Архіепископъ Иннокентій (Борисовъ) – Слово на память четыредесяти мучениковъ.
Жалуются иногда на недостатокъ въ церкви проповѣдниковъ; а мнѣ кажется, что у насъ меньше слушателей, нежели проповѣдниковъ. Ибо, вѣрно, немало такихъ церквей, въ коихъ не найдется и по десяти слушателей: а проповѣдниковъ нынѣ въ каждой церкви по четыредесяти. Такъ называю я празднуемыхъ нынѣ св. Мучениковъ; и, вѣрно, никто не лишитъ ихъ сего священнаго титла. Ибо, если, по слову Писанія, не малъ уже и тотъ, кто возвѣщаетъ истину словомъ и устами; еще болѣе тотъ, кто проповѣдуетъ своими дѣлами и жизнію: то на какую высоту должно поставить того, кто за истину проповѣди Евангельской пролилъ свою кровь и претерпѣлъ смерть мученическую? Предъ такою проповѣдію всѣ наши слова и все наше витійство суть яко слабое лепетаніе младенца предъ величественною рѣчью мужа и старца. Не такая ли проповѣдь сокрушила идоловъ и привлекла ко Христу вселенную? У первобытныхъ христіанъ, гонимыхъ кесарями и философами, не было не только каѳедръ проповѣдническихъ, ниже храмовъ; самое Богослуженіе и таинства совершались изрѣдка, тайно, подъ землею, среди безмолвія полунощнаго.
Но гласъ Евангельской проповѣди гремѣлъ неумолкно во всѣ концы земли: не давалъ покоя ни кесарямъ, ни философамъ, влеча всѣхъ и каждаго ко Христу. Откуда исходилъ онъ? Изъ мрачныхъ темницъ, наполненныхъ христіанами, – изъ раскаленныхъ печей и конобовъ, въ кои повергали ихъ, – съ пылающихъ костровъ и крестовъ, облитыхъ кровію свидѣтелей истины. Является на позоръ среди града или веси исповѣдникъ Христовъ, и начинается проповѣдь! Ему предлагаютъ прощеніе и свободу, богатства и чести, иногда цвѣтущую красотою невѣсту, да поклонится идоламъ: но онъ возводитъ очи горѣ и, вмѣсто отвѣта, знаменуетъ себя крестомъ!... Его подвергаютъ мукамъ, бичуютъ, жгутъ различными огнями, рвутъ тѣло клещами, лишаютъ очей и устъ: – онъ терпитъ безъ ропота и молится о самыхъ мучителяхъ! Его предаютъ на растерзаніе лютымъ звѣрямъ, или пригвождаютъ ко кресту, или повергаютъ съ камнемъ на выи въ море: онъ срѣтаетъ смерть съ такимъ свѣтлымъ лицемъ, съ какимъ рѣдкіе идутъ подъ вѣнецъ брачный. Удивительно ли послѣ сего, что самыя грубыя толпы народа, пораженныя величіемъ души страдальца, пришедъ сами въ умиленіе и нѣкоего рода святый восторгъ, восклицали: «великъ Богъ Христіанскій! Свята вѣра, дающая такое мужество и презрѣніе жизни!». Сею-то проповѣдію, братіе мои, побѣжденъ міръ, не оружіемъ, не краснорѣчіемъ, не мудростію земною! И вотъ, подобныхъ проповѣдниковъ является нынѣ предъ насъ, не одинъ, не два, не десять, а четыредесять, какъ бы по числу дней святаго и великаго поста.
Что же они намъ проповѣдуютъ? Проповѣдуютъ любить Христа до смерти, не бояться на землѣ ничего кромѣ Бога, – пренебрегать всѣми благами міра, какъ бреніемъ, вѣровать въ жнзнь будущую такъ, какъ бы она была предъ очами нашими. Ибо, что могло расположить ихъ отвергнуть всѣ ласки и обѣщанія судіи, презрѣть всѣ угрозы и лютость мучителя, какъ не живая вѣра во Христа и упованіе жизни вѣчной? Что заставило претерпѣть мразъ всенощнаго пребыванія въ езерѣ зимнемъ, сокрушеніе ногъ и голеней млатомъ, какъ не вся терпящая и николиже отпадающая любовь ко Христу? – «Не точію честь воинскую, но и самыя тѣлеса наши возьми отъ насъ: ничтоже бо намъ есть дражае, ничтоже честнѣе, паче Христа Бога нашего», такъ отвѣчали мученики на угрозы игемона. Что же мучитель? Кипя гнѣвомъ и пользуясь временемъ года, онъ повелѣваетъ ихъ, связанныхъ и обнаженныхъ, повергнуть въ езеро, да погибнутъ отъ мраза; и въ тоже время, злохитрый, велитъ устроить на берегу баню, да желающій избѣжать смерти обрѣтетъ себѣ въ ней жизнь. Такимъ образомъ и мразъ и теплота равно служатъ злобѣ мучителя и во искушеніе подвижниковъ. Но кто и что можетъ разлучить истинно-вѣрующихъ отъ любви Христовой? Павелъ давно за всѣхъ ихъ далъ отвѣтъ, что сего не могутъ сдѣлать ни животъ, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая.
Какъ бы вы мнили, братіе мои, проведутъ св. Подвижники нощь въ езерѣ? Будутъ воздыхать, плакать, желать, по крайней мѣрѣ, скорѣе смерти и призывать ее? Нѣтъ, они совершатъ тамъ всенощное Богослуженіе. Слышите ли, какъ начинаютъ раздаваться по воздуху псалмы Давидовы? Слышите ли цѣлый хоръ гласовъ, призывающихъ небо и землю, мразъ, снѣгъ и духъ буренъ хвалить имя Господне? Это глася святыхъ страдальцевъ. Тѣло ихъ покрывается льдомъ, а сердце разгарается любовію Христовою; уста отъ мраза цѣпенѣютъ, а духъ паритъ, какъ пламень, горѣ, къ Богу крѣпкому и живому. О езеро, не водами, а молитвами наполненное! Не вѣтромъ, а духомъ Божіимъ колеблемое! Не безсловесныхъ жителей, а какъ бы Ангеловъ безплотныхъ вмѣщающее!
Если гдѣ, то надъ симъ святымъ мѣстомъ и среди сего всенощнаго бдѣнія можно было ожидать особеннаго знаменія небеснаго; и оно послѣдовало! Среди мрака полунощнаго внезапно разверзаются небеса, являются вѣнцы небесные, и сходятъ на главы страстотерпцевъ. Но, что значитъ, что сихъ вѣнцевъ тридесять девять? гдѣ же четыредесятый? Увы, его нѣтъ на небѣ, потому что не стало на землѣ! – Единъ изъ страждущихъ, не стерпѣвъ мукъ, обратился къ банѣ, устроенной мучителемъ; но гдѣ мнилъ, несчастный, обрѣсти спасеніе, тамъ внезапно испустилъ духъ. Но мѣсто не устоявшаго въ брани не останется празднымъ; не нарушится святое число страстотерпцевъ. Званный обратился вспять, – явится не званный, но избранный. Въ самомъ дѣлѣ, кто это безъ судей и мучителей течетъ къ езеру, свергаетъ съ себя одежду, и со гласомъ: «я христіанинъ», становится о страну святыхъ Мучениковъ? Это единъ изъ ихъ же стражей, который не предался сну, подобно собратіямъ своимъ; бдѣлъ, яко добрый воинъ, на стражѣ; видѣлъ все терпѣніе и всю вѣру слугъ Христовыхъ; зрѣлъ вѣнцы, на нихъ сходящіе съ неба; и, уразумѣвъ недостающее число ихъ, по причинѣ малодушія единаго, спѣшитъ восполнить собою недостатокъ и принять тотъ вѣнецъ, отъ коего уклонился маловѣрный собратъ ихъ. Опять полный ликъ, опять всецѣлое торжество, опять совершенная побѣда, надъ діаволомъ! Четыредесять вошло въ езеро, четыредесятъ и выйдетъ, да не будетъ ни малѣйшей радости врагу Божію!
Видите ли, какъ справедливо сказано нами, что каждый мученикъ есть проповѣдникъ? Чѣмъ привлеченъ сей новый подвижникъ? Не проповѣдію съ каѳедры церковной, а вѣнцемъ святыхъ Исповѣдниковъ, стоявшихъ за Христа всю нощь въ хладномъ езерѣ. Можетъ быть, онъ сто разъ слышалъ проповѣди учителей христіанскихъ, но оставался во тьмѣ идолопоклонства: когда же увидѣлъ страданіе и мужество Исповѣдниковъ, когда безъ слова и проповѣди уразумѣлъ истину и тронулся душею, вознебрегъ своимъ званіемъ, самою жизнію, и въ одну минуту изъ язычника взошелъ на высоту мученика.
Такъ дѣйствовалъ нѣкогда примѣръ св. Мучениковъ! Надъ нами, кажется, и онъ потерялъ всю силу. Святые подвиги ихъ, торжествуемые Церковію, содѣлались для насъ похожи на тѣ сонмы звѣздъ, кои, за отдаленіемъ, сливаются для нашего глаза въ туманно-свѣтлыя пятна. Когда наводится на эти пятна зрительная труба, они раздѣляются въ яркія звѣзды, и мы дивимся ихъ величію; а во все прочее время не обращаемъ на нихъ никакого вниманія, даже не знаемъ о ихъ существованіи. Такъ, когда проповѣдникъ ли, или какая книга разскажетъ намъ о подвигахъ мученическихъ; мы изумляемся величію души ихъ, не думая однакоже нисколько о томъ, чтобы взять съ нихъ примѣръ для своихъ дѣйствіи, засвѣтить отъ ихъ небеснаго огня въ своемъ сердцѣ вѣру, устремиться но слѣдамъ ихъ любви въ Богу. А безъ книгъ и проповѣдника дѣянія Мучениковъ для насъ, по невниманію нашему къ нимъ, какъ бы не существуютъ. Даже тѣ изъ насъ, кои носятъ имена св. Мучениковъ, часто вовсе не знаютъ, кто былъ тотъ, коего именемъ они отличаются со дня своего рожденія.
Но, обратимся къ нашимъ Проповѣдникамъ. И такъ, езеро не потопило ихъ; мразъ зимній не погасилъ въ нихъ пламени вѣры и любви: вошли въ езеро простыми воинами Христовыми, а вышли съ вѣнцами побѣдными; все воинство діавола низложили, а сами не потеряли ни единаго ратника; ибо на мѣсто взятаго въ плѣнъ тотчасъ явился новый. Что же дѣлаетъ мучитель? осуждаетъ ихъ на перебіепіе голеней, и симъ, не вѣдая самъ, уготовляетъ имъ новый вѣнецъ на небѣ, и даже новую отраду въ самомъ мученіи на землѣ. Ибо симъ, родомъ мученій и смерти они, подобно Апостолу Павлу, восполняли въ себѣ лишеніе скорбей Христовыхъ (Колос. 1, 24).
Могъ ли послѣ сего оставить ихъ безъ подкрѣпленія на сей подвигъ Тотъ, Кто Самъ въ вертоградѣ Геѳсиманскомъ благоволилъ быть укрѣпляемъ отъ Ангела? – И се, – въ часъ полунощи, которую св. Мученики проводили въ молитвѣ и пѣснопѣніи, ожидая на утро смерти, темница ихъ исполняется свѣтомъ небеснымъ, и они слышатъ гласъ глаголющій: «вѣруяй въ Мя, аще и умретъ, оживетъ! Дерзайте, мужайтесь, стойте: побѣждающій пріиметъ вѣнецъ жизни!». – Ободренные симъ гласомъ, Страстотерпцы на утріе шли на смерть, какъ мы возвращаемся послѣ долговременнаго отсутствія въ домъ отеческій.
Итакъ, душа ихъ уже воспарила на небо; но святыя тѣлеса оставались еще во власти мучителей. Что же дѣлаютъ слуги сатаны (ибо онъ единъ былъ истиннымъ врагомъ Христа и гонителемъ христіанъ: судіи и мучители языческіе были только его слѣпыми орудіями, ревнуя по чести мнимыхъ боговъ своихъ)? Зная, что христіане дорожатъ останками св. Мучениковъ, и чтутъ съ благоговѣніемъ ихъ, яко святыню, они умышляютъ лишить ихъ сего сокровища: для сего предаютъ тѣлеса пламени, и потомъ самые останки, послѣ сожженія, изсыпаютъ въ рѣку, да не останется на земли и слѣда отъ свидѣтелей истины. Но, что могутъ всѣ усилія вратъ адовыхъ противъ царства Христова? – Не напрасно написано: хранитъ Господъ вся кости ихъ и ни едина отъ нихъ сокрушится (Псал. 33, 21). Въ постыжденіе злобы и лукавства сатаны, Мученики являются въ сповидѣніи епискону града, и повелѣваютъ ему именемъ Божіимъ взять изъ рѣки то, что осталось отъ тѣлесъ ихъ. Повелѣніе радостное; но какъ исполнить его? какъ приступить къ рѣкѣ предъ глазами мучителей? И, приступивъ, какъ найти то, что поглощено водою и смѣшалось съ струями рѣчными? Но, для вѣры и упованія нѣтъ неисполнимаго. Святитель съ малымъ числомъ вѣрующихъ идетъ къ рѣкѣ нощію, безъ всякихъ свѣтильниковъ, не вѣдая самъ, какъ обрѣтется сокровище. И се, кости мучениковъ сами собою являются тотчасъ, какъ звѣзды, на днѣ потока, блистая сіяніемъ небеснымъ; и вѣрующіе безъ всякаго усилія собираютъ ихъ, яко драгоцѣнное еокровище, яке ободреніе для самихъ себя на подвигъ мученическій.
Да, братіе мои, на подобный же подвигъ мученическій. Тогда было не то, что нынѣ: нельзя было, подобно намъ, быть христіанами по одному имени. Исповѣдывать Христа значило въ то время быть готовымъ на все: – нынѣ лишиться имущества, завтра подвергнуться ссылкѣ, послѣ-завтра идти на костеръ, или на борьбу со львами и тиграми. И нѣкоторые сомнѣваются еще, находя въ жизни Мучениковъ чрезвычайныя знаменія и откровенія небесныя, коими Господь утѣшалъ иногда и ободрялъ ихъ! Но могло ли быть иначе? Когда вѣрные рабы Господни непрестанно жертвовали для славы имени Его всѣмъ, самою жизнію: то могла ли любовь Его оставаться хладною къ тѣмъ, кои умирали за Него, и не обнаруживать себя предъ возлюбленными своими особенными знаменіями; когда и намъ, кои для Господа не переносимъ никакихъ трудностей, не роняемъ со главы нашей, можно сказать, ни одного волоса; когда, говорю, и для насъ Господь великодаровитый дѣлаетъ такъ много – оставляетъ столько св. Таинствъ, хранитъ нерушимо Церковь, не отъемлетъ Евангелія и Креста Своего, ни благодати Св. Духа? Всемогущій не могъ не являть чудесъ, когда слабый человѣкъ при всей немощи своей, являлъ съ своей стороны, можно сказать, чудеса вѣры и терпѣнія. Посему я въ большее прихожу удивленіе, когда встрѣчаю жизнь Мученика и не вижу чудесъ, нежели когда нахожу ихъ въ избыткѣ.
Взглянемъ еще разъ на свѣтоносный ликъ нашихъ нынѣшнихъ Проповѣдниковъ: нашихъ, говорю, – ибо въ самой вещи весьма возможно, что они въ семъ храмѣ теперь не только духомъ, но и нетлѣнными тѣлесами своими. Въ каждомъ храмѣ, какъ не безъизвѣстно вѣроятно и вамъ, есть мощи св. Мучениковъ; но какихъ именно, того не вѣдаютъ самые служители храма. Ибо мощи сіи преемственно преходятъ изъ храма въ храмъ, начавъ съ первобытныхъ временъ Церкви. Поелику же нынѣшній ликъ Мучениковъ одинъ изъ самыхъ многочисленныхъ; то не удивительно, если и въ нашемъ храмѣ есть хотя одна изъ тѣхъ святыхъ костей, кои, какъ видѣли мы, яко звѣзды блистали среди потока во тьмѣ ночной.
Что же вѣщаютъ намъ св. Мученики, присутствуя съ нами и святыми тѣлесами своими, или точію духомъ? Всѣ вѣщаютъ, какъ мы замѣтили въ началѣ слова, единое и тожде, то есть, любить Господа Іисуса до смерти, не мѣнять заповѣдей Его ни на что въ мірѣ, все терпѣть и переносить для сохраненія драгоцѣннаго залога вѣры и любви, не почитать ничего страшнымъ, кромѣ суда и гнѣва Божія, жить на земли для неба и вѣчности, и презирать, совершенно презирать и ни во что вмѣнять, гдѣ нужно, не только землю и все земное, но самое тѣло, самую жизнь свою. Аминь.
Сочиненія Иннокентія, архіепископа Херсонскаго и Таврическаго. Т. 3. СПб.-М. 1871. С. 129-137.
