Протоіерей Кириллъ Перевозниковъ – О времени происхожденія праздника Успенія Пресвятыя Богородицы.
Храня преданіе о блаженномъ успеніи Богоматери и чудесномъ взятіи Ея на небо, откуда Она изливаетъ на вѣрующихъ обильные дары Своихъ щедротъ и благодѣяній, св. Церковь изначала праздновала тотъ многознаменательный день, въ который благая и усердная Заступница рода христіанскаго предстала престолу Вышняго. Влекомые отчасти скорбными чувствами разлуки съ Матерью Господа, отчасти радостнымъ сознаніемъ того, что вознесенная на небо Приснодѣва ходатайствуетъ за всѣхъ предъ престоломъ Сына Своего, собирались первенствующіе христіане въ день кончины Ея, подобно тому какъ нѣжно любящія почившихъ родителей дѣти, послѣ смерти ихъ, время отъ времени собираются для воспоминанія о нихъ и для почтенія ихъ добрымъ словомъ и молитвою. И чѣмъ глубже были чувства, возбужденныя въ вѣрующихъ высокимъ и святымъ образомъ Богоматери, тѣмъ охотнѣе и непринужденнѣе дѣлали они это. Послѣдующіе христіане, научились отъ ближайшихъ свидѣтелей и очевидцевъ земной жизни Матери Божіей, празднственно проводить знаменательный день Ея успенія, также не нуждались въ томъ, чтобы для нихъ издавались по этому случаю какія-либо внѣшнія постановленія и узаконенія. Только съ теченіемъ времени, когда разсказы о лицѣ Богоматери перешли въ область преданія и само послѣднее потеряло долю своей свѣжести и очевидности, стали появляться люди, съ сомнѣніемъ относившіеся къ празднику. Такъ какъ они особенно умножились въ 4-мъ вѣкѣ (коллиридіане), то около этого времени должно было послѣдовать общественное узаконеніе о празднованіи Успенія. Но оно нѣсколько замедлилось, потому что прежде него нужно было защитить достоинство Богоматери и самое событіе блаженной кончины Ея отъ нападокъ нечестивыхъ хулителей и неправомыслящихъ христіанъ.
Раньше всего праздникъ Успенія долженъ былъ возникнуть и утвердиться, безъ сомнѣнія, тамъ, гдѣ жила Богоматерь и гдѣ сохранилась Ея гробница, невольно напоминавшая кончину и послѣдовавшее за кончиной взятіе на небо Приснодѣвы. Такимъ мѣстомъ былъ востокъ и частнѣе церковь Іерусалимская. Но уже въ третьемъ вѣкѣ, когда появился первый апокрифъ о Преcв. Дѣвѣ Маріи, праздникъ Успенія былъ такъ распространенъ, что составитель апокрифа воспользовался для своего произведенія формой слова на этотъ праздникъ{1}. Въ 6-мъ в. празднованіе дня успенія Богоматери было узаконено для всей греческой имперіи.
У Никифора Каллиста, въ 28 главѣ 17-й книги «Церковной исторіи», объ этомъ читаемъ слѣдующія слова: «Успеніе или преставленіе пренепорочной Дѣвы и Богородицы повелѣлъ праздновать въ 15 день августа мѣсяца императоръ Маврикій»{2} (съ 582 г.). На основаніи этого свидѣтельства нѣкоторые изслѣдователи христіанской древности приходятъ къ заключенію, что праздникъ Успенія Божіей Матери получилъ свое начало не раньше шестаго вѣка, что до императора Маврикія онъ вовсе не былъ извѣстенъ и что этотъ императоръ впервые ввелъ его въ церковь греческую{3}. Но такое заключеніе не оправдывается благоговѣйнымъ почтеніемъ христіанъ къ лицу Богоматери. Если дни, въ которые простые воины Христовы полагали жизнь свою за вѣру на брани съ духомъ злобы, дни рожденія ихъ въ вѣчность были для первенствующихъ христіанъ торжественными, то сколько торжества долженъ былъ представлять для нихъ прославленный Самимъ Богомъ день такого рожденія Владычицы міра? Говоря, что Маврикій повелѣлъ праздновать Успеніе въ 15-й день августа, Никифоръ, хотѣлъ сказать вовсе не то, что этотъ императоръ первый ввелъ неизвѣстный дотолѣ праздникъ, а то, что онъ праздникъ, существовавшій въ Церкви издавна, но совершавшійся не вездѣ и не въ одно время, повелѣлъ праздновать одновременно, именно въ 15-й день августа, и по всей землѣ{4}. Никифоръ въ подобной же формѣ говоритъ и о праздникахъ Срѣтенія и Рождества Христова, – именно, что первый обнародованъ Юстиніаномъ, а второй Юстиномъ, «между тѣмъ, какъ извѣстно, что празднованіе того и другаго было въ обычаѣ какъ въ восточной, такъ и западной Церкви раньше императоровъ Юстиніана и Юстина»{5}. «И какъ изъ этого свидѣтельства Никифорова можно выводить только то, что праздникъ Рождества Христова при Юстинѣ и отъ Юстина получилъ новую степень торжественности, такъ и изъ того, что Маврикій повелѣлъ праздновать Успеніе 15-го августа, нельзя доказывать, что этотъ императоръ далъ ему начало»{6}. Самое вольное толкованіе, какое можно дать приведенному свидѣтельству Каллиста, то, что Маврикій первый обнародовалъ указъ о всеобщемъ, повсемѣстномъ и одновременномъ празднованіи Успенія. Но обнародо ваніепраздника, посредствомъ императорскаго указа не только не говоритъ противъ существованія этого праздника до обнародованія, но даже дѣлаетъ его болѣе несомнѣннымъ, такъ какъ поводомъ къ подобнаго рода обнародованію всегда служитъ какое-либо отступленіе отъ общаго обычая и способа празднованія.
Не въ пользу отрицателей древности праздника Успенія говорятъ и положительныя историческія свидѣтельства. Извѣстно, что въ Римѣ, гдѣ праздникъ Успенія долженъ былъ возникнуть позже, чѣмъ на востокѣ, на мѣстѣ самой кончины Богоматери, цѣлымъ столѣтіемъ раньше Маврикія, въ сакраментаріи папы Геласія (492-496 г.), этотъ праздникъ именуется какъ уже освященный и утвержденный значительно раньше. Когда именно онъ утвержденъ, этого изъ сакраментарія, конечно, не видно, но судя потому, что о немъ говорится, какъ объ учрежденіи старомъ, справедливо отнести его къ 4-му вѣку христіанскаго лѣтосчисленія, немного позже начала свободы, дарованной христіанской религіи Константиномъ Великимъ{7}. Въ сакраментаріи папы Григорія Великаго (590-604 г.) помѣщены уже торжественныя молитвы и пѣснопѣнія, совершавшіяся въ 6-мъ вѣкѣ по древнему обычаю апостольскаго престола въ навечеріе и праздникъ «Взятія»{8}. Въ лже-Іосифовомъ апокрифѣ конца 5-го или половины 6-го вѣка говорится: «сегодня во всемъ мірѣ почитается и празднуется взятіе Богоматери на небо»{9}. Если же въ первой половинѣ 6-го вѣка праздникъ Успенія совершался во всемъ мірѣ, то когда долженъ былъ появиться онъ, чтобы къ 6-му вѣку такъ распространиться?
Изъ Іерусалима, Греціи и Рима обычай праздновать день кончины Пресв. Дѣвы Маріи перешелъ въ другія, основанныя впослѣдствіи, церкви, каковы: церковь Галльская, Сирійская, Армянская. Большихъ сомнѣній и колебаній по поводу Успенія Богоматери въ зтихъ церквахъ не могло быть: достоинство апостольскихъ церквей дѣлало такія сомнѣнія невозможными. Поэтому уже въ 6-мъ вѣкѣ праздникъ Успенія былъ весьма распространенъ внѣ имперіи на западѣ и на востокѣ, хотя совершался и не въ тотъ день, въ который праздновался въ церкви восточной, согласно съ повелѣніемъ Маврикія. Это обстоятельство дѣлаетъ несомнѣннымъ, что онъ перешелъ съ востока во вновь основанныя церкви въ очень раннее время, когда еще не было никакого постановленія и узаконенія относительно повсемѣстнаго одновременнаго празднованія его. Въ церкви Галльской онъ совершался не 15-го августа, а 18-го января{10} или 18-го ноября{11}. Это подтверждается и словами Григорія Турскаго (ум. 401), который въ своемъ сочиненіи «О славѣ мучениковъ» говоритъ, что праздникъ Успенія бываетъ въ половинѣ 11-го мѣсяца, и древнѣйшими мѣсяцесловами Галльской церкви, приближающимися ко временамъ Маврикія{12}. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ праздновался день смерти Маріи Дѣвы 16-го января, какъ это видно изъ древнихъ коптскихъ святцовъ{13}; въ иныхъ, по свидѣтельству Алкуина (ум. 804 г.), 8-го ноября{14}. Итакъ, несомнѣнно, что праздникъ Успенія существовалъ въ церквахъ христіанскихъ гораздо ранѣе царствованіи Маврикія{15}.
Установивъ торжественно праздновать день блаженнаго успенія Богоматери, св. Церковь тѣмъ прославила это знаменательное событіе и ежегоднымъ воспоминаніемъ его утверждаетъ вѣрующихъ въ той мысли, что для праведниковъ, подвигомъ добрымъ подвизавшихся, теченіе скончавшихъ, вѣру соблюдшихъ, смерть не страшна. Какъ Пресв. Богородица послѣ трехдневнаго пребыванія во гробѣ вознесена со славою на небо въ обители вѣчной радости и покоя, такъ настанетъ нѣкогда день, когда «всѣ сущій во гробѣхъ и сотворшіи благая изыдутъ въ воскрешеніе живота». Мало этого. Представляя Богоматерь достигшею въ успеніи Своемъ такой славы, которая превышаетъ всякую тварную и временную славу, изображая величіе Богородицы при самомъ исходѣ Ея изъ земной жизни и возвѣщая, что Она, какъ Царица, предстала одесную Сына Своего, приняла подъ Свое покровительство родъ человѣческій и ходатайствуетъ за него ко благосердію Владыки, Церковь научаетъ своихъ чадъ и во время многотрудной и многопечальной жизни, исполненной разнаго рода напастей и тревогъ, прибѣгать за помощію и утѣшеніемъ къ Ней, какъ единой Заступницѣ и Утѣшительницѣ рода христіанскаго, единой Нерушимой Стѣнѣ и Предстательству, по успеніи въ молитвахъ неусыпающей Покровительницѣ и Ходатаицѣ съ вѣрою притекающихъ къ Ней; и при разрѣшеніи отъ узъ временной жизни въ Ней искать опоры, укрѣпленія и святыхъ молитвъ предъ престоломъ возлюбленнаго Сына Ея, Господа нашего Іисуса Христа.
К. Перевозниковъ.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1895. Т. 2. № 34. С. 369-375.
{1} Tischendorf. Apocalypses apocryphae, р. 95 et 112.
{2} Lambecii comment. lib. 8, col. 294.
{3} Тамъ же.
{4} Тамъ же.
{5} Lambecii, col. 294.
{6} Мухинъ. Разсужд. о праздн., стр. 57.
{7} Lambecii, col. 287.
{8} Lambecii, col. 290.
{9} Tischendorf, p. 123.
{10} Мухинъ, стр. 58.
{11} Lambecii, col. 308 not. 1-ma.
{12} Мухинъ, стр. 58.
{13} Тамъ же.
{14} Lambecii, col. 308 not. 1-ma.
{15} Мухинъ, стр. 59.