Протоіерей Илія Ливанскій – Пустынникъ и Богоматерь. Белобережское преданіе (Стихотвореніе).
Отверзу уста моя, и наполнятся духа, и слово отрыгну Царицѣ Матери, и явлюся свѣтло торжествуя, и воспою радуяся Тоя чудеса (ирм. 1-й п. кан. Пресв. Богор. Одиг.) – Исцѣленіи богатство изливаеши вѣрою поющимъ Тя, Дѣво, и превозносящимъ неизреченное Твое рождество (троп. 8-й п. кан. молеб. ко Пресв. Богор.)
Въ окрестностяхъ Брянскихъ, въ глубокой пустынѣ,
Въ дремучемъ лѣсу, средь болотъ и трясинъ,
Оставившихъ слѣдъ свой угрюмый донынѣ,
Жилъ въ давнее время отшельникъ одинъ.
Не знаемый міромъ, но вѣдомый Богу.
Вдали отъ житейскихъ тревогъ и страстей,
Къ обители Бѣлобережской дорогу
Одну лишь онь зналъ, и для праздничныхъ дней.
Оставивъ свое среди лѣса жилище.
Стремился охотно въ святый Божій храмъ,
Чтобъ Таивъ Христовыхъ, спасительной пищей
Себя подкрѣпить въ умиленіи тамъ.
И съ радостью свѣтлою вновь возвращался
Въ пустыню свою и молитвенно въ ней,
Въ безмолвіи тихомъ, въ постѣ подвизался.
Свободный отъ горя, отъ бѣдъ и скорбей:
Одной лишь по Бозѣ печалью терзаясь
О мірѣ, лежащемъ во злѣ, во грѣхахъ,
Усердно молясь и во пряхъ повергаясь,
Всю душу свою изливалъ онъ въ слезахъ;
И сею молитвой, и сими слезами
Въ общеньи съ своими онъ присными былъ —
И радостью ихъ веселился, скорбями,
Печалью и горемъ ихъ мысленно жилъ..
Онъ старъ уже былъ и ужъ многіе годы
Вдали отъ людей одиноко провелъ,
Спокойно смотря на всѣ жизни невзгоды,
На всѣ прираженія временныхъ золъ,
Лишь только-бъ они ему не затрудняли
Служеніе Богу всегда продолжать,
Лишь только-бъ отрады его не лишали
По праздникамъ въ храмѣ Господнемъ бывать..
Скудна была пища его: онъ питался
Приноснымъ запасомъ ржаныхъ сухарей,
Которыми братски порой подѣлялся
Сосѣдній съ нимъ инокъ; еще овощей
Немного имѣлъ онъ съ того огорода,
Который при келліи былъ у него,
И тѣмъ, что ему подавала природа,
Доволенъ онъ былъ, а еще ничего
Не думалъ искать для себя, пробавляясь
Той пищей, которую Богъ посылалъ,
И скудостью горькой во всемъ не стѣсняясь:
Ея добровольно онъ самъ возжелалъ..
Но вотъ старца Божія разъ посѣтило
Великое горе: онъ весь ослабѣлъ;
Болѣзнь ужъ въ постелю его уложила, —
И много страдалецъ душою скорбѣлъ
О томъ, что не могъ уже такъ онъ молиться,
Какъ раньше молился, что тяжкій недугъ
Ему не давалъ и для Бога трудиться
И тѣмъ еще больше томилъ его духъ..
То было великимъ постомъ. Приближался
Уже Благовѣщенья праздникъ. Больной
О томъ наипаче скорбѣлъ, сокрушался,
Что онъ и во храмъ даже Божій святой
Не можетъ пойти, чтобы тамъ помолиться,
Отрады церковной молитвы вкусить,
Въ восторгѣ священномъ горѣ устремиться
И миръ вожделѣнный въ душѣ водворить.
Скорбѣлъ и о томъ онъ, что даже канона
Владычицѣ міра не въ силахъ прочесть:
Болѣзнь и сему полагала препону,
Отъ коей не могъ онъ ослабы обрѣсть...
А колоколъ праздничный звономъ призывнымъ
Сосѣднюю пустынь уже оглашалъ
И гуломъ немолчнымъ своимъ переливнымъ
До келліи старца лѣсной достигалъ...
И грустно — такъ стало ему, и сильнѣе
Онъ началъ теперь сокрушаться о томъ,
Что онъ, за болѣзнью тяжелой своею,
Лишенъ утѣшенья быть въ храмѣ святомъ
И въ келліи не въ состояньи молиться,
Чего не случалося съ нимъ никогда
Съ тѣхъ поръ, какъ рѣшился онъ здѣсь поселиться
Для мирной молитвы, поста и труда....
И вотъ возжелалъ хоть съ трудомъ, черезъ силу
Тропарь Благовѣщенья старецъ пропѣть.
Запѣлъ... но не могъ продолжать, — не хватило
И это спѣть силъ у него... И скорбѣть
Онъ горше, чѣмъ прежде, сталъ вновь, сокрушаясь,
Что онъ до того ослабѣлъ, изнемогъ,
Что даже и пѣснью единой пытаясь
Почтить Приснодѣву, въ безсильи не смогъ...
И старецъ заплакалъ, и горько рыдалъ онъ,
Не будучи въ силахъ ни пѣть, ни читать..
И такъ на одрѣ безпомощно лежалъ онъ,
Лишь мысль свою силясь горѣ устремлять..
И Матерь скорбящихъ. Владычица міра,
Который весь Ею исполненъ чудесъ,
Призрѣла на нища, убога и сира —
И въ келлію старца явилась съ небесъ.
— Что плачешь, рабъ Божій, о чемъ гы горюешь?
Ему благодатная Дѣва рекла.
О чемъ такъ скорбишь ты, о чемъ ты тоскуешь?
Вѣдь нынѣ всемірную радость дала
Я роду людскому... Зачѣмъ же терзаться?
Зачѣмъ подъ Мой праздникъ грустить, унывать.
Когда надлежитъ ликовать, восторгаться
И Господа Бога за все прославлять?.
— А кто же Ты, Матушка? Трепетнымъ гласомъ
Небесную Гостью болящій спросилъ,
Не могши довѣдать, постигнуть тѣмъ часомъ,
Кто это такъ сладостно съ нимъ говорилъ.
— Къ тебѣ Я пришла, — Богоматерь сказала, —
Помочь недопѣтый тропарь Мой допѣть....
Востань же, пой вмѣстѣ со Мной и нимало
Не бойся, не сѣтуй, — довольно скорбѣть...
Сіе говоря, Приснодѣва склонилась
Къ одру изнемогшаго старца главой..
И трепетно сердце больнаго забилось —
И тотчасъ же сталъ онъ какъ будто иной:
Восчувствовалъ онъ въ себѣ новыя силы.
Забылъ про недавній тяжелый недугъ,
Уже доводившій его до могилы
И горько смущавшій уныніемъ духъ.
И сладостно чудная пѣснь зазвучала
Въ убогой подвижника келліи: съ нимъ
Честнѣйшая всѣхъ Херувимъ воспѣвала
Тропарь свой, поконченный старцемъ больнымъ..
Лишь въ царствѣ небесномъ, у Божья Престола
Безплотныя Силы такъ чудно поютъ...
А намъ, земнороднымъ, поверженнымъ долу.
Несущимъ пришельствія грустнаго трудъ,
Въ лицѣ лишь избранниковъ рѣдкихъ дается
Услышать порой небожителей гласъ,
И памятенъ имъ на всю жизнь остается
Нарочитый тотъ и всерадостный часъ.
Когда, отрѣшась отъ мірокаго волненья,
Они устремляютъ востроженно слухъ
Къ таинственнымъ звукамъ небеснаго пѣнья
И имъ услаждаютъ мятущійся духъ.
И чѣмъ наипаче они ему внемлютъ,
Когда ихъ томятъ искушенія бѣдъ, —
И съ новыми силами трудъ свой подъемлютъ
И съ кроткой покорностью идутъ во слѣдъ
Спасителя міра, сказавшаго вѣрнымъ,
Что въ царствіе Божіе тотъ лишь войдегь.
Кто ищетъ спасенія нелицемѣрно
И крестъ свой за Нимъ неотступно несетъ... —
Оконченъ тропарь — и чудесное пѣнье
Замолкло... Все стало безмолвно кругомъ.
Сокрылось Царицы Небесной видѣнье..
Но старецъ воставшій не могь ужъ о немъ
Забыть никогда: все усладой желанной
Оградные звуки ласкали его
И къ горнему міру влекли постоянно
Изъ многомятежнаго міра сего.
И понялъ подвижникъ, что въ чудномъ видѣньи
Сама Богоматерь явилась ему
И такъ укрѣпила его во мгновенье,
Что точно и не былъ досель ничему
Подверженъ онъ вовсе, ничѣмъ не терзался.
Всегда благодушенъ и радостенъ былъ —
Вполнѣ возрожденнымъ теперь онъ казался,
Съ избыткомъ здоровья и крѣпостью силъ...
И долго, простершись во прахѣ, молился
Онъ Дѣвѣ Пречистой и славилъ Ее
За то, что явленьемъ Ея озарился
И въ ономъ узрѣлъ возрожденье свое.
За то, что Она благодатно призрѣла
На старца безвѣстнаго въ лютой бѣдѣ
И вмѣстѣ съ нимъ пѣснь Благовѣщенья пѣла,
Чего онъ не могъ и представить себѣ...
На — утро повѣдалъ пустынникъ блаженный
О всемъ наканунѣ случившемся съ нимъ
Сосѣднему иноку и умиленно,
Объятый всецѣло восторгомъ живымъ,
Пропѣлъ съ своимъ гостемъ канонъ благодарный
Съ акаѳистомъ Дѣвѣ Пречистой, Святой,
Застуиницѣ міра, звѣздой лучезарной
Ему возсіявшей на стражѣ нощной,
Отведшей его отъ порога могилы,
Подавшей ему утѣшенье имѣть,
Желанныя имъ, обновленныя силы
И благоволившей съ нимъ вмѣстѣ воспѣть
Тропарь свой священный... И скоро повсюду
Въ окрестностяхъ стало извѣстно о томъ,
Какое преславное, дивное чудо
Свершилось въ лѣсу непроходномъ, глухомъ.
И всѣ въ умиленьи прославили Бога
И благословенную Матерь Его,
И въ келліи бѣдной, безвѣстной, убогой
Взыскавшей въ болѣзни раба своего...
Давно уже старецъ, отшельникъ пустыни,
Покоится въ нѣдрахъ холодной земли,
И нѣть ужъ слѣдовъ его келліи нынѣ,
И только въ дремучей дубравѣ, вдали
Отъ торной дороги, виднѣется малый
Пригорокъ, на коемъ стояла она,
Но память подвижника здѣсь не увяла —
Доселѣ она средь народа ясна;
Доселѣ съ молитвеннымъ благоговѣньемъ
Насельники Бѣлобережскіе всѣмъ
Готовы повѣдать о чудномъ явленьи
Владычицы міра, чтобъ высказать тѣмъ,
Что вышнимъ покровомъ Царицы Небесной
И нашъ край Орловскій покрытъ, осѣненъ:
И всѣмъ православнымъ въ немъ много извѣстно
Ея чудотворныхъ издревле иконъ,
И ими, какъ крѣпкой стѣной, охраняетъ
Она съ материнской заботою тѣхъ,
Кто къ Ней. Милосердой, въ скорбяхъ прибѣгаетъ
И ищетъ Ея благодатныхъ утѣхъ...
Спаси же рабы Твоя, Божія Мати.
Отъ бѣдъ, и напастей, и лютыхъ тревогъ,
И даждь намъ съ отрадой всегда уповати,
Что къ намъ чрезъ Тебя будетъ милостивъ Богъ,
Егоже моли. Богородице Дѣво,
Благая Владычице міра, за всѣхъ,
Да дастъ избѣжать своего Онъ намъ гнѣва,
Грядущаго грозно на любящихъ грѣхъ; —
Моли, да направитъ на путь ко спасенью
Своихъ непокорныхъ, преступныхъ рабовъ,
Да дастъ наслаждаться намъ въ горнихъ селеньяхъ
Блаженствомъ чадъ Божьихъ во вѣки вѣковъ.
Законоучитель Орловскаго реальнаго учиища, Свящ. Илія Ливанскій.
С. Старые Дольцы, Тул. г., Бѣлев. уѣзда, 1898 г.
«Орловскія Епархіальныя Вѣдомости». 1899. № 14. Отд. Неофф. С. 544-551.
От Ред.: По разсказу А. Ковалевскаго въ «Душепол. Чтен.» за 1868 г.
