Протоіерей Михаилъ Хитровъ – Святой Павелъ Фивейскій, первый пустынножитель.

Страшенъ безжизненный и однообразный видъ африканскихъ пустынь! Огромныя пространства то перерѣзаны глубокими ущельями и сѣрыми скалами, то представляютъ безбрежныя, засыпанныя желтымъ пескомъ равнины.... Тишина и мертвенность кругомъ, нарушаемая лишь ревомъ дикихъ звѣрей, или при вѣтрѣ высоко воздымающимися столбами песку, которые, при яркомъ освѣщеніи солнца, кажутся огненными и съ невообразимой быстротой носятся по безбрежному песчаному морю.... И круглый годъ пылаетъ здѣсь жаркое солнце, изсушая воздухъ и раскаляя пески и скалы. Лишь изрѣдка попадаются счастливыя мѣстности, орошаемыя ключемъ, пробившимся изъ скалы. Пальмы, выросшія вокругъ, и кусты мимозъ защищаютъ благодѣтельную влагу и веселятъ своей зеленью взоръ, утомленный страшнымъ однообразіемъ пустыни.

Не въ далекомъ разстояніи отъ Чермнаго моря, среди необычайно-пустынной мѣстности, ночти на тысячу футовъ надъ уровнемъ моря возвышается дикая скала. Съ вершины ея открывается величественный видъ: Хоривъ и Синай, горы Ѳиваиды, безконечныя безплодпыя равнины, зеленая лента Египетской долины, орошаемой Ниломъ – вотъ что представляетъ здѣсь кругозоръ. У подошвы скалы пробивался небольшой ручей, скрывавшійся подъ зеленью пальмъ и кустарниковъ. Здѣсь то уже долгіе годы подвизался великій Антоній, прославленный Богомъ дарами чудотворенія и духовной прозорливости{1}. И пришло ему однажды на мысль: «нѣтъ другого отшельника въ этой пустынѣ, кромѣ меня!» Но въ туже ночь ему было откровеніе свыше, что въ самомъ отдаленномъ краю пустыни живетъ другой отшельникъ, гораздо болѣе совершенный, чѣмъ онъ.

«Вѣрую Богу моему! воскликнулъ Антоній, возставъ отъ сна. Онъ покажетъ мнѣ раба Своего, котораго явилъ мнѣ ночью...»

Взявъ свой посохъ, девяностолѣтній старецъ, уже семдесять лѣтъ подвизавшійся въ пустынѣ, бодро отправился въ путь. И чѣмъ далѣе шелъ онъ, тѣмъ страшнѣе становилась пустыня, и тѣмъ чаще попадались слѣды дикихъ звѣрей. Цѣлый день идетъ подвижникъ. Вотъ ночь покрыла его, и ярко засіяли звѣзды въ прозрачномъ воздухѣ.... Настало утро, и другой день уже склонился къ вечеру... Антоній все еще идетъ, не чувствуя утомленія, подкрѣпляемый высшей силой. Насталъ третій день, и въ часъ утренней молитвы путникъ примѣтилъ гіену, которая мчалась по направленію къ пещерѣ. Антоній пошелъ за звѣремъ: внутренній голосъ сказалъ ему, что звѣрь укажетъ ему жилище отшельника, и онъ возрадовался духомъ. Подойдя къ пещерѣ, Антоній заглянулъ внутрь, но вслѣдствіе царившаго тамъ мрака ничего не могъ различить. Постоявъ немного, чтобы перевести духъ, онъ началъ ощупыо подвигаться понемногу впередъ, пока наконецъ замѣтилъ вдали слабое мерцаніе свѣта. Въ радости онъ ускорилъ шаги, но споткнулся о камни. Ощутивъ приходъ путника, отшельникъ затворилъ дверь. Приближась къ ней, Антоній постучалъ, но отвѣта не было. Стучалъ еще и еще, но – безъ успѣха. Повергшись на землю у самаго порога пещеры, Антоній долго молилъ неизвѣстнаго отшельника пустить его къ себѣ.

– Откуда ты? послышался голосъ извнутрн пещеры. Зачѣмъ пришелъ сюда?

– О, я знаю, воскликнулъ Антоній, что я не достоинъ видѣть тебя. Но если ты не отвергаешь дикихъ звѣрей, то неужели не примешь человѣка? Я долго искалъ тебя и нашелъ: скорѣе умру здѣсь у порога твоего, и ты похоронишь меня....

– Никто не проситъ съ угрозами....

Съ этими словами пещера открылась. И два ветхіе старца бросились въ братскія объятія другъ другу.

Антоній! воскликнулъ Павелъ.

Павелъ! сказалъ въ отвѣтъ ему Антоній.

Самъ Господь открылъ имъ имена другъ друга.

Горячо привѣтствовавъ своего гостя, Павелъ сѣлъ съ нимъ у источника чистой воды, подъ тѣнью склонившихся пальмъ.

– Зачѣмъ ты предпринялъ столь великій подвигъ? Ужели для того только, чтобы взглянуть на ветхаго, полуистлѣвшаго старика, который на твоихъ глазахъ можетъ разсыпаться въ прахъ?

Антоній съ радостнымъ изумленіемъ, молча, взиралъ на дивнаго пустынника. Цѣлыхъ девяносто лѣтъ уже прожилъ Павелъ въ пустынѣ, не видя никого изъ людей, не слыша живого говора людского.

– Скажи мнѣ, какъ живетъ родъ человѣческій? Строятся ли еще новыя зданія въ древнихъ городахъ? Кто теперь и какъ управляетъ миромъ? Осталось ли идолопоклонство?...

Вдругъ, у ногъ старца, опустился воронъ и положилъ хлѣбъ.

– Вотъ Господь устроилъ намъ и трапезу, сказалъ Павелъ. Воистинну Онъ щедръ и милостивъ! Семдесятъ четыре года получаю я ежедневно по половинѣ хлѣба, а нынѣ, ради твоего посѣщенія, Христосъ удвоилъ жалованье своимъ воинамъ....

Старцы расположились у источника для вкушенія скромной трапезы. И началъ Павелъ свой дивный разсказъ...

Павелъ родился въ нижней Ѳиваидѣ, около 228 года по Р. Хр., въ царствованіе Александра Севера (222-235). Родители его, ревностные христіане, воспитали его въ духѣ христіанскаго благочестія. Обладая значительными средствами, они постарались дать и научное образованіе, познакомивъ сына съ сокровищами греческой и римской образованности, но свѣтскія науки не отвлекли юношу отъ «единаго на потребу», не погасили ревности о спасеніи души и очищеніи сердца. Рано почувствовалъ юный Павелъ въ душѣ своей равнодушіе къ благамъ міра и стремленіе къ свободѣ духа отъ узъ житейскихъ... Родители его умерли, когда ему было не болѣе 15 лѣтъ отъ роду. Предъ своей кончиной они раздѣлили свое большое имущество между Павломъ и его старшей сестрою, которая была уже за мужемъ. Около этого времени открылось жестокое гоненіе на христіанъ, свирѣпствовавшее во времена Декія (249-251) и Валеріана (253-259). Съ особенно ужасной силой разразилось оно въ Египтѣ и Ѳиваидѣ. Св. Павелъ, насмотрѣвшись на ужасы мученій, разсудилъ не подвергать себя опасности и укрыться, пока пройдетъ гроза. Не по равнодушію къ вѣрѣ, не изъ страха смерти такъ поступилъ онъ: его глубокое смирепіе побудило его не стремиться къ вѣнцу мученичества съ неокрѣпшими силами, а, можетъ быть, и перстъ Господень, располагающій и внѣшнее, какъ и внутреннее въ душѣ вѣрныхъ рабовъ своихъ, указалъ ему иное призваніе...

Сначала онъ укрылся не въ дальнемъ разстояніи отъ своего родного селенія, въ близъ лежащемъ полѣ. И въ то время, какъ онъ считалъ себя въ безопасности отъ чуждыхъ гонителей, свои – домашніе сдѣлались злѣйшими его врагами. Алчный зять его замыслилъ предать его властямъ съ тѣмъ, чтобы, послѣ мученической кончины своего шурина, захватить принадлежавшую ему часть имущества. Ничто не могло отвратить отъ злаго умысла: ни слезы жены, ни узы родства, ни страхъ Божій, ни безкорыстіе св. Павла. Предатель упорно стоялъ въ своемъ намѣреніи, и св. Павелъ, узнавъ объ этомъ ожесточеніи отъ своей сестры, рѣшился искать среди дикихъ звѣрей безопасности, которой не могъ найти у людей.

Однако онъ не уходилъ далеко. Можетъ быть, онъ надѣялся еще вернуться въ общество людей, когда стихнетъ гроза и пройдетъ злоба. Но, мало-по-малу привыкши къ ужасамъ пустыни и вкусивъ сладости безмолвія, онъ понемногу удалялся въ глубь страны и добрался наконецъ до скалы, гдѣ увидалъ пещеру съ закрытымъ входомъ. Раскрывъ входъ, онъ нашелъ пальмы, листья которыхъ скрывали дальнѣйшую внутренность пещеры, и тутъ же струился источникъ свѣтлой воды, питавшій ручей. Оглядѣвшись кругомъ, онъ сообразилъ, что эта мѣстность нѣкогда была обитаема. По близости пещеры виднѣлись жилища, кое гдѣ были разбросаны рѣзцы, молотки и наковальни. По всей вѣроятности, здѣсь кто-то укрывался...{2}.

«Самъ Господь даетъ мнѣ сіе мѣсто въ жилище!» воскликнулъ Павелъ.

Кто можетъ повѣдать намъ о подвигахъ св. Павла въ безлюдиой Африканской пустынѣ? Кто можетъ исчислить потоки слезъ, воздыханія, молитвы?.. Но необычайный даръ прозрѣнія, дивное послушаніе звѣрей, чудесно приносимая пища даютъ понять, что его житіе въ пустынѣ было болѣе ангельское, чѣмъ человѣческое. Освободившись отъ страстей и очистивши сердце, онъ укрылся въ тайнѣ лица Божія, и, востекши на высокую степень духовнаго совершенства, воспріялъ всю силу безмолвнаго съ Богомъ и въ Богѣ пребыванія...

Только св. Церковь, вѣдущая пути святыхъ своихъ, можетъ живописать намъ ихъ подвиги.

Св. Павелъ – первый пустыни житель!{3} Подвигъ его безмолвнаго житія – стезя небоходная, которой онъ положилъ начало{4}. Онъ устремился на эту дивную стезю, потому что вперилъ весь умъ къ Божественному желанію{5} и, къ Богу окомъ души своей взирая, Того единаго возлюбилъ, земная возненавидѣвъ{6}. Исполнившись самоотверженія и весь предавшись Богу, онъ простеръ руки къ Богу и благоугождалъ Ему во дни и въ нощи{7}. Полагая духовная восхожденія въ души своей, онъ наконецъ достигъ краю добродѣтелей{8}. Многія болѣзни{9} подъялъ въ пустынѣ, погубляя тернія страстей{10}. Подвизаясь подвигомъ добрымъ, онъ пожилъ въ пѣніяхъ и лощеніяхъ, молитвахъ же и бдѣніяхъ{11}, плотская возстанія увяждая постничествомъ{12}, пещи страстей угашая росою воздержанія{13}, въ страхѣ Божіемъ{14} себя пригвоздивъ. Огнемъ любви Божіей терніе страстей попаливъ{15}, онъ уносился въ міръ дивныхъ видѣній{16} и жилъ въ Господѣ{17}. Плодами столь великихъ подвиговъ были: миръ души, утишеніе бури страстей, достиженіе небурнаго пристанища Христова на вѣтрилахъ крайняго постничества{18}, – явленіе благодати Св. Духа, радованіе души, Божіе веселіе, къ Богу дерзновеніе, служеніе ему тварей, жизнь небесная въ раю... Мудрованіе плотское иокоривъ духу, спасенъ бывъ отъ сѣтей вражіихъ, весь пламень страстей поправъ постнически, преподобный радуяся вопіялъ: благословенъ еси во вѣки, Господи Боже отецъ нашнхъ... Всего себе воздержаніемъ очистивъ, всеблаженный, онъ явился жилище Божіе и ангеловъ единосельникъ и жилище Духа, – къ Богу вселившись, вышнимъ силамъ собесѣдникъ былъ и дерзновеніе къ Богу стяжалъ. Небеснымъ хлѣбомъ питайся, яко Илія древле враномъ, мысленныя Іезавели отбѣглъ – къ покрову Христову. Поревновавъ Іоанну Богомудрому Предтечѣ, въ пустынѣ постяся, съ нимъ же сносодобился получити и жизнь присносущную, рай содѣлалъ пустышо, въ ней же преизяществовалъ во всякой добродѣтели...{19}.

Такъ прославляетъ св. Церковь великаго пустонножителя, но, безъ сомнѣнія, въ бесѣдѣ съ посѣтителемъ св. Антоніемъ, глубокое смиреніе Павла смыкало уста его, и только голосъ Церкви раскрываетъ намъ тайны пустыни...

Повѣдавъ о своей жизни, св. Павелъ въ заключеніе бесѣды сказалъ Антонію.

– Теперь настало время моему успенію, и ты посланъ отъ Бога, чтобы покрыть мое тѣло землею.

Со слезами взмолился Антопій – не оставлять его и взять съ собою.

– Нѣтъ! возразилъ Павелъ. Тебѣ еще падобно жить для пользы братіи. Ступай въ свою обитель и принеси одежду, которую подарилъ тебѣ Епископъ Аѳанасій.

Антоній внималъ въ безмолвіи. Слезы неудержимо струились изъ очей его. Онъ лобызалъ руки и очи Павла... Долго не могъ онъ оторваться отъ созерцанія дивнаго отшельника... Наконецъ съ глубокою скорбію пошелъ въ обратный путь.

– Гдѣ ты, отче, такъ долго былъ? такими словами встрѣтили возвратившагося Антонія ученики его.

– Горе мнѣ грѣшному! взывалъ старецъ, обливаясь слезами. Я – инокъ только по имени... Я видѣлъ Илію, я видѣлъ Іоанна, – воистинну я видѣлъ Павла въ раю...

И, немедленно взявъ одежду, снова отправился въ путь. Весь погруженный въ себя онъ идетъ уже второй день – и вотъ впезапно дивное видѣніе предстало ему... Тьмочисленные сонмы ангеловъ... Лики пророковъ... свв. апостолы... и блаженный Павелъ... И волны свѣта неизреченнаго, и райское пѣніе, и дивные глаголы, ихъ же не лѣть глаголати...

– Павелъ, зачѣмъ ты меня покинулъ? воскликнулъ Антоній, заливаясь слезами и возрыдавъ. Что же ты не далъ мнѣ послѣдняго цѣлованія?

И онъ палъ среди пустыни на лице свое, и голову пепломъ посыпалъ, и слышались горькія стенанія...

Поднявшись съ земли, Антоній спѣшитъ къ знакомой пещерѣ. Что-жъ это? Блаженный Павелъ, какъ живой, стоитъ на молитвѣ, глава и руки подняты къ небу. Затрепеталъ Антоній. Поспѣшно устремляется онъ къ подвижнику, ликуя при мысли, что онъ живъ, нo приблизившись, увидалъ, что то молится тѣло Павла, душа же его на небѣ... И снова слезы и рыданія...

Собравшись съ духомъ, Антоній облачилъ тѣло подвижника и изнесъ его изъ пещеры. Безмолвная пустыня огласилась пѣніемъ псалмовъ и погребальныхъ пѣснопѣній...

Пустынна окрестность. Камениста и зноемъ изсушена земля. Какъ и чѣмъ ископать могилу?

Но дивный Павелъ самъ помогъ Антонію и звѣри на погребеніе собра{20}: два льва появились въ пустынѣ и принялись рыть могилу. Со слезами, несчетно лобзая, похоронилъ Антоній тѣло подвижника, а пальмовую одежду Павла взялъ съ собою.

Наступали свѣтлые дни Пасхи, Пятидесятницы, и Антоній облачался... въ одежду изъ пальмовыхъ листьевъ. Эта одежда была для него дороже и свѣтлѣе царской порфиры.

Если бы Ботъ представилъ и мнѣ на выборъ, говоритъ знаменитый церковный писатель, то и я скорѣе избралъ бы рубище Павла съ его подвигами, чѣмъ порфиру царей съ ихъ царствами...

Память блаженнаго Павла празднуется 15 января.

 

М. Хитровъ.

 

«Московскія Церковныя Ведомости». 1895. № 3. С. 24-25; № 4. С. 35-36.

 

{1} Uita Sancti Hilarii. Cap. 26.

{2} Uita patrum. 1. I. С. II.

{3} Пѣснь 1-я.. Стих. 2-я.

{4} На Господи воззвахъ. Стих. 1-я.

{5} На Господи воззвахъ Стих. 2-я.

{6} Пѣснь 3-я. Стих. 1-я.

{7} Пѣснь 6-я. Стих. 1-я.

{8} На Господи воззвахъ. Стих. 1-я.

{9} Тамъ-же 1-я.

{10} -3-я.

{11} Пѣснь 5-я. Стих. 1-я.

{12} Пѣснь 4-я. Стих. 1-я.

{13} Пѣснь 8-я. Стих. 2-я.

{14} Пѣснь 4-я. Стих. 1-я.

{15} Тамъ-же. Ст. 2-я.

{16} Пѣснь 3-я.

{17} Пѣснь 5-я. Стих. 2-я.

{18} Пѣснь 6-я. Стих. 3-я.

{19} Пѣснь 1-я. Стих. 3. Пѣснь 4. Стих. 2-я. Пѣснь 5. Стих. 1-я. Пѣснь 9. Стих. 3-я. Пѣснь 4. Стих. 3-я. Пѣснь 6. Стих. 2-я. Пѣснь 8. Стих. 3-я.

{20} Пѣснь 4-я. Стих. 3-я.

※ ※ ※

Тропарь преп. Павлу, гласъ 3-й:

Божественнаго Духа дохновеніемъ/ первый въ пустыню вселился еси,/ Иліину ревность подражая./ И птицею питаемъ, яко равноангеленъ,/ отъ Антонія мiру познался еси./ Павле преподобне, Христа Бога моли// даровати нам велію милость.

Кондакъ, гласъ 4-й:

Свѣтильника на высотѣ добродѣтелей возсiявшаго/ восхвалимъ вси вѣрніи, Павла, зовуще:// Ты еси преподобныхъ, Христе, радованіе.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: