскою лѣтописью показываютъ и два другихъ писателя начала XVII в., уніатскій Левъ Кревза[6] и православный – Захарій Копыстенскій въ своей «Палинодіи»[7], которые постановленіе св. Макарія въ митрополиты относятъ къ тому же 1490 г.[8]. Но показаніе этихъ послѣднихъ источниковъ, относящихъ начало святительства св. Макарія къ 1490 г., стоитъ въ противорѣчіи съ тѣмъ несомнѣннымъ фактомъ, что предшественникъ св. Макарія митрополитъ Іона Глезна скончался никакъ не ранѣе 1492 г. О смерти короля Казиміра лѣтописи, между прочимъ, упоминаютъ, что онъ умеръ при митрополитѣ Іонѣ Глезнѣ; а кончину короля Казиміра одни относятъ къ 23 или 24 мая 1492 г., а другіе къ 7 іюня, третьи кь 25 іюня, но во всякомъ случаѣ къ 1492 г.; слѣдовательно, митрополитъ Іона въ 1492 г. былъ живъ. Поэтому поставленіе св. Макарія въ митрополиты должно относить къ 1495 г., на основаніи показанія Супрасльской рукописи и такого важнаго документа, какъ упомянутое донесеніе Московскаго посольства о бракосочетаніи Елены Іоанновны.
Какъ и кѣмъ совершилось избраніе св. Макарін въ митрополита Кіевскаго – свѣдѣній не сохранилось. Порядокъ избранія православныхъ митрополитовъ въ великомъ княжествѣ Литовскомъ былъ двоякій: въ избраніи ихъ принимали участіе духовенство, дворянство и прочіе православные обитатели Литовской митрополіи; несомнѣнно извѣстно, что предшественники св. Макарія – митрополиты Симеонъ и Іона были избраны такимъ способомъ; въ другихъ случаяхъ назначалъ митрополитомъ, «подавалъ» митрополію, великій князь Литовскій (такъ назначенъ преемникъ св. Макарія Іосифъ Болгариновичъ). Можно полагать, что митрополитъ Макарій былъ избранъ первымъ способомъ – всѣми православными митрополіи, а не назначенъ единолично великимъ княземъ. Великій князь Литовскій тогда вступалъ въ бракъ съ дочерью Московскаго князя, хранителя православія; на этотъ бракъ православные Литвы смотрѣли, какъ на залогъ неприкосновенности православной вѣры; поэтому со всею вѣроятностью можно полагать, что при выборѣ митрополита на этотъ разъ великій князь Александръ предоставилъ своимъ православнымъ подданнымъ самимъ избрать себѣ митрополита, а не сталъ назначать его самолично, какъ это онъ практиковалъ впослѣдствіи, при назначеніи Іосифа Болгариновича; но въ послѣднемъ случаѣ онъ преслѣдовалъ цѣль уніи съ Римомъ и митрополія Іосифу давалась подъ условіемъ дѣятельности въ пользу уніи. Мысль объ уніи съ Римомъ, ко времени избранія на митрополію св. Макарія, Александръ и его латинствующіе совѣтники должны были затаить, стараясь о сближеніи съ православной Москвой, къ чему лежали и симпатіи православной части Литвы. Вотъ почему скорѣе можно было склониться къ предложенію, что и св. Макарій, подобно своимъ предшественникамъ, былъ избранъ «князьями, всѣмъ духовенствомъ и людствомъ» западно-русской митрополіи.
Въ описываемое нами время западно-русская митрополія стояла въ зависимости отъ Константинопольскаго патріарха. Въ то время, какъ Московскіе митрополиты избирались и поставлялись соборомъ епископовъ великой Руси независимо отъ патріарха, митрополиты кіевскіе по прежнему продолжали оставаться въ зависимости отъ цареградскаго патріарха и съ нимъ происходили всякій разъ, сношенія при поставленіи новаго Кіевскаго митрополита. Причина этого лежала въ томъ, что западно-русскіе православные, находясь подъ властію короля-латинянина и стоя непосредственно предъ грозною силою латинства, старались создать себѣ внѣшнюю опору по крайней мѣрѣ въ патріархѣ Константинопольскомъ. Патріархъ принималъ иногда близкое участіе въ дѣлахъ Кіевской митрополіи, особенно касавшихся поставленія митрополита, отношеній къ иновѣрной государственной власти и защиты православія отъ покушеній на него латинства; но въ дѣлахъ собственно внутренняго управленія митрополіей патріархъ участія не принималъ. Предшественники св. Макарія, – митрополиты Симеонъ и Іона, были поставлены послѣ предварительнаго сношенія съ патріархомъ, который обыкновенно присылалъ свой «благословенный листъ» избранному въ митрополиты лицу, называвшемуся до рукоположенія «нареченнымъ митрополитомъ». Полученіе такого утвержденія отъ патріарха признавалось необходимымъ. – Послѣ избранія св. Макарія въ митрополиты почему-то не сочли нужнымъ снестись съ Константиноиолемъ, предварительно его рукоположенія въ еписконы, а сдѣлали это уже послѣ поставленія, можетъ быть потому, что не полагали возраженія со стороны патріарха относительно достоинствъ избраннаго кандидата на митрополію и не сомнѣвались, что патріархъ утвердитъ ихъ выборъ; ждать же утвержденія при тогдашнихъ путяхъ сообщенія было долго. Въ 1495 г., повѣствуетъ современный лѣтописецъ[9], «собрашася въ Вильну епископи Володимерскій Вассіанъ, Полоцкій Лука, Туровскій Вассіанъ, Луцкій Іона и поотавиша митрополитомъ Макарія архимандрита, по рѣкломъ Чорта, Кіеву и всея Руси, а до патріарха въ благословеніе послаша старца Деонисія да Германа діакона инока». Вскорѣ затѣмъ одинъ изъ перечисленныхъ епископовъ, Іона Луцкій, скончался отъ мороваго повѣтрія, и митрополитъ Макарій поставилъ для Луцка епископомъ архимандрита Кирилла. Путешествіо въ Царьградъ посланныхъ лицъ продолжалось не менѣе года, возвратились они только осенью слѣдующаго 1496 г. и «съ ними пришелъ отъ патріарха Нифонта посолъ, келейный его старецъ Асафъ и принесоша листы благословенны, подъ великими нечатьми оловянными великому князю и великой княгинѣ (патріархъ не забылъ и великою княгиню, столь рѣдкую православную супругу князя-католика) и митрополиту и епископамъ и княземъ и бояромъ и всѣмъ православнымъ христіанамъ». Только при этомъ посолъ патріарха прибавилъ: «впредь да не поставите митрополита, пока не приметъ отъ насъ благословенія, за исключеніемъ великой нужды». Очевидно патріархъ обидѣлся за поставленіе митрополита безъ его благословенія. Епископы отвѣтили: «мы не отказываемся отъ древнихъ обычаевъ соборной церкви Цареградской и благословенія отца нашего патріарха; но по нуждѣ мы сдѣлали это, какъ и прежде поступили братія наши енискоиы при великомъ князи Витовтѣ, поставили митрополитомъ Григорія Цамблака, какъ и въ правилахъ св. Апостоловъ и св. отцовъ написано: два или три епископа безъ всякаго прекословія епископа да поставляетъ» (1-е Апост. прав.). Посолъ сказалъ: «вы хорошо сдѣлали, потому-что по нуждѣ и закону премененіе бываетъ»[10]. Такъ совершилось поставленіе и утвержденіе въ санъ митрополита св. Макарія.
Уніатскіе и католическіе писатели, силившіеся доказать, что унія всегда существовала въ западно-русской церкви, утверждали, что и св. Макарій былъ уніатомъ. Ипатій Поцѣй въ 1605 г. обнародовалъ, что онъ открылъ соборную грамоту митрополита Мисаила, второго отдѣльнаго западно-русскаго митрополита, къ папѣ Сиксту IV о готовности принять унію; подъ грамотою этого между прочими, подписался Виленскій архимандритъ Макарій. Уніатскіе писатели, начиная съ Кревзы[11] Дубовичъ, Кулешъ, Кульчинскій[12] утверждаютъ, что этотъ Виленскій Троицкій архимандритъ Макарій есть одно лицо со священномученикомъ митрополитомъ Макаріемъ, который, какъ мы видѣли, до поставленія въ митрополиты, былъ архимандритомъ Виленскаго Троицкаго монастыря. Но обнародованные теперь историческіе памятники не оставляютъ никакого сомнѣнія въ томъ, что это были два различныя лица, и покойный историкъ нашей церкви, высокопреосвященный митрополитъ Макарій, документально доказалъ это[13]. Высокопреосвященный Макарій обратилъ вниманіе на то, что священномученикъ Макарій, будучи уже митрополитомъ, говорилъ жителямъ Вильны: «дѣти милыи, я тотъ (Троицкій) монастырь держалъ отъ Семіона митрополита»[14]. Отсюда видно, что св. Макарій сталъ архимандритомъ Троицкимъ только при митрополитѣ Симеонѣ (отъ 1481 до 1488 г.) и не управлялъ этимъ монастыремъ при митрополитѣ Мисаилѣ въ 1476 г., когда посылалась папѣ грамота объ уніи; значитъ, въ 1476 г. настоятельствовалъ въ Троицкомъ монастырѣ другой архимандритъ Макарій, одного имени со священномучепикомъ, но не одного съ нимъ духа и ревности о вѣрѣ, который и подписался подъ упомянутою грамотою къ папѣ. Такъ падаетъ всякое подозрѣніе уніатскихъ писателей, что св. Макарій былъ уніатомъ.
Вступленіе св. Макарія на митрополичью каѳедру произошло при самыхъ благопріятныхъ, по-видимому, для православной вѣры и русской народности обстоятельствахъ; оно совпало съ заключеніемъ брака между великимъ княземъ Литовскимъ Александромъ и дочерью великаго князя Московскаго – Еленой Іоанновной. Бракъ этотъ былъ заключенъ въ видахъ утвержденія дружбы и мира между двумя сосѣдними и родственными государствами, между которыми доселѣ велась война. Православные жители Литвы съ радостью его привѣтствовали; они надѣялись, что въ лицѣ своей православной великой княгини они будутъ имѣть для своей вѣры высокую покровительницу и защитницу. Въ такихъ мечтаніяхъ и ожиданіяхъ путешествіе великой княжны отъ Москвы до Вильны походило на тріумфальное шествіе. Но вскорѣ надежды православныхъ должны были поколебаться; при самомъ вѣнчаніи Елены съ Александромъ они могли уже увидѣть униженіе для своей вѣры и церкви. Правда, встрѣча царственной невѣстѣ въ Вильнѣ была устроена самая торжественная. Въ православномъ соборѣ встрѣтилъ ее самъ нареченный митрополитъ, св. Макарій съ православнымъ духовенствомъ города, и совершилъ для нея торжественное молебствіе. Отслуживши молебенъ, Елена отправилась въ приготовленный для нея дворецъ. Послѣ краткаго отдыха, московскія боярияи, прибывшія съ княжною, перемѣнили ей нарядъ, расплели косу, надѣли на голову кику съ покрываломъ, осыпали хмѣлемъ и повели въ каѳедральный костелъ Станислава[15], при чемъ княжнѣ уже предшествовалъ съ крестомъ одинъ попъ, пріѣхавшій съ нею изъ Москвы, а не св. митрополитъ съ мѣстнымъ духовенствомъ. При входѣ въ костелъ великая княжну встрѣтилъ Виленскій бискупъ Войцѣхъ Таборъ съ крестомъ, но крестомъ ее не благословилъ; женихъ повелъ ее къ алтарю. При вѣнчаніи молитвы для жениха читалъ бискупъ, а для невѣсты попъ Ѳома; св. Макарій могъ при бракосочетаніи быть только тайнымъ молитвенникомъ, потому-что по приказанію великаго князя не могъ участвовать въ обрядѣ вѣнчанія, хотя былъ тутъ же въ костелѣ. А между тѣмъ это было прямымъ нарушеніемъ даннаго Александромъ обѣщанія. Послы его, какъ послѣ жаловался самъ великій князь Иванъ, уговорились съ нашими боярами, чтобы вѣнчать Елену митрополиту, а не будетъ митрополита, то владыкѣ нашего греческаго закона; но когда наша дочь къ нему пріѣхала, онъ «въ ту пору владыкѣ никоторому не велѣлъ у себя быти, а нареченному митрополиту Макарію нашей дочери вѣнчати не велѣлъ». Точно также Александръ не исполнилъ своего обѣщанія устроить для супруги въ дворцѣ православную церковь[16].
Мало того: послѣ, какъ извѣстно, Александръ сталъ всячески принуждать Елену къ отступленію отъ православія, хотя всѣ его попытки остались безуспѣшными. Склонялъ-ли Александръ Елену Іоанновну къ католичеству въ краткое время святительства св. Макарія и какъ относился святитель къ этому, свѣдѣній не сохранилось. Извѣстія о притѣсненіяхъ православнымъ начинаются со времени преемника св. Макарія – Іосифа Болгариновича; но сколько мы можемъ заключать о характерѣ святителя, не можемъ сомнѣваться, что въ лицѣ его великій князь встрѣтилъ бы непреклоннаго защитника православія и охранителя своей паствы отъ латинской пропаганды.
Извѣстій о дѣятельности св. Макарія въ званіи митрополита за краткое время его святительства, продолжавщееся только два года съ небольшимъ, сохранилось очень мало. На основаніи дошедшихъ до насъ, большею частью отрывочныхъ, свѣдѣній можно видѣть, что святитель: 1) старался установить предѣлы участія мірянъ въ церковныхъ дѣлахъ; 2) защищалъ неприкосновенность церковнаго суда и имущества и 3) внимательно слѣдилъ за подчиненнымъ ему духовенствомъ.
Въ западно-русской церкви міряне – народъ и православные паны – принимали весьма близкое участіе въ церковныхъ дѣлахъ. Они слѣдили за употребленіемъ и цѣлостью церковнаго имущества, вмѣшивались въ самое церковное управленіе, протестовали противъ злоупотребленій владыкъ и другихъ духовныхъ лицъ и защищали интересы православной церкви предъ правительствомъ; православные паны имѣли право патроната надъ церквами и монастырями въ своихъ владѣніяхъ; такой-же патронатъ держали надъ городскими церквами и монастырями мѣщане (мѣсто на языкѣ того времени – городъ; мѣщанинъ – вообще житель города, горожанинъ, въ противоположность крѣпостному сословію). Такое широкое участіе мірянъ вь церковныхъ дѣлахъ имѣло свои хорошія стороны – разумѣемъ благодѣтельную работу на пользу православія церковныхъ братствъ – и дурныя: міряне часто злоупотребляли правомъ патроната; съ другой стороны вліяніе мірянъ стѣсняло власть не однихъ только дурныхъ іерарховъ, но и вполнѣ ревностныхъ и преданныхъ церкви. Поэтому мы видимъ, что іерахія вообще имъ тяготилась.
Отъ св. Макарія Виленскіе мѣщане требовали, чтобы имъ было предоставлено право присутствовать при ежегодныхъ ревизіяхъ церковнаго имущества и при экстренныхъ его описяхъ, производившихся въ случаѣ смерти приходскаго священника; они просили, чтобы, когда намѣстникъ митрополичій будетъ описывать церковное имущество въ свой реистръ, то и ихъ уполномоченные могли бы, «тыи речи въ тоежъ слово у книги наши мѣскіи (т. е. городскія) вписывать для того, абы тотъ скарбъ церковный, нашъ накладъ, безвѣстно не гинулъ». Митрополиту Іосифу Солтану въ 1511-мъ г., мѣщане говорили: «небожчакъ (покойникъ) митрополитъ Макарій не хотѣлъ былъ насъ того пописыванья допустили, ино тогда опять гибель въ церкви Божей бывала». Но потомъ митрополитъ опять допустилъ насъ смотрѣть за симъ «описывать церковное имущество того смотрѣти и пописывати»[17]. И такъ на первыхъ порахъ своего святительства митр. Макарій не хотѣлъ допустить участіе мірянъ въ церковныхъ дѣлахъ, потому-что оно часто вело къ злоупотребленіямъ однако впослѣдствіи, по усмотрѣніи пользы, которая можетъ произойти изъ взаимодѣйствія іерархіи и паствы, св. Макарій отмѣнилъ свое первоначальное постановленіе и предоставилъ прихожанамъ право наблюденія за имуществомъ своей приходской церкви.
Сохранилось еще извѣстіе о томъ, какъ св. Макарій, послѣ избранія въ митрополиты, передавалъ Троицкій монастырь своему преемнику въ присутствіи Виленскихъ мѣщанъ. Въ 1511-мъ г. Троицкій Архимандритъ Зосима (Изосимъ), преемникъ св. Макарія по настоятельству, такъ говорилъ объ этомъ. Когда Макарій взялъ намѣстничество на митрополію и далъ мнѣ тотъ монастырь, онъ послалъ за мѣщанами съ приглашеніемъ придти въ церковь, желая передать ее предъ ними. Они не скоро пришли къ нему и онъ вторично послалъ; «если вы сейчасъ не придете, я передамъ церковь Зосимѣ». Тогда четыре мѣщанина: Максимъ Хоцута, Матвѣй, Созанъ и Таврило Максимовичъ не мѣшкая пришли къ нему въ монастырь. Макарій, стоя въ церкви, такъ имъ сказалъ: «дѣти милый, я тотъ монастырь держалъ отъ Симеона митрополита, а не отъ васъ. А нынѣ тотъ монастырь даю Зосимѣ; и вамъ дѣтямъ моимъ оказываю почетъ (почестность чиню): дайте ему ключъ изъ своихъ рукъ для того, что тотъ монастырь господарь король на себя взялъ». Максимъ, очевидно наиболѣе почетный изъ пришедшихъ мѣщанъ, сначала не хотѣлъ взять церковныхъ ключей, а потомъ взялъ и передалъ Зосимѣ архимандриту[18].
Изъ этого свидѣтельства видно, что св. Макарій съ самаго начала своего святительства держался обычая передавать церкви вновь назначеннымъ настоятелямъ при участіи мірянъ. Соблюдая мѣстный церковный обычай, святитель не устранялъ мірянъ вовсе отъ дѣлъ церкви, только хотѣлъ внести въ ихъ отношенія къ церкви порядокъ и законность, хотѣлъ вывести вкравшіяся злоупотребленія; въ такомъ смыслѣ дѣйствовали всѣ лучшіе іерархи того времени.
Имѣя высокое представленіе о священной власти, св. Макарій и отъ подчиненнаго ему духовенства требовалъ, чтобы оно держало себя соотвѣтственно своему званію, вело себя прилично и виновныхъ строго наказывалъ. Такъ дошло свидѣтельство, что онъ удалилъ отъ службы за нетрезвость священника Виленской Николаевской церкви.
Уже упомянутый нами архимандритъ Зосима показывалъ, что въ виду того, что «церковь светого Николы перенесенье держалъ попъ не въ покои, и былъ не встроенъ, пьянъ», св. Макарій отстранилъ его отъ церковной службы, а на его мѣсто поставилъ уставщика Ѳеодора. Вмѣстѣ съ тѣмъ св. митрополитъ писалъ намѣстнику своему, Воскресенскому священнику Антонію съ приказаніемъ ввести вновь поставленнаго священника въ церковь и кромѣ того, прибавляетъ Зосима, «писалъ мнѣ особо, чтобы я при этомъ былъ. Когда я, продолжаетъ онъ, ходилъ съ Антоніемъ въ Перенесенскую церковь и когда мы уже переписали половину церковнаго имущества, пришли два прихожанина – Алексѣй Грицевичъ и Куцко Терниловичъ и стояли въ церкви, пока мы производили опись. Намѣстникъ Антоній, вынявъ ключъ изъ рукава своего, далъ мнѣ и сказалъ, твоя милость старше, знаешь лучше, какъ новому священнику преподать науку церковную; твоя де милость научи его и ключъ ему дай». И я взявши ключъ у Антонія далъ попу Ѳеодору и благословеніемъ митрополичьимъ ему преподалъ наставленіе «какъ маетъ церковь Божю держати и пасти по правиламъ светымъ»[19].
Строгая внимательность за поведеніемъ духовенства, а съ другой стороны заботливость о неприкосновенности церковныхъ доходовъ и имущества были причиною того, что св. Макарій пріобрѣлъ много враговъ среди Виленскаго духовенства. При жизни его враги не смѣли клеветать, но на другой годъ послѣ его смерти Виленскіе священники подали князю Александру просьбу о разныхъ привиллегіяхъ и льготахъ отъ власти митрополита, наполненную жалобами на почившаго святителя.
Надо замѣтить, что всѣ приходскіе священники Виленскихъ цервей, вмѣстѣ съ тѣмъ числились въ «клиросѣ» Виленскаго митрополитальнаго собора, какъ это было и въ другихъ епархіяхъ, совершали въ соборѣ по очереди богослуженіе, участвовали въ его церковныхъ доходахъ; по этому они назывались «клирошанами» и «попами соборное церкве», такимъ образомъ, каѳедральный соборъ въ собственномъ смыслѣ былъ соборомъ городскихъ священниковъ[20]. И вотъ нѣкоторые священники «мѣста Виленскаго» жаловались великому князю, что митрополитъ Макарій ввелъ у нихъ «многія новинки», а именно слѣдующія. Бѣлое духовенство до ΧVIII в. было обязано платить своему епархіальному архіерею каждогодную дань, которая называлась сборною куницею. Священники жаловались, что митрополитъ Макарій сталъ брать соборныя куницы непомѣрно, а при прежнихъ митрополитахъ они платили по 12 грошей за куницу, т. е. приблизительно на нашъ счетъ по 1 р. 30 к.[21]. Кромѣ дани духовенство платило въ пользу архіерея такъ называемый подъѣздъ, т. е. на расходы по обозрѣнію епархіи. Виленскіе клирошане жаловались, что митрополитъ Макарій бралъ подъѣздное за каждый пріѣздъ въ Вильну и притомъ не по мѣрѣ, а издавна митрополитъ пріѣзжалъ однажды въ годъ и бралъ подъѣздного по золотому и по бочкѣ меду[22]. Клирошане жаловались, что митрополитъ Макарій началъ брать половину того, что записывали въ соборную церковь на поминовеніе родителей, а при прежнихъ митрополитахъ «все то на копы хаживало». Далѣе, продолжали клирошане жаловаться, если кто дастъ на молебенъ золотой, и попы межи собой подѣлятъ по грошу, а остатокъ бралъ митрополитъ на себя. Между тѣмъ, какъ прежде, если кто желалъ бытъ погребеннымъ въ соборной церкви, митрополиты брали себѣ только плату за мѣсто для могилы, а чѣмъ прикрывался гробъ, калекою или сукномъ, то все шло на священниковъ; митрополитъ Макарій и отсюда началъ брать себѣ половину. Наконецъ, митрополитъ отъ себя далъ намѣстничество въ Вильнѣ архимандриту Троицкому, а при прежнихъ митрополитахъ они – клирошане сами держали намѣстничество. – Священники просили великаго князя, чтобы онъ отмѣнилъ постановленія митрополита Макарія, и Александръ удовлетворилъ просьбу просителей.
Итакъ, Виленскіе клирошане обвиняли св. митрополита Макарія почти въ корыстолюбіи и поборахъ. Но для того, чтобы имѣть правильное представленіе объ этой жалобѣ, нужно обратить вниманіе на слѣдующія обстоятельства.
1) Жалоба принесена уже по смерти св. Макарія, который скончался 1-го мая 1497 г., грамота-же о доходахъ съ Виленскаго духовенства выдана 5-го февраля 1498 г.; слѣдовательно, это жалоба на покойника, на котораго говорить все можно и который уже не встанетъ изъ могилы для своего оправданія.
2) По характеру своему жалоба Виленскихъ клирошанъ похожа на цѣлый обвинительный актъ съ массою мелочей, такъ что невольно приходитъ на мысль, что жалобщики въ своемъ объясненіи слишкомъ сгустили краски, не предвидя опроверженія. Они жаловались, что митрополитъ началъ брать, съ нихъ непомѣрно, но сколько именно, – не указывали. Это умолчаніе не вяжется съ замѣчательною точностью въ исчисленіи своихъ прежнихъ доходовъ. При томъ, необходимо замѣтить, что рѣчь идетъ о каѳедральныхъ доходахъ, на участіе въ которыхъ въ то время митрополитъ имѣлъ право.
3) Обращаетъ на себя вниманіе и то обстоятельство, что Виленскіе клирошане, можно сказать, выбрали самое удобное время для своей просьбы объ огражденіи отъ епархіальнаго владыки, потому-что въ это время они болѣе, чѣмъ когда-либо, могли разсчитывать на ея удовлетвореніе. Къ этому времени относится начало гоненія на православіе и неудачной попытки къ уніи, предпринятой великимъ княземъ Александромъ. Предпринимались-ли какія-либо попытки привести православныхъ къ уніи при митрополитѣ Макаріи, ничего неизвѣстно; но сколько мы знаемъ о немъ, можно полагать, что великій князь на него не могъ разсчитывать. По смерти св. Макарія великій князь сталъ искать такого преемника ему, который бы былъ податливѣе, и нашелъ въ лицѣ Смоленскаго епископа Іосифа Болгариновича, обѣщавъ ему митрополію подъ условіемъ уніи. Іосифъ, будучи еще нареченнымъ митрополитомъ, сталъ дѣйствовать открыто въ пользу уніи, склонялъ къ отступничеству великую княгиню Елену, а послѣ поставленія въ 1500 г. писалъ папѣ. Александру VI грамоту объ уніи; впрочемъ чрезъ годъ онъ померъ. Вотъ на это-то время, когда великій князь начиналъ дѣйствовать въ пользу католичества, когда искалъ лицъ, къ нему склонныхъ, и приходится жалоба на св. Макарія. Тая мысль объ уніи съ Римомъ, Александръ особенно на первыхъ порахъ естественно хотѣлъ привлечь къ себѣ православное духовенство столицы и вовсе не былъ расположенъ раздражать его отказомъ въ дѣлѣ, лично для него неинтересномъ. Обычно, православное духовенство въ Литвѣ не было избаловано вниманіемъ къ себѣ римско-католическихъ государей; но теперь, когда Александръ имѣлъ въ виду расположить его къ, себѣ, и клирошане не прочь были воспользоваться временемъ благорасположенія великаго князя, чтобы выхлопотать отъ него выгодную для своего матеріальнаго благополучія грамоту, «ижъ бы имъ митрополитъ Кіевскій кривдъ не чинилъ и новинъ не вводилъ».
Наконецъ, какъ извѣстно, во времена уніи уніатскія власти старались уничтожить всѣ памятники, которые могли бы говорить въ пользу православія, и естественно сохранили то, что было противъ него. Вотъ почему о дѣятельности святителя Макарія въ пользу церкви мы можемъ заключать только на основаніи отрывочныхъ свѣдѣній, сохранившихся, до настоящаго времени, а клеветы на святителя дошли до насъ въ полномъ видѣ.
Въ виду этихъ соображеній мы не можемъ на основаніи жалобы на св. Макарія, дѣлать заключеніе не въ его пользу, не думаемъ, чтобы она бросала тѣнь на святителя, причисленнаго Церковію къ лику святыхъ. Святитель Макарій представляется предъ нами, какъ пастырь энергичный и дѣятельный, поборникъ правды, порядка и законности, рука объ руку съ лучшими изъ паствы трудившійся на пользу церкви, внимательно смотрѣвшій за духовенствомъ и старавшійся поднять его значеніе, при чемъ онъ не останавливался предъ мѣрами строгости. По этому имя святителя Макарія должно быть поставлено на ряду съ именами митрополита Іосифа Солтана и другихъ лучшихъ западно-русскихъ іерарховъ, потрудившихся на на пользу церкви. Недолго Богъ судилъ святительствовать св. Макарію: въ 1495-мъ г. онъ былъ поставленъ первосвятителемъ Литовской церкви, а въ 1497-мъ г. послѣдовала его мученическая кончина.
Первосвятители Литовско-русской церкви, хотя носили титулъ митрополита Кіевскаго и всея Руси, жили не въ Кіевѣ, своемъ первопрестольномъ городѣ, который въ XV в. представлялъ незначительное мѣстечко и и часто подвергался нападеніямъ татаръ, и не въ Вильнѣ столицѣ государства, потому-что главнымъ духовнымъ лицомъ здѣсь всегда выступалъ римско-католическій бискупъ; митрополиты обыкновенно жили въ Новогрудѣ, гдѣ у нихъ также былъ каѳедральный соборъ; иногда проживали еще въ Минскѣ, гдѣ имѣли свой домъ[23]. Такое раздѣленіе мѣстопребыванія главы церкви отъ резиденціи государя не представляетъ примѣра единственнаго въ своемъ родѣ, а было и у насъ, и у другихъ народовъ. Первоначально послѣ крещенія Русси при св. кн. Владимірѣ, въ продолженіе лѣтъ пятидесяти, митрополиты наши жили не въ Кіевѣ, а въ Переяславлѣ, по древнему прозванію – Русскомъ или Кіевскомъ. Такъ было въ Болгаріи, въ періодъ перваго царства, въ Сербіи, часто на западѣ – каѳедры митрополитовъ были врознь съ столицею государства[24]. Можетъ быть по обычаю того времени, а можетъ быть потому, что въ Вильнѣ совмѣстно съ католическимъ бискупомъ митрополитъ не могъ занять того положенія, какое приличествовало ему, какъ главѣ западно-русской церкви, онъ обычно проживалъ въ скромномъ Новогрудкѣ. Здѣсь же жилъ и блаженный митрополитъ Макарій; единственная, дошедшая отъ него грамота, помѣчена Новогрудкомъ[25]. Отсюда св. Макарій, какъ пастырь ревностный и дѣятельный, предпринималъ поѣздки для обозрѣнія своей обширной епархіи, которая обнимала Вильну, Новогрудокъ, Минскъ, Слуцкъ, Кіевъ, Городну, Галичъ и Львовъ съ ихъ округами[26]; въ Вильнѣ онъ бывалъ не разъ въ годъ, на что даже жаловались Виленскіе священники. Св. Макарій задумалъ совершить поѣздку въ Кіевъ, свой древній каѳедральный городъ, поѣздку по тому времени трудную и исключительную; но Богъ не привелъ ему увидѣть Кіева живымъ. Кіевъ принялъ только его нетлѣнное тѣло и хранитъ его въ своемъ древнемъ Софійскомъ соборѣ.
Югъ Руси въ XV в. особенно часто подвергался нападеніямъ крымскихъ татаръ, рѣдкій годъ проходилъ, чтобы не явились они, убивая или уводя христіанъ въ плѣнъ, сожигая храмы и селенія, грабя имущество. Въ 1496 г. татары опустошили Волынь, и наши не устояли, замѣчаетъ лѣтописецъ. Въ 1497 г. въ мартѣ опять появились цѣлыхъ два отряда татаръ, вмѣстѣ съ турками, но на этотъ разъ были отражены княземъ Михаиломъ Острожскимъ[27]. Кіевъ былъ разоренъ татарами еще въ 1482 г. Тогда Крымскій ханъ Менгли-Гирей внезапно вторгся въ Литовско-русское государство, овладѣлъ Кіевомъ, ограбилъ его и выжегъ, взявъ множество плѣнныхъ, и при этомъ ограбилъ Печерскій монастырь и Софійскій митрополичій соборъ[28]. Прошло 15 лѣтъ, но соборъ Софійскій все еще стоялъ опустошеннымъ. Горько это было ревностному архипастырю, и св. Макарій послѣ счастливыхъ дѣлъ съ татарами рѣшился предпринять путешествіе въ Кіевъ, не смотря на трудности пути и предупрежденія объ опасностяхъ. Св. Макарій хотѣлъ осмотрѣть свою древнюю каѳедру, поклониться святынямъ Кіева, а главное «хотѣлъ помощи церкви Божіей Софіи, разоренной тыми-же Агаряны прежде»[29]. Св. Макарій былъ первымъ изъ западно-русскихъ митрополитовъ, который рѣшился посѣтить Кіевъ; да и потомъ цѣлыхъ сто лѣтъ, до конца XVI в., Кіевская Софія не видѣла въ своихъ древнихъ стѣнахъ своего первосвятителя.
Въ показаніи мѣста мученической кончины святителя источники разногласятъ. Въ Супрасльской лѣтописи говорится объ этомъ слѣдующее: «Того-же (1497) лѣта мѣсяца маія, у первый день шестое недѣли по велице дни, у понедѣлокъ, убили безбожный татарове нерекопскыи преосвященнаго митрополита Кіевскаго и всея Руси, архіепископа Макарія, у селѣ Стриголовѣ, на Бчици реце, за пять миль отъ Мозыря, ту его нагнаша, невѣдущимъ отъ нихъ никомуждо, безъ вѣсти увойдоша у землю и всѣхъ еже съ нимъ побиша, а иныхъ у плѣнъ побрали и много иныхъ волостей воземши и мѣстъ пожогши и людей безчисленно плѣнивши, возвратишася во свояси, Богу попущающу грѣхъ ради нашихъ, согрѣшихомъ бо отъ ногъ и до главы»[30]. «Великъ день», т. е. Пасха въ 1497 г. была 26 марта; слѣдовательно, понедѣльникъ 6-й недѣли по Пасхѣ приходится дѣйствительно на 1-е мая. Напротивъ, въ такъ называемой Густинской лѣтописи подъ 6998 (1490) г. записано: «посвященъ бысть Макарій, архимандритъ святой Троицы Виленскій, на митрополію Кіевскую, отъ патріарха Нифона. Егда же идяще до Кіева на столъ свой, усѣченъ бысть отъ татаръ надъ рѣкою Припетью, въ селѣ Скриголовахъ; мощи его и доселѣ лежатъ нетлѣнны во святой Софіи»[31]. Густинская лѣтопись не отличается вѣрностью хронологическихъ датъ; мы видѣли, что посвященіе св. Макарія могло состояться не ранѣе 1495 г., а кончина послѣдовала 1497 г. Но гдѣ послѣдовала мученическая кончина святителя, на Припети или Бчичы? Село Скриголово стоитъ на рѣкѣ Припети, а не на Бчичы, которая впадаетъ въ Припеть на разстояніи 5 верстъ ниже Скриголова. Доцентъ Кіевской духовной академіи г. Завитневичъ, посѣтившій эту мѣстность, такъ рѣшаетъ на основаніи мѣстнаго преданія вопросъ о мѣстѣ кончины св. Макарія. Нынѣшнее мѣстечко Скриголовъ, пишетъ онъ[32], расположено не надъ самою рѣкою Припетью, а отдѣляется отъ нея значительнымъ низменнымъ луговымъ пространствомъ, окаймленнымъ высокими берегами. Все луговое пространство во время весенняго половодья заливается водою, которая подступаетъ къ самому Скриголову. Когда же вода спадаетъ, на лугу остаются озера, соединяемыя проточнымъ ручейкомъ и обозначающія, по мнѣнію мѣстныхъ жителей, старое русло Припети. Возлѣ одного изъ такихъ озеръ, «что подъ селищемъ» на возвышенномъ берегу расположено урочище «Гричина». По мѣстному преданію, урочище это было въ старину мѣстомъ положенія древняго Скриголова. Причина отстоитъ отъ Припети приблизительно на версту; но весною, когда все низменное пространство покрывается водою, вода подступаетъ къ самому урочшцу и плывущія по Припети суда, совершенно свободно могутъ приставать къ нему. Вотъ этото урочище, по мѣстному преданію, и было мѣстомъ мученической кончины св. Макарія. Проѣзжая Припетью мимо Скриголова, святитель захотѣлъ помолиться въ здѣшней церкви и сталъ служить литургію. Во время службы разнеслась вѣсть о набѣгѣ татарскаго отряда. «Что дѣлать?» спросили Скриголовцы. «Спасайтесь дѣтки», отвѣчалъ святитель, называя по обычаю духовныхъ чадъ дѣтьми, «а мнѣ нельзя; отдаю себя волѣ Божіей». Присутствовавшіе при богослужшіи тотчасъ же разбѣжались, а появившіеся татары схватили стоявшаго у престола служителя Божія и умертвили. Такъ передается разсказъ объ этомъ печальномъ событіи среди мѣстнаго населенія. «Преданіе это, замѣчаетъ г. Завитневичъ, сохранилось въ Скриголовѣ съ замѣчательною свѣжестью и передается изъ рода въ родъ съ искреннимъ благоговѣніемъ, при чемъ никто не сомнѣвался въ томъ, что именно Гричина, а не какой-либо другой пунктъ была мѣстомъ мученической кончины св. Макарія».
Супрасльскій лѣтописецъ, описывающій событія конца ХV в., какъ современникъ, лично знавшій св. Макарія и относящійся къ нему въ высшей степени симпатично, сказавши о мученической кончинѣ его, прибавляетъ: «но уповаю на Господа Бога, что сему архіерею случилась такая смерть къ большему его мздовоздаянію, а къ нашему наказанію, потому-что онъ было поѣхалъ въ Кіевъ, желая оказать помочь церкви Божіей Софіи, разоренной тѣми же татарами прежде; или Богу такъ попустившу о немъ, какими судьбами Онъ самъ знаетъ, судьбы бо его бездна многа. Посему ужаснемся, братіе: если святому архіерею Божію такъ случилось, по попущенію Божію, то какъ мы избѣжимъ праведнаго гнѣва его по дѣламъ нашимъ? А прежде кончины его, за 8 недѣль, нѣкто предсказалъ разлученіе души его отъ міра сего, но онъ не усумнился, какъ человѣкъ, носящій плоть. Ибо никогда не случалось на русской землѣ прежде съ тѣхъ поръ, какъ мы приняли крещеніе, что нынѣ приключилось этому архіерею Божію отъ поганыхъ; но все это праведнымъ судомъ своимъ навелъ на насъ по грѣхамъ нашимъ»[33].
Такъ современный лѣтописецъ, оплакивая мучениченическую кончину первосвятителя, утѣшалъ себя тѣмъ, что она была залогомъ будущаго мздовоздаянія за святую ревность его о благѣ паствы. И не напрасно утѣшался лѣтописецъ. Святое тѣло его прославлено нетлѣніемъ и, будучи перенесено въ Кіевъ, было положено тамъ «въ гробѣ мармуровомъ» въ Софійскомъ соборѣ. Объ этомъ упоминали писатели начала ΧVII в.: Левъ Кревза[34]. Захарій Копыстенскій[35], Густинскій лѣтописецъ[36], также Кальнофойскій, который описалъ и два чуда, совершившіяся при мощахъ святителя въ 1625 и 1634 гг.[37]. Прежде память его праздновалась въ день тезоименитства (Макарія Египетскаго), 19 января; но съ 1827 г. перенесена на 1-е мая, по мысли знаменитаго ученаго тогдашняго Кіевскаго митрополита Евгенія (Болховитинова). 1-го мая въ Кіевѣ празднуется съ большою торжественностью; въ тотъ день рака съ мощами святителя съ крестнымъ ходомъ обносится вокругъ Софійскаго собора.
Много различныхъ событій – радостныхъ и печальныхъ – произошло со дня мученической кончины Святителя Божія. Были и дни радости для западно-русской церкви, когда она видѣла особое попеченіе Божіе о себѣ; переживала она и годины испытаній; тяжелымъ бременемъ легла на нее пресловутая унія, тяготѣвшая почти два вѣка съ половиною; но по молитвамъ ея небесныхъ заступниковъ это печальное время миновало.
Промыслъ Божій устроилъ такъ, что мощи святителя Макарія почиваютъ не тамъ, гдѣ онъ жилъ и дѣйствовалъ, – землѣ Литовской, но тамъ, куда онъ стремился душою, въ Кіевѣ – матери городовъ русскихъ; и не напрасно: къ святынямъ Кіева стремятся тысячи русскихъ паломниковъ и по всѣмъ концамъ земли родной разносится духовное утѣшеніе и слава его многочисленныхъ святынь.
Н. П.
«Литовскія Епархіальныя Вѣдомости». 1897. № 18. Отд. Неофф. С. 153-159.
[1] Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. II, стр. 360; Акты Западной Россіи, т. I, № 192, стр. 234.
[2] Виленскій археографическій сборникъ, т. VI, № 4, стр. 8.
[3] Акты Западной Россіи, т. 1, № 192, стр. 234; Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. IV, стр. 165; т. VIII, стр. 229.
[4] Супрасльская рукопись, содержащая Новогородскую и Кіевскую сокращенныя лѣтописи; изд. Кн. Оболенскій. Москва. 1836, стр. 141.
[5] Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. II, стр. 360.
[6] Русская Историческая библіотека, т. IV. столб. 236.
[7] Ibidem, столб. 1038.
[8] Что грамота св. митрополита Макарія съ увѣщаніемъ Гринкевичамъ (Виленскій археографическій сборникъ, т. IX, стр. 414) не можетъ быть относима къ 1492 г., доказано В. Завитневичемъ. Труды Кіевской Духовной Академіи. 1890 г. т. 1, стр. 150-153.
[9] Cупрасльскій, жившій въ западно-русскомъ краѣ и православный, повѣствующій съ 1491 г., какъ очевидецъ. Супрасльская рукопись, стр. І41.
[10] Супрасльская рукопись, стр. 142, 143.
[11] Русская Историческая библіотека, т. IV, столб. 236.
[12] Проф. М. О. Кояловичъ, Литовская церковная унія, Спб. 1859, т. 1, стр. 199, подъ №№ 31 и 32.
[13] Митр. Макарій. Исторія русской церкви, т. IX, стр. 82.
[14] Виленскій археографическій сборникъ, т. VI, № 4, стр. 18.
[15] Журналъ Министерства народнаго просвѣщенія. 1846 г., ч. L, отд. II, стр. 40. ст. Елагина; вел. княг. Елена Іоанновна.
[16] Акты Западной Россіи, т. 1, № 192, cтр. 234.
[17] Виленскій археографическій сборникъ, т. VI, № 4, стр. 6. Какой митрополитъ опять допустилъ мѣщанъ до наблюденія за церковнымъ имуществомъ, самъ ли Макарій или кто изъ его преемниковъ, въ актѣ не говорится; судя по тому, что этотъ митрополитъ не называется здѣсь поименно, полагаемъ, надо разумѣть здѣсь ранѣе упомянутаго Макарія, потому-что, если бы здѣсь разумѣлся не онъ, естественно бы назвать митрополита поименно.
[18] Виленскій археографическій сборникъ, т. VI, № 4, стр. 8.
[19] Виленскій археографическій сборникъ, т. VI, № 4, стр. 8.
[20] Митр. Макарій. Исторія русской церкви, т. XI, стр. 123.
[21] Въ 1496 г. грошъ Литовскій обыкновенный равнялся 10, 83 коп. Горбачевскій, Словарь древняго актоваго языка сѣверо-западнаго края и царства польскаго, Вильна 1874, стр. 146.
[22] Золотой въ концѣ XV в. около 1 руб. 50 коп.; Ibidem, стр. 42.
[23] Митр. Макарій. Исторія русской церкви, т. IX, стр. 131.
[24] Проф. Е. Е. Голубинскій. Исторія русской церкви. Томъ I. Періодъ первый, кіевскій или домонгольскій. 1-я половина тома. М. 1880. стр. 286, прим.
[25] Виленскій археографическій сборникъ, т. IX, стр. 415. Около 1480 г. нѣкто Гринко Ходкевичъ завѣщалъ дѣтямъ выдавать въ пользу Гродненскаго Коложскаго монастыря извѣстное пособіе; но они не хотѣли исполнять завѣщанія. Св. Макарій увѣщевалъ наслѣдниковъ исполнять завѣщаніе отца, «чтобы по родителей вашихъ памятка была, а вамъ вѣчистое богомоліе». Это увѣщаніе помогло дѣлу, Гринкевичи (нынѣ Воловичи) съ своей стороны дали извѣчное обязательство выдавать пожертвованное на монастырь ихъ отцомъ.
[26] Митр. Макарій. Исторія русской церкви, т. IX, стр. 131.
[27] Супрасльская рукопись, стр. 141-145.
[28] Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. VI, стр. 234-236; т. VIII, стр. 215. Супрасльская рукопись, стр. 138.
[29] Супрасльская рукопись, стр. 145.
[30] Ibidem, стр. 145. По уніатскимъ же каталогамъ смерть св. Макарія послѣдовала 1-го августа. Митр. Евгевій, Описаніе Кіево-Софійскаго собора, стр. 113.
[31] Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. II, стр. 360. Ред.: Въ настоящее время мощи священномученика почиваютъ въ Кіевскимъ Владимірскимъ соборѣ.
[32] Труды Кіевской Духовной Академіи. 1890, т. 1, стр. 154-155.
[33] Супрасльская рукопись, стр. 145-146.
[34] Русская Историческая библіотека, т. IV, столб. 237.
[35] Ibidem, стр. 847, 1038.
[36] Полное собраніе русскихъ лѣтописей, т. II, стр. 360.
[37] Тератургима Кальнофойскаго. 1636. Филаретъ, арх. Черниговскій. Русскіе святые. Май, стр. 24, прим. 24.
* * *
Тропарь, гл. 4: Ко граду твоему, яко пастырь добрый поспѣшая,/ отъ враговъ вѣры еще въ пути сый умерщвленъ былъ еси,/ но свое нетлѣнное тѣло яко немолчное наученіе,/ посредѣ великія церкве града Кіева предложилъ еси,/ еже благоговѣйно лобызающе,/ молимъ тя, святителю Христовъ Макаріе,// моли спастися душамъ нашимъ.
Кондакъ, гл. 8: Веселится градъ Кіевъ, великое сокровище стяжавъ,/ твое тлѣнію непричастное тѣло, святителю блаженный Макаріе./ Твой бо престолъ даже до крове отъ лютыхъ враговъ нашествія хранилъ еси,/ и нынѣ небесному предстоиши престолу,/ идѣже молитвенно предъ Творцемъ поминай насъ, отче нашъ,/ да во всѣхъ бѣдахъ имѣемъ тя прибѣжище и тобою хвалимся, зовуще:// радуйся Макаріе, архіереомъ честное украшеніе.
Инъ кондакъ, гл. 3: Въ мірѣ сый не отъ міра былъ еси,/ но небесный гражданинъ еще отъ младости твоея показался еси,/ тѣмже святительскимъ саномъ достойно почтенъ,/ еще и мученическимъ вѣнцемъ украсился еси, отче преподобне,// Христа Бога моли дароватися намъ веліей милости.