О великомъ повечеріи.
Памятуя завѣщаніе апостольское: непрестанно молитеся (1 Сол. 5, 18) и подражая примѣру царепророка Давида, на всяку нощь омывавшаго ложе слезами своими (Пс. 8, 7), ревнители молитвъ – древніе подвижники, по окончаніи вечерняго богослуженія въ храмѣ, отходили ко сну не иначе, какъ совершивъ еще домашнее послѣвечернее молитвословіе. Въ этомъ-то обыкновеніи пустынныхъ отцевъ можно искать начала церковныхъ повечерій. На такое начало повечерій отчасти указываетъ и тотъ обычай, по которому оно въ нѣкоторыхъ обителяхъ совершалось каждымъ инокомъ отдѣльно въ келліи[1]. Изъ келліи и скитовъ это благочестивое обыкновеніе скоро перешло въ общее употребленіе Церкви и, бывъ запечатлѣпо ел властію, введено въ уставъ Церкви и нынѣ составляетъ одно изъ повседневныхъ богослуженій ея. Въ Православной Церкви извѣстны два повечерія – великое и малое[2]. Великое повечеріе, о которомъ будетъ рѣчь, въ Православной Церкви совершается во всю св. Четыредесятницу, за исключеніемъ субботъ и воскресеній, и также въ навечеріе великихъ праздниковъ Рождества Христова и Богоявленія[3]. Помимо того, Уставъ Церковный повелѣваетъ совершать великое повечеріе и въ два другіе поста: предъ Рождествомъ Христовымъ и праздникомъ свв. апостоловъ Петра и Павла, въ тѣ дни, когда вмѣсто Богъ Господь поется аллилуіа (Типиконъ подъ 14 ноября).
Общій характеръ великопостныхъ службъ – сокрушеніе и умиленіе кающагося христіанина предъ Господомъ. Этимъ общимъ характеромъ великопостнаго богослуженія запечатлѣпо и повечеріе великое; только въ немъ эта печаль наша яже по Бозѣ выражается, соотвѣтственно съ временемъ дня, еще сильнѣе: тутъ собраны всѣ псалмы и молитвы, пѣснопѣнія и тропари, которые при наступающей ночи могутъ произвести и поддержать въ сердцѣ его самый горькій плачъ о грѣхахъ. Но этому плачу Церковь не дозволяетъ перейти въ вопли отчаянія, въ клики безнадежности. Три отдѣленія, на которыя раздѣляется великое повечеріе, въ знаменательное напоминаніе намъ о Пресвятой Троицѣ, дарующей намъ миръ и безмятежіе душевное, служатъ какъ бы ступенями, чрезъ которыя ведетъ насъ святая Церковь отъ скорби и плача къ покою и умиротворенію, и ведетъ такъ, что мы замѣчаемъ, какъ плачъ и рыданіе становятся меньше и меньше, какъ миръ и благодатная тишина болѣе и болѣе водворяются въ душѣ нашей, доколѣ, наконецъ, умиротворенная вполнѣ душа наша всецѣло предается покрову и заступленію Царицы Небесной и, подобно младенцу, на объятіяхъ матери упокоивается подъ защитою Ея. Только уже послѣ умиротворенія души своей христіанинъ помышляетъ и о снѣ тѣлесномъ испрашиваетъ его для себя у Господа.
Первое отдѣленіе великаго повечерія состоитъ изъ 6 псалмовъ (4, 6, 12, 24, 30, 90), принаровленяыхъ къ состоянію христіанина, отходящаго ко сну не безъ смущенія и страха по причинѣ сознанія своей грѣховности предъ Богомъ. Образъ смерти носится предъ глазами его въ состояніи предстоящаго ему сна, который, по волѣ Владыки живота и смерти, легко можетъ обратиться для него въ сонъ смертный. Съ другой стороны, не могутъ не устрашать его и козни врага, дающаго ночное время для искушенія, для устрашенія ночными мечтаніями и приведенія ея черезъ это въ боязнь и уныніе. Въ этомъ состояніи христіанинъ обращается къ Богу – Единому Помощнику немощныхъ и умиленно молитъ Его даровать ему мирный и безмятежный сонъ, оградить его отъ навѣтовъ вражескихъ, просвѣтить очи его свѣтомъ дневнымъ и явить ему помощь въ искушеніяхъ. Боже, въ помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися, – начинаетъ христіанинъ свою молитву о помощи. Затѣмъ покаянными псалмами пророка Давида мы молимъ Господа, да не яростію Своею обличитъ насъ, но да умилосердится надъ нами грѣшными ради великой Своей милости, ради крайней нашей немощи, горькихъ слезъ о нашемъ окаянствѣ, ради множества и лютости враговъ, ищущихъ нашей погибели (виждъ враги моя, яко умножишася и ненавидѣніемъ неправеднымъ возненавидѣша Мя...), ради нашего упованія на Его безприкладное милосердіе, которое мы выражаемъ въ псалмахъ (24, 30, 90), особепно же въ пѣсни: Съ нами Богъ, разумѣйте языцы[4]. Съ благодареніемъ и славословіемъ Господа за мимошедшій день мы соединяемъ прошеніе, да даруетъ намъ Онъ, Премилосердый, вечеръ съ нощію безгрѣшенъ и ненавѣтенъ (тропари – День прешедъ...); и зная, что день еще не совсѣмъ минулъ, и что предстоитъ еще ночь, таящая въ мракѣ своемъ искушенія и опасности, троекратно молимъ Пресвятую Троицу даровать намъ наступающій «вечеръ съ нощію безгрѣшенъ, безсоблазненъ и ненавѣтенъ», и для усиленія своей молитвы обращаемся къ ходатайству Преблагословенной Дѣвы Маріи и всѣхъ святыхъ, присоединяя къ сему и исповѣданіе вѣры по той причинѣ, «яко подобаетъ вѣру возвѣщати вечеръ и утро, да аще найдетъ смерть, обрящетъ насъ во исповѣданіи». По прочтеніи[5] тропарей (въ понедѣльникъ и среду особеннаго содержанія, отличнаго отъ вторника и четверга), выражающихъ – то безпомощное состояніе души среди «неусыпанія невидимыхъ враговъ», то картину страшнаго для грѣшниковъ суда Божія, то покаянный вопль души къ Богу о дарованіи ей слезъ,«якоже иногда женѣ грѣшницѣ», первое отдѣленіе повечерія оканчивается благодарною молитвою св. Василія Великаго: Господи, Іосподи, избавлей насъ отъ всякія стрѣлы летящія во дни....
Если бы кающійся христіанинъ не такъ живо и полно сознавалъ свою виновность предъ Господомъ и всю тяжесть духовнаго убожества, если бы, съ другой стороны, враги его не были такъ многочисленны и дерзки, онъ заснулъ бы сномъ мирнымъ и безмятежнымъ. Но не такова его скорбь, не таковы и враги его. Жгучая скорбь его о грѣхахъ не скоро и не легко утихаетъ. Онъ похожъ бываетъ на израненнаго и изъязвленнаго воина: малѣйшее прикосновеніе къ его ранамъ и язвамъ сейчасъ исторгаетъ стоны и вопли. А между тѣмъ онъ знаетъ, какъ злобенъ и хитръ врагъ нашего спасенія, который особенно часто и сильно приражается къ намъ постящимея и говѣющимъ, также во время ночи и сна нашего. И вотъ, христіанинъ не смыкаетъ очей своихъ послѣ перваго отдѣленія повечерія. Видя снова приближеніе къ себѣ враговъ своихъ, чувствуя новый приливъ душевной скорби, христіанинъ немедленно прибѣгаетъ къ покаянной молитвѣ и умиленно проситъ у Господа помилованія себѣ. Второе отдѣленіе великаго повечерія приноровлено къ состоянію христіанина, желающаго чрезъ покаяніе примириться съ Богомъ и совѣстію, прежде чѣмъ возлечь на одръ свой: все отдѣленіе исполнено покаянныхъ молитвъ и воздыханій. И прежде всего слышится псаломъ (50-й) царя Давида, согрѣшившаго и раскаявшагося предъ Богомъ. Покаянный вопль Давида кажется христіанину недостаточнымъ: его душа жаждетъ слезъ и воздыханія; и вотъ, онъ изливаетъ печаль свою предъ лицемъ Господа въ другомъ глубоко умиленномъ псалмѣ или въ «молитвѣ нищаго, егда уныетъ». Наконецъ, читается покаянная молитва Манассіи, царя іудейскаго, горко оплакивавшаго въ темничныхъ узахъ грѣхи свои предъ Богомъ. Слѣдующіе за сею умилительною молитвою, по Отче нашь, тропари[6] и заключительная молитва (Владыко Боже Отче Вседержателю) проникнуты тѣмъ же чувствомъ поканія и сокрушенія въ грѣхахъ.
Въ чтеніяхъ послѣдняго отдѣленія повечерія[7] Церковь опять молится о дарованіи вѣрнымъ помощи и заступленія противъ враговъ, ищущихъ уловить души наши, когда мы предаемся сну; моленіе это выражается въ псалмахъ 69 и 142. Затѣмъ Церковь славословитъ Бога «великія ради славы Его»[8] и умиленно молитъ Его, какъ Господа силъ, въ предстоящіе часы ночи неразлучно пребывать съ нами. Умилительная молитва къ Господу Іисусу Христу объ огражденіи насъ святыми Его ангелами, слѣдующая за симъ (Иже на всякое время), предваряется, какъ и въ двухъ другихъ частяхъ повечерія, четыредесятикратнымъ повтореніемъ краткой молитвы: «Господи, помилуй». Причину и цѣль такого усиленнаго моленія блаж. Симеонъ Солунскій объясняетъ такъ: «Господи, помилуй мы говоримъ во освященіе всего времени жизни нашей и приносимъ Богу какъ жертву одесятствованія нашихъ дней и часовъ Богу».
Повечеріе заключается двумя молитвами, изъ которыхъ въ первой, приписываемой преп. Ефрему Сирину (Нескверная, неблазная), мы обращаемся къ молитвенному ходатайству Пресвятой Дѣвы Маріи и просимъ Ее, какъ главную заступницу христіанъ, охранять насъ во всѣ дни жизни и въ самый часъ смерти нашей, а во второй молитвѣ, приписываемой иноку Антіоху (И даждь намъ, Владыко), умиленно взываемъ къ Господу Іисусу Христу даровать намъ на сонъ грядущимъ покой тѣла и души, сохранить отъ всякаго искушенія и возставить бодрственныхъ для всенощнаго славословія. Умилительнымъ обрядомъ оканчивается священнодѣйствіе повечерія: послѣ молитвы преп. Іоанникія (Упованіе мое Отецъ) вся церковь колѣнопреклоняется, и священникъ отъ лица ея велегласно молитъ Ходатая нашего спасенія, Господа Іисуса Христа, ради заслугъ и молитвъ святыхъ Его «благопріятно принять молитву рабовъ Своихъ, сохранить ихъ подъ покровомъ крилъ Своихъ, умирить жизнь ихъ и помиловать ихъ по великой милости Своей». Совершивъ молитву, священникъ преклоняется до земли предъ братіей, и смиренно молитъ ихъ простить ему согрѣшенія; въ свою очередь и братія такимъ же образомъ испрашиваютъ у него прощенія и благословенія. Этотъ обрядъ, самымъ дѣйствіемъ своимъ внушая каждому изъ насъ заповѣдь апостольскую: солнце да не зайдетъ во гнѣвѣ вашемъ (Ефес. 4, 26), способствуетъ искорененію изъ сердецъ первыхъ зародышей неудовольствія и непріязни къ ближнимъ и водворенію мира Божія (Фил. 4, 7) въ сердцахъ нашихъ. Это преимущественно внушаетъ намъ Церковь, какъ главное условіе благопріятія Богомъ нашихъ молитвъ и спокойствія совѣсти, столь необходимаго для мирнаго сна. Вотъ почему она повелѣваетъ освящать и самый выходъ изъ храма молитвою о «Ненавидящихъ и обидащнхъ насъ».
Содержаніе повседневныхъ службъ обусловливается не только приспособленностію къ тому времени дня, въ какое онѣ совершаются, но и тѣми священными событіями изъ исторіи домостроительства Божія о спасеніи людей, воспоминаніе которыхъ соединено съ этими службами. Тоже нужно сказать относительно и повечерія, какъ одной изъ повседневныхъ службъ. Въ Служебникѣ говорится, что «іерей, повечеріе и ко сну идя молитвы совершая, благоговѣйно да размышляетъ: како пресвятая душа Спасителева, Божеству совокупленная, во адъ сошедши, державнаго князя тьмы связа, того царство плѣни, и души отъ вѣка всѣхъ сущихъ тамо праведныхъ отъ мучительства его свободи, съ собою возведе, и въ рай даже до своего преславнаго вознесенія всели. Тѣмъ благодаря Его за вся благодѣянія, яже спасительною страстію и животворною своею смертію роду человѣческому сотвори, прилежно молитъ, да и его вся согрѣшенія тѣхъ ради очистивъ, отъ вѣчныя муки избавитъ его, и царствія своего сподобитъ. Пресвятую же Богородицу, сообщницу страстемъ и смерти Сына Своею бывшую, и сія зрящи соболѣзновавшую прилежно молитъ, еже въ житіи семъ предстательницею и ко всѣмъ добродѣтелемъ помощницею быти, и въ день исхода отъ тѣла, душу отъ всѣхъ діавольскихъ нахожденій, крѣпкимь Своимъ престательствомь избавивши, въ царствіи Сына Своего вселитъ. Вся бо яко Мати у Сына Своего вѣрно къ ней притекающимъ испросити можетъ» (Утительное Извѣстіе).
Сообразно съ этими воспоминаніями въ повечеріи помѣщены нѣкоторыя молитвословія и пѣснопѣнія. Такъ, въ первой части великаго повечерія помѣщены, между прочимъ, такіе псалмы, въ которыхъ выражается упованіе на Господа, что Онъ послѣ сна смертнаго сподобитъ почить съ праведниками, произносятся исполненныя упованія на Господа тѣ слова, которыя изрекъ Спаситель на крестѣ, когда предавалъ духъ Богу Огцу: «въ руцѣ Твои предложу духъ Мой» (Пс. 30, 6). Въ третьей части повечерія, въ псалмѣ «Боже, въ помощь Мою вонми» (Пс. 69) говорится: «Да возрадуются и возвеселятся о Тебѣ вси ищущій Тебе, Боже; и да глаголютъ выну: да возвеличится Господь любящій спасеніе твое». И въ псалмѣ: «Господи, услышу молитву Мою» (Пс. 142) слышимъ: «яко погна врагъ душу мою, смирилъ есть въ землю животъ мой, посадилъ мя есть въ темныхъ яко мертвыя вѣка. Имене Твоего ради, Господи, живиши мя, правдою Твоею изведеши отъ печали душу мою». Здѣсь содержится какъ бы указаніе на то, что Господь, сошедши въ адъ, возвелъ изъ темницы ада души праведниковъ. Въ канонѣ прославляются святые возрадовавшіеся и возвеселившіеся о Богѣ, ищущіе Бога, которыхъ Господь оживилъ, и души которыхъ правдою Своею извелъ отъ печали[9].
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1898. Т. 1. № 12. С. 265-273.
[1] Преп. Кассіанъ (†435 г.) путешествовавшій по монастырямъ Палестины, Месопотаміи, Египта, говоритъ, между прочиимъ, что въ этих странахъ подвижники благочестія вкушали пищу только по захожденіи солнца, и что каждый изъ нихъ затѣмъ читалъ въ келліи извѣстное число псалмовъ; эти слова преп. Кассіана говорятъ намъ о послѣвечернемъ богослуженіи.
[2] Малое повечеріе есть сокращеніе великаго: въ маломъ повечеріи нѣтъ почти двухъ частей, находящихся въ великомъ. Въ древнихъ богослужебныхъ книгахъ повечеріе называется великимъ, и нигдѣ не встрѣчается названія малаго, извѣстнаго по нашимъ богослужебнымъ книгамъ, на этомъ основаніи полагаютъ, что древняя Церковь не дѣлила повечерія на великое и малое.
[3] Въ семъ случаѣ великое повечеріе оканчивается славословіемъ великимъ; молитвы же на сонъ грядущихъ оставляются, потому что по окончаніи сего повечерія продолжается всенощное бдѣніе.
[4] Отъ сей пѣсни: Съ нами Богъ (Μεθ᾽ἡμων ὁ Θεός) самое повечеріе великое именуется меѳимонъ, неѳимонъ.
[5] На повечеріи, бывающемъ на всенощномъ бдѣніи, поется тропарь праздника.
[6] На повечеріи, бывающемъ на бдѣніи, вмѣсто сихъ тропарей поется кондакъ праздника.
[7] Третье отдѣленіе великаго повечерія собственно и составляетх собою малое повечеріе. Только на маломъ повечеріи присоединяется изъ первой части великаго повечерія – Символъ вѣры, а изъ второй части – псаломъ пятидесятый.
[8] По прочтеніи славословія поется канонъ, въ которомъ просляются святые. Великій канонъ, впрочемъ, читается не въ третьей части повечерія, а въ самомъ началѣ повечерія, потому что великій приготовляетъ и настраиваетъ душу къ покаянному моленію, какое затѣмъ и слѣдуетъ въ повечеріи.
[9] Пособіе къ изученію Церковаго Устава прот. К. Т. Никольскаго, изд, 3-е. Спб. 1874, стр. 253, 258.
