Митрополитъ Антоній (Храповицкій) – Слово въ честь святой великомученицы Варвары.
Сказанное 11 іюля 1908 г. въ Кіево-Михайловскомъ монастырѣ и произведшее на слушателей огромное впечатлѣніе.
Велія Твоихъ, Господи, мучениковъ сила,
во гробѣхъ бо лежатъ, и дѣйствуютъ въ мірѣ
и духи прогоняютъ, и упраздниша вражію власть.
Такими, братіе, словами, прославляемъ мы въ различныхъ стихирахъ мучениковъ Христовыхъ, исповѣдуя свою вѣру въ ихъ благодатную молитву за насъ, въ ихъ невидимую помощь въ нашей борьбѣ со зломъ житейскимъ и со злыми демонами. Но кромѣ этой незримой силы святыхъ мучениковъ, на землѣ обнаруживается иногда и видимая мощь ихъ на сердцахъ человѣческихъ, на народной жизни. Такова и сила духовнаго облика святой Варвары въ общественной жизни русской и особенно въ жизни малорусскаго племени.
Если желаете знать, какъ любятъ наши малороссы, въ частности — жители поуніатскаго юго-западнаго края, святую Варвару, то оставьте мысленно этотъ прекрасный благолѣпный храмъ съ его богатою живописью, съ драгоцѣнною утварью, многолюднымъ клиромъ и искуснымъ хоромъ пѣвцовъ, и пойдите въ одну изъ тѣхъ маленькихъ, убогихъ церковокъ, которыя остались на Волыни, въ Подоліи и въ Галиціи отъ 17-го и 18-го вв. Эти церкви не высятся на холмахъ, какъ у насъ на Великой Россіи: они прячутся въ кусточкахъ за горкой въ лѣску, среди строеній, чтобы порѣже попадаться на глаза столь сильныхъ прежде враговъ православія, на обиды отъ которыхъ нашъ народъ не могъ найти ни суда, ни расправы. Войдите въ такую церковку, вы не найдете въ ней ни простора, ни благолѣпія. Иногда десятокъ только иконъ могли собрать безправные ея прихожане въ тяжелое время иноземной паньщины, иконъ небогатыхъ, неискусныхъ, иногда даже почти безобразныхъ. И вотъ среди этихъ немногихъ иконъ всегда найдется тамъ и образъ св. Варвары, по большей части на боковой стѣнѣ церкви, или сзади, — икона, тоже неискусно намалеванная доморощенньмъ мастеромъ, но зато дорогая по любви къ ней прихожанъ. Повремените уходить изъ церкви послѣ службы: вы увидите, какъ останавливаются предъ этимъ образомъ смиренные богомольцы, какъ матери, поднимая на руки дѣтей, показываютъ имъ пальцами на изображеніе и шепчутъ имъ на ухо свои немудрыя объясненія рисунковъ. Да, здѣсь, есть на что посмотрѣть. Икона величиной въ квадратную сажень; посреди ея стоитъ святая мученица въ нетлѣнной славѣ, благословляемая съ неба Спасителемъ, Который простираетъ Свои руки къ уневѣстившейся Ему праведной дѣвѣ; вокругъ этого изображенія, и сверху, и снизу, и по сторонамъ небольшія картины житія святой отроковицы; страшныя картины! И онѣ-то привлекаютъ вниманіе простолюдиновъ.
Кто не знаетъ этого житія? Воспитанная вельможнымъ отцомъ, богатымъ вдовцомъ, положившимъ въ дочери всю радость своей языческой жизни, любовавшимся ея красотою и разумностью, святая Варвара, во время его отсутствія, познакомилась съ преслѣдуемыми отъ римскихъ властей христіанами и, познавъ отъ нихъ евангельскую истину, отвергла нечестіе языческое, раздала, что могла, изъ своего достоянія бѣднымъ, начертала чудесно пальцемъ крестъ на каменномъ полу своихъ чертоговъ и бань, и всѣ эти символы отцовскаго тщеславія, всѣ эти проявленія роскоши, ознаменовала символами христіанскихъ истинъ. Когда о томъ узналъ ея нечестивый отецъ, то горячая любовь его къ дочери смѣнилась такою-же горячею ненавистью, онъ билъ ее и рвалъ ея волосы, безжалостно влачилъ ее по землѣ, и не было конца тѣмъ измышленіямъ жестокой злобы, которыми онъ терзалъ чистое тѣло отроковицы, не щадя ни ея нѣжнаго возраста, ни дѣвственнаго стыда. Сдѣлавшись самъ доносчикомъ или свидѣтелемъ противъ нея на судѣ, безсердечный мучитель не удовлетворился и этимъ. Наслаждаясь муками Христовой агницы, которымъ подвергали ее злочестивые властители-язычники, онъ вызвался предъ ними быть палачемъ своей дочери, и не дрогнула рука злодѣя-отца отсѣчь главу невинному своему дѣтищу.
Беззащитная, всѣми оставленная, кромѣ Бога, чистая, прекрасная дѣва, почти еще дитя, подвергнутая столь ужаснымъ мукамъ и казненная роднымъ отцомъ, радостно и безъ всякаго сожалѣнія отвратившая лицо свое отъ богатства, наслажденій брачныхъ и земной славы, и устремившая свой взоръ къ одному только сладчайшему Іисусу, страдавшая безропотно и безмолвно, мужественно претерпѣвшая сверхчеловѣческія муки и добровольно, безтрепетно пошедшая на встрѣчу смерти отъ руки отцовой, о, конечно, этотъ обликъ можетъ умилить сердце; этотъ образъ можетъ привлекать къ себѣ взоры! Но блаженны и тѣ сердца, которыя влекутся къ подобнымъ священнымъ воспоминаніямъ, блаженны взоры, сюда устремленные и орошенные слезами сострадательнаго умиленія, блаженны руки, поднимающія дѣтей къ умилительному облику, и уста благоговѣйно цѣлующія изображенія ранъ, принятыхъ за вѣру во Христа.
Однако, этимъ не исчерпывалось значеніе житія святой Варвары для предковъ нашихъ крестьянъ. Была еще другая причина тому, за что они предпочитали ее всѣмъ прочимъ святымъ, почему ея только образъ изъ всѣхъ святыхъ мучениковъ украшалъ всѣ ихъ церковки. Предки наши были сами мучениками вѣры и, подобно святой Варварѣ, мучениками совершенно одинокими, совершенно беззащитными. Не только дѣйствительной защиты, но и нравственной опоры они ни въ комъ внѣ своей среды не находили, кромѣ Бога и святыхъ. Ихъ князья и помѣщики, нерѣдко потомки Рюрика, отреклись отъ истинной вѣры, отъ строгаго монашескаго православія. «Ихъ прельстили, ихъ сманили Польши шумные пиры», — и вотъ, вмѣсто покровителей своего народа, они стали его лютыми мучителями и врагами. Духовные владыки народа, архипастыри и архимандриты сперва отдалены были отъ народа ложною латинскою школой, а потомъ болѣе чистые и честные изъ нихъ были удаляемы въ ссылку и заключаемы въ тюрьмы, а на мѣсто ихъ польскіе короли ставили завѣдомыхъ безчинниковъ и безбожниковъ, иногда тайныхъ уніатовъ, а потомъ и уніатовъ явныхъ. Христіанъ, нашихъ предковъ, не только разоряли, заключали въ тюрьмы, били и убивали, но и унижали нравственно, кощунствовали надъ вѣрой и святынями народа, поносили его исповѣданіе, какъ плодъ азіатскаго невѣжества, какъ выраженіе мужицкой грубости. Его церкви сдали жидамъ въ аренду, и священный радостный праздникъ Воскресенія Христова, какъ и прочіе праздники нашего искупленія, здѣшніе русскіе люди должны были предварять унизительнымъ выкупомъ церковныхъ ключей у жида-арендатора, нарочно медлившаго явиться на церковный погостъ и понуждавшаго православную паству по нѣсколько часовъ дожидаться на паперти запоздалаго благовѣста. Но народъ, угнетенный и обиженный, все-таки отъ Христа и отъ евангелія не отступился; онъ только просилъ у Бога терпѣнія. Онъ зналъ, что христіанъ унижаетъ ни рабство, ни страданіе, а грѣхи и нечестивыя страсти. Онъ зналъ, что всѣмъ такимъ и еще тягчайшимъ униженіямъ и мукамъ подвергался его Богъ, пришедшій на землю спасти родъ человѣческій. Впрочемъ, Господь страдалъ за другихъ и на то пришелъ, но вотъ Онъ вѣнчаетъ вѣчной славой и тѣхъ, кто за Его вѣру тоже испиваетъ чашу Его страданій. Тамъ, въ дорогомъ русскому сердцу, священномъ Кіевѣ, красуется златоверхая церковь и въ ней священная рака когда-то беззащитной, всѣми оставленной мученицы-отроковицы Варвары. Вотъ и здѣсь, на селѣ, предъ нимъ ея образъ съ начертаніемъ ея страшныхъ мукъ и ея нетлѣнной славы, этими муками заслуженной. Смотрѣли на этотъ образъ наши предки-мученики, и не могли насмотрѣться, какъ не могутъ насмотрѣться и ихъ потомки. Смотрѣли и почерпали бодрость въ несеніи тяжелаго креста своего рабства у польскихъ пановъ и жидовъ, смотрѣли и умиленно лобызали неповинныя страданія, и научили почитать и любить эти страданія своихъ потомковъ, уже свободныхъ, хотя еще и очень робкихъ. Правда, и этимъ посейчасъ приходится цѣловать руки евреямъ-кредиторамъ, цѣловать ноги (колѣно или носокъ сапога) своихъ надменныхъ пановъ католиковъ, приходится и имъ биться съ нуждой и горемъ, съ безпомощностью при болѣзняхъ, неурожаяхъ или пожарахъ: но имъ свѣтитъ ликъ святой Варвары; они въ своемъ униженіи, въ своей бѣдѣ не рабы; они несутъ съ покорностью обиду, но несутъ какъ крестъ, посылаемый Богомъ, для очищенія страстей, для стяжанія вѣчной славы. Они покорны, но они не рабы, они свободны духомъ, зная, что надъ всѣми есть праведный Господь, безъ воли Котораго ни одинъ волосъ не упадетъ съ головы человѣка. Вотъ чему учитъ ихъ святая Варвара со своихъ неискусныхъ изображеній въ сельскихъ храмахъ въ продолженіе многихъ вѣковъ. Вотъ почему ни къ одной святынѣ въ завѣтномъ Кіевѣ не спѣшатъ они съ такимъ умиленнымъ нетерпѣніемъ, какъ къ ея священной ракѣ. Взгляните здѣсь на лица богомольцевъ изъ деревни: вы прочитяете въ ихъ взорахъ восторженную пѣснь, въ которой соединяется и сострадательное чувство, и восторженное умиленіе, и мольба о помощи, и покорность своему нелегкому жребію предъ видомъ добровольныхъ страшныхъ мукъ Христовой невѣсты Варвары. И это умиленіе, эта вѣра народная, какъ электрическій токъ, какъ свѣтъ молніи, какъ потокъ морскихъ волнъ врывается въ сердца и тѣхъ слоевъ общества, которымъ мало свойственно народное благочестіе, которые стыдятся молиться вмѣстѣ съ невѣжественными мужиками, которые говорятъ, будто народъ нашъ христіанинъ только по внѣшности, а вѣрованій христіанскихъ не знаетъ, но погруженъ въ языческія суевѣрія.
Но здѣсь, въ этомъ святомъ храмѣ, люди общества, вовлеченные во всенародную молитву, такъ не скажутъ. Здѣсь, взирая на одухотворенныя лица богомольцевъ, они поймутъ, что хотя и не сумѣетъ крестьянинъ разъяснить символа вѣры, хотя мало знаетъ наизустъ молитвъ (а много ли ихъ знаютъ люди просвѣщенные?): но все-жъ не по видимости только онъ христіанинъ, а по существу своихъ убѣжденій и привязанностей, и, конечно, христіанинъ въ болѣе совершенномъ смыслѣ, нежели тѣ, которые именуютъ его язычникомъ. Сущность христіанства есть отреченіе отъ житейскихъ наслажденій; оно замѣчается въ стремленіи къ чистотѣ, въ готовности страдать за истину, въ достиженіи чувства постоянной любви къ Богу и людямъ и въ прощеніи обидъ врагамъ. Эти заповѣди, эти догматы благочестія нашъ народъ знаетъ и лобызаетъ, онъ лобызаетъ неповинныя страданія за истину; его сокровище на небѣ, въ вѣкѣ грядущемъ и блаженномъ, а въ этомъ и заключается все христіанство. Онъ знаетъ первую заповѣдь новаго завѣта, первую заповѣдь Христа: «блаженни нищіе духомъ, яко тѣхъ есть царствіе небесное». А люди общества, напротивъ, еще съ дѣтства, съ первого же школьнаго года, да и того раньше, слышатъ иную, языческую, противохристіанскую заповѣдь: «имѣй благородное самолюбіе, сохраняй чувство собственнаго достоинства».
Христіанство не въ томъ состоитъ, чтобы признавать Іисуса Христа великимъ посланникомъ или даже Сыномъ Божіимъ; Его считаютъ таковымъ и магометане, Ему молятся съ вѣрою черемисы-язычники, но духа Его, Его смиренія и призыва къ жизненному кресту они не знаютъ, какъ не хотятъ знать и наши русскіе современники, но народъ русскій, народъ простой, это знаетъ, знаетъ твердо, и повинуется.
Впрочемъ, не будемъ обличать общества въ томъ самомъ внутреннемъ язычествѣ, въ которомъ оно, со словъ нѣмцевъ, неправо обличаетъ нашъ христолюбивый народъ. Скажемъ только, что не еретикамъ-лютеранамъ, сознательно выбросившимъ изъ своего ученія понятіе о подвигѣ жизни, не имъ, чувственнымъ и равнодушнымъ, судить о тебѣ, нашъ родной народъ!
«Не пойметъ и не оцѣнитъ
Гордый взоръ иноплеменный,
Что сквозитъ и тайно свѣтитъ
Въ простотѣ твоей смиренной».
Лучше укажемъ на отрадную картину того духовнаго единенія и, сліянія общества и народа, которое наблюдается постоянно предъ святыми мощами мученицы Варвары въ этомъ святомъ храмѣ. Здѣсь не одни деревенскіе богомольцы-пѣшеходы. Здѣсь молится вмѣстѣ съ ними, проникнувшись ихъ вѣрой, и важная барыня, и заѣзжій петербургскій гвардеецъ, и робко осматривающійся по сторонамъ студентъ, который боится, какъ-бы его не увидѣли товарищи, ложные поборники свободы совѣсти и вообще всякой свободы, и не подвергли наказанію, какъ погромщика и реакціонера. Пусть не падетъ на него грозное Христово слово: иже постыдится Меня и словесъ Моихъ въ родѣ семъ прелюбодѣйнѣмъ и грѣшнѣмъ, постыдится его и Сынъ Человѣческій, егда пріидетъ во славѣ Отца Своего со ангелы святыми (Марк. 8, 38). Лучше пожелаемъ, чтобы онъ усовершился въ вѣрѣ и исповѣданіи постепенно, какъ «Никодимъ, князь жидовскій» и «Іосифъ иже отъ Аримаѳея, сый ученикъ Его потаенъ страха ради іудейска», и, въ свое время обратившись, утвердилъ братію свою (Лук. 22, 32).
Да подастъ-же сія святая всѣмъ намъ, всѣмъ слоямъ общества и народа, объединяющую благодать своего дерзновеннаго исповѣданія, своей всецѣлой преданности Христу. Какъ ни далека, повидимому, наша дѣйствительность отъ осуществленія такихъ молитвенныхъ пожеланій, но не можетъ русское общество коснѣть и въ той измѣнѣ себѣ самому, въ какую повергъ его революціонный переворотъ послѣднихъ лѣтъ; не можетъ русское общество примириться надолго съ тѣмъ грубымъ омірщеніемъ, съ тою жадною погоней за житейскими наслажденіями и житейскимъ успѣхомъ, которая въ послѣдніе годы такъ безраздѣльно его охватила и такъ глубоко понизила нравственной и умственный уровень его жизни и сдѣлалась его богомъ. Теперь для большинства какъ-бы не существуетъ высшихъ интересовъ знанія и добродѣтели; теперь даже забыли ссылаться на нравственную или научную правду, когда стараются въ чемъ-либо убѣдить другъ друга, но только смотрятъ и ищутъ, на чьей сторонѣ будетъ внѣшній успѣхъ и выгода, и бѣгутъ туда безъ оглядки на свои недавнія заявленія въ противоположномъ духѣ, — нисколько не стыдясь своего притворства. Постыдное, жалкое время, но не долго ему владѣть общественнымъ настроеніемъ. Русская душа, русское сердце, хотя и давно отдалилось отъ послушанія вѣрѣ православной, но, въ противовѣсъ западнымъ иностранцамъ, сохранило въ себѣ стремленіе къ высшему, хотя и не ясно представляемому подвигу жизни. Оно не можетъ на долго отказаться отъ нравственной оцѣнки и жизни, и себя самого, и въ послѣдній годъ нашего времени уже совсѣмъ разочаровалось въ нанесенномъ сюда сорѣ новѣйшихъ языческихъ ученій. Теперь всѣ ищутъ глазами людей твердыхъ и правдивыхъ, которые остались вѣрны своимъ убѣжденіямъ среди житейскаго водоворота. Быть можетъ, никогда такъ высоко не цѣнилась неподкупная убѣжденность, какъ теперь. Какъ свѣжая малина зимой, какъ лѣтомъ чистый снѣгъ, такъ-же удивленно привѣтствуется теперь безстрашная послѣдовательность безкорыстно убѣжденнаго человѣка; предъ нимъ все разступается, предъ нимъ все преклоняется. Ему не съ кѣмъ больше бороться лицомъ къ лицу: изступленный фанатизмъ враговъ вѣры и отечества испарился и противъ исповѣдника истины остались только грязныя кучи нравственнаго мусора и всякихъ отбросовъ. Конечно, борьба его за вѣру и за историческую, народную Россію можетъ окончиться и теперь для него многими жизненными лишеніями и даже насильственнымъ лишеніемъ его жизни: но его идея, его убѣжденіе — оно торжественно будетъ сіять среди общественныхъ сумерекъ общественнаго разслабленія, и призоветъ себѣ новыхъ послѣдователей.
Да не лишитъ-же и насъ, братіе, святая Варвара того одушевленія въ борьбѣ съ общественнымъ отступленіемъ отъ вѣры и народности, въ которомъ она сохраняла и сохраняетъ поколѣніями нашъ народъ! Да пріобщитъ она и насъ къ народному восторженному поклоненію ея мученическому подвигу, ея любви ко Христу и пренебреженію къ житейскимъ благамъ! Да не допуститъ она насъ склонить свою главу предъ возвысившимъ свой рогъ современнымъ язычествомъ, да низложитъ она послѣднее чрезъ вѣру народную, какъ вмѣстѣ сь прочими мучениками низложила древнихъ идоловъ въ своемъ отечествѣ. Аминь!