Святитель Ѳеофанъ Затворникъ – Обѣтованіе Господне оставляющимъ все царствія ради небеснаго.
Отвѣщавъ же Іисусъ рече: аминь глаголю вамъ, никтоже есть, иже оставилъ есть домъ, или братію, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, Мене ради и Евангелія ради: аще не пріиметъ сторицею нынѣ во время сіе домовъ, и братій, и сестрой отца, и матере, и чадъ, и селъ, во изгнаніи, и въ вѣкъ грядущій животъ вѣчный.
Марк. 19, 29. 30.
Въ притчѣ о неправедномъ приставникѣ (Лук. 16, 1-13) говорилъ Господь о мудромъ употребленіи достояніи своего съ отрѣшеніемъ отъ него сердца, а здѣсь говоритъ объ оставленіи всего самымъ дѣломъ, – всего рѣшительно, даже родителей и братій, жены и дѣтей, а не только внѣшняго достоянія. Урокъ сей далъ Господь, по случаю бесѣды съ богатымъ юношею, которому предложилъ Онъ, для окончательнаго совершенства нравственнаго и для безпрепятственнаго слѣдованія ва Собою, все раздать бѣднымъ. Когда юноша, не возмогши этого сдѣлать, отошелъ скорбя, Господь сказалъ ученикамъ своимъ, какъ неудобно имущимъ богатство войти въ царствіе Божіе, т. е. въ царство благодати, чтобъ, поживши въ немъ благодатію, удостоиться и царства славы. Неудобно это для нихъ потому, что они любоиманіемъ свяваны по рукамъ и ногамъ, и не имѣютъ свободы дѣйствовать даже по такимъ правиламъ, въ законности и богоугодности которыхъ получаютъ, удостовѣреніе отъ самого Бога.
Это рѣшеніе привело учениковъ въ изумленіе, сопровождавшееся страхомъ и ужасаніемъ. Тогда Господь объяснилъ имъ, что не богатство затворяетъ дверь въ царство Божіе, а упованіе на Него, – когда кто на немъ опирается и почиваетъ; ибо для сыновъ царствія одна должна быть опора и утвержденіе – самъ Господь. Какъ такія лица не имѣютъ въ себѣ существенно условнаго расположенія; то и признаются негожими для царствія Божія. Представляя, какъ трудно это измѣненіе внутреннѣйшаго расположенія, этотъ переходъ съ одного основанія на другое, св. Апостолы обнаружили еще большее недоумѣніе, говоря: кто же можетъ спасенъ быти? – Господь сказалъ имъ: для человѣка, самого по себѣ, конечно такое измѣненіе невозможно; но Бога все возможно. Пошлетъ въ сердце благодать, претворяющую старое въ новое, – и все тамъ измѣнится и преобразится, по Божію изволенію и начертанію.
Недоумѣніе этимъ уничтожалось. – Но у слышавшихъ Господа родился другой вопросъ: что изъ этого будетъ? – Пусть богатый умалится какъ верблюдъ, когда онъ проходитъ чрезъ низкія и узкія воротца, или утончится, какъ вельбудь (канатъ), если разсучить его на тонкія нити, могущія пройти въ иглиныя уши, – чѣмъ кончится сіе, къ чему это послужитъ? – Св. Петръ спрашиваетъ за всѣхъ: вотъ, напр., мы оставили все и въ слѣдъ Тебя пошли?.. – Мысль, родившая этотъ вопросъ, здѣсь не показана. Невидно, что именно хотѣлъ сказать св. Петръ, и что желалъ услышать. Но отвѣтъ Господа показываетъ, что у Него въ умѣ былъ вопросъ: что убо будетъ намъ, и тѣмъ, кои поступятъ подобно намъ (сл. Матѳ. 19, 27)? Господь говоритъ: кто что оставитъ ради Меня и царствія, тотъ получитъ, въ вѣцѣ семъ, во изгнаніи, тоже сторицею, а въ будущій вѣкъ – животъ вѣчный.
Иные такъ объясняютъ рожденіе вопроса: Апостолы подумали, что они, кажется, сдѣлали все, нужное для послѣдованія Господомъ. Св. Петръ говоритъ о семъ Господу съ мыслію: мы все сдѣлали, или съ вопросомъ: все ли мы сдѣлали? По инымъ, – то родило вопросъ сей, что юношѣ говорилъ Господь: продаждь, а Апостолы не продали, а только оставили. Почему и желали знать, какъ это будетъ принято, имѣетъ ли цѣну? – Но не надобно забывать, что отвѣтъ Господа не ограничивается одними Апостолами, а обнимаетъ всѣхъ. Вѣрно Господь видѣлъ, что этотъ вопросъ всѣхъ занималъ, а не однихъ Апостоловъ. Почему и отвѣтъ далъ – на всѣхъ простирающійся.
Изреченіе Господа трудно къ уразумѣнію только одною стороною. Что оставляющіе все ради Господа въ вѣкъ грядущій получатъ животъ вѣчный, это не требуетъ объясненія. Трудно уразумѣть только, какъ оставившій получитъ оставленное сторицею въ вѣкѣ семъ, во изгнаніи?
Первая мысль, раждающаяся при семъ, есть, – нельзя ли это обѣтованіе изъять изъ вѣка сего? Какъ говорится о семъ у другихъ Евангелистовъ? Нѣтъ ли у нихъ такихъ оборотовъ рѣчи, на основаніи которыхъ все обѣтованіе можно было бы отнести къ будущему вѣку? –
Точно обстоятельство, по которому сказано Господомъ затруднительное обѣтованіе, описано, кромѣ ев. Марка, евангелистами Матоѳемъ и Лукою. – У ев. Матѳея св. Петръ спрашиваетъ: что убо будетъ намъ за оставленіе всего? И Господь отвѣчаетъ, что во второе пришествіе вы сядете на 12 престолахъ и будете судить 12 колѣнъ израилевыхъ. Но и всякій, Мене ради оставившій все, – сторицею пріиметъ, и животъ вѣчный наслѣдитъ (Матѳ. 19, 27-29). Гдѣ пріиметъ сторицею, несказано. Но какъ прибавлено: и животъ вѣчный наслѣдитъ, конечно въ вѣкъ грядущій; то сторичное воздаяніе, можно полагать, и здѣсь разумѣется, въ вѣкѣ семъ. Св. Златоустъ, приводя текстъ, послѣ словъ: сторицею пріиметъ, отъ себя вставляетъ, въ настоящемъ вѣкѣ. Только развѣ то, что Апостоламъ ничего не обѣщано (разум. у ев. Матѳея) въ вѣкѣ семъ, можно предполагать, что и въ обѣтованіи всѣмъ другимъ, кромѣ ихъ, все должно относиться тоже къ вѣку грядущему. Но послѣднее обѣтованіе не исключаетъ и Апостоловъ. Рѣчь можетъ имѣть такой видъ: вы сядете на 12 престолахъ, и проч., и кромѣ того, наряду со всѣми другими, и здѣсь сторицею получите оставленное. Св. Златоустъ говоритъ: «если всѣ прочіе, то тѣмъ болѣе Апостолы должны получить возмездіе, – и тамъ, и въ семъ вѣкѣ.» Ктомуже несообразно съ ученіемъ Спасителя въ будущемъ вѣкѣ чаять семейнаго быта, хотя бы то въ лучшемъ и чистѣйшемъ видѣ: ибо тамъ ни женятся, ни посягаютъ, къ чему приготовленіемъ служитъ характеръ благодатно духовной кивни, въ коей нѣсть мужескій ноль, ни женскій (Гал. 3, 28).
У св. евангелиста Луки (18, 28 и 9), вопросъ св. Петра значится, какъ и у ев. Марка; и отвѣтъ Господа сходствуетъ съ отвѣтомъ, замѣченнымъ у ев. Марка, только выраженъ сокращеннѣе. Въ воздаяніе оставившимъ все здѣсь обѣтовано – воспріятіе оставленнаго множицею, во время сіе, – и въ вѣкъ грядущій, животъ вѣчный.
Итакъ, по свидѣтельству всѣхъ трехъ Евангелистовъ, оставляющимъ все, для Господа и царствія ради Его, не животъ только вѣчный обѣтованъ, но и въ вѣкѣ семъ, во время сіе, во изгнаніи, воспріятіе тогоже оставленнаго сторицею или множицею. Спрашивается, какъ это разумѣть?
Исполненія сего обѣтованія въ буквальномъ смыслѣ нечего и ожидать, не только теперь, когда всѣ вѣдаютъ, что на дѣлѣ сего не было; но и тогда слышавшіе Господа не могли ожидать, что оставя все, получатъ обратно сто братьевъ, сестръ, дѣтей, селъ, домовъ. Напротивъ самый этотъ образъ выраженія всѣмъ давалъ разумѣть, что слово Спасителя не должно понимать буквально. Какъ же ихъ понять?
Надобно замѣтить, что оставленіе всего, о которомъ говоритъ Господь, если судить о немъ по примѣру Апостоловъ, разумѣется произвольное, на которое самъ кто рѣшается ради распространенія царства Христова, какъ сдѣлали, напр., св. Тимоѳей и Титъ, и дѣлали многіе другіе. Если же обратить вниманіе ня послѣдующія слова Господа о стократномъ воздаяніи, – нынѣ во изгнаніи; то подъ нимъ надобно разумѣть оставленіе непроизвольное, когда гонители заставляли увѣровавшихъ оставлять свои семейства, или же свои родные, въ ревности по нечестію своему, лишали ихъ и своей любви и роднаго крова. Какъ лицъ послѣдняго рода было несравненно болѣе, то вѣроятно ихъ болѣе и разумѣлъ Господь, говоря о воздаяніи.
Стократное воздаяніе таковымъ могло быть и было двоякое: 1) видимое, въ лицѣ всѣхъ вѣрующихъ, и 2) невидимое, духовное, въ сердечномъ чувствѣ благобытія.
1. Всѣ вѣрующіе составляли едино, и это единство было не внѣшнее только, но внутреннѣйшее, самое искреннее и сердечное. Духъ любви, крѣпкой, какъ смерть, связывалъ всѣхъ, такъ что каждый всѣхъ считалъ своими, и всѣ каждаго считали своимъ. Степень возраста, духовнаго преспѣянія, духовныхъ дарованій и служеній опредѣляла только оттѣнки сей любви. Сила же ея всѣхъ одинаково проникала. Въ семъ отношеніи, вступающій въ общество вѣрующихъ, старецъ всѣми принимаемъ былъ какъ отецъ, и отъ всѣхъ принималъ вѣяніе любви, свойственной дѣтямъ; вступающій – юноша отъ всѣхъ старшихъ принималъ знаки и сердцемъ ощущалъ вѣяніе отеческой и материнской любви, – а отъ всѣхъ равныхъ – знаки и вѣяніе любви братской и сестринской, и под. Такимъ образомъ, если кто, въ слѣдствіе вѣры въ Господа, долженъ былъ оставлять своихъ родныхъ, то, вступая въ среду вѣрующихъ, онъ встрѣчалъ столько родственныхъ любвей, сколько было вѣровавшихъ, – сотни, тысячи, десятки тысячъ. Ибо сторицею опредѣленно выражаетъ неопредѣленное число, въ смыслѣ – множищею, какъ стоитъ у ев. Луки. Далѣе, такъ какъ вѣровавшіе, по силѣ глубокой взаимной любви, ничѣмъ не дѣлились, а все считали общимъ всѣхъ достояніемъ; то для вступавшаго въ среду ихъ домъ всякаго былъ открытъ, и все достояніе каждаго было – какбы его собственное, готово на удовлетвореніе его нуждъ. Такимъ образомъ онъ вдругъ становился обладателемъ неисчетнаго числа домовъ, селъ и всякаго достоянія. Такъ разумѣютъ сіе св. Златоустъ, а за нимъ блях. Ѳеофилактъ и Евоимій Зигадинъ.
Св. Златоустъ говоритъ{1}, что въ отношеніи въ Апостоламъ это обѣтованіе сбылось такъ: «Оставивъ уду и сѣти, они имѣли во власти своей имущество всѣхъ людей, ихъ домы, поля и даже самыя тѣла вѣрующихъ; многіе готовы были даже умереть за нихъ, какъ свидѣтельствуетъ о семъ Павелъ, говоря: еще бы было мощно, очеса бы ваша извертѣвше, дали бысте ми (Гал. 4, 15)».
Блаж. Ѳеофилактъ дополняетъ св. Златоуста: «Поелику отъ проповѣди (Евангелія) имѣла возгорѣться брань (между людьми), такъ что дѣти должны были ради благочестія отрекаться отъ отцевъ: то Господь и говоритъ: кто оставитъ ради Евангелія плотское родство и вообще все плотское, тотъ и въ семъ вѣкѣ получитъ все это во сто кратъ болѣе, и въ будущемъ – жизнь вѣчную»{2}. – «Вмѣсто отца будетъ онъ имѣть старцевъ церковныхъ, вмѣсто матери – церковныхъ старицъ, вмѣсто жены – всѣхъ вѣрныхъ женъ, не въ брачномъ отношеніи – нѣтъ, но въ отношеніяхъ духовныхъ, въ духовной любви и попеченіи о нихъ»{3}.
Тѣже мысли и у Евѳимія Зигадина. Онъ задаетъ себѣ вопросъ, – какъ можетъ кто за оставленное получить стократное, или многократное воздаяніе еще въ вѣкѣ семъ, – и отвѣчаетъ: «Какъ? Такъ же, какъ получили Апостолы, мученики и всѣ праведные. Ибо смотри, всѣ дома вѣрныхъ были для нихъ открыты; братьями и сестрами стали имъ всѣ святые (мужи) и всѣ святыя (жены), отцами – всѣ отечески полюбившіе ихъ, пекшіеся и болѣзновавшіе о нихъ; ибо въ этомъ существенное свойство отца; матерями – всѣ (жены), такимъ же образомъ расположенныя къ нимъ, женами – всѣ (жены), помогавшія имъ и служившія; ибо въ этомъ дѣло жены; дѣтьми – всѣ ученики. Кромѣ того, и все, что имѣли вѣрующіе, имѣли они въ своей власти. И что особенно дивно, все это имѣли они среди гоненій, будучи, т. е., гонимы отъ враговъ вѣры.
2. Когда говоритъ Господь: сторицею пріиметъ; то не необходимо разумѣть, что Онъ обѣщаетъ въ воздаяніе сто домовъ и селъ, сто братьевъ и сестеръ, и проч. Можно и такъ разумѣть, что Господь обѣщаетъ здѣсь во сто кратъ не этого именно, а противъ этого, или въ замѣнъ этого: причемъ допустима мысль о благахъ другаго рода, т. е., вмѣсто видимыхъ – о невидимыхъ, вмѣсто тѣлесныхъ – о духовныхъ. Въ сравненіе будетъ взимаемо въ семъ случаѣ не внѣшно обладаемое благо, а чувство блага, или благобытія, производимое имъ. Союзъ съ родителями и родными, обладаніе домомъ и селами, вообще семейный бытъ, хорошо устроенный, оставляетъ въ сердцѣ чувство блага, или благосостоянія и благобытія. Свободно оставляющій семейство, или невольно изгоняемый изъ него, Христа ради и Евангелія, предполагается лишаемымъ этого чувства, теряющимъ ощущеніе благобытія, потому истощаемымъ, постоянно болѣзнующимъ и какбы умирающимъ. Спаситель говоритъ, что это не такъ будетъ; но что оставитъ все Мене ради и Евангелія, тотъ постоянно будетъ ощущать въ себѣ такое благобытіе, какое бы ощущалъ, еслибъ прежнее его благосостояніе увеличить во сто разъ и болѣе – множицею. Исторіи мучениковъ представляютъ многократные примѣры выраженія такого чувства. Оно – и очень естественно, по живому общенію ихъ со Христомъ и во Христѣ съ Богомъ{4}. Поелику они сочетавались со Христомъ и въ Него облекались; что принимали въ себя и все богатство Христово. Это было не вмѣненіе, не чаяніе, а обладаніе самымъ дѣломъ. Какое же теперь благосостояніе могло доставить то чувство благобытія, которымъ исполнялось сердце вѣровавшихъ?! – Оно-то и дѣлало ихъ способными на всѣ лишенія и на всякаго рода неописанныя страданія. Ап. Павелъ говоритъ: И настоящая, и будущая – вся ваша, когда вы Христовы (1 Кор. 3, 22). И еще говоритъ: вся вмѣняю тщету – за превосходящее разумѣніе Христа Іисуса Господа (Фил. 3, 7. 8). Все првепбѣждаемъ за Возлюбльшаго ны – что разлучить насъ съ Нимъ несильно (Рим. 8, 37-39). Что именно чувства родственныя взввращались имъ во Христѣ Іисусѣ, въ этомъ Онъ самъ удостовѣряетъ. Когда передали Ему, что Его ждутъ мать и братья, внѣ стояще, Онъ сказалъ, что братъ и сестра и мать Ему тотъ, кто исполняетъ волю Отца небеснаго (Матѳ. 12, 49). Слѣдовательно, обратно и Онъ для сердца вѣровавшихъ и ходившихъ въ волѣ Божіей былъ и есть – и братъ, и сестра, и мать. Онъ одинъ замѣнялъ и замѣняетъ все родство, на столько въ высшей степени, на сколько есть Самъ выше всѣхъ. Сердце, натурально ищущее родственныхъ чувствъ, удовлетворялось, обладая Имъ однимъ, – и сравнивать нельзя, какъ въ высшей степени, чѣмъ прежде. Св. Григорій великій (двоесловъ) въ 18 бес. на Іезек. говоритъ: «сторицею, говорятъ, пріиметъ, потому, что Богъ сдѣлаетъ, что таковый гораздо болѣе будетъ обрадываемъ бѣдностію, или всѣхъ вещей оставленіемъ по любви ко Христу, чѣмъ, богатые обрадываемы всѣмъ своимъ богатствомъ и всѣми своими угодіями. И это самымъ дѣломъ ощущаютъ тѣ, кои ради Христа оставляютъ все свое».
Іеронимъ блаженный тоже разумѣетъ вдѣсь сторичное воздаяніе не видимыми благами, а благами духовными, т. е., миромъ сердечнымъ, радостію духа, утѣшеніемъ неизглатоланянмъ, и другими дарами благодати, которыми преисполнилъ души ихъ Богъ, и которые превосходятъ всѣ земныя блага и радости гораздо болѣе, чѣмъ сто превосходитъ единицу{5}.
Блаж. Ѳеофилактъ похоже на это толкуетъ полученіе съ избыткомъ оставленнаго еще въ нынѣшнемъ вѣкѣ: «Это надобно разумѣть», говоритъ онъ, «о дарованіяхъ духовныхъ, которыя несравненно выше земныхъ и служатъ залогомъ будущихъ благъ{6}.
Св. Амвросій на 118 псаломъ въ 8-й осмерицѣ говоритъ: «Чья часть есть Богъ, тотъ всего есть обладатель. Вмѣсто полей (оставленныхъ) Онъ самъ есть поле, приносящее плодъ негибнущій во вѣки. Вмѣсто домовъ (оставленныхъ) Онъ самъ есть драгоцѣннѣйшее жилище и храмъ Бога. Что выше и драгоцѣннѣе Бога? Это такая часть, съ которою никакіе земные участки сравниться не могутъ. Что величественнѣе сего небеснаго Гостя? Что ублажительнѣе сего обладанія божественнаго?{7}
Оба эти образа пониманія обѣтованія Господня стали имѣть приложеніе съ самаго начала распространенія христіанства. Но тогда христіане являлись среди невѣрующихъ; потому естественно изымались изъ круга ихъ, гонимы были ими и терпѣли лишенія. Въ настоящее же время у насъ, напр., среди вѣрующихъ, какое можетъ имѣть приложеніе указаніе Господа объ оставленіи всего и соединенномъ съ Нимъ обѣтованіи? Такое же почти, какъ и тогда.
1. И у насъ есть проповѣдники слова Божія, оставляющіе домъ и родство, и отправляющіеся съ проповѣдію Евангелія къ дикарямъ, въ дикія мѣста, на Алтай, напр., въ Камчатку, или Абхазію, совершая дѣло благовѣстниковъ среди лишеній всякаго рода. Ихъ сопровождаетъ сочувствіе всей Россіи, всѣхъ вѣрующихъ, до слуха которыхъ доходитъ извѣстіе о трудахъ ихъ, выражаемое словомъ, изъявляемое и дѣломъ. Получая удостовѣреніе въ такомъ къ нимъ отношеніи вѣрующихъ, благовѣстники ощущаютъ, какъ всѣ они суть родня имъ, и вся Россія одинъ домъ ихъ родный. – Вмѣстѣ же съ тѣмъ несомнѣнно, что эти утѣшенія видимыя не покрыли бы великихъ ихъ лишеній, еслибъ при этомъ души ихъ не исполнялись преизобильннми благодатными утѣшеніями, о которыхъ знаютъ одни они. Съ этими высшими утѣшеніями никакія утѣшенія, оставленныя и теперь по временамъ доставляемыя людьми, ни въ какое сравненіе идти не могутъ. Изъ-за нихъ собственно теряютъ свою болѣзненную прискорбность и всѣ лишенія, неизбѣжно сопровождающія проповѣдническій трудъ.
2. Второй видъ оставленія всего, въ наше время, есть, когда кто оставляетъ семейный бытъ, въ видахъ совершеннѣйшаго послѣдованія Христу и пріискреннѣйшаго съ Нимъ соединенія, чрезъ очищеніе сердца отъ страстей, посредствомъ особыхъ въ тому направленныхъ подвиговъ, въ сообществѣ единомысленныхъ. Кто совершаетъ это искренно, какъ слѣдуетъ, тотъ, вступая въ новое сожительство духовное, рѣшительно отсѣваетъ общеніе съ родствомъ и всѣмъ житейскимъ и начинаетъ работать въ отчужденіи отъ нихъ. Отчужденіе сіе должно отзываться въ сердцѣ его. Но какъ оно не изъ за суетныхъ какихъ предпріятій терпится, а изъ любви въ Господу; то и достойно возмездія, по слову Его, не въ будущемъ только вѣкѣ, но и въ семъ. Оно и встрѣчаетъ подобныхъ въ лицахъ и достояніи обителей, съ одной стороны, и въ духовныхъ утѣшеніяхъ съ другой. Братія, принимая нововступающихъ, какъ братьевъ, замѣняютъ для нихъ своею любовію родственную любовь, являясь кто отцемъ, кто братомъ, а въ женскихъ обителяхъ, кто матерію, кто сестрою. Равно какъ все достояніе обители становится будто его собственностію: онъ находить тутъ и домъ, и поля, и одѣяніе и пищу. Но надобно сказать и въ отношеніи къ нимъ, что и для таковыхъ – однихъ этихъ видимыхъ утѣшеній недостаточно. Еслибъ и здѣсь не было утѣшеній духовныхъ, недостало бы ни у кого терпѣнія пройти до конца притрудный путь сей. Они и бываютъ, по мѣрѣ конечно труда, самоотверженія и ревности въ духовнымъ подвигамъ. Тавую мысль выражаетъ св. Кассіанъ римлянинъ{8}: «сто братьевъ, отцевъ и родныхъ получаетъ тотъ, кто имени ради Христова, оставляетъ любовь отца, или матери, или сына, ибо онъ переходитъ въ искреннѣйшую любовь всѣхъ работающихъ Христу (въ обители), гдѣ вмѣсто одного столько отцевъ и братьевъ привязываются въ нему теплою любовію. Обогащается онъ также и обладаніемъ домовъ и полей, многократно увеличеннымъ; потому что вмѣсто одного дома, оставленнаго любви ради Христовой, становится онъ обладателемъ безчисленныхъ жилищъ монастырскихъ, вступая въ нихъ повсюду, какъ въ свои собственныя»{9}.
3. Наконецъ, нынѣ можетъ случиться и то, что въ иномъ семействѣ совсѣмъ потеряется вѣра, и духъ міра и страстей начнетъ царствовать въ немъ деспотически. Когда случится кому изъ членовъ, особенно неглавныхъ, не увлечься тѣмъ же духомъ, или милосердый Господь въ комъ-либо изъ увлеченныхъ уже возбудитъ ревность о спасеніи; тогда такіе, считая для себя обязательнымъ предъ лицемъ Бога дѣломъ – твердо стоять въ своихъ правилахъ, неизбѣжно вступаютъ въ разладъ со всѣми заведенными порядками, негармонирующими съ ихъ настроеніемъ. Чрезъ это они отчуждаются отъ прочихъ лицъ семейства, и тѣ отчуждаются отъ нихъ, а нерѣдко и совсѣмъ вытѣсняютъ ихъ изъ своего круга. И вотъ лица, оставившія родство и домъ, Христа ради и Евангелія, и гонимыя за христіанство среди общества христіанскаго отъ тѣхъ, кои именуются христіанами! – Что убо будетъ таковымъ? Тоже, что и всѣмъ обѣтовалъ Господь. И родственное сочувствіе встрѣтятъ, и кровъ найдутъ они вездѣ между христіанами, истиннымъ духомъ Христовымъ водящимися; и благодатныя утѣшенія будутъ услаждать горести ихъ скорбнаго пути, на который поставлены они рукою Провидѣнія, все къ лучшему строющаго. Опыты сего повсюду есть, хотя оскудѣнія ради духа Христова, лица того и другаго рода стали очень рѣдки, т. е., и оставляющіе все, по сему послѣднему поводу, и расположенные принимать ихъ, какъ своихъ.
Епископъ Ѳеофанъ.
«Странникъ». 1869. Т. 2. Отд. II. Кн. 6. (Іюнь). С. 87-97.
{1} Въ бесѣд. на Матѳ.
{2} Въ толк. на Марка.
{3} Вь толк. на Матѳ.
{4} Бл. Ѳеофилактъ: «вмѣсто сродниковъ по плоти будутъ имѣть свойство и братство съ Богомъ» (въ толк. на Матѳ.).
{5} Привоятъ Maldon. и Cornel, а Lapide.
{6} Въ толк. на Матѳ., тоже и у Евѳимія Зигад.
{7} Подобное есть у св. Кассіана въ послѣдн. собесѣд. въ посл. глав.
{8} Послѣд. собес. посл. гл.
{9} Далѣе говорттъ онъ и объ утѣшеніяхъ духовныхъ, – у Corn, а Lap. – Подобную мысль выражаетъ и авва Варсонофій въ 9-мъ отвѣтѣ.
