Святитель Ѳеофанъ Затворникъ – Умная молитва – долгъ мірянъ (Письмо).
Пишете: «Была у меня одна благочестивая особа, – и мы разговаривали о дѣлахъ Божіихъ. Коснулись молитвы. Къ моему удивленію, гостья моя стояла на томъ, что мірянамъ не только не подъ силу, но и совсѣмъ не подходитъ умную имѣть молитву. Я сказала на это что могла. Прошу и вашего объ этомъ слова».
Ваша гостья не право разсуждала. У кого нѣтъ умной внутренней молитвы, у того и никакой нѣтъ: ибо только умная молитва и есть настоящая молитва, Богу угодная и пріятная. Она должна составлять душу домашняго и церковнаго молитвословія; такъ что коль скоро ея нѣтъ при семъ, то молитвословія тѣ имѣютъ только видъ молитвы, а не суть молитва.
Ибо что есть молитва? Молитва есть ума и сердца къ Богу возношеніе, на славословіе и благодареніе Богу, и испрашиваніе у Него потребныхъ благъ душевныхъ и тѣлесныхъ. Существо молитвы, стало-быть, есть умное къ Богу восхожденіе изъ сердца. Становится умъ въ сердцѣ сознательно предъ лицемъ Бога, и исполняясь достодолжнаго благоговѣнія, начинаетъ изливать предъ Нимъ сердце свое. Вотъ и умная молитва! Но такова и должна быть всякая молитва. Внѣшнее молитвословіе, домашнее или церковное, даетъ ей только слово или форму; душу же или существо молитвы носитъ всякой самъ въ себѣ въ своемъ умѣ и сердцѣ. Весь церковный молитвословный чинъ нашъ, всѣ молитвы, сложенныя для домашняго употребленія исполнены умнымъ обращеніемъ къ Богу. Совершающій ихъ, если онъ хоть мало внимателенъ, не можетъ избѣжать сего умнаго къ Богу обращенія, развѣ только по совершенному невниманію къ совершаемому имъ дѣлу.
Безъ умной молитвы никому нельзя обойтись. Не возноситься къ Богу молитвенно мы не можемъ; ибо природа наша духовная того требуетъ. Вознестись же къ Богу мы иначе не можемъ, какъ умнымъ дѣйствіемъ: ибо Богъ умственъ. Есть правда умная молитва при словесной или внѣшней, – домашней ли или церковной, – и есть умная молитва сама по себѣ, безъ всякой внѣшней формы или положенія тѣлеснаго; но существо дѣла тамъ и здѣсь одно и тоже. Въ томъ и другомъ видѣ она обязательна и для мірскихъ людей. Спаситель заповѣдалъ – войти въ клѣть свою и молиться тамъ Богу Отцу своему втайнѣ. Клѣть эта, какъ толкуетъ святит. Димитрій Ростовскій, означаетъ сердце. Слѣдовательно заповѣдь Господня обязываетъ тайно въ сердцѣ умомъ молиться Богу. Заповѣдь эта на всѣхъ христіанъ простирается. Вотъ и Апостолъ Павелъ что заповѣдуетъ, когда говоритъ, что должно всякою молитвою и моленіемъ молиться на всяко время духомъ (Еф. 6, 18)? Заповѣдуетъ умную молитву, – духовную, – и заповѣдуетъ всѣмъ христіанамъ безъ различія. Онъ же всѣмъ христіанамъ заповѣдуетъ непрестанно молиться (1 Сол. 5, 16). А непрестанно молиться иначе нельзя, какъ умною молитвою въ сердцѣ. Такимъ образомъ нельзя спорить, что умная молитва для всѣхъ христіанъ обязательна; а если обязательна, то нельзя уже говорить, что едва ли возможна: ибо къ невозможному Богъ не обязываетъ. Что она трудна, это правда; а чтобъ была невозможна, это несправедливо. Но вѣдь и вообще все доброе трудно; тѣмъ паче таковою должна быть молитва, – источникъ для насъ всего добраго и вѣрная того опора.
Спроситъ кто: какъ же это сдѣлать? Очень просто: возымѣй страхъ Божій. Страхъ Божій, какъ чувство, привлечетъ вниманіе и сознаніе къ сердцу, а, какъ страхъ, заставитъ вниманіе и сознаніе стоять въ сердцѣ благоговѣйно предъ Богомъ. Вотъ и умное предстояніе Богу, – вотъ и молитва умная! Доколѣ въ сердцѣ есть страхъ Божій, дотолѣ умное предстояніе Богу неотойдетъ отъ сердца. Вотъ вседѣйственпое средство къ умной молитвѣ!
Но какъ же, скажетъ кто, дѣла развлекаютъ?! Не будутъ развлекать; возымѣй только страхъ Божій. Умному предстоянію Богу, или памяти Божіей, мѣшаютъ не дѣла, а пустодѣліе и худодѣліе. Отстрани пустое и худое, оставя одно обязательное, – не по свѣтской, а по евангельской обязательности, – и увидишь, что исполненіе такого обязательнаго не только не отклоняетъ отъ Бога, а напротивъ привлекаетъ умъ и сердце къ Богу. То и другое (обязательныя по Евангелію дѣла и молитва) одного рода, и требуетъ одинаковаго строя душевнаго. Что ни сталъ бы ты дѣлать изъ этого круга, всегда обратишься къ Богу, чтобъ помощи испросить и дѣло самое Ему посвятить во славу. Вставши утромъ установись по- крѣпше предъ Богомъ въ сердцѣ въ утренней своей молитвѣ, и потомъ исходи на дѣло свое, Богомъ тебѣ опредѣленное, не отрывая отъ Него чувства своего и сознанія. И будетъ то, что силами души и тѣла будешь дѣлать дѣла свои, а умомъ и сердцемъ пребывать съ Богомъ.
Неправо понимаютъ умную молитву, когда думаютъ, что для ней требуется сидѣть гдѣ-либо скрытно и такимъ образомъ созерцать Бога. Нигдѣ не нужно для сего укрываться кромѣ своего сердца, и тамъ установясь, зрѣть Господа предъ собою, какъбы Онъ былъ одесную, какъ дѣлалъ св. Давидъ. Говорятъ: къ образованію умной молитвы помощнымъ средствомъ служитъ уединеніе, а для мірянъ какъ возможно уединеніе, – у нихъ непрестанныя дѣла и столкновенія? Стало-быть и умной молитвы имъ некогда у себя завесть. – То правда, что для умной молитвы нужно бываетъ уединеніе. Но есть два рода уединенія: одно всецѣлое, всегдашнее, когда кто уходитъ въ пустынь и живетъ одинъ; другое – частное, бывающее по временамъ. Первое дѣйствительно не идетъ къ мірянамъ, а второе и возможно для нихъ, и даже есть у нихъ. У всякаго случается сколько-нибудь времени всякой день, когда онъ бываетъ одинъ, хоть бы даже и не заботился намѣренно о томъ, чтобъ устроятъ для себя часы уединенія. Вотъ эти часы и можетъ онъ обратить на образованіе, укрѣпленіе и оживленіе умной молитвы. Слѣдовательно никто не можетъ отговариваться недостаткомъ благопріятнаго умной молитвѣ положенія, въ порядкахъ своей жизви. Улучишь такой часъ, – и углубись въ себя. Брось всѣ заботы, стань умно въ сердцѣ предъ Богомъ и изливай предъ Нимъ душу свою.
Но есть кромѣ внѣшняго еще внутреннее уединеніе. Внѣ – обычное теченіе дѣлъ человѣческихъ; а между тѣмъ среди ихъ иной одинъ себѣ сидитъ въ сердцѣ, ничему не внимая. Всѣми испытывается, что когда у кого болитъ сердце о чемъ-либо, то будь онъ въ самомъ веселомъ и многорѣчивомъ обществѣ, ничего не слышитъ и не видитъ. Тамъ – у сердца своего сидитъ онъ съ своею болѣстію. Это всякой знаетъ по собственному опыту. Если же такъ бываетъ въ житейскихъ дѣлахъ, то отъ чего не быть подобнаго сему и въ порядкѣ жизни духовной? Есть и тутъ болѣзнованія, которыя еще гораздо сильнѣе и глубже всѣхъ болѣстей житейскихъ. Когда кому западетъ въ сердце болѣзнованіе въ этомъ порядкѣ жизни, что будетъ въ силахъ тогда извлечь сознаніе его изъ его уединеннаго пребыванія въ сердцѣ? – Слѣдовательно стоитъ только его завесть, чтобъ быть уединенну, и не наединѣ будучи. И за этимъ не далеко ходить. Оживи страхъ Божій, – и пойдутъ болѣзнованія самыя сокрушительныя, которыя прикуютъ вниманіе и чувство къ единому потребному, како пріидемъ и явимся лицу Божію. – Вотъ и уединеніе!
Еще одно недоумѣніе: въ дѣлѣ умной молитвы надо имѣть руководителя; гдѣ взять его мірянину? – Тамъ же въ міру, – и между духовными отцами и даже между мірянами. То правда, что все рѣже и рѣже становятся лица, къ которымъ можно было бы благонадежно обратиться за совѣтами о духовной жизни. Но они всегда есть и будутъ. И желающій всегда находитъ ихъ, по милости Божіей. – Жизнь духовная есть Божія жизнь; и Богъ особое имѣетъ попеченіе о взыскивающихъ ее. – Возревнуй только, – и найдешь все благопотребное около себя.
Такъ стало-быть, хотятъ или не хотятъ, міряне, а отъ умной молитвы нечѣмъ имъ отговориться. Пусть берутся за нее и учатся ей.
«Душеполезное Чтеніе». 1882. Ч. 3. Кн. 10 (Октябрь). С. 209-213.
