Протоіерей Стефанъ Масловскій – Слово въ великій Пятокъ на вечерни.
И будетъ въ день онъ, не будетъ свѣтъ, но зима и мразъ: и будетъ день единъ, и день той будетъ знаемъ Господеви, и не день и нощь, и при вечерѣ будетъ свѣтъ... И будетъ въ день онъ ужасъ Господень велій (Захар. 14, 6. 7. 13).
Такъ нѣкогда говорилъ одинъ изъ ветхозавѣтныхъ Пророковъ – Захарія! Странными чертами изображается у Пророка Божія издалека созерцаемый имъ день. День этотъ знаемъ будетъ Господеви, онъ будетъ и не день и не нощь; въ день оный не будетъ свѣта, и однакожъ при вечерѣ его будетъ свѣтъ. И будетъ въ день тотъ ужасъ Господень великій. Какой же именно это день въ будущемъ созерцалъ Божій Пророкъ? По совершаемымъ нынѣ святою Церковію воспоминательно событіямъ, по ея тайнодѣйствіямъ, вы, слушатели христіане, думаю легко узнаете этотъ день пророкованный. День сей опредѣленъ былъ еще въ предвѣчномъ Совѣтѣ Пресвятой Троицы, онъ предуказанъ былъ согрѣшившему Адаму еще въ раю сладости, и съ тѣхъ поръ онъ сталъ для рода человѣческаго предметомъ самыхъ отрадныхъ и самыхъ томительныхъ надеждъ. Все ветхозавѣтное домостроительство спасенія имѣло своею цѣлію раскрыть для избранныхъ Божіихъ самый духъ и характеръ той тайны, которая имѣла совершиться и въ свое время совершилась въ пророкованный день. Этотъ день желали видѣть, до него дожить многіе пророки, цари и праведники ветхозавѣтные, и не видѣша его (Мѳ. 13, 17). Въ тайну сего дня желали проникнуть не земнородные только, но даже и Ангелы. Ибо въ этотъ день должна была рѣшиться судьба не человѣчества только, но и цѣлаго міра.
Что же именно произошло въ пророкованный день, нами нынѣ воспоминаемый? Что же мы духомъ, мыслію, чувствомъ своимъ созерцали въ тайнодѣйствіяхъ св. Церкви, въ воспоминаемыхъ ею нынѣ событіяхъ, нѣкогда совершившихся? Вотъ конецъ сегодня образно преднаписанъ предъ нашими очами; мы стоимъ предъ изображеніемъ распятаго и умершаго Господа нашего Iисуса Христа. Не поучительно ли будетъ для насъ въ настоящія таинственныя минуты перенестись мыслію своею къ тѣмъ страшнымъ, а вмѣстѣ и вожделѣннымъ событіямъ настоящаго воспоминательнаго дня?...
Великій часъ глубочайшаго униженія, на который и пришелъ Единородный Сынъ Божій на землю и къ которому вся земная жизнь Его была только ступенями, наконецъ приблизился. Агнецъ Божій, послѣ тайной вечери идетъ съ учениками своими въ садъ Геѳсиманскій, чтобы тамъ встрѣтить оный часъ. Душа Моя скорбитъ смертельно, говорилъ Онъ своимъ ученикамъ въ саду Геѳсиманскомъ, и молился Отцу Своему небесному такою сильною и глубокою, хотя и не многословною, молитвою, что даже кровавый потъ капалъ съ Его чистѣйшаго чела и лица. Не робость предъ наступающими для Него страданіями и смертію и не слабость была причиною невыразимой туги и скорби душевной у Спасителя; нѣтъ, – это было нѣчто смертельнѣе самой смерти, – это было преклоненіе Богочеловѣкомъ главы, чтобы принять и перенести ударъ, до котораго довело Его нечестіе и безбожіе человѣческое, – это было чувство настолько же горькое, насколько ядовита и ужасна была сила зла во вселенной, сдѣлавшая необходимою такую безпредѣльную жертву. Предъ Агнцемъ Божіимъ въ саду Геѳсиманскомъ, вдругъ, мгновенно предстала лицомъ къ лицу необъяснимой громадой вся тяжесть людскихъ грѣховъ и беззаконій – прошедшихъ и настоящихъ и будущихъ, предстала вся отвѣтственность предъ неумытною, безконечною правдою Божіею за всѣ эти грѣхи и беззаконія, добровольно Имъ подъятая на свои ранена, – предсталъ предъ взоромъ Его весь безпредѣльный позоръ и уничиженіе, Его ожидающія, – всѣ невыразимыя страданія, какія приготовала для Него злоба и ненависть людская. Дивно ли, что отъ представленія всего этого душа Спасителя прискорбна была даже до смерти? – Но вотъ наступилъ и самый часъ уничиженія. Пока Іисусъ Христосъ молился въ саду Геѳсиманскомъ, злоба враговъ Его не дремала и дѣлала всевозможныя приготовленія, чтобы какъ-нибудь не ускользнула изъ ихъ рукъ обреченная Святѣйшая Жертва. По знаку, данному членамъ Синедріона іудейскаго предателемъ – ученикомъ Христовымъ, вооруженная толпа взяла Агнца Божія и связавши Его, въ защиту Котораго, если бы только Онъ захотѣлъ, могли бы явиться съ неба болѣе 12 легіоновъ Ангеловъ, – повлекла въ Іерусалимъ на судъ и осужденіе къ первосвященникамъ іудейскимъ. И какой это былъ судъ! Во что бы то ни стало, одинъ первосвященникъ – Анна старался придумать какое-нибудь обвиненіе въ тайномъ возмущеніи и противозаконномъ ученіи Божественнаго Учителя. Здѣсь-тο въ первый разъ нанесенъ былъ презрѣннымъ рабомъ первый постыдный ударъ въ священную Ланиту Спасителя, на лицо Котораго съ удивленіемъ и благоговѣніемъ взирали и взираютъ самые Ангелы. Но обида была перенесена съ величайшею кротостію. На судѣ предъ другимъ первосвященникомъ – Каіафою стали взводить на Невиннѣйшаго обвиненія въ отступленіи отъ вѣры и въ публичномъ развращеніи нравовъ, отыскивая отвсюду лжесвидѣтелей на Іисуса, чтобы только предать Его смерти. Но никакая клевета не удавалась. Безгрѣшный и Чистѣйшій только слушалъ въ молчаніи, когда свидѣтели давали показанія. Предсѣдатель нечестиваго собранія отъ страха и бѣшенства выходилъ изъ себя и наконецъ съ безстыдствомъ безумія именемъ Бога живаго потребовалъ отъ Іисуса отвѣта, кто Онъ – Христосъ ли, Сынъ Божій? – Всегда поставлявшій славу и честь Отца Небеснаго выше всего, Единородный Сынъ Божій не могъ долѣе сохранять молчанія, и торжественно отвѣтилъ: «Точно, это Я. И вы узрите Сына человѣческаго сидящаго одеснуло силы и грядущаго на облакахъ небесныхъ». Въ притворномъ ужасѣ отъ такихъ словъ, будто богохульныхъ, первосвященникъ потребовалъ немедленнаго осужденія Іисуса. Невинный Агнецъ Божій признанъ былъ достойнымъ смерти и до слѣдующаго утра, до окончательнаго разбирательства полнымъ Синедріономъ, отданъ былъ подъ стражу слугамъ первосвященннческимъ, которые и повлекли Божественнаго Страдальца чрезъ дворъ архіереевъ до мѣста стражи. Здѣсь Спасителя ожидало все, что могла придумать невѣжественная религіозная ненависть, грубость, звѣрская злоба, жестокость раба, поощряемая всеобщимъ презрѣніемъ къ Страдальцу. Здѣсь слуги первосвященническіе плевали въ лицо Спасителю, сѣкли Его розгами, били, наносили заушенія, въ бѣшеной ненависти затѣвали злобныя игры – завязывая Іисусу глаза и, учащая удары, съ возмутительною дерзостію повторяли: «прорцы намъ Христосъ, кто ударилъ Тебя?» Когда такъ издѣвались надъ Іисусомъ слуги ппервосвященническіе, одинъ изъ ближайшихъ учениковъ Его, который еще такъ недавно клялся душу свою положить за возлюбленнаго Учителя своего, а теперь пришелъ въ дворъ архіереовъ видѣти кончину такого ужаснаго событія, только что развивающагося, этотъ ученикъ – Ап. Петръ съ клятвою трижды отрекается отъ Него. Такъ или иначе, поругаемый теперь Іисусъ, незадолго предъ симъ предсказавшій Апостолу Петру о его отреченіи, съ кроткимъ упрекомъ взглянулъ на Апостола. Нѣмой, но краснорѣчивѣе всякаго слова взоръ Божественнаго Страдальца какъ стрѣла, проникъ въ сердце Петрово, и онъ понялъ этотъ взглядъ Учителя своего, – поспѣшилъ уйти со двора архіереова и – плакася горько.
Съ наступленіемъ утра настоящаго вѣчно-достопамятнаго дня, нечестивое сборище судей Христовыхъ снова сошлось. Не смотря на всю ненависть, на все отвращеніе, какими пылали сердца этихъ судей къ лицу стоящей предъ ними безпредѣльной благости, нелегка была для нихъ задача уничтожить эту высочайшую личность. Имъ нужно было вымышленное богохульство Іисусово обратить въ вымышленное государственное преступленіе и вотъ нечестивые судьи іудейскіе предаютъ Спасителя Понтійскому Пилату Игемону, чтобы онъ своею властію утвердилъ состоявшееся у нихъ опредѣленіе и удовлетворилъ ихъ жажду смерти Іисусовой.
По-видимому, въ преторіи Пилата начался иной судъ надъ Спасителемъ. По-видимому, Пилатъ расположенъ былъ въ пользу подсудимаго и старался объ Его освобожденіи, прилагалъ всѣ силы и всю смѣлость, которыя могли еще отыскаться въ его гордой преступной и вмѣстѣ робкой душѣ. Три раза Іудеи обвиняли предъ нимъ Іисуса и три раза Пилатъ старался оправдать Его. Всѣ попытки Пилата къ оправданію Іисуса только больше и больше разжигали злобу враговъ Его, только сильнѣе раздували ея пламя. Чтобы избавиться отъ непріятнаго дѣла, Пилатъ посылалъ – было Іисуса къ Іроду, гдѣ только насмѣялись надъ Божественнымъ Страдальцемъ и снова препроводили Его къ нему – Пилату. Наконецъ Пилатъ хотѣлъ удовлетворить ненависти Іудеевъ противъ Христа, предавъ Его публичному бичеванію и осмѣянію, съ тѣмъ, чтобы послѣ отпустить Его на свободу. Чье не содрогнется сердце при одномъ представленіи всей возмутительной жестокости, которую безсердечные стражники Іудейскіе выказали при бичеваніи Спасителя! Вся церемонія насмѣшливаго коронованья, облаченія и принесенія поздравленій Царю была ими совершена. На главу Іисуса возложили вѣнокъ изъ колючихъ терновъ, въ св. руки вмѣсто скиптра вложили камышовую трость; съ истерзанныхъ, окровавленныхъ плечъ сорвали Его одежду, и одѣли въ багряницу, и затѣмъ каждый, ради насмѣшки, кланялся Ему, стоя на колѣняхъ; каждый плевалъ на Него своимъ нечистымъ ртомъ; каждый наносилъ Ему удары по головѣ тростниковымъ скиптромъ, каждый проходилъ предъ Нимъ съ насмѣшливымъ привѣтствіемъ: «радуйся, Царь Іудейскій!» О, сколь неизреченное долготерпѣніе явилъ при этомъ Господь нашъ! И – почіешь ли Ты, Божественный Крестоносецъ, хотя на одно мгновеніе отъ ига, которое только непрестанно возрастаетъ и возрастаетъ на раменахъ Твоихъ? Нѣтъ! Еще много всякой горечи и страданій осталось въ той чаши, которую Самъ Онъ благоволилъ изъ рукъ правды Божіей выпить до самаго дна за родъ человѣческій... Христа поруганнаго, въ мученическомъ видѣ, съ кровавыми пятнами на вѣнкѣ, съ знаками ударовъ на всемъ тѣлѣ Пилатъ показалъ снова толпѣ, съ словами: «се Человѣкъ!», – думая разжалобить обезумѣвшихъ отъ ярости. Но толпа только больше мятется и раздражается. Освободите лучше разбойника! кричитъ она въ безуміи и самозабвеніи. Три часа злобно ревѣла ожесточенная толпа враговъ Іисусовыхъ въ ожиданіи рѣшенія отъ Пилата. Наконецъ стала грозить самому ему. Если ты отпустишь Іисуса, кричали священники, ты – недругъ Кесаря. Затрепеталъ при этомъ Пилатъ и осудилъ Іисуса на распятіе. И повели Спасителя на Голгоѳу, чтобы тамъ, внѣ стѣнъ св. града, во исполненіе пророчествъ и преобразованій, заклать отъ вѣчности уготованнаго Агнца Божія.
Что было на Голгоѳѣ, того не въ силахъ изобразить никакое слово человѣческое; на событія голгоѳскія съ ужасомъ смотрѣла вся вселенная, солнце померкло, земля поколебалась подъ тяжестію Креста Христова. Здѣсь, на Голгоѳѣ, чистѣйшая непорочность вытерпѣла всѣ мученія и внутреннія и внѣшнія, тягчайшія и поноснѣйшія, и вытерпѣла вмѣсто награды за содѣланныя благодѣянія; здѣсь страдалъ Всесвятый отъ пребеззаконныхъ, Творецъ отъ твари, страдалъ для славы Божіей, и въ тоже время былъ оставленъ не только всѣми самыми приближенными на землѣ, но и Самимъ Отцемъ Своимъ небеснымъ. Можно ли же измѣрить всю бездну страданій Спасителя? Наконецъ крестныя страданія сокрушили, по слову пророческому, вся кости Его (Псал. 38, 13). Казалось, въ событіяхъ голгоѳскихъ зло и неправда побѣдили добро и святость; сокрушенъ былъ Праведникъ отъ лица нечестивыхъ. Но довѣчная премудрость Божія, въ самомъ торжествѣ враговъ Христовыхъ на Голгоѳѣ, достигала цѣлей неизреченной любви къ падшему роду человѣческому. Когда насталъ для голгоѳскаго Страдальца послѣдній, ожидаемый часъ, и когда Онъ, имѣющій область положити душу Свою о Себѣ и паки пріяти ю (Іоан. 10, 18), послѣ многознаненательнѣйшаго слова «соверашшася» веліимъ гласомъ возопилъ: Отче! Въ руцѣ Твои предаю духъ Мой (Лук. 23, 46), и когда все дѣло взятаго Имъ на Себя искупленія кончено было: застоналъ тогда самый адъ, дотолѣ «всесмѣхливый», по выраженію пѣсни церковной (стихир. на вечерн. пятка). Отселѣ началось воцареніе Распятаго, облеченіе въ лѣпоту, препоясаніе силою и утвержденіе Имъ вселенной, да неподвижится она (Псал. 92, 1). Тако подобаше пострадати Христу и внити въ славу свою, славу, которую Онъ имѣлъ прежде, нежели міръ бысть!
Вотъ, слушатели христіане, путь, которымъ прошелъ въ воспоминаемый нынѣ день Божественный Страдалецъ отъ Геѳсиманіи до Іерусалима и изъ Іерусалима до Голгоѳы! Мы видѣли, какъ болѣзненъ былъ этотъ путь для Крестоносца. Быть можетъ, сопровождая Іисуса воспомипательно по этому пути, наши сердца не разъ проникались негодованіемъ на виновниковъ страданій и смерти Христовой и увѣряли самихъ себя, что мы такъ неблагодарно, такъ жестоко не поступили бы съ Высочайшимъ Благодѣтелемъ человѣчества, Достоуважаемое чувствованіе! Но не забудемъ, слушатель благочестивый, что и наши съ тобою грѣхи, вмѣстѣ съ грѣхами всѣхъ людей, тоже подлили свою долю горечи въ чашу неизмѣримыхъ страданій Христовыхъ. А что еще ужаснѣе, не распинаемъ ли второе Христа? Хотя Христосъ, возставъ отъ мертвыхъ, ктому уже не умираетъ человѣческою природою, возсѣдающею теперь одесную славы Отца небеснаго, но не осуждаемъ-ли мы Его, какъ таинственную Главу Церкви Благодатной? Не бываемъ-ли мы иногда если не въ числѣ судей, то обвинителей либо свидѣтелей противу Христа и Его Церкви святой? Не пріобщаемся-ли къ толпѣ народа, нѣкогда злобно кричавшаго: «распни, распни Его»? Можетъ быть, ты, слушатель благочестивый, ужасаешься сего; но, о если бы распятіе Спасителя было дѣломъ только Іуды, изолгавшихся первосвященниковъ іудейскихъ, Пилата и невѣжественной толпы іудейскаго народа, – а не могло повторяться и теперь! Если для кого Христова благодать со всѣми Тайнами, дѣйствуемыми въ Церкви Христовой, Которой и врата адова не одолѣютъ, потеряла свою силу и необходимость, и онъ стремится жить только по мудрованію стихійнаго разума, крестное дѣло спасенія считающаго соблазномъ и даже глупостію: то не предатель ли Христовъ такой человѣкъ? Не судья-ли онъ беззаконный? И чѣмъ лучше онъ распинателей, глумившихся надъ Висѣвшимъ на крестѣ Сыномъ Божіимъ?
Слушатели христіане! Пусть совѣсть каждаго въ настоящія глубокознаменательныя минуты безпристрастно скажетъ, всегда-ли онъ готовъ идти за своимъ Спасителемъ тѣмъ же путемъ, какимъ и Онъ шелъ нѣкогда къ славѣ Отчей? Ибо для насъ нѣтъ другаго пути къ прославленію и соцарствованію со Христомъ, какъ путь сораспятія съ Нимъ (Римл. 6, 6). Иже Христовы, плоть свою распяща со страстьми и похотьми (Гал. 6, 14; 5, 24). Аще кто хощетъ быти Мой ученикъ, Мнѣ да послѣдствуетъ, сказалъ Спаситель. Если у премудрости Божіей не нашлось инаго средства ко спасенію, по крайней мѣрѣ лучшаго, кромѣ крестной смерти Единороднаго Сына Божія: то могутъ-ли быть дѣйственными, непроникнутыя духомъ Христовымъ средства, на которыя такъ изыскателенъ гордый умъ человѣческій для доставленія человѣку блага и счастія? –
Если, стоя у подножія Креста Христова, чья-либо совѣсть и сердце безпристрастно ощутятъ въ себѣ много грѣховнаго, много дѣлъ нравственно грязныхъ, которымъ мѣсто свойственное лишь во дворахъ Каіафовыхъ, либо въ преторіи Пилатовой или въ средѣ бѣснующейся толпы іудейскаго народа: то развѣ уже нѣтъ на пройденномъ крестномъ пути Христовомъ или около него такого уголка, куда бы намъ съ своею смущенною совѣстію можно было укрыться за помилованіемъ и спасеніемъ? Вотъ одинъ изъ распятыхъ со Христомъ разбойниковъ, проведшій всю жизнь во злѣ, за свою крѣпкую вѣру во Христа, Сына Божія, во единомъ часѣ удостоивается первымъ войти въ отверстое Христомъ царство небесное: малъ ли этотъ примѣръ для подражанія многимъ и многимъ? А вотъ на другомъ мѣстѣ крестнаго Христова пути Апостолъ Петръ, горько оплакивающій свое отреченіе отъ возлюбленнаго Учителя: развѣ не могутъ многіе и многіе изъ насъ поучиться и у него истинному покаянію? О, если бы наши предательства и отречепія отъ Христа, наши преступленія Его святыхъ заповѣдей чаще возбуждали въ насъ живое сознаніе своей виновности, подобное тому, какимъ было переполнено сердце Петрово отъ кроткаго взора на него Христа поругаемаго во дворѣ первосвященническомъ; – тогда и мы близки были бы къ царствію Христову, невидимо устрояемому въ сердцахъ человѣческихъ благодатію Христовою.
Христе Спасителю нашъ, нынѣ распятый за насъ на Крестѣ! Молимъ Тя; воззри на насъ съ высоты спасительнаго Креста Твоего хотя, малою долею того любвеобильнаго взора, который нѣкогда устремленъ былъ Тобою на отрекшагося Апостола! Да воспламеняетъ этотъ благодатный взоръ Твой хладныя сердца и чувства наши истиннымъ покаяніемъ, дабы намъ болѣе и болѣе не работать грѣху и міру, а Тебѣ, Истинному Спасителю нашему. Аминь.
Протоіерей Ст. Масловскій.
«Пензенскія Епархіальныя Вѣдомости». 1877. № 8. Ч. Неофф. С. 1-12.
Объ авторѣ. Каѳедральный Пензенскій протоіерей Стефанъ Васильевичъ Масловскій. По окончаніи курса въ Казанской духовной академіи съ степенью магистра, былъ опредѣленъ преподавателемъ въ родную ему семинарію 30 іюля 1865 г. онъ, уже въ санѣ священника при Пензенскомъ соборѣ, утвержденъ въ должности ректора Пензенскаго духовнаго училища, съ оставленіемъ на профессорской должности. Въ январѣ 1870 г. онъ оставиль службу при духовной семинаріи, а въ 1873 году и смотрительскую должность при училищѣ, бывъ перемѣщенъ, согласно прошенію, священникомъ Духовской церкви и опредѣленъ законоучителемъ Пензенской мужской прогимназіи (буд. 2-й гимназіи). Въ 1875 г. въ общемъ собраніи наставниковъ семиріи избранъ былъ ректоромъ, семинаріи, въ каковой должности и оставался до 1887 г., когда, по оставленіи должности ректора, былъ опредѣленъ (26 ноября) каѳедральнымъ протоіереемъ и и членомъ духовной Консисторіи (18 марта 1888 г.). Одновременно съ перечисленными главными должностями занималъ многія постороннія должности: эконома семинаріи, секретаря Правленія семинаріи, помощника инспектора, инснектора, цензора проповѣдей, произносимыхъ въ каѳедральномъ соборѣ, цензора Епархіальныхъ вѣдомостей, предсѣдателя Епархіальнаго Училищнаго Совѣта и Иннокентіевскаго Просвѣтительнаго Братства. Послѣднія четыре должности онъ занималъ до самой своей смерти. Имѣлъ ордена св. Анны 2-й ст.., св. Владиміра 4-й ст. и 3-й ст. Награжденъ наперснымъ крестомъ, отъ Св. Синода выдаваемымъ (1876 г.). Послѣднею его наградою (1891 г.) была палица. Скончался 21-го ноября 1891 г., въ день Введенія во храмъ Пресвятыя Богородицы. Того дня въ послѣдній разъ отслужилъ утреню и литургію въ каѳедральномъ соборѣ, днемъ занимался дѣлами. Никакихъ признаковъ приближающейся и наступающей смерти замѣтно не было. Въ началѣ вечера онъ также чувствовалъ себя хорошо и весело разговаривалъ съ гостями, потомъ направлялся опять къ занятіямъ въ свой кабинетъ и здѣсь, почувствовавъ себя дурно, съ помощію супруги и дочери присѣлъ на кресла и едва успѣлъ осѣнить себя крестнымъ знаменіемъ изпроизнести слова: «Господи, въ руцѣ...» и испустилъ духъ. Погребенъ въ въ притворѣ нижяго каѳедральнаго собора, съ сѣверной тороны. Некрологъ въ «Пенз. Еп. Вѣд.». 1891. № 23. Ч. Неофф. С. 806-813.