Проф.-протоіерей Николай Гроссу – Подъ сенью Креста.

Когда іудеи схватили Іисуса Христа въ Геѳсиманскомъ саду и связали, чтобы предать суду и умертвить, ученики Его въ страхѣ разбѣжались; на время ихъ оставила смѣлость и рѣшимость идти за Учителемъ и свидѣтельствовать объ Его ученіи и дѣлахъ. Это никого изъ насъ не должно смущать: время страданій Христа было время смертной опасности для всѣхъ, близкихъ къ Нему, какъ видимъ изъ собственныхъ Его словъ, которыми Онъ, предавая Себя въ руки враговъ, устранялъ подобную опасность отъ учениковъ Своихъ, чтобы сохранить ихъ для послѣдующаго служенія евангельской проповѣди: аще убо Мене ищете, оставите сихъ идти (Іоан. 18, 8). Св. евангелистъ, повѣствуя объ этомъ происшествіи, присовокупляетъ, что оно исполнилось согласно съ предсказаніемъ Христовымъ: да сбудется слово, еже рече: яко ихже далъ ecи Мнѣ, не погубшъ отъ нихъ никогоже (18, 9). Только Петру и Іоанну любовь возвратила мужество, и они послѣдовали за Іисусомъ во дворъ архіерейскій и съ сокрушеніемъ сердца взирали на то, какъ здѣсь издѣвались надъ Божественнымъ Учителемъ, плевали на Него, завязызали глаза, ударяли по ланитѣ, били тростью и всячески позорили, а Іоаннъ, его же любляше Іисусъ, поднялся затѣмъ на вершину Голгоѳы и здѣсь, вмѣстѣ съ Богоматерью, стоялъ при крестѣ, когда совершилось великое таинство нашего искупленія. О томъ, гдѣ были въ это время другіе ученики, евангелисты не говорятъ намъ; но кто будетъ сомнѣваться, что, подобно св. женамъ мироносицамъ, и они привлечены были на лобное мѣсто сознаніемъ безмѣрной важности крестныхъ страданій Христа, были въ числѣ знаемыхъ Его, которые стояли вдали и смотрѣли (Лук. 23, 49). Да и какъ могло быть иначе, когда надлежало исполниться предсказанію Спасителя: аще Азъ вознесенъ буду отъ земли, вся привлеку къ Себѣ (Іоан. 12, 32)? Апостолы первые должны были почувствовать на себѣ неизъяснимую силу, съ какою вознесенный на крестъ Сынъ Божій привлекаетъ къ Себѣ человѣка, чтобы искупить его, возродить, освятить. Уже черезъ нихъ эта сила впослѣдствіи обняла весь міръ и до настоящаго времени продолжаетъ дѣйствовать въ человѣческомъ родѣ, многоразличными путями привлекая къ подножію креста Христова безчисленные полки вѣрующихъ. И какія безцѣнныя сокровища обрѣтаетъ здѣсь человѣкъ!...

Подъ сѣнью креста Христова мы созерцаемъ тайну нашего искупленія и ясно понимаемъ, въ чемъ состоитъ назначеніе и смыслъ нашей жизни. Человѣкъ созданъ для блаженной жизни въ общеніи съ Богомъ, Котораго онъ естественно стремится познавать своимъ умомъ и любить своимъ сердцемъ. Вначалѣ это назначеніе достигалось благодатнымъ воздѣйствіемъ Бога на человѣка черезъ дивные плоды древа жизни и черезъ непосредсгвенныя, уста къ устамъ, откровенія воли Божіей. Но грѣхъ прародителей положилъ конецъ этой блаженной райской жизни и лишилъ все человѣчество права на общеніе съ Богомъ; естественныя силы человѣческой природы, разстроенныя грѣхомъ, оказались недостаточными для достиженія высокаго назначенія, которое оставалось тѣмъ же, что и прежде. Вдумаемся въ это состояніе падшаго человѣка, и мы найдемъ его поистинѣ достойнымъ сожалѣнія. Въ стремленіи познавать Бога, людить Его превыше всего и исполнять Его святую волю онъ и теперь видитъ свое истинное назначеніе; жизнь съ Богомъ и теперь влечетъ его къ себѣ, такъ какъ потребность богообщенія вложена Творцомъ въ его природу. Но, предоставленный самому себѣ и опутанный узами грѣха, онъ не только не можетъ приблизиться къ Богу, но чѣмъ больше живетъ, тѣмъ больше удаляется отъ Него; кромѣ того, внутри себя онъ замѣчаетъ какую-то тайную неохоту заниматься божественнымъ и наклонность убѣгать отъ собесѣдованія съ Богомъ. Въ такомъ состояніи кто не воскликнетъ съ апостоломъ Павломъ: «бѣдный я человѣкъ! кто избавитъ меня отъ сего тѣла смерти» (Рим. 7, 24)? Но Богъ такъ возлюбилъ міръ, что Сына Своего Единороднато далъ для нашего спасенія. Іисусъ Христосъ пригвоздилъ ко кресту грѣхи людей, кровію креста Своего примирилъ съ Богомъ все – и земное и небесное и открылъ для человѣчества обильные источники благодати, при которой вновь становится возможной истинная жизнь въ общеніи съ Богомъ. Онъ былъ истиннымъ человѣкомъ, поэтому, принесенная Имъ крестная жертва вмѣняется каждому изъ насъ; но вмѣстѣ съ тѣмъ Онъ былъ и Богомъ воплотившимся, – почему эта жертва имѣетъ безконечную цѣну не только покрывая прежнюю вину человѣка, но возрождая его къ новой жизни и сообщая ему «благодать на благодать». Въ чемъ состоитъ это обновленіе жизни и эта преизбыточествующая благодать, недоступно пониманію тѣхъ, кто отварачивается отъ Голгоѳы или приступаетъ ко кресту съ мірскимъ образомъ мыслей и готовъ стать рядомъ съ открытыми врагами Распятаго, издѣвающимся надъ Нимъ: «если Ты Сынъ Божій, сойди съ креста» (Мѳ. 27, 40). Но это чувствуютъ милліоны вѣрующихъ, благоговѣющихъ предъ милосердіемъ Божіимъ, въ простотѣ сердца преклоняющихъ свои выи къ подножію креста Христова и со смиреніемъ открывающихъ свои души для дѣйствія силы Божіей, которая невидимо хранитъ ихъ «отъ злобы и сомнѣнія, отъ пустоты, тоски, томленія и чудной силою живитъ».

Подъ сѣнью креста Христова пріобрѣтается та безграничная преданность Богу, та дѣтски-чистая, простая вѣра, которою отличались всѣ св. мужи, и которая, по слову апостола, сильна и горы преставлять (1 Кор. 18, 2). Представленіе необычайныхъ страданій, отъ которыхъ «завѣса въ храмѣ раздралась надвое – сверху до низу, и земля потряслась, и камни разсѣлись, и гробы отверзлись, и многія тѣла усопшихъ святыхъ воскресли» (Мѳ. 27, 51), раждаетъ такую вѣру, которая не требуетъ для своего обоснованія никакихъ «убѣдительныхъ словъ человѣческой мудрости», не вопрошаетъ о «достаточныхъ основаніяхъ», но тѣмъ не менѣе, исповѣдуя Христа вмѣстѣ съ сотникомъ: воистинну Божій Сынъ бѣ Сей (Мѳ. 27, 54), доставляетъ душѣ безмятежный миръ, невѣдомый «сынамъ вѣка сего». Непрестанно поставляя себя благочестивымъ размышленіемъ и молитвою предъ Распятымъ на крестѣ, она избѣгаетъ и даже боится соприкосновенія съ «философіею по преданію человѣческому, по стихіямъ міра, а не по Христу», чтобы не потерять своей посредственности, своей чистоты и теплоты. А кто изъ насъ не знаетъ, что это возможно и нерѣдко бываетъ? Нельзя здѣсь не припомнить одного благочестиваго разсказа. Въ пустынѣ египетской много лѣтъ жилъ отшельникъ, подвизаясь въ иноческихъ добродѣтеляхъ. Онъ достигъ высоты нравственнаго совершенства, но, не смотря на свой преклонный возрастъ, сохранилъ первоначальную простоту дѣтской вѣры: становясь на молитву, онъ не иначе представлялъ себѣ Бога, какъ въ образѣ человѣческомъ, и такое представленіе согрѣвало его сердце небесной теплотой и сообщало душѣ его увѣренность, что Богъ близокъ къ нему, понимаетъ его нужды, слышитъ его молитвы. Но вотъ пришелъ къ старцу одинъ ученый мужъ и сталъ доказывать, что онъ заблуждается, представляя Бога человѣкообразно. Старецъ не могъ не согласиться съ ученымъ человѣкомъ, – но что же? – хотя разумъ его и просвѣщеннѣе сталъ, но теплота прежней вѣры навсегда была потеряна для него. Лишь только ушелъ ученый мужъ, старецъ залился горькими слезами, почувствовалъ въ сердцѣ своемъ тоску и громко сталъ взывать: «унесли Господа моего, и не знаю, гдѣ положили Его» (Іоан. 20, 13)...

Но да не подумаетъ кто-нибудь, что подъ сѣнью креста Христова нѣтъ мѣста разуму человѣческому; и здѣсь проповѣдуется мудрость, но «мудрость не вѣка сего и не властей вѣка сего преходящихъ» (1 Кор. 2, 6). Въ то время какъ пребывающіе вдали отъ креста Христова принуждены блуждать во тьмѣ и, стремясь овладѣть истиной, только запутываются въ лабиринтѣ безчисленныхъ противорѣчій и сомнѣній, склоняющимся къ подножію креста открываются небесные горизонты знанія; имъ становится доступнымъ совершенное познаніе неба и земли со всѣмъ, что ихъ наполняетъ, – «не то могильное познаніе земли, которое по глыбамъ и слоямъ сходитъ въ глубину ея, какъ въ могилу, и остатками разрушенія хочетъ истолковать жизнь погребенную и оставшуюся, безъ надежды воскресить погребенную и сохранить оставшуюся; не то стекляное познаніе неба, которое посредствомъ дальнозрительныхъ стеколъ слѣдить пути звѣздъ, не пролагая зрителю пути въ небо, – но познаніе земли и неба, въ началѣ добрыхъ зѣло, потомъ – земли проклятой въ дѣлахъ человѣка и неба, сдѣлавшагося нечистымъ (Іов. 15, 15); далѣе – земли, которая съ сущими на ней дѣлами сгоритъ, и неба, которое прейдетъ; наконецъ – новаго неба и земли новой, въ которыхъ правда живетъ, и въ которыя можемъ переселиться и мы, если правдою жить будемъ» (м. Филаретъ). Для нихъ нѣтъ мучительныхъ сомнѣній и неразрѣшимыхъ вопросовъ. Правда, «слово крестное» не вскрываетъ предъ ними всѣхъ загадокъ бытія, но оно сообщаетъ имъ увѣренность, что нѣкогда «знаніе упразднится» (1 Кор. 13, 8), потому что теперь мы видимъ какъ бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицемъ къ лицу, теперь знаемъ только отчасти, а тогда совершенное пріобрѣтемъ познаніе (13, 12).

Подъ сѣнью креста Христова человѣческое сердце воспламеняется возвышенною любовью къ Богу и ближнему – не тою любовью, которая ничѣмъ не жертвуетъ для любимаго предмета, но любовью самоотверженною, простирающеюся до положенія жизни своей за Іисуса Христа и за ближнихъ. Только у креста Господня становится понятной та евангельская истина, что любовь требуетъ жертвы и безъ самоотреченія не возможна: «кто любитъ отца или мать болѣе, нежели Меня, не достоинъ Меня, и кто любитъ сына или дочь болѣе нежели Меня, не достоинъ Меня; и кто не беретъ креста своего и не слѣдуетъ за Мною, тотъ недостоинъ Меня» (Мѳ. 10, 37. 38). Вся жизнь вѣрующаго должна быть построена на этой истинѣ. Ибо если назначеніе наше состоитъ въ богообщеніи, то какое иное можно указать средство для осуществленія его, кромѣ того, на которое указываетъ намъ крестъ Христовъ? Крестъ есть знаменіе величайшей жертвы, возстановившей наше общеніе съ Отцомъ Небеснымъ, есть знаменіе безпредѣльной любви къ намъ и самопожертвованія для насъ Богочеловѣка. Если же общеніе неба съ землею достигнуто на Голгоѳѣ путемъ самоотверженной любви, то и поддерживаемо можетъ быть каждымъ изъ насъ только такимъ же путемъ. Здѣсь находитъ свое полное осуществленіе изреченіе Спасителя: иже аще погубитъ душу свою Мене ради, обрящетъ ю (Мѳ. 16, 25).

Наконецъ, подъ сѣнью кеста Христова окрыляется наша надежда на блаженную жизнь за гробомъ, въ царствѣ славы, гдѣ вѣрующимъ уготованы неизреченныя блага. Смерть всегда считалась такимъ грознымъ явленіемъ, что предъ нею все приходило въ ужасъ; темная и холодная могила казалась отвратительной, потому что въ ней видѣли конецъ человѣческаго существованія. Даже просвѣщенные Закономъ Божіимъ іудеи – и тѣ становились въ недоумѣніе предъ вопросомъ о загробной жизни: нѣсть въ смерти поминаяй тебе, во адѣ же кто исповѣстся тебѣ (Пс. 6, 6). Крестъ же Христовъ и могилу озаряетъ своимъ сіяніемъ, и смерти даетъ новое значеніе; ибо теперь мы знаемъ, что, по дару Спасителя, наше житіе на небесѣхъ есть (Фил. 3, 20), и смерть вѣрующаго проникнута жизнью. Сквозь язвы Распятаго Христа струится свѣтъ безсмертія и въ смертную жизнь, и въ самую область смерти. «Воскресившій Христа изъ мертвыхъ оживитъ и наши смертныя тѣла Духомъ Своимъ, живущимъ въ насъ» (ср. Рим. 8, 11). Поэтому, кто удаляется отъ креста Христова, тотъ чувствуетъ себя въ мірѣ одинокимъ, заброшеннымъ, тотъ мрачно смотритъ на человѣческую жизнь, полную всякихъ лишеній и страданій. Будучи безсиленъ выйти за предѣлы настоящаго, онъ назначеніе свое полагаетъ въ томъ, чтобы взять отъ жизни все, что она можетъ ему дать; а если уже нечего ждать отъ жизни, то онъ собственными руками прекращаетъ ее. Къ такому печальному исходу приходили и древніе язычники; но вотъ что сказалъ одинъ изъ нихъ о смерти безъ надежды воскресенія: «посѣдѣли у меня виски, побѣлѣла голова, прошла сладостная юность.... Отъ радостей жизни ничего больше не осталось, и я часто со слезами вздыхаю, страшась ужасныхъ пропастей мрачнаго тартара. О, страшно уйти туда, откуда никто не возвращался!..» – Горькія слова! Но взирающій на Распятаго съ живою вѣрою не страшится мрака могилы, зная, что аще земная наша храмина тѣла разорится, созданіе отъ Бога имамы храмину нерукотворенну, вѣчну на небесѣхъ (1 Кор. 5, 1).

Вотъ какія неизреченныя блага пріобрѣтаетъ вѣрующій у подножія креста Христова. «Да будетъ же намъ крестъ первымъ, незыблемымъ основаніемъ всего прочаго ученія вѣры нашей» (св. Кириллъ Іерусалимскій).

 

Н. Гр.

 

«Руководство для сельскихъ пастырей». 1900. Т. 1. № 14. С. 313-320.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: