Мысли о постѣ предъ наступленіемъ Великаго поста.
Нынѣ ближайшее намъ спасеніе, нощъ убо прейде, а день приближися (Римл. XIII, 11).
Святая Церковь, вводя своихъ чадъ въ пречестные дни св. Четыредесятницы, возвѣщаетъ словами апостола: Нынѣ ближайшее намъ спасеніе, нощъ убо прейде, а день приближися. Итакъ, св. Церковь постъ уподобляетъ дню, а невоздержаніо – ночи. Но такѣ ли на дни св. поста смотритъ міръ? Не уподобляетъ ли онъ ихъ скорѣе ночи, а дни невоздержанія дню? Міръ не охотно идетъ подъ иго уставовъ св. Церкви и, стремясь такъ или иначе высвободиться изъ-подъ этого благого Христова ига, восклицаетъ: «Законъ о постѣ – отжившій законъ! Была пора, когда онъ былъ нуженъ; но теперь настало время, когда постъ не имѣетъ смысла; если же онъ и имѣетъ смыслъ, то только какъ проявленіе свободной воли человѣка, а не постъ, какъ говорятъ, по заказу; да наконецъ, постъ и вреденъ для здоровья человѣка».
Внимая этимъ, по-видимому убѣдительнымъ словамъ князя тьмы, свѣтское общество почти вовсе отринуло законъ Церкви о постѣ, какъ о воздержаніи въ пищѣ; то, что по уставу Церкви именуется постною пищею, у многихъ вовсе изъято изъ употребленія; поститься въ пищѣ, по воззрѣніямъ этого общества, стало необходимостью для людей только духовнаго сословія: ученикамъ духовныхъ учебныхъ заведеній во дни св. Четыредесятницы начальствомъ воспрещается вкушеніе даже рыбы, а въ общежитіяхъ нѣкоторыхъ свѣтскихъ учебныхъ заведеніи предлагается воспитанникамъ записываться, кому угодно кушать постное, а кому – мясо: какъ будто мальчикъ свѣтскаго общества смѣетъ дѣлать подобнаго рода выборъ! Пріѣзжаетъ особа духовнаго сана въ дни св. поста въ свѣтское семейство и видитъ столъ, уставленный скромными яствами: «батюшка, кушайте вотъ это», – предлагаетъ любезно хозяинъ, – «это-постное!»... Что это значитъ? – Это значитъ: вы духовные – вы и поститесь; мы люди свѣтскіе – для насъ поста нѣтъ. Странно! – Заботясь о соблюденіи приличій во многомъ другомъ, свѣтскіе люди не подумаютъ, что это не прилично, и что, противополагая себя людямъ духовнымъ, они мыслятъ о себѣ, какъ о плотскихъ, забывая, что и они духовны по своей духовной природѣ, по положенному въ нихъ образу Божію.
Отвратимъ уши наши отъ рѣчей князя тьмы! «Закопъ о постѣ, говоритъ онъ, – законъ устарѣлый». Но кто далъ этотъ законъ? Откуда постъ ведетъ свое начало? – Законъ о постѣ Божественный законъ, а не человѣческій, и не зависитъ отъ времени, а потому не можетъ быть устарѣлымъ никогда. Исполненіе этого закона проходитъ чрезъ всю исторію Церкви. Постъ, какъ говоритъ св. Василій Великій, даръ древній не ветшающій, не старѣющійся, но непрестанно обновляемый и цвѣтущій во всей красотѣ. Постъ старше всякаго закона. Онъ современенъ человѣчеству. Постъ узаконенъ въ раю: отъ древа еже разумѣти доброе и лукавое, не снѣсте, это-то не снѣсте и есть узаконеніе поста и воздержанія, и если-бы постилась Ева, то мы не имѣли бы теперь нужды въ постѣ. Но такъ какъ она не постилась и изринута изъ рая, то мы теперь должны поститься, чтобы взойти въ рай. И дѣйствительно, исторія свидѣтельствуетъ, что всѣ святые соблюдали постъ, соблюдали, какъ говоритъ св. Василій Великій, какъ отеческое какое-то наслѣдіе, передаваемое отъ отца къ сыну и преемственно получаемое, такъ что наслѣдіе это по порядку преемства сохранилось и до насъ. Святымъ постомъ прославились патріархи, пророки, праведные и всѣ благочестивые. Моѵсей ео время поста взошелъ на гору и не осмѣлился бы приступить къ дымящейся вершинѣ, не дерзнулъ бы взойти во мракъ, если бы не вооружилъ себя постомъ. Но сорокодневное пребываніе съ Богомъ постящагося и молящагося служителя Его оказалось безполезнымъ отъ однократнаго упоенія, потому что скрижали, начертанныя Перстомъ Божіимъ, которыя принялъ постъ, сокрутило пьянство.... Что очернило Исава и сдѣлало рабомъ брату? Не одна ли снѣдь, за которую онъ отдалъ первенство? Молитва, содиненная съ постомъ даровала благочестивой женщинѣ Самуила. Сампсона непреоборимымъ сдѣлалъ постъ, съ которымъ онъ зачатъ во чревѣ матери. Постъ, говоритъ св. Василій Великій, чревоносилъ его, постъ воздоилъ его, постъ сдѣлалъ его мужемъ, – постъ, который предписалъ его матери Ангелъ: еже исходитъ изъ винограда да не ястъ и вина и сикера да не піетъ. Не постъ ли сдѣлалъ Илію зрителемъ великаго видѣнія? Не постъ ли сохранилъ трехъ отроковъ въ Вавилонѣ посреди пламени? Но постъ ли сдѣлалъ Даніила неприступнымъ для львовъ, и они не отверзли устъ на святаго? Постъ угасилъ силу огненную, заградилъ уста львовъ. А жизнь Іоанна Крестителя не была ли единый постъ? А Господь нашъ Іисусъ Христосъ не постился ли во время Своей земной жизни? А жизнь св. отцевъ и учителей Церкви не есть ли непрерывная исторія поста?
Есть противники поста, которые говорятъ: «какая важность въ пищѣ?» Великая важность! – скажемъ мы: безъ поста нѣтъ добродѣтели. Св. отцы говорятъ, что глава добродѣтелей – молитва, но основаніе ихъ – постъ. Законъ поста, будучи по наружности закономъ для чрева, въ сущности есть законъ для души. «Умъ, этотъ царь въ человѣкѣ, если желаетъ вступить въ права своего самодержавія и сохранить ихъ, долженъ прежде всего подчиниться закону поста. Только тогда онъ будетъ постоянно бодръ и свѣтелъ, только тогда онъ можетъ властвовать надъ пожеланіями сердца и тѣла; только при постоянной трезвенности онъ можетъ изучать заповѣди Евангельскія». Такъ важенъ постъ, чтобъ властвовать надъ пожеланіями сердца и тѣла. Какова же должна быть важность поста, когда брань наша обратится уже не къ плоти и крови, но къ духовомъ злобы поднебеснымъ? – Горе вамъ насыщенніи нынѣ, яко взалчете, – таково изреченіе Слова Божія къ нарушителямъ заповѣди поста.
«Все это прекрасно, – говорятъ противники поста, – мы согласны: постъ нуженъ: но зачѣмъ его узаконить, зачѣмъ налагать на извѣстное время? Онъ будетъ выше, когда будетъ дѣйствіемъ свободной воли человѣка». Вотъ, воистину, рѣчь волковъ, пришедшихъ въ одеждахъ овчяхъ. «Я пощусь, потому что я этого хочу». Развѣ это христіанскій постъ? Это прельщеніе... Здѣсь слишкомъ рѣзко слышится «я», то самое «я», которое, по слову Евангельскому, безъ Божіей помощи не можетъ творити ничесоже. Можемъ ли мы знать, въ какую пору и что намъ нужно для нашего спасенія? Безумне! что, если въ сію нощь истяжутъ душу твою? Смиреніе и послушаніе – вотъ главныя достоинства христіанскаго поста. А я, когда св. Церковь говоритъ: «постись», отвѣчаю: «не хочу»; а когда св. Церковь говоритъ: «разрѣшеніе на вся», я начинаю поститься. Это не постъ, а мерзость предъ Богомъ. Да и возможенъ-ли, такой, постъ? Когда настанутъ дни Четыредесятницы, когда постятся всѣ, а слѣдовательно есть взаимная поддержка, въ подвигѣ поста; когда церковныя службы такъ составлены, что даже окаменѣлое сердце готово, яко воскъ, растаять, когда даже шумъ общественной жизни затихаетъ: тогда я буду ожидать собственнаго вождѣленія къ посту. Но вотъ Четыредесятяница оканчивается, всѣ ликуютъ, торжество торжествъ и праздникомъ праздникъ, а я? Готовъ ли я буду встрѣтить это торжество, и сатана не вложитъ ли въ меня чувства зависти и осужденія къ моимъ ликующимъ собратьямъ, и вдругъ не запощусь ли я, но увы! уже не якоже прочіи человѣцы? Ужасное состояніе духа! И что же моя хваленая свобода? Не есть ли она шагъ за шагомъ подчиненіе врагу рода человѣческаго? Да наконецъ, развѣ мыслимо какое-либо общество безъ опредѣленныхъ правилъ? Тотъ, кто разъ назвалъ себя православнымъ христіаниномъ, тотъ необходимо долженъ во всемъ повиноваться уставамъ Православной Церкви; въ противномъ случаѣ какой же онъ христіанинъ?...
Свобода, этотъ девизъ современности, есть-ли на самомъ дѣлѣ свобода? «Провозгласилъ міръ свободу», – говоритъ одинъ современный нашъ писатель – и что же видимъ въ этой свободѣ ихъ? Одно лишь рабство и самоубійство. Можетъ ли быть свобода тамъ, гдѣ нѣтъ закона? Тамъ не свобода, а рабство своимъ страстямъ; тамъ своеволіе, а гдѣ своеволіе, тамъ нѣтъ смиренія, а безъ него-то и немыслимъ христіанской постъ.
«Но какъ же поститься? Это не возможно: вѣдь постъ вреденъ!» Остановитесь, поклонники чревоугодія. – Здѣсь необходимо является вопросъ: кому вреденъ? Св. Церковь даетъ прямое разрѣшеніе этого вопроса: аще кто не постится во Св. Четыредесятницу, кромѣ препятствія отъ немощи тѣлесныя, да будетъ отлученъ, т. е. законоположеніе о постѣ по уставу Церкви не распространяется только на немощныхъ; поэтому, кто здоровъ, тотъ да постится: вотъ законъ Церкви. Но міръ желаетъ превзойти власть Церкви и говоритъ, что постъ вреденъ и здоровымъ. Что сказать на это? Но пусть таковые противники поста читаютъ исторію подвижниковъ, которая съ ясностью свидѣтельствуетъ о долголѣтней ихъ жизни. Пусть они укажутъ: какой послушный Церкви подвижникъ поста умеръ рано и отъ поста? Нѣтъ; они не найдутъ такихъ примѣровъ. Но нынѣ вѣдь не вѣрятъ примѣрамъ древности; нынѣ во всѣ классы общества пустила свои корна, чаще по наслышкѣ, такъ называемая, историческая критика: «мы древнимъ примѣрамъ, сохраненнымъ вашими Четьи-Минеями, не вѣримъ», кричатъ защитники нынѣшняго ученія міра; – «мы держимся правила: имѣешь потребности, а потому насыщай ихъ.... Не бойся насыщать ихъ, но даже пріумножай». – «Покажите намъ», – кричатъ тѣже противники поста, – «новыхъ современныхъ намъ подвижниковъ поста». Конечно, подвижники эти есть и нынѣ, но ихъ указать трудно: они не трубятъ передъ собою, они подвизаются въ тайнѣ; однако и мы не безгласны. Кто не знаетъ въ Бозѣ почившаго святителя Московскаго Филарета? Кто не знаетъ, что его жизнь была непрерывнымъ подвигомъ поста и воздержанія? И кто не знаетъ, что жизнь эта продлилась за предѣлы, указанные псалмопѣвцемъ: аще же въ силахъ – осмьдесятъ лѣтъ, множаѣ ихъ трудъ и болѣзнь. Святитель Филаретъ достигъ 86 лѣтняго возраста, сохранивши полную ясность сознанія и бодрость силъ: въ день кончины онъ совершалъ Божественную литургію. Не подвигъ-ли поста далъ ему сію долтолѣтнюю жизнь? И такой подвижникъ поста – не единственный примѣръ. Но если такіе примѣры мало убѣдительны, то пусть посмотрятъ на эти милліоны простыхъ русскихъ людей, называемыхъ крестьянами. Пусть спросятъ ихъ, часто-ли они ѣдятъ мясную пищу? И что же? Слабѣютъ ли отъ этого ихъ силы? Слабѣе ли по крайней мѣрѣ они тѣхъ, которые имѣютъ и роскошный и питательный столъ? И гдѣ можно встрѣтить болѣе примѣровъ долголѣтія, какъ не въ средѣ этихъ, можетъ быть и невольныхъ, подвижниковъ поста?
Послушаемъ еще, что говоритъ одинъ неправославный писатель: «моя мать не давала мнѣ ѣсть мяса до тѣхъ поръ, пока судьба не бросила меня въ училищную жизнь.... До 12 лѣтъ я питался только хлѣбомъ, молокомъ, овощами и плодами. Здоровье мое отъ этого не сдѣлалось слабѣе, тѣлесное развитіе не замедлилось, и, можетъ быть, этой-то пищѣ и обязанъ я былъ чистотою чертъ физіономіи, воспріимчивостью и ясною кротостью нрава».
«Взгляните, – говорятъ еще противники поста, – развѣ вы не видите, что отъ поста здоровые люди заболѣваютъ?» Можетъ быть; но что причиною тому? Взятъ во вниманіе поводъ, а причина опущена изъ вида; причина болѣзни при началѣ поста – наше непослушаніе. Три недѣли св. Церковь напоминаетъ намъ о постѣ, а мы увеличиваемъ число увеселеній; св. Церковь воспрещаетъ употребленіе мясной пищи, да не съ отягощеннымъ чревомъ приступимъ къ подвигу поста, а мы съ жадностью принимаемся за отягощеніе его; св. Церковь ознаменовываетъ приготовленіе къ посту напоминаніемъ о страшномъ судѣ, а мы именуемъ это приготовительное время такъ, что оно самымъ именемъ напоминаетъ о назначеніи его для наслажденія тѣлеснаго. Безъ сомнѣнія, послѣ всего этого постъ является вреднымъ и даже неумѣстнымъ, ибо ему должно предшествовать приготовленіе.
Убоимся льстивыхъ рѣчей христіанъ только по имени и послѣдуемъ въ вѣрѣ за апостоломъ: нынѣ ближайшее намъ спасеніе, нощь убо прейде, а день приближися. Будемъ послушными сынами Церкви, послѣдуемъ ея призыву: поприще добродѣтелей отверзеся, хотящіе страдальчествовати внидите, препоясавшеся добрымъ поста подвигомъ; и воспріемше всеоружіе креста, врагу сопротивимся, яко стѣну нерушимую имуще вѣру, и яко щитъ молитву и шлемъ милостыню, вмѣсто меча постъ, иже отсѣкаетъ отъ сердиа всю злобу. Творяй сіе, истинный пріиметъ вѣнецъ отъ всецаря Христа въ день судный.
«Костромскія Епархіальныя Вѣдомости». 1887. № 5. Ч. Неофф. С. 101-107.
