Владиміръ Өедоровичъ Соколовъ – Внѣ-богослужебная бесѣда въ новгородскомъ Софійскомъ соборѣ о служителяхъ св. Софіи новгородскихъ святителяхъ.
На иконе «Собор Новгородских святых» кон. XIX - нач. XX в. изображены новгородские святители: Иоанн II-Илья († 7.09.1186), Никита († 30.01.1109), Евфимий II Вяжицкий († 10.03.1458), Моисей († 25.01.1363), Григорий-Гавриил († 24.05.1193), Иона († 5.11.1470), Феоктист († 23.12.1310) и Нифонт († 21.04.1156).
О служителяхъ св. Софіи – новгородскихъ святителяхъ. Библейскій взглядъ на общественныя физическія бѣдствія и ихъ значеніе для народа; подобный же взглядъ древнихъ русскихъ лѣтописцевъ. Бѣдствія въ Новгородѣ: пожары, повальныя болѣзни, голодъ и разлитіе Волхова; дѣятельность во время ихъ владыкъ; крестные ходы, общественныя молебствія, постъ и другія мѣры, принимаемыя владыками. Явленіе архіепископа Іоанна, Евѳимія II и видѣніе церковника Аарона въ Софійскомъ соборѣ. Завѣтъ святителей потомкамъ – ежегодно поминать почивающихъ въ соборѣ храмоздателей св. Софіи, святителей и князей на всѣ послѣдующіе вѣка 4 октября и 10 февраля.
И нынѣ глаголетъ Господь Богъ вашъ: обратитеся ко Мнѣ всѣмъ сердцемъ вашимъ, въ постѣ и въ плачи, и въ рыданіи, и расторгните сердца ваши и обратитеся ко Господу Богу вашему, яко милостивъ и щедръ есть (Пpop. Іоиль II, 12, 13).
Господь Богъ многократно чрезъ пророковъ и апостоловъ поучалъ людей, что общественныя бѣдствія – голодъ, засуха, обиліе дождя, пожаръ, болѣзни и разлитіе водъ появляются на землѣ не случайно, но посылаются Богомъ къ наказаніе за грѣхи людей. «Земля аще согрѣшитъ Ми, еже пастися грѣхомъ (т. е. вѣроломно отступивъ отъ Меня) и простру руку Мою на ню и сотру утвержденіе хлѣбное, и пущу на ню гладъ и возму съ нея человѣки и скоты», говоритъ Господь устами пророка Іезекіиля[1]. То же самое говоритъ Госнодь и чрезъ Моисея[2]: «И еще не послушаешь (народъ еврейскій) гласа Господа Бога твоего, хранити и твороти вся заповѣди Его... да послетъ тебѣ Господь скудость и гладъ и истребленіе на вся... да прилѣпитъ Господь къ тебѣ смерть... да поразитъ тя Господь огневицею и стужею и жженіемъ... и вѣтромъ тлетворнымъ. И будетъ небо надъ главою твоею мѣдяно и земля подъ тобою желѣзна. И будутъ мертвецы ваши снѣдь птицамъ небеснымъ и не будетъ отгоняяй». Изъ этихъ словъ Господа видно, что нравственная жизнь человѣческаго общества отражается на порядкѣ природы видимой; въ свою очередь эта зависимость по мудрымъ предначертаніямъ Промысла Божія имѣетъ цѣль нравственную: бѣдствія воспитываютъ народъ въ духѣ благочестія и любви къ Богу и ближнимъ. А исправляя свою грѣховную жизнь, исполняя Божіи заповѣди, человѣкъ пріобрѣтаетъ милость Божію, которая тогда даруетъ человѣку и блага земныя. «Аще послушаете Мене, благая земли снѣсте», говоритъ Господь. Или: «обратишися и послушаеши гласа Господа Бога твоего, и сотвориши заповѣди Его: и благословить тя Господь Богъ твой во всякомъ дѣлѣ руку твоею, въ плодѣхъ утробы твоея и въ плодѣхъ скотовъ твоихъ и въ житѣхъ земли твоея»[3], такъ увѣщеваетъ Господь чрезъ Моисея израильскій народъ вести благочестивую жизнь. Мало того, Господь указуетъ и средства, при помощи которыхъ мы можемъ заслужить прощеніе отъ Бога своихъ прегрѣшеній и въ то же время избѣжать общественныхъ бѣдствій: «Обратитесь ко Мнѣ всѣмъ сердцемъ вашимъ въ постѣ и плачѣ и расторгнете сердца ваша, яко милостивъ и щедръ Господь». Этотъ библейскій взглядъ на соотношеніе нравственной жизни людей къ жизни видимой бездушной природы усвоенъ былъ и нашими древнерусскими лѣтописцами, да и вообще всѣми древнерусскими людьми. Предки нашн не допускали неразумнаго слѣпого случая въ ходѣ явленій природы и сводили весь міровой порядокъ къ своему первоисточнику Богу, Творцу и Промыслителю. Поэтому во всякомъ общественномъ бѣдствіи они «въ постѣ», рыданіи и сокрушеніи сердечномъ обращались къ Господу Богу и чрезъ это нерѣдко находили избавленіе отъ бѣдствій и утѣшеніе въ скорби сердечной, которая сопутствуетъ всякой житейской невзгодѣ. «Се же все (т. е. бѣдствія) смотрѣніе милосердаго Бога къ наказанію нашему... понеже велика нужда и злѣйша скорбь устрашаетъ и приводитъ къ вѣрѣ», замѣчаетъ лѣтописецъ[4].
Страницы исторіи Великаго Новгорода испещрены описаніемъ общественныхъ бѣдствій, во время которыхъ наши предки находили утѣшеніе и помощь у св. Софіи, Премудрости Божіей. Но и здѣсь, какъ въ другихъ случаяхъ общественной жизни, молитвенниками и предстателями предъ Богомъ являются новгородскіе владыки и угодники; они принимали самое дѣятельное участіе въ ослабленіи и уничтоженіи народныхъ бѣдствій, оказывали благотворное дѣйствіе: и матеріальною помощію, и своимъ нравственнымъ вліяніемъ на упавшій духъ бѣдствующихъ жителей. Много нужно было имѣть владыкамъ самоотверженія, чтобы, напримѣръ, ѣздить по зачумленной области и утѣшать скорбный народъ. По этому никакая дѣятельность владыки не располагала такъ сильно въ его пользу общественное мнѣніе Новгорода, какъ его дѣятельность во время бѣдствій. Народъ считалъ его ангеломъ хранителемъ Новгорода, спасителемъ отъ гнѣва Божія, въ дѣтской сердечной простотѣ просилъ его молитвъ предъ Богомъ: съ сокрушеннымъ сердцемъ приносилъ торжественное покаяніе въ своихъ грѣхахъ, налагалъ на себя, по наученію святителя, всенародный постъ; съ умилительными покаянными молитвами во главѣ съ владыкою шествовалъ по улицамъ города съ крестнымъ ходомъ при участіи всего новгородскаго духовенства или, наконецъ, строилъ обыденныя церкви, а для погребенія гніющихъ труповъ владыки устроили скудельницы. Эти богомолебствія и вообще мѣры, принимаемыя владыками, благотворно дѣйствовали на поддержаніе въ народѣ мужества и духовной энергіи. Въ то время, когда народъ ни откуда не надѣялся получить помощи, посты, богомолебетвія и крестные ходы, устраиваемые архіепископами, успокоивали страждущій духъ людей, вливали надежду на помилованіе и помощь небесную; они располагали къ покаянію и сокрушенію о грѣхахъ и не давали огрубѣть суровому сердцу дойти до отчаянія и забвенія нравственныхъ обязанностей. Люди жестокосердые, которые разсчитывали воспользоваться общимъ несчастіемъ для своихъ корыстныхъ видовъ, напр., грабителя во время пожара, ростовщики во время голода, крамольники во время мятежа, и тѣ умилялись душею, встрѣчая въ священномъ обрядѣ строгое осужденіе своихъ дѣйствій. Этимъ вліяніемъ всѣ церковныя торжества были благодѣтельны для неустроеннаго житейскаго быта народа. Они возбуждали и развивали въ народѣ живую увѣренность, что милосердіе Божіе близко всѣмъ, призывающимъ его; что оно хранитъ нашъ градъ и наше достояніе, освящаетъ пути и жилища, оскверненные нашими грѣхами, подаетъ благораствореніе воздуховъ и земли плодоносіе, благословляетъ нашъ трудъ и утверждаетъ наше благосостояніе.
Благотворныя слѣдствія отъ принятыхъ мѣръ оказывались очень скоро. Послѣ разсказа о торжественныхъ богомолебствіяхъ почти всюду читаемъ: «а оттолѣ лучше нача бывати милость Божія, абіе преста моръ»[5].
Изъ физическихъ бѣдствій, чаще всего потрясавшихъ благосостояніе жителей и нарушавшихъ спокойное теченіе общественной жизни, въ лѣтописяхъ упоминаются: пожары, повальныя болѣзни, голодъ и наводненія[6].
Очень часто жители Новгорода страдали отъ пожаровъ. Ужасное въ настоящее время, это бѣдствіе особенно было гибельно въ старые годы, когда жители города не имѣли никакихъ почти средствъ для борьбы съ нимъ, когда скученность деревянной постройки давала обильную пищу огню. Нѣкоторые пожары до того были опустошительны, что совершенно истребляли значительныя части города вмѣстѣ съ церквами. Такъ, въ пятомъ десятилѣтіи XIV вѣка были четыре пожара, а въ 1340 году сгорѣла большая часть Софійской и Торговой сторонъ вмѣстѣ съ владычными палатами; обгорѣла и св. Софія. «Такой былъ пожаръ, говоритъ лѣтописецъ, что думали вотъ кончина наступитъ». Люди не успѣвали выносить изъ церквей и изъ домовъ пожитки. А кто что и вынесъ въ поле, или на лодки, то лихіе люди все пограбили. Жители со страхомъ бѣжали въ поле или спасались на лодкахъ. Трудно было принимать какія-либо мѣры противъ столь опустошительной стихіи, и народъ считалъ пожары наказаніемъ Божіимъ за грѣхи, искалъ утѣшенія въ молитвѣ. Въ это бѣдственное время новгородскіе владыки не оставляли своей паствы безъ утѣшеніи и помощи. Они помогали погорѣльцамъ деньгами, какъ сдѣлалъ это архіепископъ Іоаннъ II, давшій изъ Софійской казны 5000 руб. на пострадавшихъ. Другіе, какъ Евѳимій II, строили и возобновляли сгорѣвшія церкви, волховскій мостъ. Всѣ же іерархи въ подобныхъ случаяхъ призывали народъ къ покаянію и общественной молитвѣ, въ которой страждущіе находили себѣ утѣшеніе. Такъ св. Никита слезами и молитвою потушилъ страшный пожаръ въ Новгородѣ (1097 г.). Св. Василій во время вышеописаннаго пожара пригласилъ весь народъ къ покаянію, наложилъ постъ на гражданъ и самъ съ крестнымъ ходомъ шествовалъ отъ монастыря къ монастырю, совершая моленіе объ утоленіи гнѣва Божія, постигшаго новгородцевъ за грѣхи.
А св. Серапіонъ съ освященнымъ соборомъ совершалъ молебное пѣніе предъ Чуднымъ Крестомъ (1508 г. 20 августа) съ крестами и иконами о прекращеніи страшнаго пожара. «Видѣлъ архіепископъ казнь Божію на городъ, разсказываетъ лѣтописецъ и во время молебна не могъ отъ горя произнести слова, всхлыпивая безпрестанно, струями лилъ изъ очей слезы, молился въ тайнѣ сердца своего Господу, чтобы избавилъ городъ отъ бѣдствія, молился и плакалъ до тѣхъ поръ, пока не прекратился гнѣвъ Божіи».
Послѣ прекращенія пожара, стоя на пожарищѣ, владыка отпѣлъ трупы сгорѣвшихъ[7], проклялъ грабителей, а іереевъ и мірянъ училъ жить въ благовѣріи и чистотѣ. Съ этого временя Чудный Крестъ[8] сдѣлался предметомъ особаго почитанія новгородцевъ[9].
Другимъ величайшимъ бѣдствіемъ Новгорода были моровыя повѣтрія, неоднократно опустошавшія городъ. Различныя болѣзни были извѣстны подъ общимъ названіемъ «моръ». Неумѣнье лѣчить дѣлало жителей беззащитными и отъ болѣзней вымирали цѣлыя улицы. Такъ при архіепископѣ Василіи (1352 г.) весь сѣверный край Россіи наравнѣ съ большею частію земнаго шара подвергался «черной смерти». Отъ госпожина до Великаго дня умерло безчисленное множество народа. «Тогда, говоритъ лѣтописецъ, мужи и жени бѣжали въ монастыри, постригались, говѣли и причащались; другіе въ домахъ готовились къ исходу души и спѣшили отдавать свои имѣнія въ церкви и нищимъ; тогда и слѣпецъ былъ призрѣваемъ, оный вождь въ царствіе Божіе, даромъ, что ходя о стѣну ушибется и въ яму падаетъ». Умирающихъ было такъ много, что священники не успѣвали ихъ хоронить, по 30 и болѣе клали въ одинъ гробъ. Все тогда было забыто въ людяхъ – и союзъ кровный, и состраданіе: отецъ оставлялъ сына, сынъ бѣжалъ отъ отца, супрги бѣжали другъ отъ друга.
Всѣхъ болѣе скорбѣлъ душою о своей несчастной паствѣ св. Василій. Онъ обходилъ несчастныхъ, утѣшалъ словомъ любви, укрѣплялъ сладостію вѣры и часто совершалъ умилительныя молебствія. Не ограничиваясь этимъ, онъ отправился по опустошенной болѣзнію своей области во Псковъ, служилъ тамъ во многихъ церквахъ обѣдни и молебствія и обошелъ городъ съ иконами. Успокоивъ своихъ дѣтей псковитянъ, святитель спѣшилъ къ осиротѣлой своей наствѣ въ Новгородъ. Но на пути и его постигла лютая болѣзнь. Такъ епископъ сдѣлался жертвою своего служебнаго долга, по слову Спасителя: «пастырь добрый душу свою полагаетъ за овцы; больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положитъ за други своя».
Святители Іоаннъ II и Симеонъ по поводу подобныхъ же повальныхъ болѣзней (1391 г. 1417 г.) для утоленія гнѣва Божія призывали народъ къ общественной молитвѣ и покаянію. По совѣту ихъ новгородцы построили въ одииъ день церкви во имя Аѳанасія и Кирилла и Анастасіи; святители въ тотъ же день торжественно ихъ освящали и совершали въ нихъ литургію и моръ ослабѣлъ. «Божіею милостію, и св. Софіи стояніемъ и владычнимъ благословеніемъ преста моръ»[10].
Ужасный моръ,[11] унесшій весьма много жертвъ постигъ Новгородъ при архіепископѣ Іонѣ Отенскомъ (1466-67 г.). И святитель утѣшалъ скорбящихъ людей своихъ слѣдующими словами: «язва сія постигла насъ за то, что мы упитались, какъ тельцы и, живучи въ довольствѣ, забыли страхъ Божій. А все же и тутъ видна къ намъ милость Божія; не подвигъ на насъ иноплеменниковъ, не отдалъ страны нашей на расхищеніе и плѣненіе: кого постигнетъ язва, все-таки тотъ умретъ въ дому своемъ на рукахъ ближнихъ своихъ и погребенъ будетъ руками священниковъ, и поминовеніе по немъ совершится священными службами. Прибѣгните къ покаянію, молитесь Богу, исправьте поведеніе свое и Богъ вамъ дастъ здоровье и спасеніе». При этомъ благостный пастырь и самъ денно и нощно молился Богу о прекращеніи бѣдствія и, по внушенію свыше, отправился съ крестнымъ ходомъ въ Звѣринъ монастырь, гдѣ устроена была скудельница для погребенія умершихъ; совершилъ тамъ молебствіе предъ иконою Симеона Богопріимца; въ это время народъ носилъ на своихъ плечахъ бревна и срубилъ въ одинъ день церковь, а владыка въ тотъ же день освятилъ ее и отслужилъ въ ней литургію[12]. Моръ, по словамъ житія прекратился[13].
Было еще величайшее бѣдствіе, отъ котораго часто страдала вся новгородская область. Это голодъ со всѣми его тяжкими послѣдствіями. И тогда въ стародавнее время, какъ и теперь, природа новгородскаго края была рѣдко нѣжною матерію, а чаще суровою мачихою. Она рѣдко баловала своихъ дѣтей обильнымъ урожаемъ хлѣба и овощей. Скудная почва терпѣла еще вредныя вліянія отъ чрезмѣрныхъ дождей или засухъ, продолжительныхъ холодовъ, которые не только позднею весной и раннею осенью, но даже среди лѣта губили произрастенія. Случалось и такъ, что теплыя дождливыя зимы портили пажити. Дурныя болотистыя дороги, частыя междоусобія усугубляли бѣдствія. Враждующіе князья нерѣдко занимали Торжокъ и чрезъ это прекращали подвозъ хлѣба съ Волги въ Новгородъ, или выжигали нивы и стоги съ хлѣбомъ – и въ Новгородѣ наступалъ голодъ со всѣми его ужасными послѣдствіями. Вотъ яркое описаніе лѣтописи одного изъ часто случавшихся явленій этого рода по 1230 г. Въ новгородской области случился голодъ отъ того, что ранніе морозы (на Воздвиженіе) уничтожили озими и цѣны на хлѣбъ стали быстро подниматься. Бѣдняки разбѣгались толпами. «И полны были чужіе грады и страны нашихъ братій и сестеръ, говоритъ лѣтописецъ, а оставшіеся умирали съ голода. И кто не прослезится, видя мертвецовъ, валяющихся по улицамъ, младенцевъ, съѣдаемыхъ псами. Голодные пожирали падаль, ѣли липовую кору, иные рѣзали свою братью и ѣли, а другіе ихъ за то ловили, вѣшали и жгли огнемъ; смѣльчаки грабили зажиточныхъ людей, гдѣ чуяли только жито. Всѣ были въ неистовствѣ: братъ надъ братомъ не показывалъ жалости, отецъ надъ сыномъ, мать надъ дочерью; сосѣдъ сосѣду не уломитъ куска хлѣба; не было милосердія между ними; печаль и тоска и скорбь – и на улицахъ и въ домахъ; смотрятъ на то, какъ дѣти плачутъ, просятъ хлѣба и умираютъ. Только и спасенія было, что родители, сами себя обрекая на смерть, отдави дѣтей въ рабство гостямъ, лишь бы ихъ кормили. Живые, провожая въ могилу умершихъ, плакали кровавыми слезами, завидовали прежде умершимъ, восклицая: добро вамъ, что вы умерли, не вѣдавши этого горькаго часа[14].
Во время столь ужаснаго бѣдствія приходитъ на помощь владыка Спиридонъ. Какъ истинный другъ отечества, не имѣя способовъ прекратить зло, старался по крайней мѣрѣ уменьшить его дѣйствіе. Онъ помогалъ несчастнымъ, насколько могъ. А чтобы трупы не валялись на улицахъ, онъ построилъ на Прусской улицѣ скудельницу или убогій домъ, и выбралъ человѣколюбиваго мужа, именемъ Станіила, для скораго погребенія мертвыхъ, чтобы тлѣніе ихъ не заражало воздухъ. Станіилъ въ короткое время схоронилъ ихъ до 3000. Сверхъ того устроили еще двѣ такихъ же ямы въ концѣ Чудинцевой улицы и на «колѣнѣ» (Христорождественскомъ кладбищѣ), и тѣ были полны[15]. Памятникомъ милосердія остались и теперь «убогая» церковь св. апостоловъ и церковь Рождества Богородицы[16].
При св. владыкѣ Никитѣ постигла Новгородъ засуха, грозившая голодомъ. Святитель предстательствовалъ предъ Господомъ своими теплыми молитвами за бѣдствующую свою паству и слезныя его молитвы были услышаны. Господь послалъ обильный дохдь на пажити.
Архіепископъ Давидъ ѣздилъ въ Тверь къ князю Михаилу Ярославовичу съ просьбою не задерживать подвоза хлѣба съ Волги изъ Торжка въ Новгородъ, терпѣвшій большой голодъ[17].
Даже въ случаѣ наводненій, которыя происходили отъ разлитія Волхова и отъ чрезмѣрныхъ дождей, владыки новгородскіе приходили на помощь страждущимъ, помогали имъ деньгами, или сооружали необходимыя для общества постройки. Такъ владыка Василій выстроилъ на Волховѣ мость (1331-38 г.), разрушенный бурею и разлитіемъ рѣки.
Особенно сильное наводневіе было при арх. Симеонѣ въ 1421 г. Многія обители стояли какъ бы на островахъ, въ нѣкоторыхъ церквахъ и вовсе нельзя было отправлять службы[18]; по улицамъ ѣздили на лодкахъ. Во время этого бѣдствія святитель Симеонъ явилъ примѣрную заботливость о своей паствѣ. Чтобы дать утѣшеніе и внушить надежду на Провидѣніе во время этой «великой нужды и злѣйщей скорби» онъ со всѣмъ соборомъ и паствою возсылалъ теплыя молитвы въ храмѣ св. Софію Господу и Пречистой Матери, взывая: «пощади, Господи, люди Твоя, Владыко! Виждь нужду и сотвори человѣколюбіе, призри на ны милостивымъ окомъ и сотвори щедроты!». Люди же взывали: «Господи, помилуй!».
Столь разнообразная, исполненная любви и милосердія дѣятельность новгородскихъ владыкъ вызывала въ народѣ глубокое уваженіе къ святителямъ. Народъ видѣлъ въ нихъ посланниковъ Божіихъ для умноженія его духовнаго сокровища и житейскаго благосостоянія.
Чтобы священная память о почивающихъ въ Софійскомъ соборѣ владыкахъ никогда не забывалась послѣдующими поколѣніями, новгородскіе владыки оставили слѣдующее завѣщаніе. Однажды молящемуся Евѳимію II явился почившій архіепископъ Іоаннъ во время обрѣтенія своихъ мощей и сказалъ: «Господь послалъ меня къ тебѣ, да устроиши память преставшихся и погребенныхъ въ великой церкви Премудрости Божіей князей русскихъ, святителей Великаго Новгорода и всѣхъ православныхъ христіанъ отнынѣ и во вѣки на всякое лѣто. Заповѣдуй творить сіе поминовеніе и послѣ твоего преставленія тѣмъ, которые послѣ тебя будутъ епископами Новгорода. Я же буду молиться Богу о всѣхъ христіанахъ»[19]. Въ подтвержденіе этой воли Божіей было тогда же другое видѣніе. Церковникъ Ааронъ былъ на ночной стражѣ вмѣстѣ съ другими товарищами въ церкви св. Софіи. Когда послѣдніе уснули, бодрствующій Ааронъ къ ужасу своему увидѣлъ, какъ изъ притворя Софійскаго храма слѣдовали въ алтарь одинъ за другимъ преждеотшедшіе архіепископы Новгорода. Двери предъ ними сами отверзались. Чрезъ царскія врата вышли по старшипству облачившіеся іерархи, какъ на великій выходъ, и стали совершать молебствіе предъ иконою Корсунской Божіей Матери. Пѣли и молились они около часу. Голосъ ихъ былъ слышенъ, но произносимыхъ словъ Ааронъ уразумѣть не могъ. Святители затѣмъ скрылись въ алтарѣ. Объ этомъ видѣніи Ааронъ сообщилъ утромъ владыкѣ Евѳимію и этотъ послѣдній прославилъ Бога. «Не оставилъ Богъ мѣста сего молитвъ ради всѣхъ св. архіепископовъ», сказалъ Евѳимій. Онъ отпѣлъ торжественную панихиду по всѣмъ почившимъ въ храмѣ Премудрости Божіей, соборнѣ отслужилъ въ немъ литургію и установилъ творить 4 октября память всѣмъ почившимъ у св. Софіи князьямъ, владыкамъ и христіанамъ[20].
Оба эти сказанія исполнены глубокаго смысла. Въ нихъ слышенъ голосъ предковъ потомству; въ нихъ данъ послѣдующимъ поколѣніямъ на всѣ вѣка завѣтъ тѣми самыми іерархами, которые такъ много и плодотворно потрудились на пользу церкви и для блага Новгорода, и въ томъ самомъ храмѣ св. Софіи, который былъ въ теченіи вѣковъ средоточіемъ религіозной и гражданской жизни Новгорода. Это завѣщаніе указываетъ на необходимость самой тѣсной связи между предками и потомками, умершими и живущими; а такая связь можетъ быть только по духу. Церковь, воинствующая на землѣ, должна имѣть самое живое общеніе съ церковію торжествующею небесною въ молитвѣ, вѣрѣ и самоотверженной христіанской любви. Блаженные святители, по слову св. Іоанна, предстательствуютъ предъ Богомъ за всѣхъ живущихъ христіанъ, но живущіе должны быть достойны этого предстательства, они не только должны свято хранить память объ умершихъ: молиться прославленнымъ угодникамъ Божіимъ и молить Бога о прославленіи тѣхъ, которые самоотверженно потрудились для св. Софіи и блага города; но должно, по слову Господа, подражать ихъ вѣрѣ и жизни. «Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вамъ слово Божіе, ихже взирающе на скончаніе жительства, подражайте вѣрѣ ихъ» (Евр. ХIII, 7).
Да возраститъ св. Софія, Премудрость Божія и въ нашемъ сердцѣ столь же великую ревность по вѣрѣ въ Бога и любовь ко благу ближнихъ, какія отличали людей добраго стараго времени!
Да преумножитъ она и въ насъ любовь и уваженіе къ этой народной святынѣ, какою является древлеустроенный храмъ св. Софіи, – это мѣсто особаго присутствія славы Божіей!
Преподаватель семинаріи Владиміръ Соколовъ.
«Новгородскія Епархіальныя Вѣдомости». 1897. № 2. Ч. Неофф. С. 86-96.
[1] Іезекіиль XIV, 13.
[2] Второзакон. 28 гл. ст. 15, 20, 22 и 23.
[3] Второзакон. XXX, 8, 9, XXIX, 17, 19. Исаіи 24, 5, 6. Амосъ IV, 6-13.
[4] 2 Новтор, лѣт., стр. 139.
[5] П. С. Л. III, 87, III, 95, III, 139.
[6] Подъ 1230 г. упоминается даже землетрясеніе.
[7] Въ этотъ пожаръ сгорѣло 3315 чел., а число утонувшихъ неизвѣстно.
[8] Прежде этого крестъ назывался Чернымъ. П. С. Л. т. III, стр. 215.
[9] Святитель Іовъ совершалъ крестный ходъ съ иконою Знаменія Божіей Матери по случаю пожара (1709 г.) и пожаръ по словамъ лѣтописи, прекратился. П. С. Л. т. III, стр. 276.
[10] Въ память прекращенія Анастасіевскаго мора н до сего дня совершается крестный ходъ въ іюлѣ около города. П. С. Л. т. ІІІ, стр. 95. 6898 годъ.
[11] Житіе Іоны говоритъ: въ Новгородѣ умерло 48 тыс. 7650 монаховъ и монахинь, 300 приходскихъ священниковъ, а во всей новгородской области 220652 чел. Впрочемъ едва-ли этимъ цифрамъ можио довѣрать вполнѣ, но онѣ свидѣтельствуютъ о впечатлѣніи, какое производилъ моръ на людей.
[12] 4 Новг. лѣт. 1466 г.
[13] На другой годъ (1467 г.) былъ на томъ мѣстѣ построенъ каменный храмъ, существующій и до сего времени.
Въ 1711 г. митрополитъ Іовъ въ предотвращеніе мора, который былъ около Новгорода и во Псковѣ, наложилъ на жителей Новгорода постъ, служилъ молебствія по средамъ, пятницамъ и воскресеньямъ, и совершалъ въ эти дни крестные ходы по всѣмъ улицамъ города и городъ избавился отъ бѣдствія. 3 Новг. лѣт., т. 3, стр. 277. 1711 г.
[14] П. С. Л. III 46 подъ 6738 г. Истор. Карам. т. III, стр. 156.
[15] По лѣтописи всего погребено было 42000 чел.
[16] Первая находится между Прусской и Чудинцевой ул. а вторая на кладбищѣ Рождества Богородицы. Церкви сначала были деррвяпныя. Первая извѣстна подъ именемъ «на пропастѣхъ».
[17] При арх. Антоніи, говоритъ сказаніе, выпалъ глубокій снѣгъ въ 1 недѣлю Петрова поста. Но по молитвамъ преп. Варлаама Хутыискаго жаркое солнце растопило снѣгъ, который истребилъ червей при корнѣ, не повредивъ хлѣба. По поводу этого чуда установленъ, по преданію, крестный ходъ въ 1 пятницу Петрова поста.
Голодъ упоминается въ 1096, 1128, 1161, 1181, 1215, 1230, 1291, 1298, 1303, 1314, 1421–1423, 1436, 1446-1456, 1471 г.г.
[18] Въ монастыряхъ Нередицкомъ, Жилотугскомъ, Колмовскомъ, Щиловскомъ, Сокольницкомъ, Воскресенскомъ и др. (19) службу на пола тѣхъ пѣли, а въ нѣкоторыхъ и совершенно прекратили.
[19] Рукоп. сборн. житій новгородскихъ чудотворцевъ, стр. 15 и 16.
Сказаніе о обрѣтеніи мощей. Только годъ названъ 6949 – 1441 г. что противорѣчнтъ новгор. лѣтописи 1, 2 и 3. Тамъ годъ названъ 1439 г.
[20] Эта память ежегодно совершается не только въ Софійскомъ соборѣ, но и во всѣхъ окрестныхъ монастыряхъ по особому уставу. «Новг. древ.» арх. Макарія, стр. 89. П. С. Л. т. III, стр. 112. «Каѳедра Новгородскихъ святителей» прот. Тихомирова, т. 1, стр. 256, прим. 34.
Деисусный чин и молящиеся новгородцы. 2-ая пол. XV в. Новгородский музей.
От Ред.: Предлагаем ознакомиться с книгой российской исследовательницы Т. И. Шабловой – «Новгородские синодики XIV-XVII веков» (СПб.: Алетейя, 2017). Издание включает роспись памятей трех новгородских синодиков: Лисицкого монастыря конца XIV – последней четверти XV в. и двух синодиков Софийского собора XVI – первой половины XVII в. Анализ содержания их позволил выявить несколько этапов в развитии формуляра синодика и поминальной практики, оформления литийного поминовения. Еще трем синодикам Софийского собора второй трети XVII – начала XIX в. дается общая характеристика.