Слово въ день св. мученицы Параскевы, нареченныя Пятницы.
Не любите міра, ни яже въ мірѣ. 1 Іоан. 2, 15.
Полагаю въ основаніе настоящей моей бесѣды съ вами, братія, заповѣдь Господа Іисуса, изреченную устами возлюбленнаго ученика Его св. Іоанна Богослова, потому что жизнь св. мученицы Параскевы есть полное осуществленіе ея на дѣлѣ. Святая мученица Параскева изъ любви къ Богу и ради своего спасенія презрѣла все, что есть въ мірѣ самаго, по нашимъ понятіямъ, привлекательнаго и драгоцѣннаго, и всю себя всецѣло посвятила на служеніе Богy. – Параскева происходила отъ благородныхъ и білагочестивыхъ родителей, – обладала тѣлесной красотой и умомъ. Родители ея отошли ко Господу, оставивъ дочь свою почти въ младенческомъ возрастѣ наслѣдницею большаго имущества, благодаря которому, она могла бы занять блестящее положеніе въ обществѣ, и наслаждаться всѣми благами міра сего. Но не такъ поступила, пришедши въ совершенный возрастъ, Параскева. Она все свое имущество, доставшееся ей послѣ родителей, употребила не на украшеніе своей наружности, не на какія-либо удовольствія и утѣхи міра, а раздала его бѣднымъ и нуждающимся. Прекрасная душею и тѣломъ, и обладая большимъ состояніемъ, Параскева обращала на себя вниманіе многихъ знатныхъ, и богатыхъ юношей, которые искали руки ея, но благочестивая дѣва добровольно отказалась и отъ вступленія въ супружество, однажды на всегда уневѣстивши себя единому, безсмертному, небесному Жениху-Христу, Котораго она всей душею любила, Котораго непрестанно славословила, и своими устами и своими дѣлами, за Котораго она наконецъ и душу свою положила.
Размышляя о таковыхъ подвигахъ самоотверженія, мы естественно приходимъ къ слѣдующему вопросу: что заставило св. Параскеву и заставляло другихъ подобныхъ ей людей презирать міръ и его блага? Ужели эти блага несовмѣстимы съ дѣломъ нашего спасенія? Дѣйствительно такъ смотрѣли на нихъ святые люди Божіи. Что же? спросите вы, ужели всѣмъ намъ должно совершенно отказаться отъ міра, и его благъ? Нѣтъ, отвѣчаю, этого не поставляетъ намъ въ непремѣнную обязанность и само Слово Божіе; но оно непремѣнно требуетъ, чтобы мы «не любили міра, ни яже въ мірѣ».
Справедливость этого требованія сама собою намъ откроется, если основательно покажемъ, что міръ съ его благами, во первыхъ, не достоинъ нашей любви самъ по себѣ, во вторыхъ, не достоинъ по своему пагубному вліянію на нашу нравственность вообще, въ третьихъ, не достоинъ въ частности потому, что любовь къ нему совершенно несовмѣстна съ любовію къ Богу.
«Суета суетствій и всяческая суета! (Еккл. 1, 2). Такой судъ произнесъ о мірѣ и о всемъ, яже въ мірѣ премудрый царь израильскій Соломонъ. Какъ бы ни казался намъ строгимъ этотъ судъ; но мы должны признать его непреложно истиннымъ – и потому, что тотъ, кто произнесъ его, самъ вполнѣ испыталъ и премудро оцѣнила все, что есть въ мірѣ лучшаго и болѣе привлекательнаго, и потому, что онъ въ сужденіи своемъ о мірѣ былъ руководимъ Духомъ Божіимъ, Духомъ истины. По указанію премудраго царя, и намъ не трудно придти къ тому же заключенію о достоинствѣ міра, если будемъ судить о немъ и его благахъ здраво и безпристрастно. Въ мірѣ высоко цѣнится богатство, и всѣ болѣе или менѣе стараются о пріобрѣтеніи и умноженіи его; но что такое богатство само въ себѣ? Куча блестящаго праха, которымъ свойственно ослѣпляться не разумнымъ дѣтямъ. Но богатство, скажутъ защитники міра, служитъ обильнымъ источникомъ разнообразныхъ удовольствій и наслажденій... Да, такъ! но что значатъ всѣ мірскія удовольствія и наслажденія? По самому снисходительному сужденію, онѣ суть не болѣе, какъ пріятныя сновидѣнія, которыя увеселяютъ насъ только въ минуты самозабвенія, и совершенно теряютъ свою обманчивую прелесть, какъ скоро возвращаемся мы къ жизни существенной. Въ мірѣ безмѣрно высоко ставится величіе и слава человѣческая; что же въ этомъ величіи и въ этой славѣ есть существенно великаго и славнаго? Не солжемъ предъ истиною, если все величіе и всю славу человѣческую уподобимъ высотѣ, на которую восходить не легко, держаться на ней трудно и опасно, паденіе съ нея ужасно и безславно. Есть въ мірѣ много и другихъ благъ и удовольствій, но всѣ онѣ, если разсматривать ихъ самихъ по себѣ, не могутъ доставить намъ истиннаго, существеннаго счастія и блаженства; онѣ только обольщаютъ и обманываютъ наши чувства, но нисколько не питаютъ нашего сердца, нисколько не удовлетворяютъ истиннымъ потребностямъ нашего духа. Послѣ сего не должны ли и мы сказать, согласно съ древнимъ мудрецомъ, что все, яже въ мірѣ, есть «суета суетствій и всяческая суета»? Но предположимъ, что міръ своими благами можетъ доставить намъ нѣкотораго рода счастіе и блаженство; но долго ли мы можемъ пользоваться этимъ счастіемъ? Въ началѣ жизни человѣкъ немалое время не знаетъ совершенно цѣны мірскимъ благамъ и не можетъ пользоваться ими, подъ конецъ жизни – въ старости бываетъ неспособенъ пользоваться многими видами удовольствій мірскихъ; остается для этого одна средина жизни, состоящая изъ немногихъ десятилѣтій. Но и въ эго короткое время какъ часто и неожиданно измѣняетъ міръ своимъ почитателямъ и любителямъ? Ибо сколько видимъ мы въ жизни обнищавшимъ богачей? Сколько посрамленныхъ и обезславленныхъ любителей славы и чести? Сколько объюродѣвшихъ чревоугодниковъ и сластолюбцевъ, любителей мірскихъ забавъ и увеселеній? Это такія явленія, которыя во множествѣ извѣстны всякому. Стоитъ ли же послѣ этого предаваться всею душею тому, что такъ кратковременно, ненадежно и измѣнчиво? Правда не со всѣми служителями своими міръ поступаетъ такъ измѣннически, многимъ изъ нихъ остается вѣрнымъ, до самой гробовой доски ихъ, – что же? Рано или поздно мы сами должны оставить его; неумолимая, безпощадная смерть неминуемо должна разъединить насъ съ міромъ; въ жизнь загробную мы не можемъ взять отсюда ничего; съ чѣмъ явились въ міръ, съ тѣмъ и изыдемъ изъ него, – нагими явились, нагими и отыдемъ: все мірское должно остаться здѣсь въ этомъ мірѣ. Съ чѣмъ же явимся мы тогда въ другой, теперь малоизвѣстный намъ міръ?... Представь себя, любитель и любимецъ міра, на смертномъ одрѣ, при видѣ гроба и могилы: что скажешь ты тогда о благахъ и удовольствіяхъ мірскихъ? Не то ли, что сказалъ прежде тебя премудрый Соломонъ: «суета суетствій, и всяческая суета»?
Но еслибы въ укоризну міра можно было представить одну только суетность его благъ, и болѣе ничего: то любовь къ нему, какъ бы она ни была легкомысленна, не заслуживала бы еще слишкомъ строгаго осужденія, безъ всякаго снисхожденія. Къ несчастію, лукавый міръ своими соблазнительными благами и удовольствіями причиняетъ намъ существенное зло, вредитъ нашему спасенію, губитъ нашу душу, растлѣвая ея умъ, сердце и волю. Какъ происходитъ все это, отчасти можемъ изъяснить на основаніи словъ Святаго Апостола Іоанна, который говоритъ: «все что въ мірѣ, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Іоан. 2, 16). То есть, всѣ мірскія блага такого свойства, что возбуждаютъ и усиливаютъ въ насъ либо плотоугодіе и сластолюбіе, либо зависть, корыстолюбіе и любостяжаніе, либо надменность и гордость. Человѣкъ носитъ самъ въ себѣ зародышъ всѣхъ похотей; а міръ своими соблазнами раздражаетъ и усиливаетъ эти похоти: человѣкъ самъ по себѣ сластолюбивъ, завистливъ и любостяжателенъ, гордъ и надмененъ; а міръ льстить этимъ страстямъ и раздуваетъ ихъ. Мы видимъ на опытѣ, что богатый, чѣмъ болѣе богатѣетъ, тѣмъ болѣе предается любостяжанію, тѣмъ болѣе порабощаетъ себя богатству: тогда какъ бѣднякъ остается спокойно довольнымъ необходимыми потребностями жизни; честолюбивый, чѣмъ выше восходитъ по ступенямъ почестей и славы, тѣмъ выше и выше старается возноситься надъ другими своимъ величіемъ и преимуществами: тогда какъ смиренный довольствуется своею, часто низкою, долею; прихотливый плотоугодникъ, чѣмъ болѣе и чаше предается мірскимъ удовольствіямъ, тѣмъ неудержимѣе стремится къ удовольствіямъ новымъ и разнообразнѣйшимъ, такъ что часто затрудняется въ томъ, какія бы удовольствія ему изобрѣсти: тогда какъ человѣкъ незнакомый съ прихотями міра, наслаждается радостями семейными, а больше всего внутреннимъ миромъ совѣсти. Это значитъ, что міръ, соблазнительно дѣйствуя на наши страсти, постепенно порабощаетъ насъ своей власти до того, что мы становимся покорными рабами его. Какой же конецъ всему этому? Несомнѣнно тотъ, что душегубецъ – міръ предаетъ наконецъ покорныя ему души міродержцу – діаволу. Итакъ любя міръ, мы любимъ собственно грѣхъ; а любя грѣхъ, добровольно идемъ въ плѣнъ къ родителю грѣха – діаволу. «Кто дѣлаетъ грѣхъ, тотъ отъ діавола» (1 Іоан. 3, 8), и къ нему неминуемо долженъ отойти, по исходѣ изъ сего міра.
Страшно это слово, но оно выше всякаго сомнѣнія: потому что подтверждается еще тѣмъ, что любовь къ міру совершенно несовмѣстна съ любовію къ Богу, что міръ разлучаетъ насъ съ Богомъ; а кто въ удаленіи отъ Бога, тотъ вѣрная добыча діавола. Думаютъ обыкновенно, что можно благоугождать Богу, не отказываясь отъ міра и его удовольствій; можно наслаждаться благами настоящей жизни, и вмѣстѣ имѣть надежду на блаженство въ жизни будущей: мысль обманчивая и невѣрная! Господь и Спаситель нашъ Іисусъ Христосъ прямо и безъ всякаго ограниченія сказалъ: «не можете служить Богу и мамонѣ» (богатству), и Самъ представилъ на это ясную причину: «никто не можетъ служить двумъ господамъ, ибо или одного будетъ ненавидѣть, а другаго любить, или одному станетъ усердствовать, а о другомъ нерадѣть» (Мат. 6, 24). То есть, кто любитъ міръ и служитъ ему, тотъ не имѣетъ любви къ Богу и не можетъ благоугождать Ему; «кто любитъ міръ, въ томъ нѣтъ любви Отчей» (1 Іоан. 2, 15), свидѣтельствуетъ Апостолъ Іоаннъ Богословъ. Таково свойство нашего сердца, что оно не можетъ, такъ сказать, раздробляться любовію по разнымъ предметамъ, но что любитъ, къ тому всегда и стремится, «ибо гдѣ сокровище ваше, тамъ будетъ сердце ваше» (Мат. 6, 21), говоритъ Господь Іисусъ Христосъ. Если сокровище свое мы полагаемъ въ мірѣ, то и сердце наше предано міру, и напротивъ если сокровище наше есть Богъ, то и сердце наше «соединяется съ Господомъ, и мы становимся одинъ духъ съ Господомъ» (1 Кор. 6, 17). Съ другой стороны, въ законѣ Божіемъ намъ заповѣдано: «возлюби Господа Бога твоего всѣмъ сердцемъ своимъ, и всею душею твоею, и всѣмъ разумѣніемъ твоимъ» (Мат. 22, 37). Какъ же можемъ мы исполнитъ эту святую заповѣдь, не отказавшись отъ всякаго пристрастія къ міру и его благимъ? Заповѣдь, основанная на самой природѣ нашего сердца, ясно требуетъ, чтобы мы любили Бога, не частію только, не половиною нашего сердца, но всѣмъ сердцемъ, – гдѣ же послѣ сего мѣсто для любви мірской? По силѣ Божественной заповѣди, не полная любовь къ Богу есть любовь только воображаемая, или лучше, не есть любовь. Итакъ ясно, что любовь къ Богу совершенно изгоняетъ любовь къ міру, равно какъ любовь къ міру уничтожаетъ любовь къ Богу, – кто любитъ міръ, тотъ не любитъ Бога. Такимъ образомъ міръ, обольщая насъ своими благами, удаляетъ насъ отъ Бога, порабощаетъ себѣ и наконецъ поработитъ на всю вѣчность князю своему діаволу, если мы не прервемъ заранѣе законопреступный союзъ съ нимъ.
Что же? Ужели всѣмъ намъ должно совершенно отказаться отъ міра и расторгнуть всѣ узы общественные и семейные, скажетъ сторонникъ міра и его благъ? Нѣтъ, возлюбленный, нѣтъ! никто отъ всѣхъ насъ этого не требуетъ, ни само Слово Божіе; оно только говоритъ: «могій вмѣстити, да вмѣститъ». Можно жить въ мірѣ, но не быть отъ міра; можетъ каждый оставаться въ томъ званіи, въ какое призванъ, и быть вѣрнымъ рабомъ Божіимъ, а не врагомъ Его. Отъ насъ только требуется, непремѣнно требуется, чтобы мы, изъ любви къ Богу и самимъ себѣ, оставили тѣ удовольствія и прихоти мірскія, которыя противны духу Евангельскаго ученія, требуется, чтобы, пользуясь благами міра, употребляли ихъ согласно съ волею Божіей, во славу Божію, какъ заповѣдуетъ намъ Слово Божіе. Поступая такимъ образомъ, мы изъ міра сего, по благодати Божіей, ради крестныхъ заслугъ Христа Спасителя нашего, можемъ безпрепятственно перейти въ міръ небесный, въ царство славы.
По молитвамъ ублажаемой нынѣ нами небесной покровительницы братій святаго храма нашего святой мученицы Параскевы, да сподобитъ сего всѣхъ насъ Господь и Спаситель нашъ Іисусъ Христосъ, Емуже слава со Отцемъ Его и Святымъ Духомъ во вѣки вѣковъ. Аминь.
«Извѣстія по Казанской епархіи». 1878. № 21. 591-597.
