Новосвмуч. Митр. Владиміръ (Богоявленскій) – Слово въ день рожденія Іоанна Крестителя.
Сегодня Церковь празднуетъ день рожденія Іоанна Предтечи. Какъ чрезвычайное явленіе не только своего времени, но и всей исторіи должны мы привѣтствовать рожденіе этого мужа. Высоко и важно было служеніе, къ которому Іоаннъ призванъ былъ еще отъ чрева матери; совершенно новый и въ своемъ родѣ единственный былъ способъ, какимъ онъ исполнилъ свое трудное служеніе. Онъ долженъ былъ быть пророкомъ Вышняго, долженъ былъ идти впереди Господа и приготовить путь Ему, иначе сказать, долженъ былъ народъ, погруженный въ бездну грѣха и порока, привести къ сознанію своего бѣдственнаго положенія и пробудить въ немъ жажду освобожденія изъ того состоянія, въ которомъ такъ хорошо себя чувствовала его грѣховная, чувственная природа, словомъ, долженъ былъ приготовить людей къ принятію Спасителя. А это такое трудное дѣло, что можно было не только усумниться въ исполненіи и успѣхѣ его, но придти въ отчаяніе, если посмотрѣть, какъ приступилъ Іоаннъ къ его исполненію. Не знаменіями и поразительными чудесами, какъ прежде его пророки, внѣдрялъ онъ вѣру въ свое божественное посланничество, не льстивыми словами онъ старался расположить къ себѣ слушателей, не тѣмъ старался онъ привлечь къ себѣ сердца ихъ, чтобы говорить имъ только пріятное; нѣтъ. Исполненный строгости и пламенѣя ревностію Иліи, выходитъ онъ изъ пустыни, гдѣ въ уединеніи и въ тихой созерцательной жизни проводилъ онъ годы своей юности, и суровыми упражненіями и лишеніями приготовлялъ себя въ Предтечи Искупителя человѣчества. Безпощадно обличалъ онъ господствовавшее направленіе своего чувственнаго вѣка, и бичевалъ порокъ всюду, гдѣ бы онъ ни находилъ себѣ мѣсто, въ пышныхъ ли палатахъ богачей, или въ убогихъ хижинахъ бѣдняковъ. И такъ какъ его собственная жизнь стояла въ полной гармоніи съ его ученіемъ, такъ какъ онъ самъ исполнялъ то, чего требовалъ отъ другихъ, и своею собственною строгостію жизни опровергалъ ту мысль, что чистая добродѣтель христіанская будто бы для человѣка слишкомъ тяжела и неосуществима, то его проповѣдь имѣла необычайный успѣхъ. Сила добродѣтели, обнаружившаяся во Іоаннѣ, была непобѣдима. Она производила на людей столь глубокое впечатлѣніе, что народъ составилъ о немъ мнѣніе, что Онъ есть Тотъ великій, отъ Бога посланный, Мессія, Котораго онъ такъ давно ожидалъ. Видите ли, какова сила добраго примѣра?! Видите ли, что можетъ сдѣлать добродѣтель одного человѣка, когда она открывается во всей своей чистотѣ и достоинствѣ?! Посему, если хочешь ты, братъ, или ты, сестра, имѣть вліяніе на другихъ, если есть у тебя искреннее желаніе пріобрѣсти ихъ для Бога и добродѣтели, то нѣтъ болѣе могущественнаго средства, какъ показать имъ примѣръ. Почтимъ же день памяти того великаго мужа, который имѣлъ столь сильное вліяніе на своихъ современниковъ своимъ примѣромъ, размышленіемъ о томъ, какъ и чѣмъ добрый примѣръ можетъ оказывать доброе вліяніе?
Добрый примѣръ прежде всего назидаетъ. То, что составляетъ нашу обязанность, что мы должны любить и что ненавидѣть, къ чему стремиться и чего избѣгать, что исполнять и чего отвращаться, ясно, конечно, можно выражать и словами. Можно хорошо писать и говорить о добродѣтели и честности, можно давать при этомъ благіе совѣты и наставленія; но все это остается мертвою буквою безъ духа и жизни, если не будетъ одушевлено примѣромъ. Въ іудейскомъ народѣ было не мало учителей добродѣтели и до Іоанна Крестителя, которые хорошо объясняли Законъ Божій. Но какъ скудны были плоды всѣхъ этихъ учителей, въ сравненіи съ тѣмъ вліяніемъ, которое производилъ Іоаннъ, этотъ обитатель пустыни! Весь народъ потянулся къ Іоанну, когда онъ выступилъ съ своею строгою проповѣдью. Потрясенные ею, тысячи людей разрывали связь свою съ грѣхомъ и приносили покаяніе, даже воины пришли къ нему и пожелали креститься въ знакъ своего покаянія. Почему же для Іоанна стало возможнымъ то, что не было возможно для тѣхъ учителей закона? Потому, что онъ и дѣломъ подтверждалъ то, о чемъ тѣ говорили только языкомъ, и собственнымъ примѣромъ показывалъ то, чего требовалъ отъ другихъ. Да, совершенно справедливо, что путь воздѣйствія на другихъ посредствомъ одного только слова труденъ и длиненъ, а путь наставленія дѣломъ и примѣромъ, напротивъ, легокъ и коротокъ. Многіе неспособны воспринимать одно только словесное назиданіе. Они слушаютъ слова, не соединяя съ ними никакой мысли. Но совсѣмъ другое впечатлѣніе получается ими, когда словесное наставленіе сопровождается и примѣромъ. Не потому ли и христіанство столь богато плодами добродѣтели, что Учредитель его первый показалъ на Себѣ примѣръ ея, какъ Самъ Онъ засвидѣтельствовалъ: «я далъ вамъ примѣръ, дабы вы слѣдовали стопамъ моимъ».
Но добрый примѣръ не назидаетъ только, а и ободряетъ и воодушевляетъ къ подражанію.
Если Захарія при рожденіи своего сына Іоанна сказалъ, что онъ приготовитъ путь Господу, то это не было его тщетною надеждою и несбыточною мечтою. Успѣхъ, который имѣлъ въ своемъ дѣлѣ Іоаннъ, вполнѣ оправдалъ эту надежду. Никогда Іисусъ не нашелъ бы такого пріема, никогда Его ученіе не достигло бы такого быстраго и широкаго распространенія въ народѣ, если бы Іоаннъ не вызвалъ въ немъ движенія къ нему и не сдѣлалъ сердца людей воспріимчивыми для него. Но чѣмъ произвелъ онъ такое дѣйствіе? Не своею ли строгою, съ благоговѣніемъ совершаемою, добродѣтелію сдѣлалъ онъ это, добродѣтелію, которая воодушевляла и его послѣдователей, сообщая имъ силу, ревность и мужество расторгать узы грѣха и подниматься на ту нравственную высоту, на которой видѣли они Іоанна? Въ самомъ дѣлѣ, скажите мнѣ вы, находящіеся еще въ узахъ грѣха, не пробуждается ли у васъ желаніе начать другую, лучшую жизнь въ то время, когда предъ вашими глазами выступаетъ примѣръ добродѣтели, или когда вы нѣкоторое время вращаетесь въ обществѣ добродѣтельныхъ людей? А вы, любящіе добро, скажите, что пробудило въ васъ эту любовь, что воспламенило вашу ревность, что укрѣпило васъ въ борьбѣ противъ зла, что дало вамъ мужество возвратиться на путь добра въ та время, когда, подъ тяжестію искушеній, вы близки были къ безднѣ погибели, когда приходили въ отчаяніе при встрѣчѣ съ разнаго рода трудностями и препятствіями? Въ большинствѣ случаевъ не были ли это примѣры добрыхъ, благочестивыхъ родителей, начальниковъ и воспитателей, благородныхъ друзей, примѣры добрыхъ людей изъ различныхъ временъ и странъ? О, безъ сомнѣнія, многіе изъ тѣхъ, которые спасены сейчасъ, погибли бы отъ бури страстей своихъ, если бы иногда стыдъ, иногда любовь и благоговѣніе къ тому или другому благородному человѣку не отвращали ихъ отъ пути грѣха и порока, если бы добрый примѣръ другихъ не освѣщалъ имъ, какъ свѣтлая путеводная звѣзда, пути ко спасенію. Что, напр., подвигло блаженнаго Августина, у котораго внутреннія движенія благодати долгое время оставались безъ дѣйствія, отказаться, наконецъ, отъ своей прежней чувственной, грѣховной жизни и сдѣлаться новымъ человѣкомъ? Его другъ Симплиціанъ разсказалъ однажды ему, съ какою твердою рѣшимостію риторъ Викторинъ, бывшій такимъ же, какъ и онъ, грѣшникомъ, сдѣлалъ разъ и навсегда разсчетъ съ порочною своею жизнію и началъ вести истинно-христіанскій, исполненный добродѣтели, образъ жизни. Этотъ разсказъ поразилъ Августина. Примѣръ Викторина подѣйствовалъ на него съ такою силою, что онъ тотчасъ же рѣшилъ неуклонно слѣдовать ему. Прежде онъ думалъ, что для него нѣтъ возможности жить по строгому христіанскому ученію; но когда увидѣлъ онъ Викторина и вспомнилъ при этомъ нѣкоторые другіе примѣры мужественныхъ борцовъ и христіанскихъ подвижниковъ, тогда воскликнулъ: «почему же и я не могу сдѣлать то же, что могли эти люди?» Таково значеніе добраго примѣра! Какой же слѣдуетъ отсюда урокъ?
Если же такова сила и таково значеніе добраго примѣра, то мы должны тщательно избѣгать всего, что можетъ ослаблять его силу и мѣшать его дѣйственности.
Добрый примѣръ есть одно изъ главныхъ средствъ, которое Богъ употребляетъ для исправленія человѣческаго рода. Онъ назидаетъ, убѣждаетъ и воодушевляетъ къ подражанію. Горе, поэтому, тому, кто препятствуетъ этому намѣренію Бога, подрывая довѣріе и уваженіе къ тѣмъ изъ людей, чрезъ примѣрную жизнь которыхъ Богь хочетъ дѣйствовать на исправленіе нравственности другихъ, который радуется, когда удастся ему открывать въ нихъ какіе-нибудь недостатки, чтобы очернить и опорочить ихъ. Горе завистникамъ, которые унижаютъ и безславятъ лучшихъ своихъ собратій потому только, что не могутъ достигать такой же, какъ они, высокой христіанской жизни. Горе злорѣчивымъ и хульникамъ, которые оглашаютъ каждую слабость добрыхъ людей съ тѣмъ, чтобы лишить ихъ добраго имени и ослабить ихъ авторитетъ. Горе злымъ клеветникамъ, которые всякій вымыслъ, всякую ложь пускаютъ въ ходъ, чтобы лишить добраго человѣка уваженія и довѣрія, и когда добрыя качества: благочестіе и набожность его бываютъ слишкомъ очевидны, то клеймятъ добродѣтельнаго именемъ ханжи и лицемѣра. Не говоря уже о томъ, что такое поведеніе противно главному закону христіанства, какъ тяжко согрѣшаютъ они противъ блага человѣческаго рода! Они ослабляютъ тѣ дорогія силы, которыя могли бы приносить такъ много добра и пользы; они разрываютъ пружины, которыя приводятъ юныя сердца въ движеніе къ добру. Сохрани насъ Богъ сдѣлаться виновными въ такомъ измѣнничествѣ общечеловѣческому благу! Да будетъ же святъ и нерушимъ для насъ всякій добрый примѣръ, а потому если бы въ человѣкѣ, котораго мы привыкли уважать за его примѣрную жизнь, и открылся какой-нибудь недостатокъ, не будемъ указывать на него, но употребимъ все стараніе къ тому, чтобы сдѣлать еще виднѣе его достоинство, дабы этотъ свѣтъ распространялся болѣе и болѣе и добродѣтель его болѣе и болѣе находила себѣ подражателей.
Но избѣгая всего, что можетъ ослаблять силу и дѣйственность добраго примѣра, мы должны еще стараться воодушевлять себя къ подражанію ему.
Священное Писаніе не напрасно убѣждаетъ насъ, когда говорить: «Тако да просвѣтится свѣтъ вашъ предъ человѣки, яко да видятъ добрая дѣла ваша и прославятъ Отца вашего, иже есть на небесѣхъ». Какая возвышенная мысль, какая это свѣтлая задача – пробуждать въ другихъ уваженіе и ревность къ добру, воодушевлять ихъ къ спасительнымъ намѣреніямъ и стремленіямъ, принимать участіе въ ихъ благѣ и просвѣщеніи, направлять къ тому, чтобы заблуждающіеся возвратились на путь истины, порочные исправились и стали снова на путь добродѣтели, а вѣрные и благочестивые продолжали оставаться въ своемъ состояніи! А эту благородную радость, эту высокую заслугу вы всѣ можете имѣть, братіе, если поставите правиломъ для себя въ вашемъ положеніи и во всѣхъ обстоятельствахъ жизни вашей быть тѣмъ, чѣмъ вы должны быть, и этимъ подавать другимъ добрый примѣръ. Въ особенности вы, пастыри, начальники и начальницы, вы, родители, учители и воспитатели, имѣющіе своимъ призваніемъ руководить другихъ и приводить къ истинѣ и добру, о, не забывайте ни на минуту, что примѣромъ вы несравненно сильнѣе можете дѣйствовать, чѣмъ словеснымъ ученіемъ. Примите къ сердцу слова блаженнаго Августина: «христіанинъ долженъ жить такъ, чтобы своимъ примѣромъ просвѣщать другихъ, а своими дѣлами и поступками оправдывать и подкрѣплять свои слова». Какая будетъ польза отъ всѣхъ рѣчей, наставленій и проповѣдей вашихъ, если они не будутъ согласоваться съ образомъ вашей жизни, если вы сами не будете дѣлать того, о чемъ проповѣдуете? Если вы говорите вашимъ дѣтямъ о красотѣ и необходимости добродѣтели, то какимъ образомъ ваши, хотя бы и благонамѣренныя слова, проникнутъ въ сердца ихъ, если вашъ образъ дѣйствій, ваша жизнь доказываетъ, что вы и сами недостаточно глубоко проникнуты сознаніемъ ея высокаго достоинства? Въ правѣ ли отецъ разсчитывать на то, что онъ сына своего воспитаетъ дѣятельнымъ, прилежнымъ, порядочнымъ человѣкомъ, если онъ самъ небрежно относится къ обязанностямъ своего служенія и предается лѣностп и безпечности? Какимъ образомъ мать можетъ ожидать оть своей дочери, что она будетъ серьезною хозяйкою и строгою христіанкой, если она сама помѣшана на парадахъ, мишурѣ и суетныхъ развлеченіяхъ? Какимъ образомъ родители и воспитатели своими внушеніями и наставленіями могутъ приготовить воспріимчивую почву для нѣжнаго растенія набожности и богобоязненности въ сердцахъ своихъ дѣтей и питомцевъ, если они своими дѣйствіями и поступками обнаруживаютъ, что они сами не имѣютъ и не любятъ этихъ качествъ, если сами не проявляютъ ни вѣры въ ученіе Іисуса Христа, ни уваженія къ Церкви и Ея таинствамъ? Ахъ, глазъ дѣтей въ этомъ отношеніи вндитъ гораздо острѣе и дальше, чѣмъ какъ это намъ кажется. И всякія наставленія, замѣчанія и увѣщанія, неподкрѣпленныя примѣромъ, остаются по меньшей мѣрѣ безполезными. Они бываютъ въ этомъ случаѣ ничѣмъ инымъ, какъ мѣдью звенящею и кимваломъ звяцающимъ. Не словами Спаситель пробудилъ въ ученикахъ Своихъ желаніе молиться, но примѣромъ. Именно, когда ученики Его столь часто замѣчали, какъ ихъ божественный Учитель послѣ утомительнаго, напряженнаго вседневнаго труда, не давалъ себѣ покоя и вечеромъ, посвящалъ молитвѣ даже и часть ночи, когда наблюли они, какой тогда покой отражался на лицѣ Его, и съ какою охотою и живостію на слѣдующее утро Онъ принимался за тяжелый трудъ Свой, тогда они научились цѣнить высокое достоинство молитвы, тогда они подступили къ Нему съ просьбою: Господи, научи насъ молиться! Аминь.
«Московскія Церковныя Вѣдомости». 1911. № 28. С. 578-584.
Собор Святых обители Дионисиат на Афоне, в честь Рождества св. Иоанна Предтечи. 1985 г.
