Св. Страстотерпцы Гурій, Самонъ и Авивъ.
Много гоненій претерпѣла св. Церковь Христова въ первые три вѣка своего бытія на землѣ. Но ни одно изъ этихъ гоненій не было такъ ужасно, такъ безпощадно, какъ гоненіе бывшее въ царствованіе Римскихъ императоровъ Діоклитіана и Максимиліана и ихъ преемниковъ (303-311 г.). Въ это время (именно въ 304 г.) изданъ былъ императорскій указъ, которымъ всѣ христіане поголовно были осуждены на пытки и мученія, съ цѣлію принудить ихъ къ отреченію отъ вѣры во Христа. Жестокость мучителей не знала никакихъ границъ; они постоянно выдумывали все новыя и новыя мученія, чтобы самымъ разнообразіемъ этихъ мученій поражать и устрашать христіанъ. Такъ было почти во всѣхъ извѣстныхъ тогда странахъ міра. Въ однихъ мѣстахъ, послѣ ужасныхъ бичеваній, на христіанъ выпускали пантеръ, медвѣдей, дикихъ кабановъ, разъяренныхъ огнемъ и желѣзомъ быковъ; въ другихъ мѣстахъ христіанъ, послѣ скобленій, колесованій, тяжкихъ бичеваній и тысячей прочихъ различныхъ пытокъ, сожигали, топили въ морѣ или обезглавливали; были мученики, которыхъ распинали на крестѣ, головою внизъ. Иногда тѣла мучениковъ терзали черепками, вмѣсто когтей, пока они не испускали послѣдняго издыханія. Женщинъ привязывали за одну ногу или руку и поднимали вверхъ, такъ что онѣ висѣли на воздухѣ внизъ головою; другихъ разрывали на части, привязывая къ двумъ согнутымъ деревьямъ, которыя потомъ мгновенно распускались; били плетьми, палками, обрубали постепенно различные члены. Не довольствуясь мученіями отдѣльныхъ христіанъ, мучители иногда поджигали цѣлый городъ, сжигая такимъ образомъ жителей съ ихъ женами и дѣтьми. И такія мученія продолжались около восьми лѣтъ. Они были тѣмъ тяжелѣе для Церкви Христовой, что предъ тѣмъ болѣе полувѣка она наслаждалась миромъ и благоденствіемъ.
Въ это-то тяжкое для Церкви Христовой время прославились своими страданіями за вѣру Христову два страстотерпца – Гурій и Самонъ.
Они происходили изъ Малоазійскаго небольшого города Эдеса, въ которомъ христіанская вѣра насаждена была еще св. ап. Ѳаддеемъ, спутникомъ ап. Ѳомы. Въ этомъ городѣ они родились и воспитались. Но такъ какъ жизнь христіанская, вслѣдствіе продолжительнаго мира, которымъ передъ тѣмъ наслаждалась Церковь, нѣсколько стала утрачивать первоначальную строгость, то они, избѣгая соблазновъ городскихъ, переселились изъ города въ уединенныя окрестныя мѣста, чтобы въ тиши уединенія ближе быть къ Богу и усерднѣе работать Ему. Тамъ они вели строгую подвижническую жизнь, дни и ночи проводя въ молитвѣ и упражняясь въ соблюдепіи заповѣдей Божіихъ. Но не только сами они вѣрно работали Господу, но и наставляли другихъ, кого могли, и многихъ язычниковъ приводили къ истинному Богу. Это не могло укрыться отъ зоркаго взгляда тѣхъ язычниковъ, которые съ ненавистію смотрѣли на христіанъ и на успѣхи распространенія св. вѣры Христовой. Они дожидались только времени, когда престарѣлый императоръ Рипмскій Діоклитіанъ склонится на просьбы своихъ соправителей, въ особенности своего зятя, злѣйшаго врага христіанъ, Галерія (кесаря Иллиріи), и дозволитъ начать преслѣдованіе христіанъ.
Въ 303 году это дозволеніе было дано; всѣ христіане должны были отречься отъ своей вѣры и принести жертвы идоламъ, а непокорнымъ грозили мученія и смерть.
Въ Эдесѣ въ то время правителемъ города былъ ревностный язычникъ Антонинъ Дуксъ. Онъ немедленно велѣлъ схватить Гурія и Самона и всѣхъ, кто слѣдовалъ ихъ ученію. Всѣ они до нѣкотораго времени были заключены подъ стражу. Чрезъ нѣкоторое время Аптонинъ призвалъ ихъ всѣхъ къ себѣ и приказалъ немедленно исполнить указъ императорскій и принести жертвы идоламъ. Но ни одинъ изъ христіанъ не захотѣлъ быть отступникомъ отъ своего Господа. Тогда Антонинъ велѣлъ какъ можно больше бить ихъ плетьми. Но разсудивъ, что, склонивъ къ идолопоклонству учителей христіанскихъ, онъ удобнѣе склонитъ къ тому же и прочихъ христіанъ, онъ оставилъ пока въ покоѣ другихъ христіанъ, и все свое вниманіе обратилъ на Гурія и Салона. Послѣ наказанія плетьми, онъ отпустилъ прочихъ христіанъ, будто изъ милосердія къ нимъ, а Гурія и Самона оставилъ для болѣе тяжкихъ истязаніи. Сначала онъ обратился къ нимъ съ рѣчью: «великіе императоры наши повелѣваютъ вамъ, чтобы вы, оставивъ христіанскую вѣру, поклонились великому богу Дію и припесли благовоніе ему въ его храмѣ». Самонъ отвѣчалъ: «не будетъ того, чтобы мы отступили отъ истинной вѣры, за которую надѣмыся получить жизнь вѣчную, и не поклонимся дѣлу рукъ человѣческихъ».
– Но вѣдь вы должны всячески исполнять царскія повелѣнія? – возразилъ Антонинъ.
– Святой и непорочной вѣры нашей не отвергнемъ никогда, сказалъ Гурій, – и не послушаемся злой и пагубпой воли человѣческой; но исполнимъ волю Господа нашего, который говорилъ: всякаго, кто исповѣдаетъ Меня предъ людьми, исповѣдаю того и Я предъ Отцемъ Моимъ, Который на небесахъ; а кто отречется отъ Меня предъ людьми, отъ того и я отрекусь предъ Отцемъ Мопмъ небеснымъ.
Аптонинъ пачалъ угрожать имъ смертію, если они не исполнятъ воли царской. Но св. Самонъ смѣло отвѣчалъ ему: «не умремъ, мучитель! – не умремъ, творя волю Создателя нашего, но тѣмъ больше будемъ жить вѣчно; если же послѣдуемъ царскому повелѣнію, то погибнемъ, хотя бы ты и не убилъ насъ». Услышавъ эти рѣчи, Антонинъ велѣлъ бросить святыхъ въ самую мрачную темпицу.
Но еъ Эдесъ прибылъ вскорѣ другой правитель, нѣкто Музоніо, еще болѣе ревностный идолопоклонникъ, нарочно присланный сюда для избіенія христіанъ. Онъ призвалъ мучениковъ Гурія и Самона изъ темницы и сказалъ имъ: «таково повелѣніе императоровъ всей вселенной, чтобы вы принесли вино и ладанъ на жертвенникъ Діевъ; если же нѣтъ, то я замучу васъ разными муками; тѣло ваше изсѣку плетьми, повѣшу васъ за руки и ноги и разорву всѣ составы ваши; новыя неслыханныя доселѣ муки придумаю, которыхъ не вынесете».
– Мы боимся больше червя не усыпающаго и огня не угасающаго, уготованныхъ всѣмъ, кто отвергается Господа, нежели тѣхъ мукъ, которыя насчиталъ ты, отвѣчалъ св. Самонъ: Тотъ, Кому мы приносимъ разумную жертву, прежде укрѣпитъ насъ въ мукахъ и содѣлаетъ насъ непоколебимыми; потомъ похитивши изъ рукъ твоихъ, поселитъ насъ тамъ, гдѣ пребываніе всѣхъ веселящихся. Не боимся мы твоей угрозы: ты вооружаешься вѣдь только противъ тѣла, а не можешь повредить душѣ, которая отъ мукъ, наносимыхъ тѣлу, только очищается. Ибо насколько внѣшній человѣкъ тлѣетъ, настолько внутренній обновляется; потому-то мы съ терпѣніемъ идемъ на предлежащій намъ подвигъ.
– Оставьте ваше безуміе, сказалъ мучитель. Послушайтесь совѣта, моего: оставивъ заблужденіе ваше, исполните волю императора. Не можете вы перенести тѣхъ мученій, которыя я придумалъ для васъ.
– И не заблуждаемся мы, – какъ ты полагаешь, – отвѣчалъ св. Гурій мучителю, – и не послушаемся совѣта твоего безумнаго, и не будемъ повиноваться волѣ императора. Не быть намъ такими малодушными и безумными, чтобы, испугавшись мукъ твоихъ, прогнѣвали Господа нашего. Рабы Того, Который, являя намъ богатство Своей благости, положилъ душу Свою за насъ, не должны ли мы за Него стать противъ грѣха даже до крови? Станемъ крѣпко о укрѣпляющемъ насъ Іисусѣ; станемъ непоколебимо противъ всѣхъ ухищреній вражескихъ, – станемъ, доколѣ не низложимъ возстающаго на насъ врага.
Видя такую твердость въ вѣрѣ, мучитель приступилъ къ истязаніямъ. Онъ велѣлъ связать руку одного съ рукою другого и повѣсить ихъ, а къ ногамъ ихъ привязаны были большія тяжести. Такъ висѣли они въ теченіе нѣсколькихъ часовъ. Правитель въ это время занимался судомъ надъ другими христіанами. Послѣ этого, онъ спросилъ святыхъ мучениковъ Гурія и Самона: не пожелаютъ ли они исполнить волю императора, чтобы освободиться отъ мученій? Но они непоколебимо стояли въ св. вѣрѣ. Ихъ сняли и бросили въ такую темницу, гдѣ никогда не свѣтилъ дневной свѣтъ и не было ни малѣйшаго движенія воздуха. Въ этой темницѣ они пробыли отъ 1-го августа до 10 ноября. Ноги ихъ были забиты въ тѣсныя деревянныя колодки, ихъ томили и жажда и голодъ. Но все это они переносили съ благодареніемъ Богу.
Послѣ такого тяжкаго и долгаго заключенія, св. мученики снова приведены были на судъ къ правителю. Св. Гурій былъ еле живъ, а св. Самонъ казался еще крѣпкимъ и бодрымъ. Музоніо спросилъ ихъ: «не соскучились ли вы, бывши такое время въ темницѣ, и не измѣнили ли своихъ намѣреній, чтобы послушаться разумнаго совѣта и, воздавъ почести богамъ нашимъ, освободится отъ мученій?» Но св. мученики отвѣчали: «что говорили тебѣ прежде, то говоримъ и теперь: не отступимъ отъ Господа нашего Iисуса Христа; мучь насъ, какъ хочешь».
Св. Гурія, какъ больного, велѣно было отвести снова въ темницу. Мучитель не хотѣлъ, чтобы онъ умеръ такъ скоро; при томъ еще втайнѣ надѣялся склонить его къ своему нечестію. Святого же Самона велѣлъ повѣсить за одну ногу, внизъ головою, а къ другой ногѣ велѣлъ привязать большую тяжесть изъ желѣза. Въ такомъ положеніи висѣлъ св. мученикъ около восьми часовъ. Даже воины, стоявшіе около него, и тѣ содрагались отъ этихъ тяжкихъ мученій; изъ жалости къ нему они умоляли его исполнить царское повелѣніе и тѣмъ освободиться отъ тяжкихъ мученій. Страдалецъ ничего не отвѣчалъ, только молился взирая на небо: «Господи Боже Мой, безъ воли котораго не попадаетъ въ сѣть ни одна птица! Ты Давидово сердце въ скорби укрѣпилъ, пророка Даніила показалъ крѣпче львовъ, отрокамъ еврейскимъ даровалъ быть побѣдителями мучителя и пламени. Ты и нынѣ, Господи, зная немощь естества нашего, смотри на вражду, возстающую на насъ: врагъ старается отторгнуть отъ Тебя дѣло десницы Твоей и лишить Тебя Твоей славы. Но Ты, благосердымъ Своимъ окомъ призрѣвъ на насъ, сохрани въ насъ неугасаемый свѣтильникъ Твоихъ зановѣдей; Твоимъ свѣтомъ исправи стопы наши и сподоби насъ наслаждаться блаженствомъ Твоимъ...» Въ это время одинъ скорописецъ, стоявшій близко, записывалъ слова его.
Когда отвязали Самона, то онъ не могъ стоять на ногахъ своихъ, потому что всѣ составы въ колѣнахъ и бедрахъ были сдвинуты со своихъ мѣстъ. Поэтому его снова отнесли въ темницу и положили рядомъ съ св. Гуріемъ.
15 ноября, еще до свѣта, правитель Музоніо взошелъ въ палату, въ которой производилъ судъ надъ христіанами; предъ нимъ несли свѣчи, шли оруженосцы. Съ необыкновенною гордостію онъ сѣть на судейскомъ мѣстѣ и приказалъ привести къ себѣ Гурія и Самона. Самонъ шелъ, опираясь обѣими руками на плеча воиновъ и хромая ногами. Святого Гурія неслн уже на рукахъ, такъ какъ онъ совсѣмъ не могъ ступать на ноги, сплошь покрытыя ранами и притомъ изогнуныя тѣсными деревянными колодками. Взглянувъ на пихъ, правитель заговорилъ:
– Имѣли вы достаточно времени разсудить, что лучше избрать – жизнь или смерть: скажите же теперь, что вы надумали? Не наскучили ли вамъ прошлыя мученія и не надумали вы исполнить повелѣніе царское, чтобы хоть еще немного съ наслажденіемъ пожить па свѣтѣ?
– Разсудили и избрали то, что намъ будетъ полезно, отвѣчали святые. Избрали лучше принять смерть Христа ради, нежели жизнь въ суетномъ здѣшнемъ мірѣ. Довольно съ насъ и прошлаго времени, когда мы наслаждались зрѣніемъ дневнаго погасающаго свѣта. Теперь же душа наша желаетъ перейти къ немерцающему дню.
– Отягчаете вы слухъ мой противными вашими словами, сказалъ правитель. – Говорю вамъ кратко и полезный даю совѣтъ: бросьте ладанъ на жертвенникъ Діевъ и идите домой, иначе тотчасъ велю снять головы ваши.
– Не нужно многихъ словъ, – отвѣчали святые: вотъ мы предъ тобою. Что хочешь сдѣлать, дѣлай, не отлагая. А мы неперестанемъ говорить, что мы – рабы единаго Бога, Господа нашего Iисуса Христа; Ему одному кланяемся, а поклоненіе идоламъ отвергаемъ.
Правитель далъ приказаніе отсѣчь имъ головы. Услышавъ объ этомъ, св. мученики возрадовались великою радостію: скоро они разрѣшатся отъ узъ тѣла и пойдутъ къ желаемому Господу своему. Правитель велѣлъ палачу положить ихъ на колесницу и везти въ сопровожденіи воиновъ, за городъ, чтобы совершить надъ ними послѣднюю казнь. Ихъ везли за городъ сѣверными воротами; никто изъ гражданъ не зналъ этого, потому что всѣ еще спали. За городомъ на горѣ, называемой Веѳилавикля, воины остановились и приказали палачу обезглавить ихъ. Святые мучентки выпросили нѣсколько времени для молитвы. Свою молитву они заключили словами: «Боже и Отче Господа нашего Іисуса Христа, пріими въ мирѣ души наши»! Сказавъ это, св. Самонъ обратился къ палачу: «сдѣлай же, что тебѣ велѣно», – оба преклонили своя головы подъ мечъ и были обезглавлены на самомъ разсвѣтѣ дня.
Христіане, узнавъ о кончинѣ святыхъ мучениковъ, взяли ихъ святыя тѣла и предали честному погребенію.
Прошло нѣсколько лѣтъ. Нечестивые императоры Діоклитіанъ и Максиміанъ и другіе мучители уже умерли. Воцарился знаменитый благочестивый императоръ св. Константинъ, который въ 313 году издалъ манифестъ, дозволявшій каждому свободно исповѣдывать свою вѣру и всякому желающему свободно переходить въ христіанскую вѣру. Св. Константинъ, по примѣру своихъ предшественниковъ, сдѣлалъ своимъ соправителемъ Ликинія, которому отдалъ въ управленіе всю восточную половину своей имперіи, въ которой находился и городъ Эдесъ. Кромѣ того, Константинъ отдалъ Ликинію въ замужество свою сестру. Между обоими императорами заключенъ былъ договоръ, по которому Ликиній обязался не поднимать гоненія на христіанъ. Но Ликнінй не устоялъ въ договорѣ. Подозрѣвая восточныхъ христіанъ въ томъ, что они любятъ больше Константина, онъ сталъ притѣснять ихъ и наконецъ воздвигъ на нихъ гоненіе.
Въ это время въ г. Эдессѣ находился нѣкто діаконъ Авивъ. Онъ ходилъ изъ дома въ домъ по всему городу, научая всѣхъ святой вѣрѣ Христовой, и наставлялъ ихъ быть крѣпкими въ исповѣданіи Христа. Онъ обратилъ многихъ язычниковъ ко Христу, а вѣрующихъ училъ жить богоугодно. Правителемъ города былъ въ эго время нѣкто Лисаній, ревностный приверженецъ язычества. Онъ донесъ объ Авивѣ Ликинію, испрашивая у него дозволенія мучить всѣхъ христіанъ. Ликнній немедленно написалъ, чтобы онъ предалъ Авива смертной казни. Получивъ предписаніе Ликинія, Лисаній велѣлъ немедленно отыскать св. Авива. Авивъ же проживалъ въ одномъ неизвѣстномъ домѣ съ матерію и родственниками. Когда его стали розыскивать воины, то онъ, узнавъ объ этомъ, вмѣсто того, чтобы скрыться, вышелъ изъ дому и самъ сталъ отыскивать воиновъ, розыскивавшнхъ его. Встрѣтивъ въ одномъ мѣстѣ начальника этихъ воиновъ, по имени Ѳеотекна, онъ сказалъ ему: «вотъ возьмите, кого ищите: я Авивъ, котораго вамъ велѣно отыскать; возьмите меня и ведите къ тому, кто послалъ васъ». Ѳеотекнъ кротко посмотрѣлъ на него и сказалъ: «никто еще не знаетъ, что ты пришелъ ко мнѣ; уйди же и схоронись, чтобы другой кто изъ воиновъ, увидѣвъ тебя, не взялъ». Авивъ отвѣчалъ: «если не возьмешь меня, я самъ пойду къ правителю города и стану говорить ему о Христѣ моемъ». Ѳеотекнъ по необходимости долженъ былъ согласиться и повелъ его къ Лисанію. Лисаній спросилъ его о родѣ и имени. Святой прежде всего называлъ себя христіаниномъ, потомъ назвалъ свое имя и сказалъ, что онъ родомъ изъ села, называемаго Ѳелсея. Лисаній сталъ принуждать его принести жертву идоламъ и частію угрозами, частію ласкою старался отвратить отъ Христа и обратить къ идолослуженію. Но св. Авивъ, какъ непоколебимый столпъ или крѣпкая стѣна, твердо стоялъ въ исповѣданіи Христовомъ. Правитель, видя безъуспѣщность своихъ увѣщаній, обратился къ истязателямъ: велѣлъ повѣсить его и строгать тѣло желѣзными когтями. Потомъ сталъ убѣждать его словами. Но святой мужественно отвѣчалъ: «ничто не разлучитъ меня отъ Бога моего, хотя бы ты придумалъ въ тысячу разъ ужасныя муки». Мучитель спросилъ: «какая вамъ, христіанамъ, польза отъ этихъ мученій, что терпите за Бога вашего? И какая вамъ прибыль отъ того, что ваши тѣла разрываются на части и добровольно избираете себѣ ужасную смерть?» – «Если бы ты, мучитель, отвѣчалъ св. Авивъ, «захотѣлъ прилежно разсмотрѣть обѣщанныя намъ отъ Бога воздаянія, то ты по истинѣ сказалъ бы то, что когда-то сказалъ апостолъ Господень: нынѣшнія временныя страданія ничего не стоятъ въ сравненіи съ тою славою, которая откроется въ насъ». Мучитель засмѣялся на такія слова мученика, какъ на слова безумнаго, и видя, что ему не отвратить мужественнаго страдальца отъ единаго истиннаго Бога, осудилъ его на сожженіе огнемъ.
За городомъ разложенъ былъ большой костеръ. Св. Авивъ, идя къ костру радовался, что онъ будетъ жертвою и всесожженіемъ Богу. За нимъ слѣдовали мать его и родственники; онъ утѣшалъ ихъ и убѣждалъ не скорбѣть о немъ, но радоваться, что идетъ предстать Христу и молиться о нихъ. Подошедши къ огню, онъ много молился; потомъ, поцѣловавъ мать и всѣхъ родныхъ, взошелъ въ огонь и тотчасъ же предалъ духъ свой Господу. Когда костеръ угасъ, всѣ увидѣли тѣло мученика невредимымъ. Вѣрные взявши его, погребли рядомъ съ гробомъ Гурія и Самона, пострадавшихъ прежде. Св. Авивъ принялъ мученическую смерть въ тотъ же день, въ который усѣчены были мечемъ и свв. Гурій и Самопъ.
Когда прекратились совсѣмъ гоненія на христіанъ (въ 323 г.), и вѣра христіанская сдѣлалась господствующею, вѣрующіе создали св. храмъ во имя трехъ святыхъ мучениковъ, и въ этомъ храмѣ, въ одной ракѣ, положили ихъ св. мощи. Отъ этихъ мощей истекали многочисленныя чудеса и исцѣленія больнымъ.
Одно изъ такихъ чудесъ особенно прославило свв. трехъ страстотерпцевъ во всемъ православномъ мірѣ и сдѣлало ихъ имена особенно чтимыми. Это чудо совершилось много времени спустя послѣ мученической кончины Гурія, Самона и Авива.
Съ 5-го вѣка восточная половина Римской имперіи, называвшаяся Византійскою, стала часто подвергаться нападеніямъ сосѣднихъ народовъ, въ особенности персовъ и другихъ. Отъ этихъ нападеній страдали больше всего города, близкіе къ границамъ. Городъ Эдесъ, какъ пограничный, также неоднократно подвергался вторженію непріятелей. Одинъ разъ ему угрожала большая опасность отъ вторженія Еѳалитовъ – дикаго народа, обитавшаго на востокъ отъ Персіи. Императоры византійскіе для защиты города послали войско. Въ этомъ войскѣ былъ одинъ воинъ, происходившій изъ Готовъ. Онъ квартировалъ въ домѣ одной благочестивой вдовы Софіи, которая обладала единственнымъ сокровищемъ – своею дочерью Евѳиміей, отличавшейся необыкновенной красотою. Крѣпко берегла свое сокровище вдова, хранила его не только отъ общества, но даже и отъ взоровъ мужчинъ. Но мать не могла уберечь свою дочь отъ взоровъ квартировавшаго у нея воина – Гота. Онъ увядалъ ее и сильно плѣнился ея красотою. Въ сердцѣ его загорѣлось преступное желаніе, обратившееся вскорѣ въ неодолимую страсть. Но не имѣя возможности удовлетворить своему гнусному желанію какимъ-либо инымъ способомъ, грубый Готъ, рѣшился вступить въ бракъ съ Евѳиміей, не смотря на то, что имѣлъ уже жену и дѣтей, которыя жили у него на родинѣ, далеко отъ Эдеса.
И вотъ съ этою коварною мыслію онъ обращается къ матери дѣвицы и проситъ ее отдать свою дочь за него за-мужъ. Но сердце матери чутко: предчувствуя въ этомъ сватовствѣ что-то не доброе для своей дочери, Софія долго не соглашалась на бракъ своей дочери съ неизвѣстнымъ ей человѣкомъ. Однако неотступныя просьбы, обѣщанія и увѣренія нечестивца склонили мать и она согласилась. Какъ благочестивая и любящая мать, Софія прежде брака отправилась съ дочерью и будущимъ зятемъ въ церковь и тамъ, предъ гробницею свв. Гурія, Самопа и Авива, прося заступленія и покровительства своей дочери, поручая ее ихъ попечепію и молитвамъ, заставила жениха – Гота дать клятву въ вѣчной любви къ своей будущей женѣ – ея дочери Евонмін. Но что значило для грубаго солдата дать клятву и къ чему опа обязывала его! Не размышляя о важности и святости клятвы, опъ поклялся въ вѣрности своего обѣта именемъ Бога и свв. мучениковъ Гурія, Самопа и Авнва.
Совершили бракъ, п Евонмія стала жепою воппа Гота. Между тѣмъ опасность для Эдеса миновала, и войска, защищавшія его, оставили городъ. Ушелъ съ другими и воинъ - Готъ, взявъ свою молодую, уже не праздную, жену Евѳимію. Со слезами и молитвою проводила свою дочь Софія; особенно она молилась свв. Гурію, Самону и Авиву. Молодые супруги приближались уже къ концу своего пути. Тогда лживый мужъ Евѳиміи вдругъ напалъ на нее съ ругательствами и угрозами. Позабывъ любовь и клятвы свои, онъ сорвалъ съ нея дорогія одежды и украшенія и, одѣвъ въ рубище, какъ рабу, поднялъ на нее мечъ и съ угрозою сказалъ: «если хочешь быть живой, то, взошедши въ домъ мой, не говори никому о томъ, что было между нами, но говори, что ты – плѣнница. У меня дома есть жена и дѣти, а ты будь рабой моей жены и повинуйся ей во всемъ, какъ госпожѣ своей. Если же ты скажешь ей или кому-нибудь другому, что я женился на тебѣ, – тотчасъ увидишь мечъ этотъ въ шеѣ твоей и умрешь горькою смертію».
Евѳимія увидѣла, что она обольщена и обезчещена злымъ варваромъ, и ужаснулась. Однако она нашла еще мужество упрекнуть его:
– Это ли любовь твоя? – говорила она. – Такъ-то исполняешь обѣщанія свои и клятвы! Такъ вотъ твои цѣли! Ты дѣлаешь меня, жену твою, рабой и плѣнницей? Я для тебя оставила мать мою, родственниковъ, родину... Я привязалась къ тебѣ нелицемѣрною любовію, повѣрила твоимъ словамъ, клятвамъ. За любовь мою ты платишь ненавистью и вмѣсто мужа и друга оказался врагомъ и мучителемъ, завелъ въ чужую землю, чтобы погубить меня!?
Эти слова не произвели ни какого дѣйствія на грубое сердце воина и ни мало не смягчили его. Евѳимія должна была покориться своей горькой участи, и только въ молитвѣ искала защиты себѣ и отмщенія за свое поруганіе. Она дала клятву своему мужу безпрекословно повиноваться его приказанію.
Тяжела была участь несчастной Евѳиміи: привыкшая къ нѣжнымъ ласкамъ матери, свободная и счастливая, она, теперь опозоренная, обезчещенная, сдѣлалась рабой и отовсюду встрѣчала только презрѣніе и ненависть. Клятвопреступникъ мужъ подозрительно и враждебно относился къ ней, боясь, какъ бы она не открыла его преступной тайны; ненавидѣла ее и жена Гота по ревности къ мужу, видя ея необыкновенную красоту. Свои ревнивыя подозрѣнія она высказывала и мужу, но тотъ ласками и ложными клятвами всегда успокоивалъ жену. Однако обманъ не могъ скрываться долго. Пришло время, и Евѳимія родила сына, который лицомъ былъ слишкомъ похожъ на своего отца. Госпожа тогда окончательно возненавидѣла Евѳимію, считая ее виновницею измѣны мужа. Она всячески притѣсняла Егѳимію и наконецъ, выбравъ удобное время, дала ядъ ея младенцу. Велика была скорбь матери при видѣ безвременно и невинно погибшаго сына; но страхъ заставлялъ ее молча перенести и это новое горе. Только, подозрѣвая госпожу свою въ отравленіи младенца, она вытерла шерстью уста умершаго, чтобы при случаѣ провѣрить свои подозрѣнія. Случай скоро представился.
Въ домѣ Гота былъ пиръ. Евѳимія, какъ раба, прислуживала гостямъ и подавала всѣмъ вино. Наливая въ чашу госпожи вино, она обмакнула въ него отравленную шерсть и подала ей. Та выпила и умерла въ страшныхъ мученіяхъ. Для Евѳиміи стало теперь ясно, что госпожа была виновницею смерти ея сына. Но за это Евѳимію ожидало жестокое и страшное наказаніе. По настоянію родственниковъ умершей жены, Готъ рѣшился подвергнуть Евѳимію неслыханно жестокому наказанію – заживо похоронить ее вмѣстѣ съ покойницей женою. Рѣшеніе это было приведено въ исполненіе, и Евѳимія была брошена въ склепъ съ своей умершей госпожею. Можно ли представить положеніе несчастной женщины! Могильный мракъ, смрадъ отъ разлагающагося трупа, ожиданіе ужасной смерти – кого не убьетъ ужасная обстановка! Евѳимія лишилась чувствъ.
Когда она пришла въ себя, молитвенный вопль вырвался изъ ея устъ, изъ глубины наболѣвшаго сердца. Въ душевномъ изнеможеніи опа устремила послѣдній остатокъ духовныхъ силъ къ Богу и, призывая свв. мучениковъ Гурія, Самона и Авива, молила Бога объ избъ избавленіи отъ смерти. Вѣра не посрамила молитву Евѳиміи. Вотъ явились ей свѣтлые мужи Гурій, Самонъ и Авивъ и говорятъ ей: «дерзай!» Утѣшенная, успокоенная этимъ явленіемъ мучениковъ, Евѳимія заснула. Проснувшись, она видитъ себя уже не въ мрачной могилѣ, а въ храмѣ; обоняетъ не смрадъ, а благоуханіе; не мертвая тишина царитъ вокругъ, а стройное пѣніе священныхъ пѣсней услаждаетъ слухъ; не у гроба своей госпожи лежитъ она, а у раки свв. мучениковъ Гурія, Самона и Авива. Теперь только поняла она, что невидимою силою Божіею, во время глубокаго сна, она чудесно перенесена изъ мрачнаго склепа въ Эдесскій храмъ свв. мучениковъ. Поняла она, что избавлена отъ ужасной смерти и съ благодарственною молитвою обратилась къ Богу и свв. мученикамъ.
Когда всѣ узнали о случившемся съ Евѳиміей, то поспѣшили извѣстить объ этомъ ея мать; обрадованная Софія возблагодаривъ Бога, съ радостію встрѣтила Евѳимію.
Такъ совершилось великое чудо милости Божіей съ Евѳиміей, по молитвѣ и предстательству свв. мучениковъ Гурія, Самона и Авива. Съ того времени во всемъ православномъ мірѣ и въ особенности въ православномъ русскомъ народѣ, эти мученики чтутся, не какъ вообще только ходатаи и молитвенники передъ Богомъ, но въ особенности какъ покровители счастливой брачной жизни, въ несчастныхъ же бракахъ – какъ заступники обиженныхъ и предстатели за терпящихъ въ несчастномъ бракѣ какое-либо оскорбленіе или бѣду.
Оказавъ свое заступленіе обиженной и обнанутой Евѳиміи, свв. Гурій, Самонъ и Авивъ не оставили ненаказаннымъ и нечестиваго клятвопреступника Гота.
Черезъ нѣсколько лѣтъ, г. Эдесъ снова подвергся нападенію отъ Персовъ. Снова туда отправлено было для защиты города войско, и въ этомъ войскѣ опять находился клятвопреникъ Готъ. У него хватило совѣсти посѣтить свою тещу Софію. Когда онъ пришелъ къ ней въ домъ, Софія радушно приняла его и стала распрашивать о дочери, какъ бы ничего не зная о ней. Обманщикъ нагло разсказывалъ Софіи, что дочь ея здорова, счастлива и собирается навѣстить свою мать. Тогда Софія вывела къ нему Евѳимію и, при множествѣ свидѣтелей, обличила во всѣхъ его злодѣніяхъ. О всемъ случившемся Софія, чрезъ мѣстнаго епископа Евлогія, донесла правителю города. Дѣло было изслѣдовано, и нечестивый Готъ былъ осужденъ на смертную казнь. Такъ клятвопреступникъ понесъ достойную кару за свое нечестіе!
«Костромскія Епаріальныя Вѣдомости». 1894. № 22. Отд. II. Ч. Неофф. С. 491-504
Для просмотра изображения кликните по нему.
⸭ ⸭ ⸭
Тропарь, гласъ 5-й:
Чудеса́ святы́хъ Твои́хъ му́ченикъ/ стѣ́ну необори́му, на́мъ дарова́вый, Христе́ Бо́же,/ тѣ́хъ моли́твами совѣ́ты язы́ковъ разори́,/ ца́рства ски́птры укрѣпи́,// я́ко еди́нъ Бла́гъ и Человѣколю́бецъ.
Кондакъ, гласъ 2-й:
Съ высоты́, му́дріи, благода́ть пріе́мше,/ су́щимъ во искуше́ніихъ предстоите́, всехва́льніи./ Тѣ́мже отрокови́цу, святі́и, отъ сме́рти го́рькія изба́висте,// вы́ бо вои́стинну есте́ Еде́су сла́ва и мі́ру ра́дость.
Наиболѣе извѣстные сирійскіе святые – мчч. Гурьи, Шемонъ и Хаббибъ (15 нояб.) переданы по-гречески какъ Гурій, Самонъ и Авивъ (Γουρίας, Σαμωνάς και Άβιβος).
См. также:
Архимандритъ Фотій (Щиревскій) – Сила молитвы святымъ мученикамъ Гурію, Самону и Авиву.
