Протоіерей Алексѣй Радугинъ – Размышленіе, что должно дѣлать христіанину въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни?
Ни съ чѣмъ такъ часто мы не встрѣчаемся въ земной жизни, какъ съ несчастіями и скорбями. Рѣдко жизненный горизонтъ нашъ бываетъ свѣтелъ и ясенъ; большею же частію онъ покрытъ мрачными, темными тучами. То томятъ насъ болѣзни тѣлесныя; то огорчаетъ насъ смерть близкихъ намъ людей; то переносимъ мы клеветы и оскорбленія отъ другихъ; то нападаетъ на насъ злой человѣкъ, гонитъ, преслѣдуетъ на каждомъ шагу своею ненавистію, повсюду вредитъ нашему благосостоянію, чернитъ насъ въ глазахъ другихъ; то, какъ вихрь, налетитъ на насъ неожиданное бѣдствіе – пожаръ, татьбы и т. п., развѣетъ, обратитъ въ прахъ нажитое многими трудами имущество, и въ одинъ день или въ одну ночь изъ людей достаточныхъ превратитъ въ бѣдняковъ, въ нищихъ; то, наконецъ, въ душѣ нашей поселится какая-то безотчетная грусть, тоска, которой причины мы и не знаемъ, – грустимъ дни, недѣли, мѣсяцы, и нѣтъ никакихъ силъ и никакой возможности прогнать эту грусть душевную, – да и возможно ли подробно перечислить всѣ виды несчастій и скорбей, которыя насъ, путниковъ временной жизни, сопровождаютъ на землѣ? Не даромъ слово Божіе землю называетъ юдолію плача и обителію сѣтованія. Конечно, бѣдствія и скорби поражаютъ насъ не всѣ вдругъ (подобное явленіе бываетъ какъ исключеніе), а большею частію по одиночкѣ – такъ что, по пословицѣ, одну бѣду мы провожаемъ, а другую встрѣчаемъ. Конечно, иныхъ изъ вышеисчисленннхъ несчастій и скорбей многіе изъ насъ и не испытываютъ, но всѣ въ жизни рано или поздно испытаемъ хотя одно бѣдствіе, или хотя одну скорбь. Не было и нѣтъ человѣка, который бы протекъ жизненный путь среди цвѣтовъ непрестающей радости, освѣщенный всегдашнимъ, незаходимымъ солнцемъ веселія и спокойствія.
Такая близость къ намъ несчастій и скорбей внушаетъ христіанину заботу подумать, что должно ему дѣлать въ несчастіяхъ и скорбяхъ житейскихъ? какимъ идти путемъ жизни? какими руководствоваться правилами?
Задавать и разрѣшатъ подобные вопросы во время самаго несчастія, разсуждать о томъ, что должно дѣлать въ несчастіяхъ и скорбяхъ жизни – въ то время, когда мы уже несемъ на себѣ иго скорбей и бѣдствій, – поздно. Занимается ли разсужденіями воинъ, когда нападаетъ на него непріятель? Предается ли долговременнымъ соображеніямъ мореплаватель во время жестокой бури на морѣ? Да подобныя разсужденія тогда и невозможны. Подъ ударами скорбей и бѣдствій, подобно какъ подъ ударами грома, мы приходимъ въ нравственное оцѣпенѣніе; наше сознаніе отуманивается, мы тогда ни мыслить здраво, ни дѣлать правильно – не въ состояніи.
Посему лучше заблаговременно, находясь въ спокойномъ состояніи духа, займемся размышленіемъ о томъ, что должно дѣлать намъ христіанамъ въ несчастіяхъ и скорбяхъ житейскихъ. Извѣстно, что несчастія и скорби сильнѣе чувствуются на первыхъ порахъ, – когда мы къ нимъ еще не успѣли присмотрѣться, когда съ ними не успѣли пообжиться. Тогда намъ кажется, что нѣтъ несчастнѣе насъ въ цѣломъ мірѣ; тогда мы все вокругъ себя видимъ въ черномъ цвѣтѣ. Въ это время многими изъ насъ овладѣваетъ отчаяніе, подъ вліяніемъ котораго и жизнь становится тяжелымъ бременемъ; и вотъ – иные на первыхъ порахъ своихъ скорбей и несчастій, не совладавъ съ собою, рѣшаются даже на самоубійство, – а другіе съ отчаянія берутся за чарку, думая въ винѣ утопить свое горе и свою скорбь, а третьи бросаются во всевозможныя удовольствія міра, думая забыться среди нихъ, думая развлечься ими.
Очевидно, не это – должно дѣлать христіанину въ скорбяхъ и несчастіяхъ. Мысли и предпріятія, созидаемыя въ головѣ сгорячя, въ волненіи чувствъ, въ минуты отчаянія, вообще – мысли нездравыя, предпріятія опасныя для исполненія, – а тѣ, о которыхъ упомянуто выше, положительно вредны и ведутъ насъ на пагубу. Покажемъ это подробнѣе.
На первыхъ порахъ скорбей и несчастій у иныхъ является рѣшимость къ самоубійству. Самоубійство – страшное дѣло. Съ содраганіемъ какъ-то даже произносится это слово. Самоубійство есть признакъ самаго крайняго безвѣрія и отчаянія душевнаго; оно есть доказательство глубокаго растлѣнія нравственности. И подлинно – кто рѣшается на самоубійство? Благочестивые христіане, послушные сыны Церкви Православной, никогда не посягнутъ на свою жизнь, какъ бы ни были велики ихъ несчастія и тяжки ихъ скорби, исключая развѣ случаевъ умопомѣшательства, – а наполняютъ ряды самоубійцъ или люди ни во что невѣрующіе, во всемъ сомнѣвающіеся, или люди съ ногъ до головы пропитанные развратомъ и безнравственностію: для всѣхъ такихъ людей жизнь – дешевая монета, – они обыкновенно разсуждаютъ такъ: «живи, пока живется хорошо, пока все у тебя обстоитъ благополучно; какъ же скоро увидишь, что начнутъ тебя въ жизни преслѣдовать несчастія и скорби – къ чему страдать? къ чему мучиться напрасно? Пустилъ себѣ пулю въ лобъ, или бросился въ рѣку, или колодезь... минутное страданіе... и – всѣмъ несчастіямъ и скорбямъ конецъ»... Увы! – печальная философія! Забываютъ такіе философы одно, что бытіе наше не ограничивается только этою временною жизнію, и что послѣ земной временной жизни будетъ еще жизнь вѣчная, нескончаемая, – жизнь для всѣхъ людей, въ которой будутъ свои радости и скорби, счастіе и несчастіе, – радости и счастіе будутъ всегда вкушать праведники, а скорби и несчастія будутъ непрестающимъ удѣломъ грѣшниковъ, – эта же жизнь ожидаетъ и самоубійцъ. Но самоубійцы обыкновенно не вѣруютъ въ жизнь будущую? Вѣруютъ ли они, не вѣруютъ ли, – жизнь за предѣлами гроба будетъ непремѣнно, – самоубійцы сами узрятъ ее, и встрѣтятся съ нею лицемъ къ лицу. Впрочемъ и независимо отъ представленія будущей жизни – самоубійство дѣло безразсудное. Благоразумно ли бы поступилъ тотъ домохозяинъ, который, замѣтивъ небольшую неисправность въ домѣ, рѣшился бы свой домъ сломать до основанія? конечно – нѣтъ. Изъ-за малаго не слѣдуетъ трогать многое. Но такъ точно поступаетъ тотъ, который изъ-за несчастій временныхъ, изъ-за скорбей скоропреходящихъ, разрушаетъ зданіе своей жизни. Не даромъ о самоубійцахъ говорятъ, что они посягаютъ на свою жизнь, находясь въ ненормальномъ состояніи умственныхъ способностей.
Другіе на первыхъ порахъ скорбей и несчастій берутся за вино, думая въ немъ потопить свое горе. Съ горя выпить – кому неизвѣстно подобное народное присловіе? Оно называется народнымъ потому, что народъ въ томъ смыслѣ, въ которомъ большинство его понимаетъ, т. е. простой классъ людей – жители смиренныхъ деревень и весей, также – въ городахъ низшія сословія гражданъ, – болѣе другихъ придерживаются этого присловія, въ своихъ горяхъ и скорбяхъ чаще всѣхъ и скорѣе всѣхъ принимаются за чарку. И это очень понятно. Для людей достаточныхъ, богатыхъ, въ скорбяхъ и несчастіяхъ могутъ существовать утѣшенія другаго рода – утѣшенія, покупаемыя на вѣсъ золота, – людей образованныхъ, ученыхъ отъ вина могутъ предохранить науки, книги; но – что отъ вина предохранитъ въ горѣ простецовъ? Ничто. Напротивъ все какъ будто нарочито привлекаетъ ихъ въ вину: и встрѣчаемыя почти на каждомъ шагу вывѣски о продажѣ вина, и чрезвычайная дешевизна его, и воодушевляющее и развеселяющее дѣйствіе вина, видимое ими надъ другими... И вотъ, вслѣдствіе такихъ причинъ, простой классъ людей сильно искушается соблазномъ, и, когда поражаютъ его несчастія и посѣщаютъ скорби, прежде всего берется за чарку. Но чарка – плохой утѣшитель въ печаляхъ; мало того, она подливаніе масла въ огонь, она – даваніе холоднаго питья больному въ горячкѣ, – она усиливаетъ наши скорби, умножаетъ наши несчастія. Правда, въ свящ. Писаніи говорится, что вино веселитъ сердце человѣка, и опытъ подтверждаетъ эти слова; дѣйствительно, отъ употребленія вина, человѣкъ веселѣетъ, и какъ бы забываетъ свои скорби, – но должно опасаться этого веселья: оно веселье не естественное, происходящее не отъ внутренняго состоянія духа, а отъ вина, – веселье кратковременное; доколѣ дѣйствуетъ на человѣка вино, дотолѣ онъ и веселъ, – веселье безплодное, несчастія и скорби отъ вина не только не умаляются, а напротивъ увеличиваются. Послѣ этого веселья почти всегда льются слезы, – и льются не дни и часы, а недѣли, мѣсяцы и даже годы, льются слезы не только у тѣхъ, кто въ вину прибѣгаетъ, а и у окружающихъ такихъ людей – у тѣхъ, кто связанъ съ ними узами родства и семейства, потому что употребленіе вина съ горя, сначала какъ лѣкарство, какъ средство утѣшенія, легко переходитъ въ привычку, легко обращается въ навыкъ и дѣлается ежедневною потребностію – употреблять вино и въ счастіи и въ несчастій, и въ скорбяхъ и веселіи. А отсюда уже одинъ шагъ до пьянства, до того жалкаго состоянія, въ которомъ человѣкъ начинаетъ пить вино, не зная мѣры, напивается каждый день до безобразія и безчувствія, – напивается до тѣхъ гнусныхъ и отвратительныхъ сценъ, которыя такъ часто мы видимъ на улицахъ и площадяхъ городовъ и селъ нашихъ: христіанинъ, отецъ семейства, мужъ, не рѣдко убѣленный сѣдинами старецъ, валяется въ грязи, въ раздранномъ рубищѣ, избитый, окровавленный, погруженный въ тяжелый неестественный сонъ!.. Вотъ что часто бываетъ съ тѣмъ, кто въ скорбяхъ прибѣгаетъ къ виннымъ напиткамъ!
Иные на первыхъ порахъ своихъ скорбей и несчастій бросаются во всевозможныя удовольствія мірскія, думая въ нихъ найти себѣ утѣшеніе и развлеченіе. Искать развлеченій въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни дѣйствительно должно. Иначе намъ становится еще тяжелѣе, еще грустнѣе, – положеніе наше можетъ сдѣлаться невыносимымъ. Но мысль, что именно тогда только мы истинно развлечемся, забудемъ наши скорби и несчастія, когда всецѣло и безраздѣльно предадимся удовольствіямъ міра – эта мысль крайне ошибочна! Удовольствія міра не имѣютъ въ себѣ задатковъ прочныхъ и истинныхъ развлеченій. Правда, они съ перваго взгляда для многихъ кажутся привлекательными. Правда, что когда вкушаемъ мы удовольствія міра въ первый разъ, они занимаютъ насъ, какъ дѣтей занимаетъ новая игрушка; подъ вліяніемъ ихъ, мы какъ будто забываемъ и скорби и несчастія, и намъ кажется легче на сердцѣ. Но на долго ли такое состояніе? Увы! обаяніе скоро исчезаетъ. То, что издали сіяло какъ драгоцѣнный камень, вблизи оказывается простымъ стеклышкомъ изъ разбитаго сосуда. И чѣмъ долѣе мы наслаждаемся удовольствіями міра, тѣмъ болѣе они для насъ теряютъ цѣну, потомъ наступаетъ пора пресыщенія ими, – потомъ къ удовольствіямъ міра мы совершенно охладѣваемъ, даже отъ нихъ чувствуемъ пустоту въ головѣ, томленіе въ сердцѣ, недовольство собою. Что таковы дѣйствительно плоды привязанности въ удовольствіямъ міра, могутъ засвидѣтельствовать всѣ записные любители удовольствій, каждодневные посѣтители баловъ, театровъ, концертовъ, гуляній. Что именно такъ удовольствія міра дѣйствуютъ на нашу душу и сердце, еще въ лѣтахъ древнихъ торжественно провозгласилъ премудрый Соломонъ. Онъ въ жизни переиспыталъ всевозможныя наслажденія земныя, и, какъ царь могущественнаго и обширнаго государства, имѣлъ въ тому полную возможность; – и что же нашелъ въ наслажденіяхъ міра? Ничего, кромѣ суеты и крушенія духа. Собрахъ ми злато и сребро, и имѣнія царей и странъ, говоритъ Соломонъ въ книгѣ Екклесіастъ, сотворихъ ми поющихъ и поющія, и услажденія сыновъ человѣческихъ, виночерпцы и виночерпицы. И все, егоже просиста очи мои, не отъяхъ отъ нихъ и не возбранихъ сердцу моему отъ всякаго веселія моего. И призрѣхъ азъ на вся творенія моя, яже сотвориста руцѣ мои, и на трудъ, имже трудихся творити: и се вся суета и произволеніе духа (Еккл. 2, 8. 10. 11). Впрочемъ, живя въ мірѣ, мы иногда въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни можемъ обращаться къ нѣкоторымъ невиннымъ мірскимъ удовольствіямъ, чтобы, хоть на короткое время, отвлечь мысли свои отъ предмета печали, только не должны имѣть привязанности къ мірскимъ удовольствіямъ, не должны прибѣгать къ удовольствіямъ міра слишкомъ часто.
Въ обыкновенныхъ житейскихъ скорбяхъ и несчастіяхъ – отчаяніе и мрачныя мысли о самоубійствѣ, поползновеніе къ чаркѣ и мірскимъ удовольствіямъ не долго бродятъ въ головѣ нашей. За уныніемъ скоро слѣдуетъ отчаяніе. Люди, много мыслившіе и много дѣлавшіе, часто скоро прекращаютъ всякую мыслительность и дѣятельность. Такой рѣзкій переходъ отъ одного образа жизни къ другому противоположному происходитъ подъ вліяніемъ различныхъ причинъ. Многіе ожесточаются, – многіе начинаютъ мыслить и говорить: «если все, что я ни придумывалъ доселѣ противъ скорбей и несчастій, недѣйствительно, – даже влечетъ меня въ пагубу, – то небуду болѣе ничего ни дѣлать, ни предпринимать, – пусть несчастія тяготѣютъ надо мной, пусть скорби терзаютъ мое сердце!» Другіе останавливаются на той мысли: «да не грѣшно ли я поступалъ, что старался избавиться отъ постигшихъ меня скорбей и несчастій, – вѣдь несчастія и скорби ниспосылаетъ Богъ – создатель и промыслитель нашъ, за наши грѣхи?..» Наконецъ многіе совершенно теряютъ голову, и не знаютъ, что уже болѣе дѣлать; у нихъ потемняется разсудокъ, теряется соображеніе... Но какъ напрасно при началѣ скорбей и несчастій мы приходимъ въ отчаяніе, и въ немъ много суетимся и бросаемся во всѣ крайности, такъ напрасно и наше душевное и тѣлесное бездѣйствіе. Мы предаемся бездѣйствію по ожесточенію... Но кому чревъ это наносимъ вредъ? Никому, кромѣ самихъ себя. Болѣзнь, которую не лѣчатъ, которую отъ врачей скрываютъ, часто ожесточается и дѣлается упорнѣе; такъ и несчастія и скорби, когда противъ нихъ не предпринимаютъ никакихъ мѣръ, бываютъ продолжительнѣе и для сердца мучительнѣе. Мы начинаемъ думать, что искать утѣшеній – грѣхъ противъ Бога. Напрасно. Ни въ св. Писаніи, ни въ ученіи Церкви нѣтъ на это ни малѣйшаго указанія; напротивъ и св. Писаніе и ученіе Церкви проникнуты тою мыслію, что Господь Богъ нашъ – Богъ благій и милосердый, что Его благости и милосердію угодны не страданія наши и скорби, а счастіе и благополучіе. Большая часть несчастій и скорбей нашихъ даже и не Богомъ посылаются, и вовсе не отъ Бога происходятъ, а происходятъ или отъ насъ же самихъ, или отъ другихъ людей. Богъ только, по премудрымъ и благимъ цѣлямъ, допускаетъ ихъ, – терпитъ въ мірѣ. Наконецъ мы приходимъ въ скорбяхъ и несчастіяхъ къ бездѣйствію потому, что незнаемъ, что дѣлать болѣе; – у насъ потемнѣлъ разсудокъ, потерялось всякое соображеніе? И прекрасно. Самъ промыслъ небесный чрезъ это приближаетъ насъ въ истинному и правильному пути, которымъ христіане должны шествовать въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни. Мы незнаемъ, что дѣлать болѣе? Но мы христіане; у насъ есть вѣрная руководительница во всѣхъ случаяхъ жизни – св. вѣра христіанская: обратимся же въ ней за совѣтомъ и указаніемъ; она скажетъ намъ, что должно дѣлать христіанину въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни.
Что же св. вѣра предписываетъ дѣлать христіанину въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни?
Молиться, и молиться... Молитву св. вѣра признаетъ первымъ и побѣдоноснѣйшимъ средствомъ противъ скорбей и несчастій житейскихъ. И, въ самомъ дѣлѣ, что такое молитва? Она есть возношеніе мыслей и чувствованій нашихъ къ Богу, – есть бесѣда человѣка съ Богомъ; а кто скорѣе можетъ избавить насъ отъ скорбей и бѣдствій, какъ не Богъ, всемогущій Создатель неба и земли, премудрый промыслитель всего, – тотъ Отецъ небесный, который хранитъ нашу жизнь и печется о насъ, – тотъ божественный Сынъ, Спаситель нашъ Іисусъ Христосъ, которые снялъ съ насъ грѣхи и примирилъ насъ съ Божествомъ, – тотъ святый и всеосвящающій Духъ, который помогаетъ намъ въ немощахъ нашихъ и проливаетъ въ сердца наши миръ и радость? Но Господь Богъ не только можетъ избавить насъ, – Онъ избавляетъ отъ скорбей и несчастій, требуя только, чтобы мы не уклонялись отъ Него, и прибѣгали къ молитвѣ. Пріидите ко Мнѣ вcu труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы (Матѳ. 11, 28) – вотъ слова сладчайшаго Искупителя и Спасителя нашего, Господа Іисуса Христа во всѣмъ труждающимся подъ игомъ несчастій и обремененнымъ скорбями! Замѣтимъ эти слова нашего Спасителя: Азъ упокою вы. Таковы дѣйствительно плоды молитвы; прежде всего она успокоиваетъ насъ и вливаетъ въ сердце тишину и миръ. И это свойство молитвы такое непремѣнное, такое несомнѣнное, что каждый можетъ повѣрить его на опытѣ. Въ самомъ дѣлѣ – среди обуревающихъ несчастій и скорбей, встаньте на молитву, – и вы сами увидите, что съ первыхъ же молитвенныхъ словъ какбы тяжелый камень спадетъ съ души вашей, по сердцу разольется пріятная теплота, на глазахъ появятся слезы, – не тѣ торькія и жгучія слезы, которыми мы плачемъ въ скорбяхъ и несчастіяхъ, но слезы особеннаго рода – слезы сладкія, благодатныя, которыя, какъ роса на злакъ, какъ тихій дождь на опаленную зноемъ солнца землю, падаютъ на опаленную зноенъ скорбей и бѣдствій почву нашего сердца, размягчаютъ ее и приводятъ сердце въ умиленіе и умиротвореніе. Кромѣ умиротворенія сердца, молитва имѣетъ свойство и совсѣмъ прогонять наши скорби, и совершенно избавлять насъ отъ несчастій жизни. Многіе примѣры изъ священнаго Писанія служатъ тому доказательствомъ.
Впрочемъ надобно замѣтить, что это благодѣтельнѣйшее свойство – избавленіе бываетъ не послѣ каждой нашей молитвы, даже иногда бываетъ, что и умиротворенія сердца мы не достигаемъ молитвою. Это все происходитъ уже не отъ молитвы, а отъ насъ самихъ: мы не такъ молимся, какъ требуетъ св. вѣра, нѣтъ искренности и пламенности въ нашей молитвѣ; и мы не соединяемъ съ молитвою добрыхъ дѣлъ.
Исключая молитвы, въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни св. вѣра совѣтуетъ намъ еще: а) читать слово Божіе, б) бесѣдовать съ людьми опытными въ духовной жизни и в) имѣть терпѣніе.
Чтеніе слова Божія есть также прекрасное средство противъ скорбей и несчастій жизни. Свойство его – наполнять душу и сердце наше пріятными и сладостными утѣшеніями. Слово Божіе утѣшаетъ насъ тѣмъ, что ясно показываетъ душевную пользу, происходящую отъ великодушнаго перенесенія скорбей и несчастій. Аще наказанія терпите, говорится въ немъ, якоже сыновомъ обрѣтается вамъ Богъ (Евр. 12, 7). Во-вторыхъ, читая слово Божіе, мы можемъ утѣшаться, что не только грѣшники, но и величайшіе праведники, какъ напр. Іовъ многострадальный и Іосифъ цѣломудренный, даже Самъ святѣйшій Спаситель нашъ, Господь Іисусъ Христосъ – подвергались въ земной жизни скорбямъ и несчастіямъ, и – какимъ еще скорбямъ и несчастіямъ! Такимъ тяжкимъ и такимъ великимъ, какихъ не испытывалъ и никогда не испытаетъ никто изъ насъ. Въ-третьихъ, слово Божіе услаждаетъ насъ напоминаніемъ о безконечномъ милосердіи Божіемъ и готовности Божіей подать намъ всегда руку помощи въ нашихъ злополучіяхъ. Особенно среди скорбей и несчастій жизни полезно брать въ руки Псалтирь царя Давида. Какими возвышеннѣйшими мыслями, какими трогательнѣйшими чувствованіями наполнена эта священная книга! Во всякой нашей скорби, во всякомъ нашемъ несчастій мы можемъ найти въ Псалтири достаточное, соотвѣтственное утѣшеніе. Или еще лучше – въ скорбяхъ и несчастіяхъ прибѣгайте въ Евангелію. Евангеліе, по переводу на нашъ отечественный языкъ, означаетъ благовѣстіе, или благую и радостную вѣсть. Преимущественно же въ Евангеліи постарайтесь прочесть 14, 15, 16 и 17 главы отъ Іоанна. Въ этихъ главахъ излагается прощальная бесѣда Господа нашего Іисуса Христа съ учениками предъ Его страданіями. Ахъ, что за божественная, что за сладостная эта бесѣда! Какими она наполнена вожделѣнными обѣтованіями! Какія въ небесныя утѣшенія! Одни начальныя слова этой бесѣды: да не смущается сердце ваше: вѣруйте въ Бога, и въ Мя вѣруйте (Іоан. 14, 1), могутъ ободрить насъ въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни и излить бальзамъ утѣшенія на раны нашего сердца.
Святая вѣра еще совѣтуетъ намъ въ скорбяхъ и несчастіяхъ стараться бесѣдовать съ людьми опытными въ духовной жизни. И это – весьма хорошее средство. Чрезъ бесѣдованіе мы можемъ открыть сердце наше предъ другими, можемъ пересказать о постигшихъ насъ несчастіяхъ и скорбяхъ, а это весьма полезно: послѣ передачи о несчастій, горе уже не такъ сильно чувствуется, послѣ открытія сердца скорби значительно облегчаются. Притомъ св. вѣра совѣтуетъ бесѣдовать съ людьми опытными въ духовной жизни. Кто эти люди? Это – соль земли; это – мужи совѣта и разума, – ревностные исполнители заповѣдей христіанскихъ, ревнители благочестія и добрыхъ дѣлъ, – многіе изъ людей опытныхъ въ духовной жизни сами шли или идутъ тернистымъ путемъ жизни, сами испытали много скорбей и несчастій. Слѣдовательно въ бесѣдѣ съ ними мы можемъ услышатъ много мудрыхъ изрѣченій, много опытныхъ наставленій; никто такъ глубоко и такъ искренно не будетъ сочувствовать нашимъ скорбямъ и несчастіямъ, какъ они, сами искушенные по всяческимъ, – никто не преподастъ такихъ полезныхъ совѣтовъ, что должно дѣлать въ скорбяхъ и несчастіяхъ, какъ сіи – мужи совѣта и разума. По сему-то премудрый сынъ Сираховъ и совѣтуетъ имѣть близкое общеніе съ людьми опытными въ духовной жизни. Съ мужемъ благоговѣйнымъ присно буди, пишетъ онъ въ своей книгѣ премудрости, – его же аще познаеши соблюдающа заповѣди Господня. Иже душею своею по души твоей... и споболитъ съ тобою. И совѣтъ сердца устави, нѣсть бо ти вѣрнѣе его (Сирах. 37, 15. 16. 17).
Наконецъ въ скорбяхъ и несчастіяхъ жизни св. вѣра предписываетъ имѣть терпѣніе. Безъ терпѣнія не возможно обойтись при каждомъ несчастій и при каждой скорби, потому что кто знакомъ съ свойствомъ скорбей и несчастій человѣческихъ (а кто изъ насъ не знакомъ съ ними?), тому очень хорошо извѣстно и то, что скорби никогда не бываютъ дѣломъ минуты, и несчастія никогда не проходятъ тотчасъ же, а напротивъ большею частію между началомъ скорбей и несчастій и окончаніемъ ихъ проходитъ не мало времени, когда волею или не волею, желаешь или не желаешь, а приходится терпѣть, т. е. нести на себѣ иго скорбей и несчастій, нести и страдать. Но часто такое терпѣніе бываетъ терпѣніемъ чисто невольнымъ. Часто мы невольно терпимъ, и при этомъ ропщемъ, унываемъ, малодушествуемъ, – несемъ на себѣ иго скорбей и несчастій и всѣмъ жалуемся на свою судьбу несчастную. Не такого терпѣнія требуетъ отъ насъ св. вѣра. Она требуетъ терпѣнія, какъ свободнаго подвига, какъ совершеннѣйшей добродѣтели христіанской. Св. вѣра требуетъ, чтобы мы проходили подвигъ терпѣнія не по неволѣ, а по свободному хотѣнію сердца – потому что сами желаемъ терпѣть; чтобы мы терпѣли свои скорби и несчастія великодушно и безропотно; чтобы мы терпѣли во имя Господа нашего Іисуса Христа; чтобы при терпѣніи – при несеніи креста духовнаго мы отличались тѣми же качествами души, тѣми же совершенствами, какія угодно было показать Божественному Крестоносцу, Господу Іисусу Христу, когда Онъ терпѣлъ страданія и скорби предъ крестною своею смертію. Незлобіе, кротость, глубокое смиреніе, совершеннѣйшая преданность волѣ Отца небеснаго – вотъ черты, въ которыхъ должно выказываться наше терпѣніе! – вотъ качества души, требуемыя отъ насъ св. вѣрою христіанскою при несеніи креста скорбей и несчастій!
Конечно, такое терпѣніе – подвигъ трудный. Достигнуть его, значитъ достигнуть совершенства духовнаго, возрасти въ мѣру возраста исполненія Христова. Но стараться достигать такаго терпѣнія – должно непремѣнно, потому что только такое христоподражательное терпѣніе можетъ благотворнымъ образомъ дѣйствовать на наши несчастія и скорби. Такое терпѣніе привлекаетъ особенное благоволеніе и милость скораго Утѣшителя всѣхъ скорбящихъ и несчастныхъ – Отца небеснаго. Такое терпѣніе само въ себѣ имѣетъ задатки веселія и благодушія.
Итакъ, православный христіанинъ, вотъ что долженъ ты дѣлать при скорбяхъ и несчастіяхъ жизни: молись, при молитвѣ, читай еще слово Божіе, бесѣдуй съ людьми опытными въ духовной жизни и – терпи!
Священникъ Алексій Радугинъ.
1868 года, гор. Ковровъ.
«Сранникъ». 1869. Т. 3. Отд. 2. Июль. С. 6-18.
Объ авторѣ. Протоіерей Алексѣй Григорьевичъ Радугинъ – настоятель Ковровскаго Христорождественскаго собора, ковровскій краевѣдъ. Родился въ гор. Переславлѣ-Залѣсскомъ, Владимірской губ., 7 марта 1826 г. въ семьѣ священника. Послѣ четырехъ лѣтъ службы въ Муромскомъ училищѣ (1846-1851) о. Алексѣй поступилъ младшимъ священникомъ къ Христорождественскому собору г. Коврова; въ санъ священника былъ посвященъ 4 февраля 1851 г. Его пастырское служеніе непрерывно продолжалось въ теченіе 54 лѣтъ при одномъ и томъ же храмѣ сначала въ санѣ священника, а съ 1883 г. въ санѣ протоіерея и настоятеля. Добросовѣстно и въ страхѣ Божіемъ трудясь на поприщѣ пастырскаго служенія, въ тоже время онъ исполнялъ разнообразныя порученія своего духовнаго начальства и занималъ церковно-административныя должности. При немъ былъ построенъ новый Спасо-Преображенскій собор (красная церковь), поэтому фактически являлся настоятелемъ сразу двухъ соборныхъ храмовъ г. Коврова, гдѣ пользовался огромнымъ авторитетомъ. О. Алексѣй обладалъ не крѣпкимъ организмомъ, но поддерживалъ его силу и бодрость правильной и воздержной жизнью. Осенью 1903 г. во время путешествія въ Саровъ на поклоненіе мощамъ преп. Серафима онъ сильно простудился и заболѣлъ крупознымъ воспаленіемъ легкихъ. Благодаря неистощенному организму онъ перенесъ эту тяжелую болѣзнь и съ весны 1904 г. началъ отправлять свои очередныя службы и приходскія требы. Но болѣзнь по минованіи остраго періода, постепенно перешла въ чахотку; къ тому же осенью 1904 г. онъ снова простудился, провожая на кладбище покойника въ сырую и холодную погоду. Съ того времени болѣзнь его стала быстро развиваться. Скончался 7 іюля 1905 г., во время звона ко всенощной, окруженный своими ближайшими родственниками. Его могила при Христрождественскомъ соборѣ уцѣлела до сихъ поръ. Некрологъ см. «Владим. Епарх. Вѣд.» 1906. № 31. Отд. Неоф. С. 440-446.