Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Объясненіе канона святой Пасхи.
Воскресенія день! Такъ восклицаетъ нынѣ Церковь небесная и земная, воинствующая и торжествующая. Что мы находимъ и видимъ во всякомъ днѣ? Отшествіе тьмы. Но то не тьма чувственная отошла и разсѣялась сегодня, а прошла власть духовной тьмы, миновала власть грѣха, власть смерти и исконнаго врага. Вчера и третьяго дня какъ страшна была эта власть! Какія силы воздвигла она на Возлюбленнаго, на Господа Спаса нашего? Нынѣ все разсѣялось. – Что еще находимъ во всякомъ днѣ? Солнце всходитъ. Но то не солпце чувственное взошло сегодня для насъ, а Господь нашъ возсталъ съ любовію къ намъ, теплѣйшею солнца, съ радостію, свѣтлѣйшею солнечныхъ лучей, съ истиной, яснѣйшею дневнаго свѣта, съ той истиной, что смерть и грѣхъ побѣждены, а побѣдила истина и жизнь, и всѣ, послѣдовавшіе Христу, улучатъ Христово торжество и Христово воскресеніе.
Воскресенія день! Чьего воскресенія? Воскресенія единаго и единственнаго. Не поминайте о Лазарѣ. То было не воскресеніе, но воскрешеніе. Лазарь не воскресъ самъ собою, но былъ воздвигнутъ, воскрешенъ силию Христа. Воскресъ же, Самъ возсталъ, не отъ прикосновенія къ костямъ пророка (4 Цар. 13, 21), не по чудодѣйственному повелѣнію другого, воскресъ собственною Своею силою одинъ Господъ нашъ Іисусъ Христосъ. Онъ воскресъ, потому что смерть безсильна была удерживать Его, приразилась къ Нему, какъ къ смертному, отпаде же власти Ею державою.
Просвѣтимся, людіе! Воскресшій Господь всѣмъ говоритъ: что смущени есте, почто помышленія входятъ въ сердца ваша, о чемъ стязуетася и еста дряхла (Лук. 24, 17. 38). Людіе, народъ Божій, овцы пажити Христовой, смотрите на своего Пастыря, на своего Вождя и Главу, сіяющаго торжествомъ побѣды, и, радуясь, просвѣщайтесь Его торжествомъ, – Его побѣда есть ваша побѣда; Онъ вышелъ на брань за васъ и побѣдилъ за васъ.
Св. Церковь обыкновенно вспоминаетъ въ первой пѣсни канона, поемаго на утрени, переходъ Израильтянъ чрезъ Чермное море. Это было величайшее чудо Ветхаго Завѣта, завершившее собою освобожденіе Израиля отъ ига Египетскаго. Нынѣ же Церковь не дѣлаетъ этого. У ней своя новозавѣтная, ни съ чѣмъ несравнимая радость; она воспѣваетъ чудо, безмѣрно превосходящее всѣ другія чудеса по способу совершенія и по великимъ его плодамъ. Что значитъ чудесный переходъ израильскаго народа чрезъ Чермное море, когда здѣсь торжествуется переходъ всего человѣчества отъ смерти къ жизни, отъ земли къ небу? Но хотя священная пѣснь не упоминаетъ прямо о чудѣ перехода чрезъ Чермное море, однако называетъ день свѣтлаго воскресенія пасхой, именемъ, которое принадлежало ветхозавѣтному празднику въ намять выхода евреевъ изъ Египта. Почему? Торжествуя ветхозавѣтную пасху, евреи вспоминали, какъ въ Египтѣ спасены были отъ смерти ихъ первенцы, какъ чудесно совершился ихъ выходъ изъ дома работы, запечатлѣнный и завершенный переходомъ черезъ море. Подобнымъ образомъ и теперь торжествуемъ мы свое спасеніе отъ смерти, отъ грѣховнаго рабства, переходъ къ новому вѣчному житію. Посему-то и называемъ мы свое настоящее празднество пасхой, показывая тѣмъ, что Ветхій Завѣтъ былъ прообразомъ Новаго, былъ тѣнію грядущаго спасенія: Пасха, Господня пасха! Отъ смерти бо къ жизни, и отъ земли къ небеси, Христосъ Богъ насъ преведе. Какъ происходитъ чрезъ воскресеніе Христово нашъ переходъ отъ смерти къ жизни? Грѣхъ произвелъ въ человѣческой природѣ разстройство, которое причинило смерть. Явился Богочеловѣкъ, дабы спасти люди своя отъ грѣхъ ихъ (Матѳ. 1, 21). Для этого спасенія Онъ училъ людей святой жизни Словомъ Своимъ. Но этого было мало, потому что и мудрецы (философы) дѣлали тоже, хота и несовершенно. Онъ явилъ въ Себѣ примѣръ величайшей святости. Однакоже и этого было мало, потому что и пророки Божіи подтверждали свои наставленія примѣромъ своей жизни. Онъ далъ людямъ благодатную силу для преодолѣнія грѣха, сообщилъ и поддерживаетъ въ человѣкѣ новую жизнь, которой источники заключены всецѣло въ Немъ. Оставались послѣдствія прежнихъ грѣховъ и грѣха Адамова, оставалась смерть. И вотъ Господь вступаетъ на путь смерти, срѣтаетъ ее; Неповинный грѣху терпитъ возмездіе грѣха и уничтожаетъ его силою Своей святости, воскресаетъ изъ мертвыхъ, какъ Побѣдитель смерти. То, что совершилось въ Немъ, чрезъ это самое началось и въ насъ. Если вождь побѣдилъ, то и воины, если Глава востала, востанутъ и члены: во Христѣ праведность преодолѣла грѣхъ и смерть, и въ насъ оправданіе чрезъ Христа преодолѣетъ и сдѣлается началомъ вѣчной, блаженной жизни. Если Христосъ восталъ къ жизни, то и мы востали, – мы неразлучны съ Нимъ.
Чрезъ воскресеніе Христово мы перешли отъ смерти къ жизни. Но не только отъ смерти къ жизни, а и отъ земли къ небеси. Чрезъ востаніе Свое Господь возводитъ человѣка на небо радостей, на небо славы. Какимъ образомъ? Господь не только побѣдилъ смерть и адъ, нo, прошедши страну тѣни смертной, воспріялъ, какъ Богочеловѣкъ, славу, а съ нею и радость, которую Онъ имѣлъ, какъ Богъ, прежде міръ не быстъ, и которой источникъ заключается въ вѣчной любви къ Нему Бога Отца (Іоан. 17, 24). Воскресеніе Господа было именно воспріятіемъ этой славы, которой ни око видѣть, ни ухо слышать, ни сердце разумѣть не можетъ. О ней благоговѣйно безмолвствуютъ евангелисты, описывая лишь то, что онисуемо, повѣствуя лишь о тѣхъ явленіяхъ, въ которыхъ Воскресшій, сообразуясь съ немощію учениковъ, являлся снова въ видѣ почти обыкновеннаго человѣка, или описывая славу ангеловъ, бывшихъ вѣстниками воскресенія, свидѣтелями славы Богочеловѣка, которую и могли зрѣть только небожители и на которую нельзя было смотрѣть земнороднымъ. Мірскіе поэты, воспѣвая чувственное солнце, говорятъ большею частію не о самомъ кругѣ солнца, этомъ пламенѣющемъ шарѣ, на который нѣтъ силъ глядѣть, а объ отраженіи его лучей на позлащенныхъ церковныхъ главахъ, снѣжныхъ вершинахъ горъ, зеленыхъ лугахъ и въ зеркальныхъ водахъ. Евангелистъ Матѳей изображаетъ славу не самаго воскресенія, которая неописуема, но славу лишь вѣстника воскресенія: бѣ зракъ его, яко молнія, и одѣяніе его бѣло, яко снѣгъ. Отъ страха же его сотрясошася стрегущіе и быша яко мертвы (28, 3-4). Если таковъ былъ ангелъ, свѣтившій свѣтомъ отраженнымъ, то каковъ же былъ Воскресшій, сіявшій свѣтомъ самосущнымъ? Каковъ Онъ былъ въ день востанія, когда еще до воскресенія Онъ адъ и смерть умертвилъ блистаніемъ Божества? Но скажутъ, что это есть слава и блаженство Богочеловѣка, а не наше; какъ же мы воспѣваемъ, что Христосъ насъ преведе отъ земли къ небеси? Что слава Христа есть наша слава, это засвидѣтельствовалъ Онъ Самъ въ прощальной бесѣдѣ съ учениками и въ первосвященнической молитвѣ, которую произнесъ передъ Своими страданіями: славу, юже далъ ecи Мнѣ, дахъ имъ. И далѣе: Отче, ихже далъ ecи Мнѣ, хощу, да идѣже есмъ Азъ, и тіи будутъ со Мною (Іоан. 17, 22. 24). Итакъ, если Христосъ за пріятіе смерти вѣнчался честію и славою, то вмѣстѣ съ Его прославленіемъ востала и слава послѣдователей Его. Онъ Самъ восхотѣлъ, чтобы они были тамъ, гдѣ Онъ. А между тѣмъ Господь, сошедшій на землю для нашего спасенія и, по совершеніи на землѣ всего, что нужно было здѣсь совершить, сошедшій до адовой глубины, шествуетъ по воскресеніи Своемъ къ небу, восходитъ къ Отцу Своему и Отцу нашему, къ Богу Своему и къ Богу нашему. Онъ, какъ желаетъ, такъ и можетъ вести насъ этимъ путемъ, о чемъ и свидѣтельствуетъ, говоря по воскресеніи: дадеся Ми всяка власть, на небеси и на земли (Матѳ. 28, 18).
Еще скажетъ кто-либо: «это совершилось для праведниковъ, Авраама, Моисея и Давида, а не для меня. Для нихъ, а не для меня отверзся нынѣ рай, отверзлось нынѣ небесное царство». Нѣтъ, отверзлось для всякаго, всякій стоитъ передъ порогомъ его, всякій видитъ внутреннюю славу его, и всякаго зоветъ прославленный Христосъ въ отверстыя врата его. Говоря: «это не для меня, а для Авраама, Моисея», ты забываешь о разбойникѣ, который вступилъ раньше и того, и другого. Разбойникъ достигъ рая, не сходя съ креста, однимъ движеніемъ сердца ко Христу! Не справедливо ли послѣ сего сказать, что мы переведены отъ земли на небо? Пусть пройдетъ нѣсколько лѣтъ въ ожиданіяхъ, пока каждый вступитъ въ обитель, ему уготованную; но что составляютъ годы и столѣтія и даже тысячелѣтія ожиданія предъ вѣчностію пользованія или обладанія? Не ждемъ-ли мы па землѣ по цѣлымъ годамъ минутныхъ наслажденій? Если же нынѣ уготовано намъ наслажденіе вѣчное, то не представляется-ли по истинѣ ничтожно малымъ и какъ бы несуществующимъ то промедленіе, чрезъ которое мы пребудемъ сегодня и завтра внѣ земли, намъ уготованной и уже данной? Да, воистину: отъ смерти къ жизни, и отъ земли къ небеси, Христосъ Бои насъ преведе, и мы воспѣваемъ Ему побѣдную пѣснь, подобную пѣсни Моисея и сыновъ израилевыхъ на берегахъ моря Чермнаго.
Тропарь 1-й. Очистимъ чувствія, и узримъ неприступнымъ свѣтомъ воскресенія, Христа блистающася, и рауйтеся рекуща, ясно да услышимъ, побѣдную поюще. Т. е.: «очистимся чувствами, и мы увидимъ Христа, блистающаго неприступнымъ свѣтомъ воскресенія, и ясно услышимъ Его, говорящаго: радуйтеся! – воспѣвая побѣдную пѣснь».
Чтобы видѣть, нужно имѣть чистое, свѣтлое, неповрежденное око, чтобы слышать, нужно имѣть ухо, незагражденное, не больное и не гнойное. Но священйая пѣснь призываетъ насъ очиститься не чувствами тѣла, потому что не они нужны намъ для созерцанія воскресенія. Мы призываемся очистить наши духовныя чувства, очистить зрѣніе и слухъ души. Можно имѣть вполнѣ здоровые глаза и уши, но быть слѣпымъ и глухимъ духовно. И воскресеніе Христово можно было видѣть очами тѣла и въ тоже время не видѣть зрѣніемъ души, можно было слышать о немъ слухомъ тѣлеснымъ, но не слышать его духовнымъ. Первыми людьми на землѣ, видѣвшими (отчасти) Христово воскресеніе, были стражи гроба Христова (Матѳ. 28, 4), первыми людьми въ Іерусалимѣ, услышавшими о томъ, что Христосъ восталъ и молніевидный ангелъ сидитъ на камнѣ гроба, были архіереи и старцы (11). Но тѣ и другіе, имѣя душевныя чувства, потемнейныя страстями, не способны были ни созерцать, ни слышать духовно о воскресеніи Господа. У однихъ зрѣніе души потемнено было страхомъ, что будетъ имъ отъ игемона (14), а у другихъ духовный слухъ – заботой о томъ, какъ удержать людей отъ вѣры въ Воскресшаго и какъ сохранить свое вліяніе въ народѣ (12-15). Это попеченіе не даетъ имъ духовно видѣть и слышать, иначе – уразумѣть, что, если Христосъ воскресъ, тщетно стараніе уничтожить Его царство, – если Онъ воскресъ, то побѣдилъ всѣхъ Своихъ враговъ. Христіанамъ нужно очистить чувства души, и они уразумѣютъ побѣду Христову, и въ Христовой побѣдѣ почувствуютъ собственную; устранить то, что сокрываетъ отъ нихъ восшедшее нынѣ Солнце правды – и прежде всего устранить тотъ предразсудокъ, что имъ не нужно вѣчное, лишь было бы временное, не нужно небесное, лишь было бы поднебесное. Затѣмъ нужно возвыситься надъ тѣми предметами, которые закрываютъ отъ нихъ восходящаго Царя: надъ земнымъ богатствомъ и стяжаніемъ, почестями и славой міра. Тогда они духовно увидятъ Христа, блистающаго неприступнымъ свѣтомъ воскресенія. Тогда услышатъ Его, говорящаго: радуйтеся! Тогда въ великомъ радованіи воспоютъ побѣдную пѣснь воскресенія!
Тропарь 2-й. Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется, да празднуетъ же міръ, видимый же весь и невидимый, Христосъ бо воста, веселіе вѣчное. Радость должна быть не только на землѣ, гдѣ живетъ искупленный Христомъ родъ человѣческій, но и на небѣ, обиталищѣ блаженныхъ духовъ. Радоваться должна вся тварь не только видимая, но и невидимая, не только чувственная, но и духовная, не только разумная, но и неразумпая. На всѣхъ созданіяхъ должно радостію отражаться торжество Создателя. Христосъ воста, веселіе вѣчное.
Ирмосъ третьей пѣсни. Пріидите, пиво піемъ новое, не отъ камене неплодна чудодѣемое, но нетлѣнія источникъ, изъ гроба одождивша Христа, въ немже утверждаемся. Т. е.: «придите, будемъ пить новое питіе, чудесно изводимое не изъ безплоднаго камня, но изъ произведшаго источникъ нетлѣнія гроба Христа, въ Которомъ мы утверждаемся».
Чтобы понять эту пѣснь, вспомнимъ слѣдующее повѣствованіе Моисея: въ Рафидинѣ (въ пустынѣ Синъ) не бяше воды людемъ пити... и роптаху на Моисея, глаголюще: извелъ ecи насъ изъ Египта уморити насъ и чада наша... и рече Господь къ Моисею... жезлъ, имже пресѣклъ ecи море, возми въ руку твою и пойди. Азъ же стану у камене въ Хоривѣ, и удариши въ камень, и изыдетъ изъ него вода, и да піютъ людіе... сотвори же Моисей тако (Исх. 17, 3-6). Сопоставимъ съ этимъ повѣствованіемъ слѣдующія слова Евангелія: и пріемъ тѣло Іосифъ, обвитъ е плащаницею чистою, и положи е въ новѣмъ своемъ гробѣ, егоже изсѣче въ камени: и возваливъ камень велій надъ двери гроба, отыде (Матѳ. 27, 59-60). Изъ сопоставленія уясняется, что то и другое было проявленіемъ всемогущей силы Божіей, то и другое совершилось при нѣкоторомъ посредствѣ камня, то и другое имѣло послѣдствіемъ дарованіе жизни, сохраненіе отъ смерти. Тамъ всемогущій Господь, не задолго предъ тѣмъ освободившій израильтянъ отъ египетскаго плѣна, даруя спасеніе отъ смерти избранному народу, повелѣлъ камню испустить потокъ воды. Здѣсь тотъ же Господь, предъ тѣмъ сошедый во адъ и узы окованныхъ разрѣшивый, воставъ отъ гроба, изсѣченнаго въ скалѣ, положилъ источное начало блаженному безсмертію, нетлѣнію спасаемаго Имъ человѣчества. Это безсмертіе и называется въ священной пѣсни питіемъ, по слав. пивомъ, – источникомъ, который Господь обильно излилъ, одождилъ изъ Своего гроба. Назвавъ питіемъ безсмертіе, источаемое гробомъ Христа, св. Церковь въ настоящемъ пѣснопѣніи отличаетъ это питіе, какъ совершенно новое, отъ той воды, которая изведена была чрезъ Моисея. Та вода утоляла только чувственную потребность и притомъ лишь на краткое время. Всякъ піяй отъ воды сея, говорилъ Господь самарянкѣ, вжаждется паки (Іоан. 4, 13). Напротивъ, потокъ, излившійся не отъ камене неплодна, но изъ гроба Христа, заключаетъ въ себѣ вѣчное благо, неизмѣримо превосходнѣйшее въ сравненіи со всѣми чувственными благами. Это благо есть воскрешеніе живота (Іоан. 5, 29) и блаженное безсмертіе. Какъ воду, изведенную чрезъ Моисея, могли пить только сыны Израиля, такъ теперь призываются почерпать и пить отъ источника нетлѣнія только тѣ, которые утвердились во Христѣ или на Христѣ, какъ зданіе на своемъ основаніи, какъ розга на виноградной лозѣ.
Тропарь 1-й. Нынѣ вся исполнишася свѣта, небо же и земля и преисподняя: да празднуетъ убо вся тварь востаніе Христово, въ немже утверждается. Слово «свѣтъ» употреблено здѣсь въ значеніи радости и ликованія. Радость наполняетъ и небо, и землю, и преисподнюю; весь сотворенный міръ празднуетъ востаніе Христа, въ Которомъ онъ утверждается. Спрашивается: развѣ небо, это жилище непорочныхъ и блаженныхъ духовъ, непрестанно созерцающихъ Бога и немолчно пѣснословящихъ Его, было когда-нибудь лишено свѣта, радости и блаженства? Постараемся уяснить себѣ этотъ вопросъ при помощи сравненія. Представимъ себѣ прекрасный домъ; владѣтели его во всемъ имѣютъ избытокъ; ихъ дѣти вмѣстѣ съ ними наслаждаются счастіемъ, – но – не всѣ. Одинъ изъ сыновъ этой блаженной семьи обреченъ жить вдали отъ семейнаго очага или въ качествѣ плѣнника, или наказаннаго за преступленія. Вслѣдствіе этого, хотя и много счастія и радости въ томъ домѣ, но радость омрачается воспоминаніями объ отсутствующемъ сынѣ и братѣ. Какую радость доставитъ этой семьѣ освобожденіе плѣнника и водвореніе его въ домѣ родителей. Когда человѣкъ палъ, то связь его съ міромъ ангельскимъ порвалась, и вмѣсто участія въ царствѣ Божіемъ онъ приговоренъ былъ къ тяжкимъ мукамъ въ затворахъ ада. Но Богъ, однако, не оставилъ любви къ Своему падшему созданію, посѣщалъ его Своею благодатію и, наконецъ, для его спасенія предалъ на смерть Своего Единороднаго Сына. Въ спасительный часъ воскресенія Христова любовь Небеснаго Отца къ человѣку находитъ себѣ полное удовлетвореніе: человѣкъ возвращается въ свое небесное отечество, изъ котораго онъ изгналъ себя преслушаніемъ. Ангелы радуются возвращенію Его въ рай и вмѣстѣ сь тѣмъ торжествуютъ побѣду Сына Божія надъ исконнымъ врагомъ Божіимъ и человѣкоубійцей – діаволомъ. Эта радость о воскресеніи Христа и спасительныхъ плодахъ Его и называется въ церковной пѣсни «свѣтомъ». Понятно, какъ съ воскресеніемъ Господа исполнилась свѣта, радости и торжества та земля, на которой живетъ человѣчество, доселѣ отверженное, нынѣ же соединенное съ небесными силами. Понятно и то, какъ исполнилась свѣта если не вся преисподняя (ибо преисподняя служитъ жилищемъ и нераскаянныхъ, враждебныхъ Богу злыхъ духовъ), то, по крайней мѣрѣ, та ея часть, гдѣ обитали вѣрующія въ Бога души, которыя съ веселіемъ шли теперь къ свѣту Христову, Пасху хваляще вѣчную. Но, кромѣ этого, востаніе Христово служитъ предметомъ радости и празднованія для всей твари, въ томъ числѣ для твореній неразумныхъ и даже неодушевленныхъ, для всего видимаго мірозданія: весь тѣлесный міръ имѣетъ свою цѣль въ человѣкѣ.
Тропарь 2-й. Вчера спогребохся Тебѣ, Христе, совостаю днесь воскрешу Тебѣ: сраспинахся Тебѣ вчера, Самъ мя спрослави, Спасе, во царствіи Твоемъ. Эта пѣснь представляетъ краткое изображеніе того, какія отношенія существуютъ между Христомъ и христіаниномъ. Ученикъ Христовъ долженъ неизмѣнно и вѣчно пребывать во Христѣ и со Христомъ. Это единеніе со Христомъ живописуется чрезъ сравненіе: яко розга – на лозѣ, – какъ вѣтвь на стволѣ. Слѣдуя этому сравненію, мы должны воспріять отъ Христа не одни правила жизни: вѣтвь принимаетъ отъ древеснаго ствола не правила жизни, но самую жизнь. Слѣдуя тому же сравненію, мы не можемъ, воспріявъ отъ Христа новую жизнь, жить потомъ отдѣльно отъ Христа, какъ дѣти живутъ отдѣльно отъ родителей; потому что вѣтви не только получили отъ лозы или ствола свою жизнь, но и продолжаютъ жить съ лозой одной и той же жизнію. Слѣдуя этому сравненію, христіанинъ не подражаетъ только Христу въ дѣлахъ, расположеніяхъ и мысляхъ, не долженъ имѣть въ себѣ своей жизни, а долженъ жить жизнію Христовой. Живу не ктому азъ, говоритъ Павелъ, воистину божественный, но живетъ во мнѣ Христосъ (Гал. 2, 20).
Не всѣ, конечно, достигаютъ однѣхъ и тѣхъ же степеней въ соединеніи со Христомъ. Но всякій христіанинъ долженъ стремиться къ высшимъ степенямъ снасажденія Христу (Рим. 6, 5), задняя забывая, въ предняя простираясь (Филип. 3, 13). Если въ насъ должна быть не иная жизнь, какъ только Христова; то въ насъ должно отразиться какъ-нибудь каждое событіе Христовой жизни. Какъ именно? Это всегда укажетъ намъ св. Церковь, которая имѣетъ Христа своимъ Главой, а потому и жизнь имѣетъ нераздѣльную со Христомъ. Имѣются указанія на это и въ Словѣ Божіемъ. Такъ, на основаніи ученія апостола Павла въ 6 главѣ посланія къ Римлянамъ, распятіе Господа на крестѣ за грѣхъ міра должно отразиться въ насъ распятіемъ ветхаго человѣка, работающаго грѣху (ветхій нашъ человѣкъ съ нимъ распятся, ст. 6), смерть Христа отразиться въ насъ должна умерщвленіемъ грѣха, отреченіемъ отъ грѣховныхъ наслажденій (и вы помышляйте себе мертвыхъ быти грѣху, живыхъ же Богови, о Христѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ, ст. 11). Здѣсь нельзя не привести чудную стихиру, которую мы слышали въ страстной понедѣльникъ, въ самомъ началѣ Христовыхъ страстей: Грядый Господъ къ вольной страсти апостоломъ глаголаше на пути: се восходимъ во Іерусалимъ, и предастся Сынъ человѣческій, якоже есть писано о Немъ....... и мы очищенными смыслы сшествуимъ Ему и сраспнемся, и умертвимся Его ради житейскимъ сластемъ, да и оживемъ съ Нимъ и услышимъ Его вопіюща: не ктому въ земный Іерусалимъ за еже страдати, но восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и къ Богу Моему и къ Богу вашему, и совозвышу васъ въ горній Іерусалимъ, въ царство небесное.
Итакъ, христіанинъ не былъ только зрителемъ страстей Христовыхъ. Онъ и самъ возносилъ на крестъ свои плотскія утѣхи, умерщвлялъ въ себѣ житейскія попеченія и грѣховныя наслажденія, на огнѣ самоотреченія онъ уготовлялъ и приносилъ себя въ жертву Богу, подобно Христу, заклавшему Себя во всемірную жертву на Голгоѳѣ; наконецъ, онъ погребалъ свое тѣло грѣховное (Рим. 6, 6), погребалъ въ себѣ жизнь не-Христову, погребалъ въ себѣ человѣка, порабощеннаго нечистотѣ и беззаконію. Всякій ли изъ христіанъ дѣлалъ это? Пусть отвѣтитъ на это совѣсть каждаго. Но если кто воздержался хотя бы отъ пищи обильной, отвратился зрѣніемъ и слухомъ отъ мірского развлеченія, устранился отъ суетныхъ бесѣдъ – ради Христа и Его страданій, то и тотъ уже нѣсколько спогребался и распинался Христу, сообразенъ былъ подобію смерти Его (Рим. 6, 5). Чѣмъ онъ меньше сдѣлалъ вчера, тѣмъ меньше его радость сегодня. Чѣмъ больше былъ его вчерашній подвигъ, тѣмъ выше его сегодняшнее ликованіе. Для святыхъ подвижниковъ въ день Христова воскресенія земля уже не есть земля, а небо; потому что, какъ они были всецѣло соединены со Христомъ въ смерти Его, такъ всецѣло соединяются съ Нимъ въ воскресеніи. Вотъ почему христіане воспѣваютъ во дни св. Пасхи: вчера спогребохся Тебѣ, Христе, совостаю днесь воскрешу Тебѣ: сраспинахся Тебѣ вчера!
Изъ сказаннаго не трудно вывести заключеніе о томъ, какъ должно отразиться въ насъ Христово востаніе, что значитъ: совостаю днесь воскресшу Тебѣ. Воскресеніе Господа должно отразиться въ насъ величайшею радостію о торжествѣ Его надъ врагами нашего спасенія, о побѣдѣ Его надъ діаволомъ, адомъ и смертію, объ освобожденіи нашемъ отъ темной власти. Далѣе, на основаніи ученія ап. Павла (въ 6 главѣ посланія къ Римлянамъ), Христово воскресеніе должно отразиться въ насъ обновленіемъ жизни (яко Христосъ воста отъ мертвыхъ, тако и мы во обновленіи жизни ходити начнемъ, ст. 4). Для того Христосъ и умеръ, и воскресъ, чтобы мы, умерши для грѣха, по подобію смерти Его, востали нравственно и духовно, по подобію воскресенія Его. Но воскресеніе Христа вполнѣ отразится (или вообразится) въ насъ лишь тогда, когда мы примемъ полное участіе въ славѣ Воскресшаго. Это послѣдуетъ не въ юдоли скорби и плача, гдѣ протекаетъ настоящая наша жизнь, но подъ новымъ небомъ и на новой землѣ, гдѣ вѣрные рабы Христа наслѣдуютъ блаженную жизнь и получатъ тѣло, сообразное тѣлу славы Его (Филип. 3, 2). Объ этомъ-то прославленіи въ славномъ Христовомъ царствѣ и молитъ христіанинъ словами: сраспинахся Тебѣ вчера, Самъ мя спрослави, Спасе, во царствіи Твоемъ.
Ирмосъ четвертой пѣсни пасхальнаго канона соотвѣтствуетъ по своему содержанію полнымъ высокаго вдохновенія словамъ св. Григорія Богослова. «На стражѣ моей стану, говоритъ чудный Аввакумъ (2, 1). Стану съ нимъ нынѣ и я, – посмотрю и узнаю, что будетъ мнѣ показано и что возглаголано. Я стоялъ и смотрѣлъ: и вотъ мужъ, восшедшій на облака – и образъ его, яко образъ ангела (Суд. 13, 6), и одежда его, какъ блистаніе мимолетящей молніи. Онъ воздѣлъ руку къ востоку, воскликнулъ громкимъ голосомъ и сказалъ: нынѣ спасеніе міру, міру видимому и міру невидимому! Христосъ изъ мертвыхъ – востаньте съ Нимъ и вы!» (Слово на св. Пасху). Св. Іоаннъ Дамаскинъ, творецъ пасхальнаго канона, въ подражаніе этой дивной картинѣ св. Григорія, воспѣлъ: На божественнѣй (возложенной на пророка Божественнымъ повелѣніемъ) стражѣ, богоглаголивый Аввакумъ да станетъ (для того, чтобы первому видѣть и прочимъ возвѣстить наступающую радость и спасеніе) съ нами (и мы призываемся созерцать радостное чудо воскресенія), и покажетъ свѣтоносна ангела, ясно глаголюща: днесь спасеніе міру!
Въ первомъ тропарѣ четвертой пѣсни изъясняется, почему Христосъ достойно именуется нашей Пасхой. Этимъ именемъ въ Ветхомъ Завѣтѣ назывался какъ седмидневный праздникъ въ память освобожденія евреевъ отъ рабства египетскаго, такъ и агнецъ, снѣдаемый наканунѣ перваго дня этого праздника, вечеромъ 14 Нисана. Этотъ агнецъ и прообразовалъ собою Христа, Агнца Божія, спасающаго людей отъ грѣховнаго плѣна и вѣчной смерти; вслѣдствіе прообразовательнаго отношенія между Агнцемъ Ветхаго Завѣта и Христомъ приписывается и Христу наименованіе Пасхи. По закону Моисея пасхальное овча должно быть мужескаго пола, непорочное, совершенное. Всѣ эти свойства принадлежатъ и нашей Пасхѣ, Христу. Онъ является «мужескимъ поломъ», когда «разверзаетъ дѣвственную утробу» (мужескій убо полъ, яко разверзый дѣвственную утробу), именуется агнцемъ, какъ вкушаемый, снѣдаемый въ таинствѣ Евхаристіи (яко человѣкъ же: агнецъ наречеся; здѣсь слово человѣкъ должно бы быть замѣнено словомъ «снѣдаемый», соотвѣтственно греческому слову: βρωτός, отъ βρώσκω – ѣмъ; тогда какъ слово человѣкъ предполагаетъ чтеніе: βροτός, что значитъ «смертный» и – въ послѣдующемъ значеніи – человѣкъ); Онъ непороченъ, яко невкусенъ (непричастенъ) скверны, Онъ, какъ Богъ истинный, именуется совершеннымъ (яко Богъ истиненъ, совершенъ речеся).
Второй тропарь продолжаетъ уподобленіе Христа ветхозавѣтному единолѣтному агнцу, при этомъ Онъ именуется благословеннымъ для насъ вѣнцомъ. Послѣднее выраженіе соотвѣтствуетъ выраженію псалмопѣвца: благословиши вѣнецъ лѣта благости твоея (64, 12). Подъ вѣнцомъ, которымъ вѣнчается, украшается годъ благоволенія Божія, разумѣются у псалмопѣвца плоды земли; прося Господа благословить вѣнецъ такого года, псалмопѣвецъ испрашиваетъ обилія плодовъ земныхъ. Христосъ есть совершеннѣйшій Плодъ земли (Исаіи 4, 2, по рус. пер.) и поэтому называется у пѣснописца благословеннымъ для насъ вѣнцомъ, вѣнцомъ не одного лѣта, но безконечныхъ вѣковъ благости Божіей, такъ какъ Онъ пріобрѣлъ намъ искупленіе вѣчное. Далѣе въ томъ же тропарѣ Онъ называется Пасхой очистительной или искупительной (волею за всѣхъ закланъ быстъ, пасха чистительная) и прекраснымъ Солнцемъ правды, снова возсіявшимъ изъ гроба (и паки изъ гроба красное, правды намъ возсія солнце).
Третій тропарь вспоминаетъ, какъ богоотецъ Давидъ предъ прообразовательнымъ (сѣннымъ, отъ слова сѣнь, тѣнь) ковчегомъ скакалъ, играя или ликуя; мы, святой Божій народъ (людіе Божіи святіи), созерцаемъ осуществленіе прообразованій (образовъ сбытіе) и тѣмъ болѣе должны священно веселиться (веселимся божественнѣ), – воскресе Христосъ, яко всесиленъ.
Ирмосъ пятой пѣсни призываетъ вѣрныхъ востать глубокимъ, раннимъ утромъ (утренюемъ утреннюю глубоку, подобно мироносицамъ, которыя пришли ко гробу зѣло рано, Лук. 24, 1) и вмѣсто игра принести Владыкѣ пѣснь, чтобы увидѣть (духовными очами) Христа, Солнце правды, всѣмъ возсіявающаго жизнь.
Тропарь 1-й. «Узрѣвъ безмѣрное Твое благоутробіе, Христе, содержимые въ адовыхъ узахъ радостными стопами (веселыми ногами) къ свѣту потекли, восхваляя Пасху вѣчную» (Христа). Когда Господь освѣтилъ тьму ада сіяніемъ Своего Божества и предсталъ узникамъ, какъ милосердый Избавитель, призывая ихъ на небо, возвѣщая имъ искупленіе, съ какимъ порывомъ устремились они изъ тьмы на свѣтъ, съ какою радостною поспѣшностію пошли они въ срѣтеніе Спасителю! Это и желаетъ представить намъ пѣснописецъ, говоря идяху, собственно жe тѣснились, спѣшили.
Въ соотвѣтствіи съ этимъ призываемся и мы въ слѣдующемъ тропарѣ приступить къ Христу, исходящу изъ гроба, яко жениху, приступить, подобно мудрымъ дѣвамъ со свѣтильниками (свѣщеносніи) и праздновать Пасху Божію спасительную, вмѣстѣ съ ангельскими чинами, вѣчно празднующими, ликующими и торжествующими во свѣтѣ лица Божія, почему и называются они здѣсь любопразднственными. Славянское выраженіе: спразднуемъ любопразднственными чинми слѣдуетъ, по требованію греческаго подлинника, понимать такъ, какъ если бы сказано было: спразднуемъ любопразднственнымъ небеснымъ чинамъ (συνεορτάσωμεν ταῖς φιλεόρτοις τάξεσι).
Шестая пѣснь напоминаетъ объ Іонѣ, который прообразовалъ Господне воскресеніе тридневнымъ пребываніемъ во чревѣ кита. Этотъ пророкъ, подъ руководствомъ Духа Божія, изображалъ свое пребываніе во чревѣ кита такими выраженіями, которыя подходятъ болѣе къ преобразуемому, т. е., къ Христу, сходящему въ адъ по слѣдамъ падшаго и осужденнаго человѣчества, чѣмъ къ прообразу, т. е., къ самому Іонѣ, находящемуся во внутренности моренаго чудовища. Іона говорилъ въ своей молитвѣ: снидохъ въ землю, ея же вереи ея заклепи вѣчніи (Іон. 2, 7). Подражая этимъ словамъ, нѣснописецъ говоритъ: снизшелъ ecи въ преисподняя (мѣста) земли, и сокрушилъ ecи вереи (μοχλὺς, собственно запоры, засовы) вѣчныя, содержащий связанныя, Христе, и тридневенъ, яко отъ кита Іона, воскреслъ ecи отъ гроба. Сокрушенію адскихъ запоровъ противополагается въ нижеслѣдующемъ тропарѣ ненарушимость, съ одной стороны, дѣвственной утробы, изъ которой родился Спаситель, съ другой стороны, печатей гроба, изъ котораго Онъ воскресъ.
Тропарь 1-й. «Не повредивши ключей Дѣвы» (заключенныхъ дверей дѣвственной утробы, и по рождествѣ Христа оставшихся заключенными) въ рождествѣ Своемъ, Христосъ сохранилъ цѣлыми знаменія, т. е., печати гроба, при воскресеніи Своемъ, двери же рая, напротивъ, намъ отверзъ. Здѣсь содержится руководство къ истинному представленію о Христовомъ воскресеніи: Христосъ воскресъ раньше, чѣмъ ангелъ Господень приступль отвали камень отъ дверій гроба и сѣдяше на немъ (Матѳ. 28, 2). Своею прославленною Плотію Господь исшелъ изъ гроба, когда онъ былъ еще запечатанъ печатями, прикрѣплявшими камень ко гробу (запечатану гробу – изъ гроба возсіялъ ecи, – поется въ тропарѣ Ѳоминой недѣли). Ангелъ былъ не служителемъ воскресенія, но вѣстникомъ его, – оно совершилось раньше его сошествія.
Во второмъ тропарѣ Христосъ именуется живымъ, нежертвеннымъ заколеніемъ, т. е., жертвой, вѣчно живущей и никогда не приходящей къ концу (всегда ядомой, николиже иждиваемой); тогда какъ ветхозавѣтныя жертвы приводились къ алтарю священниками, Христосъ, какъ Богъ, Самъ Себя волею привелѣ къ Отцу и теперь воскресилъ съ Собою прародителя всѣхъ (всероднаго) Адама.
Ирмосъ седьмой пѣсни, посвящаемой обычно воспоминанію о чудѣ трехъ отроковъ, спасенныхъ отъ огня въ Вавилонѣ, говоритъ о томъ, что Сынъ Божій, избавившій отроковъ отъ пещи, ставши человѣкомъ, страдаетъ, какъ смертный, и страданіемъ Своимъ смертное естество облекаетъ въ красоту безсмертія (и страстію смертное въ нетлѣнія облачитъ благолѣпіе). Начальныя слова ирмоса напоминаютъ намъ повѣствованіе пророка Даніила о томъ, что среди брошенныхъ въ огненную пещь трехъ отроковъ видимъ былъ четвертый, и видъ Его подобенъ былъ Сыну Божію (3, 92-93); это и былъ воскресшій нынѣ, благословенный и препрославленный Богъ отцевъ.
Тропарь 1-й. «Богомудрыя жены съ мѵрами текли вслѣдъ за Тобою къ гробу и Тебя, какъ мертваго, искали со слезами, а потомъ, радуясь, поклонились живому Богу и таинственную пасху ученикамъ Твоимъ, Христе, благовѣстили».
Тропарь 2-й. «Мы празднуемъ умерщвленіе смерти, разрушеніе ада, иного вѣчнаго житія начало и, ликуя, воспѣваемъ Виновника, единаго благословеннаго отцевъ Бога и препрославленнаго».
Ирмосъ восьмой пѣсни. Вотъ (сей) день, предназначенный для всеобщаго священнаго торжества (слова: нареченный – святый, по употребленію въ кн. Левитъ, указываютъ на предназначеніе дня для священнаго собранія 23, 2-4, 7, 8 и дал.), единственный (единъ, по несравненному превосходству надъ прочими днями), царь и господинъ субботъ (глава всѣмъ праздникамъ, которые вообще обозначались наименованіемъ субботы, ст. 24, 32 и 39), праздниковъ праздникъ и торжество торжествъ (праздникъ и торжество по преимуществу).
Тропарь 1-й. Господь на тайной Вечерѣ сказалъ: не имамъ пити отнынѣ отъ сего плода лознаго до дне того, егда е пію съ вами ново во царствіи Отца Моего (Матѳ. 26, 29). Что это за новое вино въ царствѣ Отца Небеснаго? Этотъ вопросъ разрѣшается изъясняемымъ тропаремъ. «Пріидите, пріобщимся новаго плода (или порожденія) виноградной лозы, (а именно), божественнаго веселія царства Христова». Итакъ, священная радость о Христѣ, божественное веселіе – обѣщанное апостоламъ новое вино, которое нынѣ упояетъ насъ, которое будетъ вѣчно и неистощимо упоевать насъ здѣсь – на землѣ, въ Церкви воинствующей, предначинательно, а тамъ – на небѣ, въ царствѣ славы, совершительно.
2-й тропарь этой пѣсни заключаетъ въ себѣ обращеніе къ Сіону, т. е., къ Церкви Христовой, со словами пр. Исаіи: возведи окрестъ очи твои, Сіоне, и виждъ, се бо пріидоша къ тебѣ – чада твоя (60, 4), въ тебѣ (на Сіонѣ, въ Церкви) благословящая Христа во вѣки. Церковь называется Сіономъ, какъ унаслѣдовавшая отъ Сіона и Іерусалима преимущество быть жилищемъ Господа, мѣстомъ откровенія славы Его и средоточіемъ спасительнаго свѣта истины Его; въ нее изъ тьмы заблужденія собираются люди всѣхъ странъ, озаряемые этимъ свѣтомъ (яко богосвѣтлая свѣтила).
Троиченъ. Отецъ Вседержитель, Слово и Духъ именуются естествомъ, соединяемымъ (единымъ) въ трехъ ипостасяхъ, высочайшимъ (ὑπερύσιε, прерущественне, превысшее всего сущаго) и Божественнѣйшимъ (пребожественне).
Ирмосъ девятой пѣсни. Свѣтися, свѣтися, новый Іерусалиме. Какъ тьма служитъ образомъ смерти и печали, такъ свѣтъ служитъ образомъ жизни и радости. Съ воскресеніемъ Господа для новаго Іерусалима, Церкви Христовой, нѣтъ мѣста печали и страху смерти, а есть мѣсто лишь радости и предвкушенію вѣчной жизни. Посему пѣснописецъ взываетъ къ Іерусалиму и Сіону, подражая Исаіи: свѣтися (60, 1), ликуй, веселися. Основаніе этого указывается въ томъ, что слава Господня на Іерусалимѣ возсія, Господь прославился, явившись побѣдителемъ смерти, сокрушителемъ ада и виновникомъ для людей вѣчной блаженной жизни. Затѣмъ дѣлается обращеніе къ Матери Божіей: Она призывается къ особенной радости (красуйся) о востаніи Сына Ея (рождества Твоего).
Въ первомъ тропарѣ этой пѣсни съ восторгомъ восхваляется, какъ божественный, любезный и сладчайшій – тотъ гласъ Господа, когда Онъ, явившись ученикамъ по воскресеніи, обѣщалъ пребывать съ ними до скончанія вѣка (Матѳ. 28, 20); этотъ гласъ (егоже) имѣемъ мы основаніемъ (утвержденіемъ) радостной христіанской надежды, что Христосъ не оставитъ насъ безпомощными въ буряхъ житейскаго моря, но чрезъ нихъ приведетъ насъ къ пристанищу блаженнаго безсмертія.
Господь не только обѣщалъ пребывать съ нами, но и указалъ намъ способъ тѣснѣйшаго общенія, единенія съ Собою – въ таинствѣ Причащенія. Это таинство имѣетъ особенную, неразрывную связь съ чудомъ Христова воскресенія, – по причинѣ воскресенія мы причащаемся не мертвой или бездушной (разобщенной съ Богочеловѣческимъ Духомъ) плоти, но живой и посему животворящей. Торжество воскресенія есть торжество величайшаго таинства Церкви Христовой, Причащенія. Православная Церковь не знаетъ особеннаго праздника тѣла Христова, измышленнаго католическимъ суемудріемъ; она знаетъ лишь праздникъ Воскресенія, торжествуя вмѣстѣ и славное востаніе Христовой Плоти, и преподаніе Ея въ животворящую снѣдь роду человѣческому. Посему никогда такъ часто не именуется Христосъ Пасхою, Агнцемъ, какъ въ день Свѣтлаго Воскресенія. Этимъ же именемъ называется Онъ и въ послѣднемъ тропарѣ пасхальнаго канона: О пасха велія и священнѣйшая, Христе (употребленіе этого тропаря усвоено чинопослѣдованію Евхаристіи). Вникая въ содержаніе этого тропаря, припоминаемъ, что Пасха есть установленіе вѣчное (Лев. 23, 14), но совершеніе ея разнообразно. Ветхозавѣтные люди совершали ее, вкушая агнца, прообразовавшаго Христа; мы въ таинствѣ Причащенія вкушаемъ Самого Христа; но Пасха придетъ въ совершеннѣйшій видъ только въ невечернемъ дни царствія Христова. Тамъ, въ Церкви торжествующей, наступитъ для насъ такой способъ общенія со Христомъ, который превзойдетъ и ветхозавѣтное вкушеніе прообразовательнаго агнца, и новозавѣтное пріобщеніе подъ видомъ хлѣба и вина. О такомъ общеніи со Христомъ и молимся мы въ послѣднемъ тропарѣ пасхальнаго канона, говоря: «О Христе, великая и священнѣйшая Пасха, Мудрость и Слово Божіе и Сила (Іоан. 1, 1; 1 Кор. 1, 24), подай намъ еще совершеннѣе Тебя пріобщаться въ невечерній день царства Твоего». Стоящее здѣсь славянское слово истѣе служитъ переводомъ греческаго ἐκτυπώτερον, которое значитъ «яснѣе», не подъ таинственными видами, но созерцая Христа такимъ, каковъ Онъ есть (1 Іоан. 3, 2).
С. Кохомскій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1897. Т. 1. № 15. С. 334-346; № 16. С. 360-367.