Невѣріе апостола Ѳомы.
О доброе невѣріе Ѳомино! Вѣрныхъ сердца въ познаніе приведе (стих. вечер.).
Соборъ двѣнадцати Апостоловъ представляетъ рядъ великихъ мужей съ выдающимися особенностями ума и характера. Хотя это были люди незнатные и неученые, но каждый изъ нихъ былъ – что называется – цѣльный человѣкъ. Не сборище энтузіастовъ и слѣпыхъ приверженцевъ Учителя представляетъ эта община, какъ это видимъ у основателей другихъ религій, напротивъ – въ нее, какъ бы нарочито, Господомъ Спасителемъ были призваны люди разныхъ природныхъ наклонностей и дарованій, чтобы со всѣхъ сторонъ было оцѣнено и воспринято Его божественное ученіе и возвѣщено міру. Петръ и Андрей, Іаковъ и Іоаннъ, Филиппъ и Варѳоломей ясно рисуются предъ очами христіанскаго міра, какъ вѣчно живыя лица, и особенности ихъ отпечатлѣны въ художнически воспроизведенныхъ типахъ. Таковъ былъ и апостолъ Ѳома.
Отъ природы, по свойству ума своего, Ѳома былъ недовѣрчивъ, любилъ точность, предпочиталъ во всемъ стоять на почвѣ дѣйствительности, стремился все извѣдать собственнымъ опытомъ, отыскивалъ для себя въ какомъ-либо явленіи или событіи скорѣе мрачную, чѣмъ свѣтлую ихъ стороны; но въ немъ была любовь къ правдѣ, хотя и съ трудомъ, но онъ вырабатывалъ въ себѣ стойкій взглядъ на вещи, былъ способенъ къ твердой и глубокой привязанности[1].
Приближавшееся къ ученикамъ время страданій Своихъ Господь называлъ «нощію» (Іоан. 9, 4). Ночь – пора мрака и унынія. Всѣ ученики уже съ минуты взятія Его воинами были поражены страхомъ. Ѳома, по свойству своего характера, долженъ былъ страдать въ особенности.
Другіе ученики чувствовали потребность въ это время быть вмѣстѣ. Взаимное общеніе было ихъ помощію. Въ этой средѣ дѣйствовала вѣра Петра, воспрянувшаго отъ своего паденія. Здѣсь вѣяла любовь, дышавшая въ чистомъ сердцѣ Іоанна. Ѳома держался въ сторонѣ; въ уединеніи, самозаключенно переносилъ страшныя впечатлѣнія пятка и субботы. Одинъ Богъ вѣдалъ, какую бурю недоумѣній и сомнѣній выдержало за это время его любящее и пытливое сердце. Сила обдержавшаго его невѣрія выразилась въ словахъ, какими отвѣтилъ онъ на вѣсть Апостоловъ о видѣніи воскресшаго Господа: «если не увижу на рукахъ Его ранъ отъ гвоздей, и не вложу руки моей въ ребра его, не повѣрю» (Іоан. 20, 25). Слова эти какъ бы обточены, отчеканены: сколько разъ и съ какою болью слова эти повторялись въ душѣ его прежде, чѣмъ вылились въ столь рѣзко очерченной формѣ.
Однако же, какъ ни рѣзко выразилъ Ѳома свое невѣріе, съ сей поры онъ неуклонно держался общества своихъ друзей – Апостоловъ, прислушивался ко всему, что говорилось среди нихъ. Онъ искалъ истины, ловилъ все, что могло послужить къ ея утвержденію, мрачныя мысли одна за другою оставляли его, въ душѣ его сіяла надежда, и вотъ когда онъ имѣлъ радость увидѣть Господа, онъ сразу возлетѣлъ на недосягаемую высоту богословія. Въ словахъ его «Господь мой и Богъ мой» неисчислимое множество степеней восхожденія, цѣлая бездна понятій и сужденій богословствующей мысли, и Апостолъ орлинымъ взоромъ перенесся черезъ нихъ, и мужески переступилъ эту бездну. По силѣ и твердости, ясности и высотѣ, исповѣданіе Ѳомы приравнивается къ исповѣданію Петра (Мѳ. 16, 16), и даже къ молніеноснымъ словамъ сына Громова: «Въ началѣ бѣ Слово, и Слово бѣ къ Богу, и Богъ бѣ слово» (Іоан. 1, 1).
Такимъ образомъ, невѣріе апостола Ѳомы не воспрепятствовало ему видѣть истину. Тяжесть пережитаго душею его мрака дала ему силу возвѣстить истину съ необычайною силою и во всемъ ея свѣтѣ. Невѣріе Ѳомы, по слову Церкви, приводитъ и сердца самихъ вѣрующихъ къ яснѣйшему познанію истины и на всѣ времена служитъ неопровержимымъ доказательствомъ воскресенія Христова. Въ немъ видимъ мы свидѣтеля истины, прошедшаго чрезъ трудный и тяжелый путь ея исканія и непоколебимо и побѣдоносно въ ней утвержденнаго.
Наше время въ особенности страдаетъ духомъ невѣрія. Ошибки и заблужденія многихъ вѣковъ, скопившіяся на отступившемъ отъ единства вѣры Западѣ, гонятъ оттуда къ намъ эту мрачную тучу; наша неподготовленность къ различенію разныхъ противныхъ вѣрѣ ученій, наша рабская подражательность Западу открываютъ этой тьмѣ невѣрія страшную ширь распространенія. Мракъ невѣрія отпечатлѣвается на всѣхъ проявленіяхъ человѣческаго духа: черствѣетъ искусство, замерла поэзія, слабнутъ выдающіеся таланты, великіе художники слова на нашихъ главахъ превращаются въ пустыхъ и жалкихъ въ ихъ умственной слѣпотѣ доктринеровъ. Наиболѣе распространенная въ Россіи газета пишетъ: «Какъ будто изсякли таланты, какъ будто вывелись сильные люди на Руси, какъ будто 135-милліонный народъ представляетъ одноцвѣтную сѣрую массу, безъ проблесковъ оригинальнаго ума, яркаго таланта, сильнаго духа... Вездѣ непочатый край работы самой неотложной, вездѣ нужны люди, большіе люди, съ головой и душой, а вездѣ поразительное безлюдье» («Новое Время» 9 апрѣля 1901 г., стр. 2-я).
Доброе невѣріе апостола Ѳомы особенно поучительно въ наше время. Оно внушаетъ намъ: храни свѣтъ вѣры въ душѣ твоей – это сокровище безмѣрной цѣны, но если невѣріе и уныніе омрачили твою душу, не теряй надежды, ищи истины; лишь было бы это стремленіе къ истинѣ, Господь укажетъ тебѣ путь въ ней и благодатнымъ посѣщеніемъ любви освѣтитъ твою душу.
П. С.
«Прибавленіе къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1901. № 15. С. 535-536.
[1] Подробныя и обстоятельныя сужденія о душевномъ состоянія апостола Ѳомы за время страданій Господнихъ предложены въ статьѣ А. Митякнна «Досговѣрность воскресенія Христова, подтверждаемая сомнѣніемъ апостола Ѳомы». «Странникъ» 1901, апрѣль, стр. 564-674.
