Михаилъ Михайловичъ Джега – «Агнецъ ядомый» (По поводу перевода слова βρωτός въ Пасхальномъ канонѣ).
Сіе есть тѣло Мое, еже за вы даемое (Лк. 22, 19).
Въ 1-мъ тропарѣ 4-й пѣсни пасхальнаго канона Христосъ именуется Агнцемъ, какъ вкушаемый, снѣдаемый въ таинствѣ Евхаристіи. Греческій его оргиналъ: «Αρσεν μέν, ὡς διανοίξαν, τὴν παρθενεύουσαν νηδύν, πέφηνε Χριστός· ὡς βρωτὸς δὲ, ἀμνὸς προσηγόρευται· ἄμωμος δε, ὡς ἄγευστος κηλίδος, τὸ ἡμέτερον Πάσχα· καὶ ὡς Θεὸς ἀληθής, τέλειος λέλεκται» (Ακολουθία της Αναστάσεως του Κυρίου ημών Ιησού Χριστού. Εν Βόλω 1893, σ. 6), не сходенъ со славянскимъ переводомъ: «Мужескій убо полъ, яко разверзый дѣвственную утробу, явися Христосъ, яко человѣкъ же, Агнецъ наречеся. Непороченъ же, яко невкусенъ скверны, наша Пасха, и яко Богъ истиненъ совершенъ речеся». Принятый нынѣ переводъ текста выполненъ съ рукописи, содержащей ту самую ошибку, на которую намѣкаетъ преп. Никодимъ Святогорецъ въ своемъ толкованіи на канонъ Пасхи: «Въ нѣкоторыхъ спискахъ ошибочно пишется βροτός (смертный, человѣкъ) черезъ Ο».
Греческій оргиналъ проф. Е. Ив. Ловягинъ переводить: «Христосъ явился... названъ агнецемъ, какъ предлагаемый въ снѣдь» (Богослужебные каноны на греческомъ, славянскомъ и русскомъ языкахъ, 3-е изд. СПб. 1875. С. 54.). Также преосв. еп. Порфирій (Успенскій) замѣчаетъ, что правильнѣе слѣдовало бы перевести: «названъ агнцемъ, какъ предлагаемый въ снѣдь, вмѣсто: яко человѣкъ же агнецъ наречеся...» (Книга бытія моего. Т. VII. СПб. 1901. С. 5.).
До насъ дошли разные переводы этого тропаря древнѣйшихъ временъ, такъ напр. въ переводѣ XII – нач. XIII в. читается: «Моужьскъ полъ ꙗко развьрзе. дѣвьствьнѹю ѹтробѹ бꙑсть христосъ ꙗко чловѣкъ же агньць нареченъ бысть. непорочьнъ же. ꙗко не въкѹсивъ сквьрны наша ѹбо пасха ꙗко богъ истиньнъ съвьршенъ ꙗвися» (Ив. К. Купріяновъ. Обозрѣніе пергаменныхъ рукописей Новгородской Софійской библіотеки. СПб. 1857. C. 7.). Въ Тріоди цвѣтной (Triodium floridum) изданной въ Краковѣ, ок. 1493 г. читается: «Мѫжски поль ꙗко раӡвръӡє дв҃єстьвьнѫѧ ѧтробѫ, бысть христосъ ꙗко чл҃овѣкь жє, агнєць нарєчєсѧ. нєпорочєн же. ꙗко не въкѹсна сквърны. наша ѹбо пасха. ꙗко бъ҃ истиненъ, и съвършєнъ ꙗвисѧ».
Слѣдуетъ отмѣтить, что большинство Тріодей кон. XV – нач. XVI в. представляютъ собой смѣшанный типъ сборника. Тріодь въ полномъ видѣ появилась только въ кон. XV в., такъ какъ большинство текстовъ было распѣто только во 2-й пол. XV в.. Основной репертуаръ тріодныхъ песнопѣній былъ сформированъ уже къ XIII в., а на протяженіи XV в. – послѣ перехода на Іерусалимскій богослужебный уставъ и связаннaго съ этимъ событіемъ стилевого перелома – Тріодь какъ бы собиралась и распѣвалась заново. Этотъ процессъ былъ завершенъ уже въ XVI в. (С. Н. Тутолмина. Русские певческие Триоди древнейшей традиции. Дисс. канд. искусствоведения. СПб. 2004.).
Еврейская Пасха есть образъ христіанской Пасхи. Наша Пасха есть Пасха высшая, духовная и, какъ поетъ св. Церковь, нова, таинственная. Израильтяне избавлены отъ временной смерти и изведены изъ одной страны въ другую, и избавителемъ ихъ былъ служитель Божій – Моисей; а христіане избавлены отъ вѣчной смерти и возведены отъ земли къ небу, и избавитель ихъ – Самъ Господь Іисусъ Христосъ. Наша Пасха – Христосъ избавитель. Агнецъ еврейскій – прообразъ Христа. Какъ агнецъ былъ закалаемъ и умерщвляемъ, и кровь его спасла евреевъ отъ временной смерти, такъ и Христосъ былъ закланъ и умерщвленъ на крестѣ, и кровію Его мы избавились отъ вѣчной смерти. Христосъ – новая Пасха, – поетъ св. Церковь, – Жертва живая, Агнецъ Божій, вземляй грѣхи міра («Ярославскія Епархіальныя Вѣдомости». 1909. № 13-14. Ч. Неофф. С. 238.).
Въ образѣ Агнца Пасхальнаго ветхозаветные пророки прозрѣвали будущаго страждущаго Мессію (Ис. 53, 7-8; Іер. 11, 19), жертву всесовершенную. Ап. Павелъ наставляетъ въ 1-мъ посланіи къ Коринѳянамъ: «Пасха наша, Христосъ, закланъ за насъ» (5, 7). Когда Предтеча увидѣлъ сходящаго на Ӏисуса Духа Божія, онъ немедленно, предъ всѣмъ Израилемъ, засвидѣтельствовалъ, что Крещенный имъ – Агнецъ Божій, вземлющій грѣхъ міра (Ӏоан. 1, 29).
Св. Церковь ежедневно исповѣдуеть: «Жрется (т.-е. приносится въ жертву) Агнецъ Божій, вземляй (т.-е. взявшій на Себя) грѣхъ міра» (слова священника при изъятіи Агнца, заимствованы изъ 7-го стиха 53-й главы книги пророка Исаіи). На Страстной седмицѣ Церковь поетъ вслухъ вѣрующимъ: «яко овча на заколеніе, тако послѣдоваше Агнецъ Божій, Сынъ Отчій» (3-я хвалитная стихира утрени Великаго четверга); «Царь бо царствующихъ и Господь господствующихъ приходитъ заклатися и датися въ снѣдь вѣрнымъ» (пѣснь «Да молчитъ всяка плоть человѣча» великаго входа Великой субботы).
Въ нотированныхъ рукописныхъ Тріодяхъ XII-XIII вв. Софійскаго собранія РНБ (Соф. 96; Соф. 85) содержатся двѣ стиховны стихиры 5-го гласа (Соф. 96. л. 105 об.; Соф. 85. л. 143 об.) съ одинаковымъ инципитомъ: «Пасха агньць намъ жьреться» (С. Н. Тутолмина. Пасхальные песнопения в древнейших триодях. // Вестник ПСТГУ. V. 2007. Вып. 1. С. 11, 13.).
Слово «жьреться» въ древнѣйшія времена часто пользовалось въ богослужебныхъ текстахъ. Такъ напр. 2-й троп. 4-й пѣсни пасхальнаго канона нынѣ принятаго перевода читается такъ: «Яко единолѣтный агнецъ, благословенный намъ вѣнецъ – Христосъ, волею за всѣхъ закланъ бысть, Пасха чистительная, и паки изъ гроба красное правды намъ возсія Солнце». Извѣстны другіе варiанты переводовъ этого тропаря; такъ, въ одномъ переводѣ XII – нач. XIII в. онъ читается: «Ꙗко назимъ агньць. благословествѹѥть намъ вѣньць христосъ. волею за вься жьреться. пасха ѡчищениѥ. абиѥ изъ гроба красьно праведьноѥ намъ въсиꙗ сълньце». (Ив. К. Купріяновъ. op. cit.).
По предложенію С. В. Кохомскаго, въ славянскомъ переводѣ слово «человѣкъ» должно бы быть замѣнено словомъ «снѣдаемый», соотвѣтственно греческому слову: βρωτός, отъ βρώσκω – «ѣмъ»; тогда какъ слово человѣкъ предполагаетъ чтеніе: βροτός, что значитъ «смертный» и – въ послѣдующемъ значеніи – человѣкъ. (Объясненіе канона святой Пасхи. // «Руководство для сельскихъ пастырей». 1897. Т. 1. № 16. С. 361.).
Однако слово «снѣдаемый» употребляется въ литературно-книжномъ языкѣ, для славянскаго языка соотвѣтствуеть слово «ѧ҆домый». Въ «Полномъ церковнославянскомъ словарѣ» прот. Гр. Дьяченко оно такъ пояснено: «Между оживляющими ядомая и между оживляющими не ядомая: слово – оживляющими взялось отъ неточнаго перевода греч. слова ζοωγονούντων – животныхъ, рождающихся или рождающихъ, вообще животныхъ живыхъ; смыслъ долженъ быть такой: отличать животныхъ, которыхъ можно ѣсть, отъ животныхъ, которыхъ ѣсть не должно» (стр. 848.).
Христова плоть не видѣла истлѣнія; смерть не превозмогла ея, но была въ ней побѣждена; Христосъ восталъ изъ гроба всецѣлымъ человѣкомъ, состоящимъ изъ тѣла и души, и чрезъ это является для насъ живымъ Хлѣбомъ, живою главою. Я хлѣбъ живой (Ζῶν), говорить Іисусъ Христосъ, предрекая Свое воскресеніе (Іоан. 6, 51). Если же Глава жива, то будутъ живы и члены; если мы питаемся истинно-живою плотію Христа, то и сами усвояемъ начало жизни и воскресенія. Ядущій Мою плоть, говоритъ Господь, пребываетъ во Мнѣ, и Я въ немъ. Какъ послалъ Меня живый Отецъ, и Я живу Отцемъ, такъ и ядущій Меня (пребывая во Мнѣ) жить будетъ Мною (Іоан. 6, 56-57). Такимъ образомъ, оживотвореніе духовно-тѣлеснаго человѣчества чрезъ воскресеніе Христа, ради неразрывнаго единства Христа съ вѣрующими въ Него – вотъ въ чемъ основаніе радости Воскресенія, вотъ причина, по которой это не только радость за Христа, но и радость каждаго изъ насъ за самого себя. (С. В. Кохомскій. Въ чемъ состоитъ радость Воскресенія? // «Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. № 16. С. 376-377.).
Послѣ чудеснаго насыщенія пяти тысячъ, Христосъ въ капернаумской синагогѣ произнесъ замѣчательную бесѣду о Себѣ Самомъ, какъ о Хлѣбѣ, сшедшемъ съ небесе, вкушая который человѣкъ таинственно соединяется съ Нимъ и получаетъ жизнь вѣчную (Іоан. 6, 25-71). На послѣдней вечери, подавая ученикамъ хлѣбъ, Христосъ сказалъ: Сіе есть тѣло Мое, еже за вы даемое, и прирекъ: cie творите въ мое воспоминаніе (Лк. 22, 19), повелѣвая такъ творити до скончанія вѣка.
Блаж. Ѳеофилактъ въ Толкованіи на слова Спасителя (Еванг. отъ Іоанна въ 23 зачалѣ, гл. 6, ст. 48-58) говоритъ: «Внимайте убо разумнѣ, яко хлѣбъ въ тайнахъ отъ насъ ядомый, не образъ есть плоти Господни, но самая плоть Господня: не рече бо, яко хлѣбъ, егоже Азъ дамъ, образъ моея плоти, но Плоть Моя есть: претворяетъ бо ся неизреченными словесы хлѣбъ сей, тайнаго ради благословенія и пришествія Святаго Духа, въ плоть Господню: и никтоже сумнися хлѣбъ сей плоть Господню вѣровати» (Благовѣстникъ).
Посему надлежитъ возстановить правильный переводъ съ болѣе точнаго подлинника: «явися Христосъ, яко ядомый же, Агнецъ наречеся», иными словами – «явися Христосъ, даемый въ снѣдь же, Агнецъ наречеся». Такимъ образомъ мы исповѣдуемъ, что Христосъ Тѣло Свое подаетъ въ снѣдь вѣрнымъ.
М. М. Джега
