Протоіерей Іоаннъ Парійскій – Судьбы славянской Библіи и христіанскаго просвѣщенія славянъ.

В 2023 году исполняется 1160 лет со времени возникновения славянской письменности – по прибытии в 863 г. в княжество Великой Моравии, св. Кирилл и создал свою азбуку, а затем вместе с св. Мефодием начал перевод литургических книг с греческого на славянский язык. Город Плиска в Шумене, древняя столица Первого Болгарского царства, в 863 г. стал местом провозглашения славянской письменности братьями-монахами, миссионерами и просветителями, Кириллом и Мефодием. Кириллический алфавит имел преимущества своими прямыми линиями и плавными переходами. Это помогло развитию языков. Благодаря новым буквам, просвещение и образование стали больше проникать в общественную жизнь. Ред.

Важнѣйшимъ подвигомъ и безсмертною заслугою для славянъ свв. Кирилла и Меѳодія является переводъ священныхъ книгъ на славянскій языкъ. Этотъ переводъ былъ осуществленіемъ великой мысли славянскихъ первоучителей о просвѣщеніи славянъ христіанскою вѣрою на ихъ родномъ славянскомъ языкѣ, мысли великой и въ свое время, дѣйствительно, необычайной при всей, по-видимому, ея простотѣ.

Греки и римляне, гордые своимъ мнимо-всемірнымъ владычествомъ, съ теченіемъ времени создали ложное ученіе, будто славить Бога можно только на трехъ языкахъ Креста Господня – еврейскомъ, греческомъ и латинскомъ. Держась этой т. н. «триязычной ереси», и греческая и римская церковь думали, что областныя церкви будутъ сильнѣе чувствовать свою зависимость отъ церквей греческой и римской, если послѣднія не дадутъ имъ права употреблять при общественномъ богослуженіи свой родной языкъ. При постепенномъ усиленіи этой наці нальной исключительности новопросвѣщаемымъ народамъ становилось все труднѣе и труднѣе получать свое національное богослуженіе. Славяне, при обращеніи въ христіанство, подобно другимъ европейскимъ народамъ, должны были слушать богослуженіе на чужомъ и непонятномъ для нихъ языкѣ – латинскомъ или греческомъ (третій – древній священный языкъ еврейскій, хотя и признавался достойнымъ, въ дѣйствительности, однако, не былъ употребляемъ для христіанскаго богослуженія).

Когда съ половины IХ вѣка христіанство стало распространяться среди нѣкоторыхъ славянскихъ племенъ, жившихъ по сосѣдству съ Византіей и Германіей, латино-нѣмецкіе миссіонеры не имѣли успѣха: славяне не понимали иноземной проповѣди и если, уступая насилію, крестились, то становились христіанами только по имени. Язычниковъ-славянъ возмущали также и безжалостныя вымоганія десятины со стороны западныхъ миссіонеровъ. Славянскія племена нерѣдко даже изгоняли миссіонеровъ и опять возвращались къ родной языческой старинѣ и идолопоклонству.

Духовное обновленіе славянскаго міра, его мирное вступленіе въ великую общину христіанъ, перемѣна его судебъ все это началось только съ свв. Кирилла и Меѳодія.

Свв. солунскіе братья не были похожи на заурядныхъ миссіонеровъ своего времени. Они выступили противъ измышленнаго людьми ученія: они желали сообщить славянамъ христіанскую вѣру, какъ силу нравственно возрождающую, «на родномъ языкѣ, даже въ родномъ письмени, желали дать имъ не только разумное слышаніе Слова Божія, но и чтеніе, такъ сказать, осязаніе его животворныхъ истинъ въ строкахъ славянской Библіи»{1}. Свв. Кириллъ и Меѳодій не только смѣло высказали, но и твердо отстояли и осуществили свою мысль о національномъ просвѣщеніи славянъ. Въ этомъ заключается истинное ихъ величіе.

Промыслъ Божій, избравшій свв. солунскихъ братьевъ въ апостоловъ славянъ, издѣтства велъ ихъ къ такому великому служенію. Рожденіе въ Солуни, гдѣ жило много славянъ, дало Кириллу и Меѳодію прекрасное знаніе славянскаго языка и славянскихъ нравовъ; тщательное воспитаніе и образованіе сообщили имъ ученость и высокую благочестивую настроенность; состязанія съ иновѣрными дали имъ проповѣдническую опытность. Будучи знатнаго происхожденія, оба они были подготовлены къ государственной дѣятельности, но добровольно ко имя высшаго подвига отказались отъ нея ради апостольскаго служенія св. Церкви. Замѣчательно было въ будущихъ просвѣтителяхъ славянъ сочетаніе самыхъ характеровъ: Кириллъ – глубокій духовный созерцатель, проникнутый духомъ любви Христовой ко всѣмъ народамъ, отличный языковѣдъ; Меѳодій – человѣкъ житейскаго опыта, твердой воли, закаленной сначала въ военныхъ, а потомъ въ аскетическихъ подвигахъ, энергичный и осмотрительный. Съ такими личными особенностями святые мужи выступили на свое высокое служеніе. Различіе въ направленіи духовной жизни свв. братьевъ имѣло опредѣляющее значеніе въ исторіи христіанскаго просвѣщенія славянъ: безъ гибкаго, развитого ума Кирилла не возникло бы славянскаго перевода священныхъ книгъ, а безъ твердой воли Меѳодія погибло бы дѣло созданія славянской національной церкви.

Мысль о переводѣ всѣхъ священныхъ книгъ на славянскій языкъ и о введеніи всего богослуженія на этомъ языкѣ принадлежитъ собственно св. Кириллу, а первымъ послѣдователемъ Кирилла былъ братъ его, Меѳодій. Ранними подвигами самовоспитанія и самоотреченія Кириллъ уготовалъ въ себѣ мужа особеннаго призванія. Съ какимъ восторженнымъ чувствомъ, съ какимъ самоотверженіемъ онъ выражалъ свою готовность къ миссіонерству, къ апостольско-учительскому служенію! «Радъ туда идти пѣшъ и босъ и безо всего, какъ ходили Христовы апостолы», – говоритъ онъ, призываемый къ Хазарамъ. «Радъ туда идти, хотя боленъ и разслабленъ тѣломъ», – отвѣчаетъ онъ на предложеніе идти съ проповѣдью къ Моравамъ. Въ апостольствѣ, миссіонерствѣ онъ находилъ всецѣлое призваніе для себя. Отдавшись такому призванію, св. Кириллъ необходимо пришелъ къ мысли о проповѣди и чтеніи Слова Божія богослуженіи на народныхъ языкахъ, иснова этой мысли заключалась въ Евангеліи – въ заповѣди Іисуса Христа о проповѣди всѣмъ народамъ. Апостолъ языковъ, св. Павелъ, учитъ, что въ богослужебныхъ собраніяхъ истины св. вѣры должны раскрываться, а молитва вноситься на понятыомъ языкѣ (I Кор XIV, 16). Свв. отцы и учители древней вселенской церкви были наслѣдниками апостольскаго духа. Такъ, св. Іоаннъ Златоустъ извѣстенъ какъ покровитель проповѣди и богослуженія на народномъ языкѣ для Готовъ. Миссіонерскія путешествія св Кирилла къ Сарацинамъ и Хазарамъ укрѣпили въ немъ его мысль о народныхъ языкахъ въ Церкви, потому что въ это время онъ могъ видѣть богослуженіе арабское и сирское, узналъ о существованіи богослуженія армянскаго, грузинскаго и готскаго.

Въ исторіи возникновенія славянской Библіи и христіанскаго просвѣщенія славянъ имѣетъ особенно важное значеніе хазарская миссія свв. братьевъ. Пребываніе въ Хазаріи показало свв. Кириллу и Меѳодію чрезвычайную распространенность великаго славянскаго племени, а съ другой стороны открыло имъ опасность для славянъ того края отъ іудейства и магометанства. Опасность отъ магометанства представлялась и славянамъ Византійскимъ. Пламенный ревнитель вѣры св. Кириллъ, естественно, могъ отсюда и убѣдиться въ настоятельной необходимости христіанскаго просвѣщенія славянъ. Затѣмъ, во время путешествія къ Хазарамъ, въ Херсонесѣ, всесторонне образованный, знавшій классическіе языки и любознательный Кириллъ разыскалъ ученыхъ евреевъ и самарянъ, изучилъ еврейскій и самаринскій языки и познакомился съ подлиннымъ текстомъ священныхъ книгъ Ветхаго Завѣта. Это усилило научныя лингвистическія средства св. Кирилла для успѣшнаго созданія славянскаго перевода свящ. книгъ. Въ томъ же Херсонесѣ Кириллъ познакомился при помощи одного росса-готѳянина съ готскимъ переводомъ свящ. книгъ Новаго Завѣта, сдьланнымъ въ IV вѣкѣ епископомъ Ульфилою, при чемъ готскій языкъ оказался весьма близкимъ къ языку славянскому. Это было радостнымъ открытіемъ для св Кирилла: оно укрѣпило его миссюнерскую рѣшимость къ просвѣщенію славянъ, еще задолго до призыва къ тому посольствомъ моравскаго князя Ростислава. По возвращеніи изъ хазарской миссіи ев. Кириллъ, вѣроятно, и приступилъ къ осуществленію своихъ святыхъ желаній о просвѣщеніи славянъ.

Первымъ и главнымъ помощникомъ въ своемъ трудѣ св. Кириллъ имѣлъ брата Меѳодія. Но изъ житій свв. братьевъ видно, что они имѣли, хотя не много, и другихъ единомысленныхъ себѣ помощниковъ – «споспѣщниковъ».

Принявъ на себя св. трудъ перевода свящ. книгъ на славянскій языкъ и приступивъ къ нему съ молитвою, Кириллъ, по Житію, началъ тѣмъ, что составилъ «славянскія письмена», т. е. буквы, въ нашемъ смыслѣ. Мысль объ этихъ буквахъ, ихъ составѣ и формѣ обдумывалась и прежде, вмѣстѣ съ мыслію о самомъ переводѣ, и теперь только выполнена (по свидѣтельству Черноризца Храбра въ 855 г.). Несомнѣнно, у славннъ-язычниковъ до изобрѣтенія азбуки св Кирилломъ были свои письмена – «черты и рѣзы». Но они, по слову лѣтописца, «не помогали устройству славянской рѣчи», удобнѣе были для этого греческія и римскія письмена. Такъ какъ Кириллъ, по ясному смыслу Паннонскаго Житія, былъ грекъ, хорошо зналъ славянъ Византіи, гдѣ и составлялъ свои письмена, то онъ и имѣлъ въ виду именно греческое начертаніе славянскихъ словъ. Въ большей части своихъ буквъ (24 изъ 38) Кириллица есть азбука греческая: недостающія для славянскихъ звуковъ буквы взяты (въ числѣ 4-хъ) изъ еврейскаго алфавита и другихъ языковъ.

Если бы свв. братья составили одну только азбуку для славянъ, то и тогда значеніе ихъ было бы велико въ исторіи славянъ: своею азбукою они раскрывали предъ славянами искусство письма, приноровленнаго къ выраженію славянской рѣчи, и тѣмъ давали имъ надежное орудіе умственнаго развитія. Но заслуга нашихъ первоучителей выше. Они создаютъ цѣлую обширную письменность славянскую и въ основу ея полагаютъ переводъ священныхъ книгъ.

Изобрѣтеніе азбуки они прилагаютъ прежде всего къ переводу Евангелія. Въ первыхъ строкахъ, начертанныхъ ими «письмены азбуковными словенски» (Несторъ), были слова евангелиста Іоанна Богослова: «Искони бѣ Слово, и Слово бѣ у Бога, и Богъ бѣ Слово». До своего путешествія къ Моравамъ свв. Кириллъ и Меѳодій перевели на славянскій языкъ «наборъ Евангелія и апостола», т. е. дневныя церковныя чтенія изъ новозавѣтныхъ книгъ, расположенныя по кругу богослуженія (съ Ев. Іоанна на первый день Пасхи), а не по порядку главъ. Съ этими готовыми начатками перевода свв. братья и отправились на проповѣдь къ славянамъ.

Языкомъ Кирилло-Меѳодіевскаго перевода былъ языкъ Византійскихъ славянъ. Языкъ этотъ былъ съ дѣтства извѣстенъ Кириллу; усвоеніе его продолжалось у него и потомъ, особенно на Олимпѣ при помоши Меѳодія. Однако языкъ этотъ былъ понятенъ не только мѣстнымъ славянамъ-македонскимъ или ѳракійскимъ, а и всѣмъ славянамъ вообще. Въ то время славяне разныхъ племенъ лучше понимали другъ друга, потому что племенные языки не такъ еще обособились, какъ впослѣдствіи. Впрочемъ, ближайшее назначеніе перевода въ данную пору для цѣлей Моравской миссіи побуждало св. Кирилла ознакомиться съ особенностями Моравской рѣчи и, болѣе или менѣе, къ ней приспособиться.

Что касается другихъ внѣшнихъ особенностей первоначальнаго славянскаго перевода, то изслѣдователи свящ. текста находятъ въ немъ, кромѣ Мораво-Паннонскихъ словъ и выраженій, замѣтное обиліе грецизмовъ, объясняющееся тѣмъ, что оригиналъ для перевода былъ греческій; переводъ славянскій отличался точностью и вѣрностью подлиннику и ясностью при большей или меньшей свободѣ переложенія: при вообще дословной передачѣ подлинника соблюдаются, однакожъ, требованія славянскаго синтаксиса. Самый языкъ первоначальнаго славянскаго перевода Библіи при необыкновенном стройности отличается величественными, изящными, правильными и разнообразными формами. Своимъ переводомъ свв. учители наши обнаружили все богатство славянской рѣчи. Отсюда славянская Библія, какъ памятникъ славянской письменности, является лучшимъ и надежнѣйшимъ хранилищемъ языка славянскаго, подобно тому, какъ Библія Еврейская есть единственное хранилище языка священнаго.

Въ послѣдующихъ судьбахъ міра славянскаго изобрѣтеніе единообразной славянской азбуки, переводъ священныхъ и богослужебныхъ книгъ съ греческаго языка на языкъ общій – славянскій и проповѣдь единой истинной правой вѣры вселенской церкви должны были имѣть могущественное значеніе: они оживили разрозненныя вѣтви славянскія однимъ духомъ, установили между разноплеменными славянами – теперь членами единой общей славянской церкви духовное родство, которое сильнѣе кровнаго родства, а самыя имена свв. первоучителей стали общимъ связующимъ центромъ для нихъ и сдѣлали славянъ чуткими къ взаимному положенію и всеславянскому интересу.

Былъ-ли славянскій Кирилло-Меѳодіевскій переводъ освященъ утвержденіемъ со стороны Константипопольской церкви? Мысль о славянскомъ пероводѣ и о славянскомъ богослуженіи была личною мыслью св. Кирилла. Онъ впервые заявилъ о ней на мѣстномъ Константинопольскомъ соборѣ, бывшемъ по случаю Моравскаго посольства (862 г.), гдѣ она и была принята. Самъ Фотій, какъ патріархъ и бывшій другъ Кирилла, могъ благословить его дѣло; но въ собственномъ смыслѣ соборно-церковнаго утвержденія, освященія перевода не было сдѣлано. Фотій даже и не могъ повѣрить перевода, потому что для этого нужно было такое глубокое знаніе славянскаго языка, какое имѣли только Кириллъ и Меѳодій съ немногими своими сотрудниками въ Византіи. Если царскій соборъ, имѣвшій характеръ государственнаго совѣта, а не церковнаго собора, одобрилъ переводъ Кирилла, то сдѣлалъ это, единственно полагаясь на его ученость и глубокое «благовѣріе». Этимъ объясняются и тѣ похвалы переводу и переводчику, какія сдѣланы были въ царскомъ посланіи Ростиславу.

Но прибытіи въ Моравію свв. Кириллъ и Меѳодій были съ честію приняты княземъ въ его столицѣ Велеградѣ. Свв. братья явились тѣмъ, чѣмъ желали видѣть ихъ призывающіе. Родная славянская рѣчь новыхъ миссіонеровъ, одушевленная и назидательная проповѣдь, ревность объ одномъ лишь спасеніи душъ, кротость и благочестіе ихъ производили неотразимое дѣйствіе на князя и славянъ и располагали ихъ къ свв. братьямъ. Когда славяне услышали рѣчи Господа и писанія Его апостоловъ на своемъ родномъ языкѣ, ихъ умиленіе доходило до восторга. Здѣсь, въ Моравіи, свв. братья продолжили свой переводъ. Учреждая всюду богослуженіе на славянскомъ языкѣ, они, въ цѣляхъ практическихъ, преимущественно изъ священныхъ книгъ перевели: псалтирь и паримійникъ изъ Ветхаго Завѣта, Евангелія, Дѣянія и посланія изъ Новаго, затѣмъ изъ богослужебныхъ: служебникъ, требникъ и октоихъ (конечно, въ отрывкахъ).

Свв. братья съ апостольскимъ усердіемъ относились къ своему великому дѣлу. Они ходили здѣсь по городамъ и селамъ съ христіанскою проповѣдью на славянскомъ языкѣ, однихъ обучали вѣрѣ, другихъ утверждали въ ней, приготовляли славянскихъ пастырей церкви и клириковъ, истребляли оставшіяся отъ язычества суевѣрія въ народѣ и боролись съ фанатизмомъ приверженцевъ языческой старины. Три съ половиною года продолжалась эта, радостная для славянъ, проповѣдь свв. братьевъ въ Моравіи, но не понравилась она католическому духовенству. Въ исторіи просвѣтительной дѣятельности Кирилла и Меѳодія всего болѣе поражаетъ насъ постоянное униженіе и скорби, наносимыя имъ отъ ихъ же сослужителей – латинскаго духовенства. Славянскихъ апостоловъ не распинали, не возводили на костеръ, но имъ не давали сдѣлать шагу, не оставивъ ихъ неоклеветанными и не подорвавъ уваженія къ нимъ въ тѣхъ, отъ кого они зависѣли. Архіепископскій соборъ въ Венеціи прямо осудилъ свв. братьевъ за ихъ апостольскій просвѣтительный трудъ. Послѣдовали и доносы въ Римъ. Въ Римѣ, однако, на доносы не обратили вниманія. По политическимъ соображеніямъ, ради поддержанія папскаго авторитета въ славянскихъ странахъ и ради мощей св. Климента Римскаго, обрѣтенныхъ Кирилломъ въ Херсонесѣ, еще на пути въ Хазарію, и теперь несенныхъ свв. братьями въ Римъ, папа Адріанъ встрѣтилъ Кирилла и Меѳодія съ честію за городомъ и съ крестнымъ ходомъ, сопровождаемый всѣми гражданами. Принесенный въ «вѣчный городъ» вмѣстѣ съ мощами священныя и богослужебныя книги славянскія, подвергшіяся впослѣдствіи сильному преслѣдованію со стороны папъ, были одобрены папою и по его приказанію формально освящены для употребленія: онѣ были положены на престолѣ въ патріаршей базиликѣ «Святой Богородицы Великой», и здѣсь надъ ними пѣли литургію: самъ папа возлагалъ славянское Евангеліе на престолъ св. Петра. Славянскіе первоучители совершили въ нѣсколькихъ церквахъ римскихъ славянскую литургію. На одной изт. этихъ славянскихъ службъ посвящены были моравскіе ученики Кирилла и братъ его, Меѳодій, во священники. На бывшемъ у папы соборѣ епископовъ было даже дано свв. братьямъ право совершать и впредь богослуженіе въ славянскихъ странахъ на славянскомъ языкѣ. Впрочемъ, это рѣшеніе папы состоялось послѣ долгаго колебанія. Папа дозволилъ славянское богослуженіе вовсе не изъ признанія полной церковной равноправности славянъ съ другими великими народами, во имя которой дѣйствовали сами первоучители, а только изъ частнаго милостиваго снисхожденія къ новопросвѣщеннымъ славянамъ и на нѣкоторое время. Но «ластовица златоглавая», какъ называли Кирилла благодарные славяне, пѣла недолго. Постоянная борьба съ клеветою и ложью скоро уложила въ гробъ св. Кирилла. Немощный по природѣ и страдалецъ по жизни, св. Кириллъ въ Римѣ и скончался (14 февр. 869 г.). Предъ смертію онъ трогательно убѣждалъ св. Меѳодія продолжать только что начатое имъ апостольское дѣло среди славянъ, – дѣло учительства, просвѣщенія славянъ христіанскою вѣрою и перевода на славянскій языкъ священныхъ книгъ.

Вскорѣ послѣ блаженной кончины брата св. Меѳодій посвященъ былъ папою въ епископа Панноніи. Посылая Меѳодія къ паннонскому князю Коцелу, папа, впрочемъ, желалъ, чтобы Меѳодій сдѣлался всеславянскимъ апостоломъ, во всѣхъ тогдашнихъ странахъ славянскихъ. Вслѣдствіе гоненій со стороны латино-нѣмецкаго духовенства, оставляемаго славянами ради Меѳодія и его славянскаго богослуженія, Меѳодій вынужденъ былъ оставить Паннонію и возвратиться въ Моравію. Завѣтъ брата Меѳодіи самоотверженно выполнилъ. Въ Моравіи онъ, въ качествѣ ея архіепископа, съ ревностью и съ большими уже іерархическими правами занялся просвѣтигельнымъ дѣломъ, утверждалъ и распространялъ христіанство, рукополагалъ славянъ, всюду вводилъ славянское богослуженіе и пр. Дѣло устроенія славянской церкви шло весьма успѣшно, такъ что ученики Меѳодія становились ревностными помощниками своему первоучителю. Таковы были: Гораздъ, Наумъ, Савва, Лаврентій, Климентъ, Ангеляръ. Знакомые уже съ греческимъ и латинскимъ языками они потомъ принимали дѣятельное участіе въ трудахъ Меѳодія по переводу священныхъ, богослужебныхъ и вѣроучительныхъ книгъ. Въ это же время распространялось христіанство, не безъ участія св. Меѳодія и по другимъ славянскимъ странамъ: въ Богеміи, Далмаціи, у Хорватъ, въ Болгаріи, а также у всѣхъ славянскихъ народовъ, при Меѳодіи вошедшихъ въ составъ могущественнаго моравскаго государства, именно у чеховъ, лужичанъ или сербовъ Лужицкихъ (въ нынѣшней Силезіи), у поляковъ (Малая Польша) и у словаковъ. Вездѣ славяне съ радостію принимали христіанскую вѣру и сами изъ одной страны въ другую приглашали св. Меѳодія и его учениковъ. Латинское духовенство и латинское богослуженіе славяне обходили. Тогда снова начались клеветы и интриги латино-нѣмецкихъ епископовъ. Въ Римѣ св. Меѳодій, однако, былъ оправданъ, а въ Константинополѣ, вопреки всѣмъ клеветникамъ, славянскій апостолъ съ честію и любовію былъ принятъ (881-882 гг.) какъ императоромъ, такъ и патріархомъ. Переводъ священныхъ книгъ былъ здѣсь одобренъ. Греки тогда въ первый разъ поинтересовались славянскимъ богослуженіемъ. Славяне-клирики, ученики Меѳодія, и священныя книги на славянскомъ языкѣ были оставлены въ Константинополѣ для мѣстныхъ славянъ. У патріарха Меѳодій взялъ нѣсколько точныхъ греческихъ списковъ священныхъ, богослужебныхъ и каноническихъ книгъ для перевода ихъ на славянскій языкъ. Вѣроятно, взяты были и святоотеческія творенія и толковательные труды, особенно на Псалтирь и Евангеліе. Съ этимъ дорогимъ сокровищемъ возвратился св. Меѳодіи въ Моравію и здѣсь, уже предчувствуя приближеніе смерти, поспѣшилъ докончить переводъ всѣхъ священныхъ книгъ на славянскій языкъ (въ 884 г.). Языкомъ этого т. н. «второго перевода» былъ языкъ моравскихъ славянъ. Такъ какъ св. Кириллъ успѣлъ перевести только самый чинъ богослуженія, то на долю св. Меѳодія могъ выпасть переводъ двухъ съ небольшимъ третей нынѣшней Библіи.

Такъ, при всѣхъ козняхъ враговъ, св. Меѳодій закончилъ свой апостольскій трудъ среди славянъ переводомъ Священнаго Писанія на тотъ языкъ, на которомъ онъ научилъ ихъ молиться.

Замѣчательна дальнѣйшая историческая судьба славянской Библіи и христіанскаго просвѣщенія славянъ. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ по окончаніи перевода Библіи Меѳодіи, на зарѣ 6 апрѣля 885 г. умираетъ, благословляемый цѣлыми тысячами просвѣщенныхъ имъ славянъ. Казалось бы, съ нимъ должно было погибнуть и его дѣло: можно было ожидать, что латины камня на камнѣ не оставлятъ въ зданіи славянскаго просвѣщенія. Самъ великій святитель, прощаясь предъ смертію съ своею паствою, пророчески говорилъ: «по отшествіи моемъ внидутъ волцы тяжцы въ васъ, не щадящіе стада, еже отторгать людей вслѣдъ себѣ». Пророческія слова скоро начали сбываться. Исторія славянъ стала полна борьбы православія и народности съ врагами этихъ кирилло-меѳодіевскихъ началъ церковной жизни. Преемнику и избраннику св. Меѳодія, образованнѣйшему изъ его учениковъ – Горазду, уроженцу Моравіи и высокаго происхожденія, долго дѣйствовать не пришлось на нивѣ родной. Горазду и его многочисленнымъ сподвижникамъ, горячо преданнымъ кирилле-меѳодіепской идеѣ національнаго просвѣщенія славянъ, самоотверженнымъ дѣятелямъ по созданію славянской церкви, былъ скоро указанъ напою «путь – вонъ изъ Моравіи». Священный край, гдѣ получила начало наша славянская церковь, сталъ нивою запустѣвшею, по которой теперь свободно сѣялись иныя сѣмена, иною рукою. Вскорѣ и самъ св. Меѳодій и его братъ, св. Кириллъ, были объявлены папою подъ церковнымъ прощеніемъ, какъ еретики, а надъ ихъ великою дѣятельностію было произнесено слово осужденія. Латинское духовенство, по зависти и ненависти къ просвѣтителямъ славянскимъ и побѣждаемое духомъ преобладанія, старалось уничтожить все то, что было насаждено славянскими апостолами. Особенно настойчиво вооружалось оно противъ славянской Библіи, такъ еще недавно освященной Адріаномъ. Оно считало за славу для себя сожигать славянскую Библію и славянскія богослужебныя книги, замѣняло ихъ латинскими книгами и чрезъ то дѣлало недоступнымъ самое ученіе Христово для славянъ. Изобрѣтенная свв. братьями азбука также преслѣдовалась, изгонялась изъ употребленія и замѣнялась другою.

Западные славяне (Моравы, Паннонцы, Далматинцы, Чехи, Поляки, Хорваты), вошедши въ близкую связь въ другими западно-европейскими неправославными народами, по смерти св. Меѳодія утратили и политическую и церковную независимость, отъ православія отпали и подчинились вліянію западнаго неправославнаго духовенства. Хранителями кирилло-меѳодіевскаго православія и народности явились славяне восточные, свободные отъ чуждаго вліянія, болгары, юго-восточные сербы и въ особенности русскіе. Ученики св. Меѳодія вслѣдствіе латинскихъ преслѣдованіи удалились изъ Моравіи и нашли себѣ надежный пріютъ у восточныхъ славянъ. Имъ ученики св. Меѳодія принесли славянскую Библію, имъ стали проповѣдывать слово Божіе и совершать все богослуженіе на славянскомъ языкѣ и тѣмъ продолжали дѣло христіанскаго просвѣщенія славянъ. Плоды этой просвѣтительной дѣятельности скоро стали обнаруживаться то въ той, то въ другой славянской землѣ Востока.

Въ Болгаріи положено было прочное начало христіанскому просвѣщенію страны учениками св. Меѳодія – Климентомъ Великимъ и пресвитеромъ Константиномъ. У Климента было до 3½ тысячъ учениковъ, съ которыми онъ самъ занимался. Время царя Симеона (начало X вѣка) было «золотымъ вѣкомъ» болгарской письменности. Вслѣдъ за славянской Библіей и церковными книгами въ палатахъ этого царя «книголюбца» появились святоотеческія творенія и книги по всѣмъ отраслямъ знанія, – какъ переводныя, такъ и самостоятельныя произведенія. Не смотря на продолжительное турецкое иго, христіанское просвѣщеніе не только не погибло въ Болгаріи, но, утвердившись здѣсь, передалось румынамъ нынѣшней Трансильваніи, Темешварскаго баната и Буковины. Въ 17 и 18 вѣкахъ въ Болгаріи воздвигнуто было греками съ цѣлію эллинизаціи болгаръ сильное гоненіе на славянское богослуженіе и славянскія священныя книги. Греческіе епископы называли славянское богослуженіе «богохульною ересью», изрекали анаѳему на славянскій языкъ, славянскія священныя и богослужебныя книги топтали ногами и уничтожали памятники славянской письменности. Но съ половины прошлаго 19-го столѣтія національное славянское просвѣщеніе, которое такъ защищали всегда свв. Кириллъ и Меѳодій, стало возстановляться и болгары заявили твердое намѣреніе сохранять съ православіемъ и свою народность.

Въ Сербіи и Черногоріи прочно утвердилось кирилло-меѳодіевское просвѣщеніе. Особенно ревностно заботился о виеденіи здѣсь славянскаго богослуженія и славянской Кириллины знаменитый архіепископъ Сербскій св. Савва. Онъ обновилъ и устроилъ Хиландарь, извѣстный славянскій монастырь на Аѳонѣ, гдѣ были какъ бы «славянскія Аѳины» среднихъ вѣковъ. Многіе сербскіе короли (напр. Владиславъ, Урошъ Великій, Стефанъ Душанъ и др.) распространяли христіанское просвѣщеніе даже и у своихъ сосѣдей въ Далмаціи и Рагузѣ. Попытки папъ олатинить сербовъ не имѣли успѣха.

Преимущественно же и во всей полнотѣ, при болѣе благопріятныхъ внѣшнихъ условіяхъ, всѣ сокровища славянскихъ апостоловъ унаслѣдовала Россія, ставшая во главѣ всего славянскаго міра и всего христіанскаго Востока, какъ преемница и на слѣдница Византіи. Намъ, русскимъ, дана счастливая доля – хранить и умножать насажденіе свв. Солунскихъ братьевъ. При св. Владимірѣ вмѣстѣ съ христіанствомъ русскіе приняли и книги священнаго Писанія въ кирилло-меѳодіевскомъ переводѣ. Списки этого перевода, помимо Константинополя, гдѣ они были оставлены самимъ Меѳодіемъ, могли свободно появляться при непосредственныхъ сношеніяхъ съ сосѣдними славянскими странами и особенно съ Болгаріей, которая имѣла большое вліяніе на нашу древнюю письменность. Русскіе переносили на свою почву все, что было замѣчательнаго у другихъ раньше просвѣщенныхъ народовъ (у болгаръ, сербовъ и грековъ). Славянское просвѣщеніе, славянская христіанская грамотность въ Россіи стали развиваться. Переводныя книги положили начало нашей самостоятельной письменности. Многіе князья русскіе (напр, Владиміръ, Ярославъ, Святославъ Ярославичъ и др.) извѣстны какъ «книголюбцы», отличавшіеся большою религіозною начитанностію. Они дѣятельно заботились о христіанскомъ просвѣщеніи русскаго народа, заводили школы, строили церкви и монастыри и заставляли духовенство обучать дѣтей. Въ школахъ обучали по священнымъ и богослужебнымъ книгамъ: онѣ были главнѣйшимъ источникомъ образованности. Поэтому рукописныя книги Священнаго Писанія получили самое широкое распространеніе. На языкѣ нашихъ предковъ слова: «мужъ хитрый», «книжникъ», «философъ» и т. п. означали того, кто изучалъ и зналъ книги Священнаго Писанія. Библейскія книги съ усердіемъ и любовію списывались иноками, епископами и членами княжескаго рода. Въ то время, какъ на сравнительно-культурномъ Западѣ католическое духовенство строго запрещало мірянамъ чтеніе Библіи и для того уничтожало экземпляры Библіи, русскіе архипастыри (напр., митр. Кириллъ, еп. Серапіонъ, митр. Іона) усердно заботились о томъ, чтобы дать св. книги въ руки народа.

При обширномъ употребленіи библейскихъ книгъ въ рукописяхъ появилось много измѣненій. Впрочемъ, эти измѣненія начались не на Руси, а раньше, когда славянскій переводъ Библіи сталъ распространяться по разнымъ славянскимъ странамъ. И это вполнѣ естественно: языкъ, какъ и понятія, такъ же живетъ, развивается и измѣняется и въ звукахъ, и въ формахъ. Устарѣвшія или непонятныя слова въ славянской Библіи стали замѣняться другими – болѣе понятными (напр., моравскія – болгарскими, болгарскія – русскими). Поэтому кирилло-меѳодіевскій переводъ Библіи исправлялся, начиная съ самой глубокой древности, – и въ Болгаріи, и въ Сербіи, и всего болѣе на Руси. Какъ первоначальный славянскій переводъ принесешь былъ къ намъ изъ южно-славянскихъ странъ, такъ съ юга же появились въ XV в. къ Россіи исправленные (но съ текстомъ въ основѣ древнимъ кирилло-меѳодіевскимъ) и болѣе однообразные списки Библіи. Списки эти въ концѣ XV в. при извѣстномъ ревнителѣ православія Новогородскомъ архіепископѣ Геннадіи вошли въ полное собраніе священныхъ книгъ (1499 г.), а потомъ стали основаніемъ для Острожской Библіи (1581 г.). Въ Острожской Библіи мы имѣемъ многовѣковую отечественную и православно-русскую святыню, соединяющую XVI вѣкъ съ IX и X вѣками – временъ свв. Кирилла и Меѳодія и Владиміра. Эта многовѣковая святыня чрезъ Острожское изданіе вошла и въ нынѣшнее Елизаветинское (1751 г.). Такимъ образомъ, труды свв. Кирилла и Меѳодія сохраняются у насъ и въ нашей Библіи. Нынѣшній нашъ библейскій текста находится въ прямомъ родствѣ съ первоначальнымъ переводомъ, который оставили намъ, какъ самое драгоцѣнное наслѣдіе, свв. Кириллъ и Меѳодій. И до настоящаго времени на ихъ апостольскомъ трудѣ воспитываются православныя чада Русской церкви.

Не будемъ распространяться о великомъ значеніи для Православной Россіи апостольскихъ трудовъ славянскихъ первоучителей свв. Кирилла и Меѳодія: оно не можетъ подлежать никакому сомнѣнію. Православіе, сдѣлавшись неотъемлемымъ достояніемъ русскаго народа, обусловило собою и могущество его. Подъ вліяніемъ православія наше отечество установилось, окрѣпло и выросло. Но не надо забывать, что православная вѣра утвердилась у насъ кирилло-меѳодіевскими славянскими письменами и книгами, по которымъ русскіе люди всегда научались христіанской вѣрѣ и жизни, возносили и возносятъ свои молитвы къ Богу. «Явившись къ намъ на славянскомъ нарѣчіи, – говоритъ нашъ отечественный богословъ-историкъ, – вѣра православная съ перваго раза пришлась сильно по сердцу русскому. Она привязала насъ къ себѣ двоякими узами: и внутреннимъ своимъ достоинствомъ – своими духовными благами и сладостнѣйшими обѣтованіями человѣку, и внѣшнею своею одеждою, или тѣмъ глаголомъ, которымъ намъ вѣщала»{2}. Если мы свободны отъ западнаго папскаго ига и отъ излишней опеки грековъ, если мы поднялись надъ уровнемъ варварства и косности и притомъ сохранили свою народность въ неприкосновенной чистотѣ, то именно благодаря кярилло-меѳодіевскимъ славянскимъ письменамъ и тому, что было передано намъ въ нихъ. Славянскіе первоучители въ своихъ трудахъ дали намъ средства для религіознаго, нравственнаго и умственнаго развитія. Вмѣстѣ съ славянскимъ переводомъ Библіи и христіанскою славянскою письменностію внесенъ былъ къ намъ цѣлый міръ новыхъ понятій, съ которыхъ должно было начаться для насъ новое, христіанское просвѣщеніе, и оно дѣйствительно началось. Просвѣщеніе это было настолько глубокое и жизненное, что имъ и теперь еще живетъ русскій народъ, способный глубоко проникаться высшими интересами жизни и безъ конца жертвовать собою за правую вѣру. Не житейскія нужды низшаго порядка вызвали русскаго человѣка на грамотность, а исканіе вѣчной истины и только ея исканіе побудило его обратиться къ перу и книгѣ. Священныя и церковныя книги славянскія создавали въ русскихъ людяхъ, безъ различія ихъ званія и состоянія, высокую нравственную мощь и налагали свою неизгладимую печать на всю жизнь нашего народа. И какъ первоначальный моментъ въ исторіи русскаго просвѣщенія, такъ и дальнѣйшая судьба его тѣсно соединены съ славянскимъ переводомъ свв. Кирилла и Меѳодія. Мы и донынѣ живемъ ихъ трудами и слышимъ эти труды и въ нашихъ храмахъ, и въ нашей наукѣ и литературѣ, которыя, какъ родныя вѣтви, развились на основѣ славянской.

Память о великихъ и достохвальныхъ заслугахъ свв. Кирилла и Меѳодія, съ мученическимъ самоотверженіемъ создавшихъ славянскую Библію и національное просвѣщеніе славянъ, вѣчно будетъ жива въ славянствѣ, и чѣмъ шире будетъ развиваться славянское самосознаніе, тѣмъ живѣе будетъ чувство благоговѣнія къ первымъ творцамъ его.

 

Иванъ Парійскій.

 

«Нижегородскія Епархіальныя Вѣдомости». 1904. Ч. Неофф. № 11. С. 258-268; № 12. С. 295-304.

 

{*} Читано 11 мая сего года въ актовомъ залѣ Семинаріи; составлено по слѣдующимъ трудамъ: Знаменскій. «Рѣчь на 6 апрѣля 1885 г.». Прав. Соб. 1885 г. I. 357-404. Малышевскій. «Свв. Кириллъ и Меѳодій». Тр. К. Д. Ак. 1885 г. Голубинскій. «Свв. Константинъ и Меѳодій, первоучители славянскіе». Приб. къ Тв. свв. от. 1885 г. «Краткій очеркъ исторіи правосл. церквей Болгарской, Сербской и Румынской». М. 1871 г. Воскресенскій. «Кирилло-Меоодіевскій переводъ Библіи». Приб. къ Тв. свв. от. 1885 г. и др.

{2} В. Знаменскій. «Рѣчь на 6 Апр. 1885 г.». Правосл. Соб. 1885 г. I. 366.

{2} Митр. Макарій. «Исторія христіанства въ Россіи до св. Владиміра». Спб. 1846, стр. 258.

 

Об авторе. Протоиерей Иван (Иоанн) Михайлович Парийский (28 января 1874 г. – 7 апреля 1939 г.). В успешно окончил Нижегородское духовное училище, а затем и Нижегородскую семинарию (1898 г. ). За успехи был отмечен наградой и назначен к поступлению в Казанскую духовную академию. После окончания академического курса в течение года (1898-9) являлся профессорским стипендиатом и преподавал при кафедре пастырского богословия КДА. Вернувшись в родной город, занял должность учителя Рождественской церковноприходской школы, где проработал совсем недолго: с 23 сентября по 15 октября 1899 г., после чего был принят на должность преподавателя в Нижегородскую духовную семинарию, где проработал вплоть до ее закрытия в 1918 году. В кругах нижегородской интеллигенции и духовенства был известен своими публичным чтениями и лекциями. 5 мая 1905 г. «за отлично усердную службу по духовно-учебному ведомству» Иван Михайлович был высочайше пожалован орденом св. Станислава 3-й степени. Впоследствии был награжден орденами св. Станислава 2-й степ., св. Анны 3-й и 2-й степ. В 1907 г. был включен в состав епархиальной экзаменационной комиссии. В 1909 г. по ходатайству причта он был назначен временно исполняющим обязанности старосты кафедрального Спасо-Преображенского собора. После закрытия семинарии принял сан священника. Он служил с 1920 г. в кладбищенской Петропавловской церкви, а позже – протоиереем Покровской церкви на ул. Большой Покровской. В годы гонений на Православную веру подвергался репрессиям со стороны богоборческой власти. 28 апреля 1938 г. был арестован по ложному обвинению, но дело было прекращено за отсутствием состава преступления, и 20 марта 1939 г. его отпустили. Однако здоровье священника было подорвано, и он вскоре скончался на 66-м году жизни. Похоронен на Новом городском кладбище в Нижнем Новгороде (ул. Пушкина). См. Кучерова Т.В. Семья Парийских по материалам нижегородской печати рубежа XIX-XX веков. Интернет-издание: «Открытый текст».




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: