Архіепископъ Иннокентій (Борисовъ) – Слово въ среду 3-й недѣли Великаго поста.

Нынѣ силы небесныя съ нами невидимо служатъ: себо входитъ Царь славы; се жертва тайная совершена дорѵносится. Вѣрою и любовію приступимъ, да причастницы жизни вѣчныя будемъ!

О какомъ земномъ торжествѣ, какъ бы велико и славно ни было оно, можно сказать такимъ образомъ? Въ земныхъ торжествахъ, если есть что-либо важное и великое, то оно бываетъ обыкновенно снаружи, предъ глазами всѣхъ и каждаго; а то, чего не видно, бываетъ нерѣдко мало, даже низко. А въ таинствахъ Церкви напротивъ: видимое часто мало, и какъ будто слишкомъ просто и обыкновенно; а незримое и разумѣваемое всегда высоко, свято, Божественно. Такъ и при настоящемъ Богослуженіи, по видимости, происходитъ немного: послѣ пѣнія сего священнаго гимна, во многихъ храмахъ исходитъ изъ алтаря одинъ смиренный священнослужитель съ святымъ сосудомъ въ рукѣ и съ дискосомъ на главѣ. Но сила совершаемаго таинства всегда одна и та же: первый въ мірѣ святитель ничего не прибавилъ бы къ важности происходящаго, равно какъ и послѣдній изъ служителей Алтаря ничего не можетъ убавить изъ его величія.

Каждый разъ, въ каждомъ храмѣ, вмѣстѣ съ человѣками самыя силы небесныя – служатъ; довершаютъ, то есть, своимъ невидимымъ содѣйствіемъ то, чего недостаетъ въ видимыхъ служителяхъ тайны. Кто могъ бы повѣрить сему, представляя себѣ величіе существъ премірныхъ? Ибо сказать – силы небесныя служатъ, значитъ болѣе, нежели какъ если бы кто сказалъ: всѣ цари и владыки земные служатъ. Но, съ другой стороны, когда слышишь, что во время сего священнодѣйствія входитъ Самъ Царь славы, то всякое недоумѣніе исчезаетъ тотчасъ. Ибо гдѣ Царь неба, тамъ должны быть и небесные слуги Его, какъ бы высоки и важны они ни были. Какъ въ человѣческомъ быту, царь, гдѣ ни явится, – хотя бы въ самой послѣдней хижинѣ, хотя бы въ темницѣ, – самый первый вельможа почтетъ себѣ за особенную честь сопровождать его, и показываетъ еще большее вниманіе и усердіе, нежели въ самомъ дворцѣ царскомъ; такъ и здѣсь. Съ радостію и благоговѣніемъ чины Ангельскіе предстоятъ Престолу Божію на небѣ; но еще съ большею (если возможна для нихъ большая) радостію и благоговѣніемъ являются они на служеніе Господу своему на земли, въ храмахъ нашихъ: ибо здѣсь видятъ они въ Немъ то, чего не видятъ на небѣ; то есть, не только крайнюю Его любовь къ намъ бѣднымъ тварямъ, но и Его вся превосходящее смиреніе, по коему Онъ, будучи Царь славы, является на Алтаряхъ нашихъ яко жертва, приносимая за грѣхи человѣческіе. Въ виду такого смиренія Самого Царя, можно ли думать о своемъ величіи – Его слугамъ. И се, нынѣ они и съ нами, недостойными, служатъ, и безъ сомнѣнія, съ стократъ большею чистотою, благоговѣніемъ и любовію, нежели мы, нечистые и грѣшные.

Судите послѣ сего, братіе мои, какъ необходимо и справедливо то, чего требуетъ отъ насъ св. Церковь; то есть, чтобы ми приступали съ вѣрою и любовію къ тому, что предлагается нынѣ на святой Трапезѣ. Надобно приступать съ вѣрою: ибо, если приступить безъ вѣры, то, можно сказать, не къ чему и приступать. Ибо, что въ это время на святой Трапезѣ для человѣка безъ вѣры? Малый по виду, преждеосвященный хлѣбъ, или точнѣе сказать, часть хлѣба, которая приготовлена руками человѣческими и, по видимости, мало чѣмъ отличается отъ хлѣба обыкновеннаго. Только для вѣры этотъ малый хлѣбъ важнѣе всего въ мірѣ; только она созерцаетъ въ немъ животворящее Тѣло и Кровь Христову, въ коихъ заключена для насъ жизнь вѣчная. Посему-то и должпо приступать съ вѣрою, и при томъ живою, предъ коею невидимое, какъ видимое. Ибо есть и вѣра слабая, колеблющаяся, которая мало чѣмъ отличпа отъ сомнѣнія, потому и мало приноситъ плода для человѣка. Такою слабою вѣрою вѣровалъ нѣкогда Петръ, и утопалъ. Ибо не сказано ему: невѣрный, а маловѣре! Вѣра была у него, только слабая; потому и не могла спасти отъ потопленія. При такой вѣрѣ обыкновенно раздается множество вопросовъ: что, какъ, почему, для чего? Между тѣмъ какъ вѣра полная и живая не знаетъ никакихъ недоумѣній: она, по замѣчанію Апостола, всему вѣру емлетъ (1 Кор. 13, 7). Нѣтъ нужды, что Апостолъ сказалъ это о любви, а мы прилагаемъ это къ вѣрѣ; ибо истинная вѣра и любовь не разлучны другъ друга. Посему-то и въ настоящемъ случаѣ требуется съ вѣрою и любовь: Вѣрою и любовію приступимъ!

И мнѣ кажется, что если дѣлить нераздѣлимое, то безъ вѣры еще приступить можно; – ибо для вѣры въ настоящемъ случаѣ потребно со стороны души нашей даже нѣкое усиліе, такъ какъ надобно признавать за истину то, что незримо для очей тѣлесныхъ; – а безъ любви, коль скоро есть вѣра, кажется, нельзя и приступить, то есть, нельзя подойти къ сему таинству и тотчасъ не исполниться любовію къ Спасителю, подобно какъ нельзя приблизиться къ великому огню, и тотчасъ не почувствовать теплоты и жара. Въ самомъ дѣлѣ, если подобное производитъ подобное же: то гдѣ болѣе мѣста для любви, какъ не при Таинствѣ Евхаристіи? Что она есть иное, какъ не выраженіе величайшей любви къ намъ нашего Спасителя? Кто, кромѣ Его, питаетъ тебя тѣломъ и кровію своею? Не говори, что это для Него не стоитъ теперь труда: ибо, если теперь не трудно Ему дѣлать это чудо, то, подумай, чего стоило сдѣлать его вначалѣ? Для сего надлежало взойти на крестъ, умереть въ мукахъ, быть вмѣстѣ съ злодѣями, лечь во гробъ. Кто сдѣлаетъ для тебя это? Какъ же послѣ сего приступить къ такой любви безъ любви? Вѣрою убо и любовію приступимъ, какъ внушаетъ Церковь: приступимъ вѣрою, прозрѣвая въ то, что сокрыто отъ очей тѣлесныхъ; приступимъ любовію, предая себя всецѣло Тому, Кто предалъ Себя за насъ до смерти крестныя.

Но, Боже мой, какъ противны расположеніе и дѣйствія нѣкоторыхъ людей тому, что въ настоящемъ случаѣ быть должно! Не замѣчаете ли вы, братіе мои, какъ въ то самое время, когда Церковь возглашаетъ: нынѣ силы небесныя съ нами невидимо служатъ; се бо входитъ Царь славы! и когда истинно-вѣрующіе или, что въ семъ случаѣ одно и то же, всѣ истинно-разумные повергаются съ благоговѣніемъ долу, не смѣя возвесть очей на Святыя Тайны, несомыя священникомъ, какъ, говорю, въ это самое время иные не только видимо продолжаютъ вращать мірскіе помыслы въ душѣ своей, но не стыдятся выставлять своего безчувствія и разсѣянія даже наружу – предъ вами, такъ что, когда другіе лежатъ въ смиреніи долу, они стоятъ безчинно, заводятъ разговоры, показываютъ на лицѣ смѣхъ, въ движеніяхъ неблагопристойность? Вотъ до чего можетъ простираться, не скажу, безвѣріе, – ибо его часто у таковыхъ людей нѣтъ, – а неразуміе, безразсудство и безстрашіе! Зачѣмъ въ такомъ разѣ уже и ходить въ церковь? Лучше сидѣть дома и заниматься какимъ-либо дѣломъ; ибо такое поведеніе въ церкви сопряжено съ ужаснымъ грѣхомъ для души. Въ такихъ людяхъ – на этотъ, по крайней мѣрѣ, разъ – не только нѣтъ никакой любви къ своему Спасителю, а напротивъ какая-то какъ бы ненависть и вражда. Ибо, какъ же не вражда, когда ты не только самъ не оказываешь уваженія къ таинству Господню, а еще возмущаешь собою чувства тѣхъ, кои стоятъ во храмѣ, и не даешь имъ помолиться съ благоговѣніемъ? Не такъ ли точно поступаютъ съ своими врагами, стараясь отнимать у нихъ уваженіе, имъ оказываемое? Вѣроятно, таковые люди не представляютъ себѣ этого; но поступокъ ихъ отъ того не лучше: – и если Церковь о вѣрныхъ чадахъ своихъ говоритъ. что съ ними находятся въ храмѣ силы небесныя; то о сихъ несчастныхъ должно сказать противное, что съ ними и въ храмѣ – силы преисподнія, научая ихъ глумиться, когда должно плакать, – заводить разговоры, когда отъ благоговѣнія надлежало бы въ молчаніи пасть на землю.

Не возмущайтесь, братіе мои, таковымъ безчинствомъ: оно попущается Господомъ для нашего испытанія! Ибо Онъ могъ бы тотчасъ послать на таковыхъ громъ и молнію. Самыя силы небесныя, въ храмѣ находящіяся, не замедлили бы стать за честь своего Владыки, и обратили бы въ прахъ безумныхъ презрителен дома Божія: но милосердіе Божіе терпитъ ихъ, дая время на покаяніе, а съ другой стороны испытывая симъ нашу вѣру и терпѣніе въ молитвѣ. Посему, говорю, не смущайтесь много симъ несчастнымъ примѣромъ; но тѣмъ паче не увлекайтесь имъ къ подражанію. Ибо, чему тутъ подражать? Кто бы ни были такіе люди, чѣмъ бы ни отличались въ мірѣ, поступая такимъ образомъ, они глупѣе малолѣтнихъ дѣтей. Ибо дитя, когда видитъ, что предъ нимъ происходитъ что-либо важное и священное, стоитъ внимательно, устремивъ взоры на происходящее. Посему тутъ мѣсто не подражанію, а сожалѣнію, ибо какъ не пожалѣть о такомъ безчувствіи и забвеніи не только святости мѣста, но и всякаго приличія? Чтобы, однако же, подобный примѣръ не оказалъ какого-либо вреднаго дѣйствія на малолѣтнихъ, кои еще не могутъ судить о лицахъ и вещахъ правильно; то не оставляйте внушать дѣтямъ вашимъ, какъ худо поступаютъ тѣ, кои ведутъ себя въ церкви такимъ образомъ, какъ это глупо, безчестно и Богопротивно, какъ всѣ этимъ недовольны; дабы заранѣе поселить такимъ образомъ въ нихъ уваженіе ко храму Божію. Ибо и сіи несчастные своевольцы поступаютъ безчинно во храмахъ, по всей вѣроятности, потому, что съ младыхъ лѣтъ не было кому наставить ихъ и внушить, что значитъ храмъ, и что здѣсь, во время совершенія таинствъ, сами силы небесныя съ нами невидимо служатъ. Аминь.

 

Сочиненія Иннокентія, архіепископа Херсонскаго и Таврическаго. Т. 3. СПб.-М. 1871. С. 138-144.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: