Новосвмуч. Дамаскинъ (Цедрикъ), еп. Глуховскій – Наш долг (Письмо к священнику).
Мне иногда думается, что в нашей церковной жизни ничего существенного не изменилось, – прибавились лишь благодетельные скорби, на фоне коих все прежние отношения представляются наиболее рельефно.
Весь синодальный период – период постепенного угасания духа веры – наконец вылился в определенные формы церк{овно-}общественных отношений. Можно было усмотреть, что и в процентном отношении все слои церковного общества достигли как бы изв{естной} закономерности. Если отбросить значительное число «православных христиан», значившихся таковыми лишь по названию да по регистрациям, среди остальной массы искренно считавших себя православными, непомерно высокий процент составляли люди, понимавшие свои христианские обязанности исключительно с внешне-формальной стороны, изредка подогревавшиеся в своем чувстве в отдельные моменты праздников или особых событий, и лишь небольшой процент верующих сумел сохранить в себе глубоко-серьезное отношение к своему христианскому долгу, совершая в тиши свой духовный подвиг.
Смею думать, что процентное отношение было одинаково и среди духовенства, как и среди мирян. Такому соотношению среди духовенства обязано было живоцерк{овное} обновленчество своим успехом на первых порах.
Громкий, вразумляющий голос меньшинства духовенства, носившего антицерковный характер живоцерк{овного} обновленчества, и его ярко выраженный еретический уклон пробудил совесть всей массы рядовых верующих, настояниями коих и надлежит объяснить отказ большинства духовенства от его увлечения обновленчеством.
Слишком грубо был выражен противоцерковный характер живоцерк{овного} обновленчества. Поэтому легко было показать массам опасность его. Не то происходит теперь по поводу соблазна, внесенного в церковную жизнь митрополитом Сергием, каковой не без основания некоторыми называется новообновленчеством.
Здесь произведен сдвиг в сфере глубоких духовно-церковных отношений, соблазн касается самих принципов этих отношений, принципов, проистекающих из основных понятий христианского учения. Здесь не так легко разобраться простому сознанию. Сюда не подойдешь с формально-юридической меркой. Поэтому, когда на стороне митрополита Сергия оказывается все та же самая масса не выходящего из круга внешне формального мышления духовенства, утверждающего доступными ему методами правильность своих позиций, – масса верующих остановилась в недоумении, не будучи в состоянии разобраться самостоятельно в положении.
Если бы мы – противники митрополита Сергия – располагали возможностью свободно и открыто выступить против творимого митрополитом Сергием и его окружением беззакония, тогда, как и в первый раз, массам стало бы понятна неправда новообновленчества и успех его был бы не больше успеха живоцерк{овников}. Но мы, по некоторым обстоятельствам, лишены такой возможности. – Что же нам остается делать при настоящих условиях? – Если бы Господь внушил мужество Патриаршему Местоблюстителю Митрополиту Петру после ознакомления с положением сказать свое авторитетное слово против чинимого беззакония, если бы он просто аннулировал все беззаконные деяния митрополита Сергия, лишил его полномочий, то весь вопрос этим был бы исчерпан. Тогда, в случае неподчинения сим решениям, на противной стороне осталась бы небольшая группа, в коей все увидели бы знакомых уже нам прежде живоцерк{овных} обновленческих деятелей.
А если митрополит Петр в своем заточении не имеет еще ясного представления о создавшемся положении и поэтому не сможет сказать решающего слова?
Нам достоверно известно отрицательное отношение митрополита Петра к выступлению митрополита Сергия с декларацией, его возмущения другими деяниями митрополита Сергия. Мы имеем о деяниях митрополита Сергия определенное суждение митрополита Кирилла. В последнем высокоавторитетный святитель решительно осуждает линию поведения митрополита Сергия, признавая его вышедшим из рамок его полномочий, присвоившим себе права, коих не имеет даже сам Местоблюститель, почему и порывает с митрополитом Сергием братское общение. Митрополит Кирилл в своих суждениях исходит из вопроса о созданном при митрополите Сергии неканоническом Синоде, но трактовка вопроса такова, что вмещает в себя и все прочие недоуменные вопросы настоящего церковного положения.
Можно считать, что голос митрополита Кирилла является выражением мнения почти всего ссыльного епископата, из числа коего многие самостоятельно уже высказались в сем же духе и обращались к митрополиту Сергию со своими протестами. В самой резкой форме выразили свой протест еще раньше группы иерархов Петроградская и Ярославская, а также некоторые другие епископы и пресвитеры. Несмотря на все это, мы все еще стоим перед лицом неразрешенного вопроса – как же нам определить свои отношения к митрополиту Сергию и его сторонникам.
К разрешению настоящего вопроса я подхожу с двух сторон, со стороны продолжавшегося умаления духа веры и ревности в массах и со стороны архипастырского долга, определяемого важностью переживаемого ныне момента.
Не касаясь подавляющей достаточно инертной по отношению к переживаемому Церковью недоумения {массы}, должно заметить, что и среди жизнедеятельного церковного меньшинства долгое молчание высших представителей Православных иерархий по поводу Сергиевского соблазна вызывает разочарование, уменьшение ревности. Протест Ярославских и Петроградских архипастырей поддерживали в них веру в то, что на страже охранения истины церковной стоит не мало достойнейших пастырей, однако отсутствие высокоавторитетного суждения по поводу чинимого митрополитом Сергием беззакония, отсутствие точных руководящих указаний со стороны первосвятителя или совместного выступления других несогласных с митрополитом Сергием епископов – невольно порождает в них опасения за судьбу Российской Церкви.
Они готовы были бы толковать в лучшую сторону все выступления митрополита Сергия, если бы не убеждались в том, что все его действия так тесно соприкасаются с богоборческими планами врагов Церкви, что как бы способствуют замыслам тех. Наблюдая, как на этой почве ширится безверие, они с ужасом начинают чувствовать себя как бы покинутыми на пустынном острове среди разбушевавшихся стихий зла и беззакония и невольно бросают укоризненный взор в сторону далеких предстоятелей своих.
Лишь немногие из них понимают, что некоторая задержка в разрешении настоящих недоумений может быть промыслительно необходима в целях дальнейшего отсева пшеницы на Божьем Гумне; что в вопросе, имеющем мировое значение, торопливость может не быть полезна. Большинство желало бы видеть быстрое решение, резкие действия. В таком положении самое опасное то, что, благодаря невыясненности нашего отношения к Сергиевскому соблазну, в сознание верующих проникает сомнение в способности и готовности их пастырей противостать разрушительным силам, направленным на Церковь. Неопределенность и двойственность в сем отношении – положительно вредна. Посему долг каждого архипастыря и пастыря Православного, понимающего гибельность для Церкви проводимого митрополитом Сергием и его сторонниками курса, – сказать о сем открыто, выразить свой протест, предупредить о сем верующих.
Еще повелительнее встает предо мною сознание долга открыто протестовать против Сергиевского беззакония, когда я вижу, насколько Сергиевское приспособленчество окрыляет безбожников в их открытом походе против Церкви, насколько такое отношение порождает во многих сомнение в жизненности самой христианской идеи.
На почве рабского бесправия в нашей стране, всех носителей идей, несогласных с коммунистическими, «воинствующее» безбожие поставило своей государственной задачей уничтожение христианства. Террористические и беспринципные методы его борьбы уже дали громадные результаты преимущественно в области разрушения внешней структуры Церкви. Самая же опасная работа по разрушению Церкви совершается безбожниками через посредство митрополита Сергия, так что предо многими встает вопрос – не расчетливо ли митрополит Сергий подготовлен для своей роли. Вспоминают, как еще Распутинский ставленник епископ Варнава был выдвинут расчетливо в то время, когда первоприсутствующим в Синоде был архиепископ
Сергий; как в 1924 г. (после принесенного покаяния) митрополитом Сергием была подана Святейшему Патриарху докладная записка с предложением контакта с соввластью на основах, ныне им проводимых; как митрополит Сергий не очень торопился распрощаться с живоцерк{овным} обновленчеством, где он играл не маловажную роль; как после массового ареста иерархов в Москве он остался один, кому можно было передать управление, что и было сделано с согласия властей митрополитом Петром, находившимся тогда уже в заключении.
В дальнейшем – удивительная уступчивость митрополита Сергия в вопросах, касающихся самых основных принципов бытия Церкви; его непонятная сговорчивость в вопросах, категорическое осуждение по коим было уже высказано недавно епископатом Церкви; первым плодом его деятельности явилась так наз{ываемая} «легализация Церкви» как кабальный акт, налагающий на нее позорные обязательства и не гарантирующий для нее абсолютно никаких прав. На этих принятых митрополитом Сергием за Церковь обязательств проистекают, по-видимому, и такие явления, как массовое лишение кафедр изъятых епископов, замещение этих кафедр «угодными» (кому-то), увольнения неугодных епископов, бесконечное кромсание границ епархий и пр.
Еще более заставляет задумываться та совершенно особая тактика митрополита Сергия и Синода при нем, которая предпринимается ими в настоящее время для аннулирования постановлений Собора 1666 г. (1666-67) о раскольниках и Собора 1917-1918 г. о предложении провести в жизнь новые три вопроса – об уничтожении института Патриаршества в Российской Церкви, о введении в Церкви нового стиля и воссоединении с обновленцами.
Все это вместе взятое невольно приводит к выводу, что ставшие ныне у кормила корабля Церкви ведут его ложным путем и поставляют всех доверившим им свои души пред лицом возможной гибели; что церковные правила для митрополита Сергия и его Синода не являются непреложными руководственными указаниями в их деятельности, а лишь искусственно приспособляются к оправданию самостоятельно избранного ими пути.
Нам неоднократно приходилось слышать глубоко презрительные отзывы коммунистов высшей марки об обновленцах и самосвятах. И об этих послушных рабах своих они отзывались как о людях совершенно беспринципных, «не имеющих не только веры, но и своих убеждений». Своим приспособленчеством митрополит Сергий поставил себя на одну доску с этими предателями Церкви. Отсюда и не удивительно, что митрополиту Сергию предъявляются те же требования, поставляются те же задачи, что уже были испробованы на этих жалких рабах.
Не удивительно, что поход на Церковь совершается {с} самой циничной откровенностью, что ничего из обещанного митрополитом Сергием не выполняется, ибо та сторона знает, что здесь она найдет лишь бесконечную уступчивость.
Основу неправедной деятельности митрополита Сергия вскрывает митрополит Кирилл, указывая на узурпацию митрополитом Сергием не принадлежащей ему церковной власти. К сему необходимо прибавить еще то упорство, с каким он от начала своей деятельности и до сих пор продолжает игнорировать мнение подавляющего числа иерархов, несогласных с его «курсом», как и голос возмущения верующих масс.
Трудно сказать, что служит источником такого отношения – самообольщение ли «Московского Папы» или... нечто более страшное. Одно несомненно, что такого рода деятельность митрополита Сергия, все более развивающаяся, служит к разрушению Церкви, к принижению ее достоинства и авторитета, к подрыванию веры в мироспасительную идею ее.
Посему, – молчаливое отношение к Сергиевскому соблазну равносильно участию в беззаконии его. Отсюда, – долг каждого православного верующего, особенно пастыря, наипаче же архипастыря, – открыто выразить свой протест против деятельности митрополита Сергия и его сподвижников, потребовать прекращения этой деятельности митрополита Сергия и его сподвижников, отказа от возмущающих церковное сознание соблазнительных деяний и возвращения на прямой – Царский Путь, коим шествовала Церковь в мрачные годы Юлиана Отступника и ранее бывших гонителей Церкви.
Таким, хотя бы и разрозненным выступлением пастырей и рядовых верующих, я придаю чрезвычайное значение, ибо в них выразился бы истинный голос православной Церкви. Этим же истинным голосом Церкви, коим будет выражено несогласие с внедряющимся в жизнь беззаконием наших дней, единственно дано будет право на дальнейшее существование Российской Церкви, ибо поистине насильственно направляемое своими нынешними руководителями по пути приспособленчества к мрачным условиям окружающей жизни, – Церковь становится недостойной ни своего назначения, ни своего названия.
Все оправдания Сергианцев сводятся к тому, что они всеми путями стремятся сделать возможным какое-нибудь существование Церкви при настоящих условиях, в надежде, что время изменит положение и тогда можно будет вернуться к прежним формам жизни.
Наивное заблуждение. – На их глазах растлевают их мать, а они, подхихикивая растлителям, выискивая милости от них, обманывают себя возможностью впоследствии утешить свою мать.
На ваших глазах, братие Сергияне, гаснет дух веры, благодаря вашему приспособленчеству к гасителям этого духа; на ваших глазах рушится основа церковной жизни, – а вы обманываете себя возможностью в будущем опять зажечь угаснувшие души. Нет, если в ваших собственных душах теперь нет столько огня веры, чтобы самих себя зажечь и других ревностию к исповеданию истины Христовой, восстать на защиту святыни веры своей, охранить свободу и достоинство вверенного вам св. наследия Церкви мучеников и исповедников – то потом на такой подвиг ваш уже не может быть надежды.
Не внешние формы церковного управления надо теперь сохранять, а веру в сердцах народа путем живого примера, безбоязненного исповедания вашей собственной веры во Христа и Его Церковь; не фикцию Центрального Управления и не блестящую внешнюю обстановку надо сохранять теперь во что бы то ни стало, – а истину Христовой Церкви надо охранять от затмения ее человеческими мудрованиями и прямым искажением ее на почве животного страха.
Теперь мы все призваны показать веру свою от дел своих, а не от отвлеченных рассуждений; призваны показать, что вера для нас является жизнью и что для нас лучше умереть, нежели поступиться святыней души своей; призваны показать, что пастырское служение наше не являлось для нас лишь источником благосостояния, но что мы первые готовы жизнь свою положить за истину веры своей.
Печальная правда в том, что большая часть рядового духовенства поддерживает «курс» митрополита Сергия, ради ограждения своего призрачного благополучия. Горе же в том, что за этим духовенством идет подавляющая масса неразбирающегося народа.
Итак, нас меньшинство. Что же? Надо отступить пред натиском воинствующего безбожия. – Да не будет сего. Как бы мало нас ни было, вся сила Христовых обетовании о неодолимости Церкви останется с нами. С нами Христос – победитель смерти и ада. История христианства показывает нам, что во все периоды обуревавших Церковь соблазнов и ересей носителями истины церковной и выразителями ее являлись немногие, но эти немногие огнем веры своей и ревностным стоянием в истине постепенно зажигали всех, и новые формулировки спорных догматических понятий, проникая в сознания масс, в конце концов фиксировались в определенные соборные постановления, принимавшиеся Вселенской Церковью.
То же будет и теперь, если мы немногие выполним свой долг пред Христом и Церковью его до конца.
Становится совершенно ясным, что митрополит Сергий, закрывающий уши свои, чтобы не слышать направленных к нему массой протестов, возмущения, молений об отказе от его «курса» (Пс. 57, 5-6) может быть уже являющийся (да сохранит Господь от сего Церковь Свою) не свободным в своих действиях, добровольно не оставит занятой позиции, хотя бы раздался по адресу его и «более громкий окрик» (выражение митрополита Кирилла). Выход из положения мы должны искать уже помимо бедного митрополита Сергия.
Таким выходом приходится признать ту здоровую реакцию Церковного сознания, которая проявляется сейчас в разрозненных пока открытых протестах против Сергиевского беззакония. Мы лишены возможности сделать наш протест широковещательным, коим аннулировалось бы Сергиевское беззаконие, мы разрознены в своих действиях, поэтому голос наш еще не так громок, чтобы быть услышанным миром, но это вопрос времени и в конце концов голоса наши сольются в повелительный голос Российской Православной Церкви, коим будет указано надлежащее место всем нынешним церковным оппортунистам и предателям.
Итак, – первейший долг каждого православного в настоящий момент – «выйти из среды их», отмежеваться от совершающегося сергианского беззакония и прекратить с ним братское общение; выразить свой протест против подмены христианской идеологии и обмирщения Церкви, чтобы таким путем выявить истинный голос православной Церкви и тем вернуть ей моральное право на дальнейшее существование; выйти из своей пассивности, ибо пассивность, молчание по поводу растлевающего Церковь греха равносильна участию в сем грехе. Безбоязненное исповедание веры и упования своего и твердое стояние в церковных установлениях – является убедительнейшим возражением на сергианский уклон и несокрушимой преградой направленным на Церковь враждебным силам.
Не бойся же, малое стадо, ибо Отец Ваш благоволил дать Вам Царство. Аминь.
Ссыльный епископ
1 сентября 1929 г.
Синодальный архив РПЦЗ (Нью-Йорк, США). Д. 36/43. Копия. Машинопись. Публ.: О. В. Косик. Истинный Воин Христов. М. 2009. С. 281-291.
⸭ ⸭ ⸭
Из разбора послания митр. Сергия,
составленнаго новосвмуч. Дамаскином (Цедриком).
Правда мира поколебалась. Ложь стала законом и основанием человеческой жизни. Слово человеческое утратило всякую связь с Истиной, с Предвечным словом, потеряло всякое право на доверие и уважение. Люди потеряли веру друг в друга и потонули в океане неискренности, лицемерия и фальши. Но среди этой стихии всеобщаго растления, огражденная скалой мученичества и исповедничества, стояла Церковь, как Столп и Утверждение Истины. Изолгавшиеся и истомившиеся в своей лжи люди знали, что есть место, куда не могут захлеснуть мутные волны неправды, есть Престол, на котором Сама Истина утверждает свое Царство и где слова звучат не как фальшивая, не имеющая ценности медяшка, но как чистое золото. Не от того ли потянулось к Церкви за последние годы столько охваченных трепетом веры, сердец, которые до этого были отделены от нея долгими годами равнодушия и неверия? Что же скажут они? Что они почувствуют, когда и оттуда, с высоты последняго прибежища отвергнутой миром правды, с высоты амвона зазвучат слова лицемерия, человекоугодничества и клеветы? Не покажется ли им, что ложь торжествует своею конечную победу над миром, и что там, где мерцал для них светом невечерним Образ воплощенной Истины, смеется в отвратительной гримасе личина отца лжи. Одно из двух: или, действительно, Церковь Непорочная и Чистая Невеста Христова – есть Царство Истины, и тогда Истина – это воздух без котораго мы не можем дышать, или же она как и весь лежащий во зле мир, живет во лжи и ложью, и тогда – все ложь, ложь каждое слово, каждая молитва, каждое таинство. (...) Мы же утверждаем, что ложь раждает только ложь, и не может она быть фундаментом Церкви. (...) Какое жалкое и недостойное существование. Воистину лучше умереть, чем так жить. Черная туча нависла над Церковью. Там, в обителях небесных, плачут о нашей земле святители русские, стоятели за Церковь прошлых веков и мученики и исповедники недавняго прошлаго. Там, в преисподней, темные силы ада готовятся торжествовать новую и решительную победу. Остановитесь же, пока еще не поздно.Остановитесь же, пока еще не до конца поздно. Остановитесь, хотя бы ценою жертв своим положением и благополучием! Господи, сжалься над Твоею Церковью: ведь она все же Твоя Невеста!
«Луч света». Ч. 2. Изд. 2-е. Jordanville 1970. С. 16-24.
⸭ ⸭ ⸭
Завещание Епископа Дамаскина.
Епископ Дамаскин любил приводить ст. 27, 28 и 29 гл. 1-й послания св. Апостола Павла к филиппийцам, которое было написано им в узах. Но весь конец этой первой главы подходит епископу Дамаскину:
27. Только живите достойно благовествования Христова, чтобы мне, приду ли я и увижу вас, или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую,
28. И не страшитесь ни в чем противников. Это для них есть предзнаменование погибели, а для вас – спасения. И сие от Бога,
29. Потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за него,
30. Таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне».
В этих словах св. Апостола Павла смысл жизни и подвига епископа Дамаскина и завещание своим последователям, – тем, которые ради Христа не устрашатся ни Полоя, ни Соловков, ни самой крестной смерти.
Е. Л. Епископы Исповедники. Сан Франциско 1971. С. 95-96.
Сост. Ред.
