Проф. Иванъ Игнатьевичъ Малышевскій – Святый Тимоѳей чтецъ.
Тимоѳей былъ сынъ сельскаго священника. Отецъ его Поликопсъ священствовалъ въ селеніи Пиринейскомъ близъ г. Антиноя въ Ѳиваидѣ въ послѣднія десятилѣтія III и начала IV в. Воспитанный благочестивымъ отцомъ, Тимоѳей съ первыхъ годовъ юности служилъ при отцѣ въ званіи чтеца. Чтеніе священныхъ книгъ составляло значительную часть богослуженія у древнихъ христіанъ. Чтецы, читавшіе внятно, разумно, благоговѣйно, были въ уваженіи у христіанъ. Такимъ чтецомъ былъ Тимоѳей. Читалъ онъ св. книги и ежедневно дома; но съ особеннымъ одушевленіемъ читалъ въ церковныхъ собраніяхъ въ дни субботніе и воскресные. То были для него дни радости. Другою обязанностію своего званія, какъ чтеца, Тимоѳей считалъ списываніе свящ. книгъ. Тогда и были книги только писанныя и пріобрѣтались не легко. Трудъ списыванія брали на себя добрые чтецы церковные, какъ то обыкновеннѣе всего бывало и въ древней Руси. Для Тимоѳея списываніе свящ. книгъ было не только обязанностію, но и любимымъ занятіемъ. Списанныя имъ книги онъ называлъ своими дѣтьми, своимъ дорогимъ сокровищемъ, которымъ дѣлился и съ христіанами своей церковной общины.
Въ древнія времена христіанства, лица, носвящавшія себя на служеніе Церкви, если не обрекали себя на жизнь безбрачную, то не откладывали брака на долго. Молодой Тимоѳей женился на 17-лѣтней дѣвицѣ Маврѣ изъ зажиточной семьи, такъ что брачное торжество совершилось съ довольно богатою, позволительною для такого случая, обстановкою; молодая невѣста вѣнчалась въ дорогихъ одеждахъ и украшеніяхъ и принесла въ домъ мужа цѣнную утварь въ серебрѣ и золотѣ. Но высшею радостію Тимоѳея была любовь и христіанская благовоспитанность молодой жены, способной сочувствовать его нравственному настроенію. И она любила читать свящ. книги, знала ихъ на столько, что могла наизусть приводить прекрасныя изреченія ихъ. Она уважала званіе мужа и сочувствовала тому одушевленію, съ какимъ читалъ онъ св. книги въ дни субботніе и воскресные въ церкви. Счастливо зажили молодые супруги въ своемъ домѣ: но прошло не болѣе 20 дней ихъ супружества, какъ настало для нихъ страшное испытаніе.
Правитель Ѳиваиды Арріанъ получилъ указъ Діоклитіана о преслѣдованіи христіанъ. Указомъ требовалось, въ частности, вымогать отъ христіанъ священныя книги для сожженія ихъ. Понятно, почему однимъ изъ первыхъ позванъ былъ къ допросу Тимоѳей. Его отца Поликопса не тронули. Но взяли Тимоѳея, какъ извѣстнаго списывателя, хранителя и распространителя свящ. книгъ. Узнали также, что доблестный чтецъ, примѣчая признаки колебанія и малодушія между христіанами отъ страха мученіи, громко высказывался противъ указа о гоненіи въ обличеніе однимъ, въ ободреніе другимъ.
На судѣ, который, по обычаю, совершался публично, въ присутствіи большой толпы и при устрашающей обстановкѣ орудій и исполнителей пытокъ, Арріанъ началъ обычнымъ допросомъ: «кто ты и какого званія?» Тимоѳей: я христіанинъ и акагностъ (чтецъ) Церкви Божіей. Арріанъ: ты одинъ не слышалъ повелѣнія о томъ, что всякій, кто не принесетъ жертвы богамъ, погибнетъ злою смертію? Тимоѳей: духъ Іисуса Христа во мнѣ обитаетъ, и я не принесу такой жертвы. Арріанъ: не видишь этихъ орудій пытки? Тимоѳей: и ты не видишь ангеловъ Божіихъ, укрѣпляющихъ меня. Арріанъ: отдай твои книги, я долженъ сжечь ихъ. Тимоѳей: безумецъ! кто когда-либо предастъ своихъ дѣтей на смерть? Понимаешь ли ты, что книги, мною писанныя, – это мои дѣти. Когда я читаю ихъ о Господѣ, мнѣ соприсутствуютъ ангелы Божіи... Въ порывѣ раздраженія Арріанъ приказалъ подвергнуть Тимоѳея жестокимъ пыткамъ, отъ которыхъ онъ тотчасъ потерялъ зрѣніе. Но страдалецъ остался непоколебимъ. Свѣдавъ, что Тимоѳей недавно женатъ, Арріанъ вздумалъ подѣйствовать на него чрезъ молодую жену. Допущенная къ мужу, Мавра не въ угоду Арріану, а въ ужасѣ отъ страдальческаго вида мужа, умоляла его хоть на время покориться волѣ игемона. Болезненно отозвалась эта мольба въ сердцѣ Тимоѳея, заподозрившаго жену въ малодушіи и угодливости Арріану. «Гдѣ отецъ мой, пресвитеръ Поликопсъ?» отозвался страдалецъ. Поликопсъ, стоявшій не поодаль въ народѣ, забывая страхъ, подошелъ къ сыну и спросилъ: «чего желаешь, блаженный сынъ мой?» Тимоѳей: закрой лице мое какимъ-либо рубищемъ, чтобы я не слышалъ и не чувствовалъ близости жены. Съ нѣжнымъ упрекомъ отозвалась на это Мавра, и Тимоѳей понялъ, что въ ней цѣла и любовь ко Христу и любовь къ мужу. Глубоко трогательны были слова взаимнаго участія, соболѣзнованія и утѣшенія, которыми обмѣнивались теперь супруги. Они рѣшились пострадать вмѣстѣ. Послѣдній страхъ Мавры исчезъ, когда Тимоѳей за себя и за нее произнесъ молитву, закончивъ ее такъ: «Господи Боже! совокупивый насъ въ супружество, содѣлай насъ нераздѣльными и въ семъ подвигѣ. Дай намъ мужественно претерпѣть муки и смерть, чтобы не возмогли нечестивые разрушить то согласіе нашихъ душъ, какое имѣемъ мы о Христѣ Господѣ нашемъ, съ Нимъ же Тебѣ Отцу и Св. Духу да будетъ слава во вѣки, аминь!» Явясь къ Арріану, Мавра безстрашно обличила его нечестіе и лютость, заявляя о своемъ единодушіи съ мужемъ въ вѣрѣ и любви ко Христу и о своей готовности пострадать съ мужемъ. Напрасны были новыя обѣщанія и угрозы Арріана, за которыми слѣдовали и жестокія муки. Видѣлъ эти муки и пресвитеръ Поликопсъ. Когда Маврѣ отсѣчены были пальцы на рукахъ, Поликопсъ подошелъ къ ней и тихо спросилъ: «какъ, дочь моя, вытерпѣла ты это отсѣченіе?» Мавра: какъ смотришь ты, отецъ, на отсѣченіе въ саду порослей отъ древесныхъ корней, такъ я смотрѣла на отсѣченіе моихъ перстовъ и не чувствовала боли. – Между зрителями слышались голоса сожалѣнія о страдалицѣ и даже ропота на лютость мучителя. Но Мавра просила ихъ думать о себѣ, дѣлать свои дѣла въ чистотѣ и кротости, а ее предоставить Богу. Послѣ всего Тимоѳей и Марѳа осуждены на распятіе, какая казнь, призабытая на нѣкоторое время язычниками, вновь участилась въ гоненіе Діоклитіапа. Распяли Тимоѳея и Мавру на двухъ, насупротивъ одна другой устроенныхъ стѣнкахъ, такъ что они были обращены лицомъ другъ къ другу. Нѣсколько дней они оставались живы, обмѣнивались словами и молились вмѣстѣ, утѣшаемые знаменіями благодати Божіей – до послѣдняго часа, когда души ихъ восхищены были ангелами Божіими.
Память св. Тимоѳея и Мавры, чтимая повсюду въ Церкви, – отъ древнихъ временъ, особенно торжественно чтилась въ Константиионолѣ. Здѣсь въ честь ихъ построенъ былъ храмъ въ мѣстности, называемой «Іустиніановы», заключавшій, какъ полагаютъ мощи или часть мощей ихъ. Въ IX в. св. Іосифъ Пѣснопѣвецъ написалъ службу имъ; а о мученической кончинѣ ихъ сложены были греческіе стихи{1}.
Мученичествомъ Тимоѳея и Мавры данъ примѣръ цѣлому ряду другихъ мучениковъ уже въ самомъ городѣ Антиноѣ, гдѣ продолжалъ чинить судъ тотъ же Арріанъ. Здѣсь пострадали знатные христіане Аскалонъ и Леонидъ, затѣмъ еще 37 христіанъ, въ числѣ ихъ и церковный чтецъ Аполлоній, пострадавшій вмѣстѣ съ свирѣльщикомъ Арріана Филимономъ, только теперь и внезапно при видѣ мучениковъ обратившійся въ христіанство. Но еще дивнѣе было обращеніе самого мучителя Арріана, совершившееся на гробахъ Аскалона, Леонида, Аполлонія и Филимона. Торжественно предъ народомъ онъ объявилъ себя христіаниномъ, принялъ крещеніе, освободилъ изъ тюремъ всѣхъ христіанъ, обратилъ въ христіанство и своихъ слугъ. Слухъ объ этомъ дошелъ до Діоклитіана, находившагося тогда въ Никомидіи. Онъ послалъ четырехъ протекторовъ развѣдать обо всемъ и представить ему самого Арріана. На пути Арріанъ успѣлъ обратить въ христіанство и самыхъ протекторовъ. Предъ Діоклитіаномъ Арріанъ и протекторы объявили себя христіанами, за что немедленно присуждены къ смертной казни. Ихъ зашили въ мѣшки съ пескомъ и бросили въ море, откуда слуги Арріана успѣли достать ихъ тѣла и похоронили въ общемъ гробѣ{2}. Такъ закончился первый періодъ ѳиваидскаго мученичества въ гоненіо Діоклитіана, начавшійся подвигомъ Тимоѳея и Мавры.
Поразительно величіе этого подвига ихъ, на который они рѣшились въ самомъ разцвѣтѣ жизни и земнаго счастія. Взаимная любовь, укрѣплявшая ихъ на этотъ подвигъ, одухотворилась любовію ко Христу, давшею имъ предощущать безконечное блаженство общенія съ Нимъ въ мірѣ блаженныхъ духовъ. Но если духовное величіе молодаго чтеца и его жены поражаетъ нашу немощь, то поищемъ въ образѣ ихъ того, что достижимо какъ всякому доброму христіанину, такъ въ частности доброму церковному служителю въ томъ званіи, которое украшено именемъ св. Тимоѳея чтеца. Не можетъ ли, не долженъ ли и въ наши дни церковный чтецъ проникаться тѣмъ благоговѣніемъ и тою любовію къ своему священному дѣлу, какими проникнутъ былъ доблестный Тимоѳей? Онъ говорилъ: «когда я читаю свящ. книги въ церкви, то мнѣ соприсутствуютъ св. ангелы». Безъ сомнѣнія, онъ выражалъ здѣсь ту мысль, какую выражаетъ Церковь, уча, что храмъ есть какъ бы небо, что съ молящимися въ храмѣ присутствуютъ ангелы, присутствуетъ Самъ Господь Своею благодатію. Чтеніе въ храмѣ есть чтеніе предъ лицемъ Господа и св. ангеловъ Его, слышимое Господу и св. ангеламъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ это чтеніе – для всего предстоящаго народа, чающаго въ читаемыхъ священныхъ и церковныхъ книгахъ услышать и молитву, и назиданіе, и утѣшеніе. Не есть ли это дѣло въ высокой степени достойное и священное, требующее благоговѣнія и усердія. Церковный чтецъ не долженъ забывать, что впечатлительность и назидательность чтенія въ немалой мѣрѣ зависитъ и отъ того, на сколько душа самого читающаго участвуетъ въ чтеніи. Можетъ ли быть довольно назидательнымъ чтеніе разсѣянное, небрежное, невнятное, бездушное, похожее на звонъ мѣди и бряцаніе кимвала? Напротивъ чтеніе внятное и разумное, благоговѣйное и одушевленное способно привлекать вниманіе, возбуждать мысль, назидать и услаждать сердце. Такое чтеніе достигается прилежнымъ упражненіемъ, но не иначе, какъ при любви и благоговѣніи къ самымъ священнымъ и церковнымъ книгамъ, выражаемыхъ постояннымъ стремленіемъ уразумѣвать и усвоять душѣ то, что въ нихъ содержится. Въ наши дни церковному чтецу не предстоитъ нести тотъ не легкій трудъ списыванія священныхъ, церковно-богослужебныхъ и учительныхъ книгъ, какой покорно и набожно несли церковные чтецы въ древнее время{3}. Но онъ достойно замѣнитъ этотъ трудъ, если будетъ радѣть объ отличной сохранности этихъ книгъ, о пріумноженіи въ своемъ приходѣ людей, могущихъ читать эти книги, чего онъ достигнетъ, если потрудится обучить ихъ церковному чтенію и возбудитъ любовь въ этому чтенію примѣромъ собственнаго разумнаго и одушевленнаго чтенія ихъ въ церкви. Наконецъ церковному чтецу въ наши дни не недостижимо и то утѣшеніе, какое имѣлъ Тимоѳей въ своей молодой женѣ, которая не только сочувствовала одушевленному чтенію мужа, но и сама знала и любила читать священныя книги.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1887. Т. 3. № 37. С. 64-70.
{*} Память его и жены его Мавры 3-го мая. Подъ этимъ числомъ и сказаніе о нихъ въ Четьи-Минеѣ и въ изд. Acta Sanctorum, гдѣ – и пояснительныя примѣчанія къ нему.
{1} Приведены въ изд. Acta Sanctorum въ концѣ изслѣдованія о житіи и мученичествѣ ихъ.
{2} Память Аскалона и Леонида 20-го мая, Аполлонія, Филимона и Арріана съ дружиною 14-го декабря, подъ какими числами и сказанія о нихъ.
{3} Въ древней Руси, въ договорахъ или завѣщаніяхъ ктиторовъ и благотворителей Церкви, при назначеніи содержанія церковному дьяку или чтецу, встрѣчаются условія, которыми опредѣляется, что онъ долженъ списывать книги для церкви, опредѣляется иногда и то, сколько листовъ онъ долженъ списать въ извѣстные сроки времени.
⸭ ⸭ ⸭
Тропарь, гласъ 4-й:
Дне́сь вѣ́рнiи Тимоɵе́я почти́мъ,/ съ сострада́лицею супру́гою Ма́врою, невѣ́стою Христо́вою,/ си́хъ велича́юще благодерзнове́нное терпѣ́нiе./ Сíи бо распе́ншеся, стопа́мъ Закла́ннаго послѣ́доваша любо́вiю,// и всѣ́хъ грѣхи́ ко Кресту Пригвозди́вшаго.
Кондакъ. гласъ 4-й:
Многообра́зныя я́звы поне́сше,/ и вѣнцы́ отъ Бо́га прiя́вше,/ о на́съ моли́теся ко Го́споду,/ памя́ть всесвяще́нную ва́шу соверша́ющихъ,/ ве́лiй Тимоɵе́е и всепѣ́тая Ма́вро,/ гра́дъ и лю́ди умири́ти.// То́й бо е́сть вѣ́рныхъ утвержде́нiе.
Инъ кондакъ, гласъ 1-й:
Ра́дующися Це́рковь дне́сь, сла́витъ,/ велича́ющи страстоно́сцевъ Христо́выхъ,/ Ма́вру, му́чениковъ утвержде́нiе// и хра́брника, Тимоɵе́я сла́внаго.