Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Способъ наученія, употребленный воскресшимъ Христомъ (Лук. XXIV, 13-35).
Солнце склонялось къ закату уже въ третій разъ съ того времени, какъ Господь Іисусъ Христосъ испустилъ дыханіе на крестѣ.
И вотъ, двое изъ учениковъ Его идутъ въ селеніе, отстоящее отъ Іерусалима стадій на шестьдесятъ и называемое Эммаусъ. Одинъ изъ нихъ былъ Клеопа, а другой – евангелистъ Лука, у котораго и находимъ объ этомъ повѣствованіе.
Разстояніе между Іерусалимомъ и Эммаусомъ равнялось по нашему верстамъ шести. При ходьбѣ неторопливой его можно было пройти часа въ 2-3, а при самой поспѣшной въ 1 часъ.
Ученики имѣли видъ печальный, но шли не молча, а бесѣдуя и разсуждая. Другіе путники то догоняли ихъ, то шли наравнѣ, то опережали. Посему они не придаютъ важности тому, что отошедши нѣкоторую часть дороги, видятъ, какъ идетъ съ ними Кто-то третій; а это былъ Самъ Господь.
«Но глаза ихъ были удержаны, чтобы имъ Его не узнать» (16).
Сынъ Божій, дѣлающій мракъ покровомъ Своимъ (Псал. 17, 12), могущественнымъ дѣйствіемъ на зрѣніе, наблюденіе, на самый разсудокъ учениковъ произвелъ то, что они не узнали Его. Былъ полный, дневной свѣтъ. Ученики не лишены были извѣстной наблюдательности, благодаря которой они скоро рѣшили, что ихъ Собесѣдникъ – не житель Іерусалима, но одинъ изъ пришедшихъ сюда на праздникъ (18). Во время бесѣды они жадно внимали каждому слову, исходившему изъ устъ Его. Если при всемъ этомъ Господь казался имъ незнакомцемъ (Марк. 16, 12), то – значитъ – ихъ очи таинственной и чудесной силой удержаны были отъ того, чтобы признать въ Явившемся своего возлюбленнаго Учителя.
Нельзя предполагать, что внѣшній видъ Христа былъ теперь иной, чѣмъ прежде: тогда пришлось бы допустить, что въ концѣ явленія, когда ученики узнали Его, видъ Его внезапно сдѣлался прежній, иной, чѣмъ въ началѣ явленія. Наружность Господа въ существенномъ была та же, что и всегда; но иное было зрѣніе учениковъ, иное было дѣйствіе ихъ познающихъ силъ, удерживаемыхъ таинственнымъ вліяніемъ Самого Христа, желавшаго, чтобы сначала Его не узнали. Зачѣмъ это нужно было – сейчасъ увидимъ.
«О чемъ это вы идя разсуждаете, и отъ чего вы печальны?» спросилъ Спутникъ у Луки и Клеопы.
Этимъ вопросомъ Онъ вызвалъ ихъ на то, чтобы излить предъ Нимъ свои души, переполненныя разнообразными чувствами: и благоговѣніемъ къ Іисусу Назарянину, пророку истинно великому (19), и ненавистію къ Его врагамъ, первосвященникамъ и старѣйшинамъ, предавшимъ Его Пилату для смертнаго приговора и распятія (20), и не сбывшимися надеждами на то, что этотъ Іисусъ имѣлъ даровать Израильскому народу избавленіе отъ настоящихъ бѣдствій, освобожденіе отъ враговъ для служенія Богу въ правдѣ и преподобіи (1, 74-75).
«Но – при всемъ этомъ – уже третій день, какъ это произошло», говорили ученики. Въ словахъ о третьемъ днѣ слышится борьба надежды и безнадежности. Третій разъ съ того ужаснаго дня солнце заканчиваетъ свой ежедневный путь. Что же пророчество Іисуса Христа о томъ, что, бывъ убитъ, Онъ въ третій день воскреснетъ? Не счесть ли его несбыточнымъ? Быстрое время похищаетъ послѣднюю надежду. (Къ этимъ тайнымъ мыслямъ учениковъ и относится далѣе слѣдующее но)...
«Впрочемъ (ἀλλά), мы еще не знаемъ, слѣдуетъ ли отчаяваться. Не только Іисусъ Христосъ пророчествовалъ о Своемъ воскресеніи: и нѣкоторыя женщины, бывшія сегодня рано у гроба, разсказывали удивительное (ужасиша ны); они не нашли Его тѣла, но видѣли явленіе ангеловъ, которые говорятъ, что Онъ живъ. Нѣкоторые изъ насъ ходили ко гробу и нашли все такъ, какъ разсказывали женщины: камень отъ гроба отваленъ, тѣла Іисусова нѣтъ; только Самого Его не видѣли». (Такъ можно изъяснительно изложить слова учениковъ, находящіяся въ 21-24 ст.).
Итакъ, ученики исповѣдали своему Спутнику и свою горесть, и свои надежды, и свои сомнѣнія. Теперь они должны были воспринять отъ Него вразумленіе, которое сдѣлать имъ Онъ явился.
«Онъ сказалъ имъ: о несмысленные и медлительные сердцемъ, чтобы вѣровать всему, что предсказывали пророки. Не такъ ли надлежало пострадать Христу и войти въ славу Свою? И начавъ отъ Моисея, изъ всѣхъ пророковъ изъяснялъ имъ сказанное о Немъ во всемъ Писаніи».
Всѣ лучи божественнаго Откровенія сходятся на Христѣ Іисусѣ. Въ священныхъ книгахъ нѣтъ ни одной страницы, которая бы не предвѣщала, – прямо или косвенно, близко или отдаленно не предуказывала Христа. Откровеніе или изображаетъ божественную милость и истину, или изобличаетъ человѣческую неправду, а поэтому въ немъ повсюду питаетъ мысль объ Агнцѣ Божіемъ, вземлющемъ грѣхъ міра. Посему-то Воскресшій, изъясняя ученикамъ, что сія подобаше пострадати Христу (26), во всѣхъ писаніяхъ Ветхаго завѣта указываетъ или пророчества, или прообразы, или доказательства необходимости – принесенной Имъ жертвы и послѣдующаго прославленія.
И приблизились Они къ тому селенію, въ которое шли. И той творяшеся далечайше ити, имѣлъ видъ человѣка, идущаго дальше. Это было не такъ, чтобы Господь скрывалъ въ Себѣ намѣреніе зайти въ Эммаусъ и притворялся, будто хочетъ идти дальше, – но такъ, что окончивши Свои наставленія и толкованіе Писаній, исполнивши то, что было главною цѣлію Его явленія, Онъ дѣйствительно направлялъ Свой путь туда, куда призывали Его другія цѣли, и потому несомнѣнно оставилъ бы учениковъ, если бы не ихъ настойчивыя мольбы – остаться съ ними на ночь и раздѣлить ихъ вечернюю трапезу.
Во время ужина Явившійся, какъ старѣйшій, преломляетъ хлѣбъ. И – вдругъ – отверзты были очи учениковъ. Не сами собою открылись глаза учениковъ, но были отверзты (διηνοίχθησαν) Тѣмъ, Кто доселѣ удерживалъ зрѣніе Луки и Клеопы, чтобы они Его не узнали.
Спрашивается, почему Господь только теперь далъ ученикамъ узнать Его, а дотолѣ удерживалъ ихъ очи? Потому, что главная цѣль этого явленія состояла въ объясненіи ученикамъ ветхозавѣтныхъ пророческихъ писаній. Являясь эммаусскимъ путникамъ, Господь имѣлъ не то намѣреніе, чтобы обрадовать ихъ сердце радостію воскресенія, но то, чтобы раскрыть ихъ уму согласіе двухъ завѣтовъ въ отношеніи къ тайнѣ искупленія. Для этого нужно было ихъ выспросить (17), возбудить ихъ умъ къ дѣятельности и память къ воспріятію (26). Для этого же самого необходимо было предохранить ихъ умственныя силы отъ дѣйствія той неудержимой, порывистой радости, которая предъ этимъ повергла къ ногамъ Воскресшаго женъ-мѵроносицъ и которая въ душѣ Маріи Магдалины заглушила все, кромѣ желанія не разлучаться съ Нимъ (Матѳ. 28, 9; Іоан. 20, 17). Но эта радость несомнѣнно наступила бы, сердце, безъ того уже пламенѣвшее отъ словъ Незнакомца (32), воспламенило бы все существо учениковъ и положило бы конецъ спокойному разсужденію и воспріятію ихъ, – если бы въ этомъ Незнакомцѣ они узнали своего воскресшаго Учителя. Только тогда, когда было сказано все, что Онъ хотѣлъ имъ внушить, Воскресшій отверзъ имъ очи и наполнилъ ихъ душу радостію Своего воскресенія. Но тогда же Онъ сталъ и невидимъ, ибо цѣль Его явленія была уже достигнута, и оно должно было прекратиться, Господь долженъ былъ явиться другимъ лицамъ въ другомъ мѣстѣ.
Велика была радость учениковъ и велико стремленіе излить ее предъ братьями по вѣрѣ, если они, не взирая на поздній часъ и презирая усталость, пускаются въ обратный путь и въ своей поспѣшности приходятъ въ Іерусалимъ настолько рано, что десять апостоловъ еще не спали и не расходились(33).
С. К-скій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1891. Т. 1. № 16. С. 429-433.
