Архіепископъ Аѳанасій (Соколовъ) – Слово о тщеславіи.
Не бываимъ тщеславни (Гал. 5, 26).
Не нужно объяснять вамъ, слушатели, что запрещаетъ намъ сія заповѣдь апостольская; ибо очень ясно, что она запрещаетъ намъ тщеславіе. Заповѣдь апостольская, какъ заповѣдь Божія, не можетъ запрещать намъ ничего добраго и полезнаго, а можетъ запрещать одно только худое и вредное; а посему, если она запрещаетъ намъ тщеславіе, то, конечно, потому, что оно есть дѣло худое и вредное, дѣло гнусное и пагубное.
Но между тѣмъ какъ мы любимъ тщеславиться, и какихъ не употребляемъ средствъ и усиліи къ тому, чтобы всѣ насъ хвалили и прославляли! Хвала и слава для многихъ изъ насъ суть идолы, для коихъ все дѣлается и всѣмъ жертвуется.
Ахъ! сколько есть людей, которые оставляютъ самыя богоугодныя и самыя благодѣтельныя предпріятія единственно изъ опасенія подвергнуться за нихъ человѣческой хулѣ и осужденію, и сколько, напротивъ, такихъ душъ, которыя готовы отважиться на самыя постыдныя и пагубныя дѣла, лишь бы получить похвалу и прославиться! Сколько, можетъ быть, есть и въ семъ святомъ храмѣ людей благочестивыхъ, которые отъ всего сердца и отъ всей души желали бы пасть ницъ предъ престоломъ Всевышняго и со слезами умолять Его о помилованіи, но которые удерживаются отъ сего единственно опасеніемъ прослыть у людей суевѣрными, святошами и ханжами! И сколько, напротивъ, можетъ быть, есть и такихъ, которые совсѣмъ бы не хотѣли быть здѣсь, но не рѣшились сдѣлать сего только потому, чтобы не прослыть нечестивцами и безбожниками, или даже людьми неловкими, незнающими приличія и неумѣющими жить въ свѣтѣ по принятымъ въ ономъ правиламъ и обычаямъ! Отъ чего же, слушатели, такъ любимъ мы тщеславіе, когда оно, какъ запрещаемое заповѣдію апостольскою, должно быть и гнусно, и вредно для насъ? Очевидно отчего. Оттого, что не знаемъ ни того, сколь оно гнусно, ни того, сколь оно вредно; ибо еслибы знали это, то непремѣнно и отвращались бы отъ онаго, какъ гнуснаго, подобно какъ отвращаемся, напримѣръ, отъ гадовъ, которые кажутся намъ гнусными, и остерегались бы онаго, какъ вреднаго, подобно какъ остерегаемся, напримѣръ, яда, котораго вредъ намъ извѣстенъ.
А посему, дабы видѣть намъ совершенную необходимость хранить себя, по апостольской заповѣди, чистыми отъ тщеславія, какъ дѣла гнуснаго и вреднаго, покажемъ гнусность и вредъ онаго.
1. Чтобы увидѣть намъ, слушатели, сколь гнусно тщеславіе, и вполнѣ почувствовать должное къ оному омерзеніе, стоитъ только изслѣдовать причины, отъ коихъ оно происходитъ, разсмотрѣть цѣль, къ коей оно стремится, вникнуть въ побужденіе, по коему оно стремится къ цѣли, и, наконецъ, посмотрѣть на средства, кои оно употребляетъ для достиженія цѣли.
Во первыхъ тщеславіе гнусно и возбуждаетъ омерзеніе по причинамъ, отъ коихъ происходитъ. Сколь бы кто ни старался вывесть происхожденіе тщеславія отъ чего-нибудь, такъ сказать, благороднаго, всѣ его старанія останутся тщетными. Не отъ чего другаго нельзя произвесть онаго лучше, яснѣе и убѣдительнѣе, какъ отъ недостатка въ человѣкѣ истинной мудрости и истинной добродѣтели. Сей недостатокъ въ человѣкѣ есть истинная причина тщеславія его. Истинно мудрый знаетъ всю суетность и всю ничтожность славы человѣческой. Онъ знаетъ, что всякая слава человѣческая дѣйствительно, какъ свидѣтельствуетъ и слово Божіе, не долговѣчнѣе цвѣтка на травѣ, что она послѣ совершенія славныхъ дѣяній, не болѣе продолжается, какъ цвѣтъ, послѣ изсохновенія травы (1 Петр. 1, 24), и что когда мы умремъ, то она не сойдетъ съ нами въ могилу. А потому, если онъ ищетъ славы, то не у людей, а у единаго Бога (Іоан. 5, 44). И исканіе сей славы составляетъ существенное и отличительное свойство его мудрости. Притомъ истинно мудрый и вмѣстѣ добродѣтельный человѣкъ знаетъ, что всѣ наши добродѣтели, сколь бы святы и богоугодны сами по себѣ ни были, и наши дѣла милосердія, наши упражненія въ благочестіи, наши подвиги воздержанія не имѣютъ въ очахъ Божіихъ никакой цѣны и не заслуживаютъ никакой награды, когда дѣлаются не во славу Божію, а для снисканія славы человѣческой (Матѳ. 6, 1-18): А потому онъ, что ни дѣлаетъ, ѣстъ ли, пьетъ ли (1 Кор. 10, 31), говоритъ ли, служитъ ли (1 Петр. 4, 11), все дѣлаетъ единственно во славу Божію, дабы во всемъ славился Богъ. Если онъ и не скрываетъ иногда отъ взоровъ человѣческихъ своей добродѣтельной жизни и своихъ добрыхъ дѣлъ, то единственно для того, чтобы люди, видя его добродѣтельную жизнь и добрыя дѣла, прославляли Бога, Которому онъ служитъ и по закону Котораго живетъ и дѣйствуетъ (Матѳ. 5, 16. 1 Петр. 2, 12), Если онъ иногда и хвалится, то не собою, а Богомъ (1 Кор. 1, 31). Если дорожитъ похвалою, то не человѣческою, а единственно Божіею (1 Кор. 4, 3-5). И таковое его исканіе славы отъ людей не себѣ, а единому Богу, а себѣ славы не отъ людей, а отъ единаго Бога, составляетъ существенное и отличительное свойство его добродѣтели.
Если же такъ, если истинно мудрый и добродѣтельный ищетъ себѣ славы не у людей, а у единаго Бога, и если, когда ищетъ славы у людей, ищетъ не себѣ, а единому Богу: то судите теперь сами, слушатели, можно ли отъ чего другаго производить тщеславіе, ищущее во всемъ себѣ единственно славы человѣческой, какъ не отъ недостатка истинной мудрости и истинной добродѣтели? И такъ что же теперь будетъ оно значить въ человѣкѣ? Оно есть всенародное провозглашеніе наше о себѣ, что въ насъ нѣтъ ни истинной мудрости, ни истинной добродѣтели. Оно есть открытая для всѣхъ вывѣска, что у насъ и голова пуста и сердце праздно. Видите ли, слушатели, какому сраму подвергаетъ насъ тщеславіе наше, будучи разсматриваемо въ своихъ причинахъ? Возненавидимъ убо оное, какъ порожденіе глупости и безнравственности.
Во вторыхъ, тщеславіе гнусно и возбуждаетъ омерзеніе по цѣли, къ коей стремится. Тщеславіе, по-видимому, ищетъ невиннаго удовольствія, которое мы чувствуемъ отъ добраго о насъ мнѣнія другихъ: но сіе невинное удовольствіе есть только предлогъ, только личина, только покрывало. Истинная же и единственная цѣль, къ коей стремится тщеславіе, есть та, чтобъ казаться не такимъ, каковъ есмь, а такимъ какимъ желаю казаться, и какимъ желаютъ мнѣ быть, – дабы добро, котораго во мнѣ нѣтъ, замѣнить добрымъ о мнѣ мнѣніемъ другихъ, – кратко, чтобъ обманывать другихъ, и посредствомъ сего обмана пользоваться въ обществѣ нравами и преимуществами, принадлежащими единственно мудрости и добродѣтели.
Такимъ образомъ тщеславіе, разсматриваемое въ отношеніи къ цѣли, къ коей оно стремится, есть явный признакъ того, что зараженные имъ – пронырливые и на все готовые лицемѣры; есть неопровержимое доказательство противу нихъ, что они всесвѣтные обманщики; есть явная улика на нихъ, что они безсовѣстные хищники вовсе имъ непринадлежащаго. – Видите ли, слушатели, какому опять сраму подвергаетъ насъ тщеславіе, будучи разсматриваемо въ отношеніи къ цѣли, къ коей оно стремится. – Возненавидимъ убо оное, какъ покровъ гнуснаго лицемѣрія, обмана и хищничества.
Въ третьихъ, въ тщеславіи гнусно и возбуждаетъ омерзеніе побужденіе, по коему оно стремится къ цѣли. По бужденіемъ къ тщеславію служитъ или одна только гордость не терпящая никого, не только высшаго себя, но и равнаго себѣ, или одна только зависть, желающая быть ежели не выше, то по крайней мѣрѣ не ниже всѣхъ другихъ. Но гордость неразлучна съ презрѣніемъ, а зависть съ ненависстію и зложелательствомъ. А посему тщеславиться предъ другимъ значитъ или то же, что говорить ему, что онъ ничего не стоитъ передъ нами и что мы его въ душѣ своей презираемъ, или то же, что объявлять ему, что мы его въ сердцѣ своемъ ненавидимъ и терпѣть не можемъ, кратко: значитъ давать знать о себѣ, что мы или несносные гордецы, не терпящіе себѣ равныхъ и себя высшихъ, или низкіе завистники, никому добра нежелающіе. Видите, слушатели, какъ гнусно тщеславіе и какому сраму оно опять подвергаетъ насъ, будучи разсматриваемо по своему побужденію. – Возненавидимъ убо оное, какъ видоизмѣненіе или гордости, а слѣдовательно и презрѣнія къ другимъ, или зависти, а слѣдовательно и ненависти и зложелательства къ другимъ.
Въ четвертыхъ наконецъ, тщеславіе гнусно и возбуждаетъ отвращеніе и по средствамъ, кои оно употребляетъ для достиженія своей цѣли. И вотъ здѣсь-тο наипаче открывается, слушатели, вся гнусность тщеславія. Тщеславный тщеславится во первыхъ всѣмъ, ничего не исключая, отъ самаго важнаго до самаго ничтожнаго, всѣмъ, отъ своей души до своего тѣла, отъ своей головы, до своихъ ногъ, отъ самого себя до всего ему принадлежащаго, отъ всего ему принадлежащаго до всего, какимъ ни есть образомъ его касающагося и къ нему относящагося, тщеславится даже и чужимъ, неимѣющимъ къ нему никакого отношенія. Онъ тщеславится и способностями своего ума, своею остротою, своимъ глубокомысліемъ, своею проницательностію, быстротою и обширностію соображенія, обширностію и твердостію памяти, живостію и пылкостію воображенія, твердостію и рѣшимостью воли, нѣжностію и чувствительностію сердца, красотою и изяществомъ языка, пріятностію голоса, правильностію произношенія, ловкостію тѣлодвиженій, гибкостію и стройностію стана, красотою лица, мѣрностію походки, цвѣтомъ и прическою волосъ, одеждою, обувью, деньгами, имуществомъ, связями, знакомствами и даже всѣмъ чужимъ добромъ, давая намекъ, какъ-бы оно ему принадлежало, или покрайней мѣрѣ, онъ имѣлъ или имѣетъ важное вліяніе на оное. Онъ тщеславится, во вторыхъ всѣмъ безъ всякаго разбора, подлинно ли то, чѣмъ онъ тщеславится, достойно само въ себѣ похвалы и славы, или нѣтъ; ибо хочетъ только того, чтобы другіе хвалили его и удивлялись ему за что бы то ни было. А потому, судя по качеству тѣхъ, у коихъ онъ ищетъ себѣ похвалы и славы, онъ нерѣдко тщеславится даже и своимъ невѣжествомъ и своими пороками, тщеславится тѣмъ, чего должно стыдиться. Ахъ, слушатели, не случалось ли неоднократно слышать каждому изъ насъ собственными своими ушами, какъ иные съ явнымъ тщеславіемъ разсказываютъ о себѣ такія дѣла, что, слушая ихъ невольно вспомнишь слова св. апостола Павла, сказанныя о людяхъ подобнаго рода: слава въ студѣ ихъ? Что же все сіе открываетъ въ человѣкѣ тщеславномъ? Человѣка, или самаго мелочнаго и пустаго, или совершенно безхарактернаго и безнравственнаго. – Такимъ образомъ, тщеславіе по средствамъ, кои оно употребляетъ для достиженія цѣли, есть, такъ сказать, выставка самыхъ ничтожныхъ умственныхъ и нравственныхъ мелочей. Видите, слушатели, сколь гнусно и какому сраму подвергаетъ насъ тщеславіе, будучи разсматриваемо по средствамъ, кои оно употребляетъ для достиженія своей цѣли? Возненавидимъ убо оное, какъ клеймо крайней пустоты и совершенной безнравственности!
Представьте теперь, слушатели, въ умѣ своемъ, всю гнусность тщеславія, и вы устыдитесь, что имѣли несчастіе предаваться оному. Вы увидите, что въ немъ есть и гнуность глупости, и гнусность разврата, и гнусноть лицемѣрія, и гнусность обмана, и гнусность хищенія, и гнусность презрѣнія, и гнусность ненависти и недоброжелательства, и гнусность совершенной пустоты, и гнусность совершенной безнравственности.
2. Но обозримъ, слушатели, и вредныя для тщеславнаго слѣдствія тщеславія.
Вредныя послѣдствія тщеславія могутъ быть разсматриваемы со стороны самого тщеславнаго, со стороны Бога и со стороны другихъ.
Вредныя послѣдствія тщеславія въ самомъ тщеславномъ состоятъ въ томъ, что онъ, предавшись тщеславію не только не дѣлается лучше ни по уму, ни по сердцу, но еще дѣлается непрестанно хуже какъ по уму, такъ и по сердцу.
Онъ не дѣлается лучшимъ ни по уму, ни по сердцу. Ибо предавшись тщеславію, онъ нисколько не заботится ни о просвѣщеніи ума истинною мудростію, ни объ украшеніи сердца истинными добродѣтелями, а все его занятіе состоитъ въ томъ, чтобы только казаться умнымъ и добродѣтельнымъ; и какъ истинная мудрость состоитъ въ исканіи славы единственно Божіей, а не человѣческой, и истинная добродѣтель состоитъ въ дѣланіи всего добраго во славу не свою, а Божію: то очевидно, что успѣхи въ истинной мудрости и истинной добродѣтели совершенно несовмѣстны съ привычкою къ тщеславію.
Онъ дѣлается непрестанно худшимъ какъ по уму, такъ и по сердцу. Ибо свойства тщеславія таковы, что человѣкъ, предавшись оному, дѣлаетъ для своей славы не только то, что само въ себѣ достославно и достохвально, но и то, что само въ себѣ совершенно постыдно и достойно всякаго осужденія. И потому, чтобы казаться мудрымъ въ глазахъ буйнаго міра, онъ оставляетъ и остальную, какую имѣлъ, истинную, но осмѣиваемую міромъ, мудрость и чтобы казаться добродѣтельнымъ въ глазахъ во злѣ лежащаго міра, онъ готовъ оставить и остальную, какую имѣлъ, истинную, но осуждаемую міромъ, добродѣтель.
Вредныя послѣдствія тщеславія состоятъ еще въ томъ, что тщеславный весьма много имѣетъ къ своему осужденію на судѣ Божіемъ, и ничего къ своему оправданію.
Онъ весьма многое имѣетъ къ своему осужденію на судѣ Божіемъ. Ибо вмѣстѣ съ тщеславіемъ онъ весьма многіе имѣетъ пороки, которые, по самому свойству тщеславія, остаются безъ исправленія и тѣмъ тягчае и неизвинительнѣе, что допускаемы были не по немощи, или невѣдѣнію, но единственно для того, чтобы снискать похвалу отъ людей, называющихъ свѣтъ тьмою, а тьму свѣтомъ, добро зломъ, а зло добромъ.
Онъ ничего не имѣетъ для своего оправданія на судѣ Божіемъ. Ибо если онъ и дѣлаетъ какія добродѣтели, то дѣлаетъ изъ тщеславія, а дѣлая изъ тщеславія, лишается, по неложному ученію Спасителя, всей награды за оныя отъ Бога, какъ получившій оную славою отъ людей. Такъ, милостыня есть весьма богоугодное дѣло, когда она подается изъ чистой любви къ ближнему. Но она не имѣетъ никакой цѣны въ очахъ Отца небеснаго, когда она подается не изъ любви къ ближнему, а единственно изъ тщеславія. Егда твориши милостыню, говоритъ Спаситель, не воструби предъ собою, якоже лицемѣры творятъ въ сонмищахъ и въ стогнахъ, яко да прославятся отъ человѣкъ: аминь глаголю вамъ, воспріемлютъ мзду свою (Матѳ. 6, 2). Молитва также есть весьма богоугодное дѣло, когда она есть плодъ душевнаго желанія бесѣдовать съ Богомъ; но и она также не имѣетъ никакой цѣны предъ Богомъ, когда совершается единственно изъ тщеславія. Егда молишися, говоритъ опять Спаситель, не буди, якоже лицемѣры, яко любятъ въ сонмищахъ и въ стогнахъ путій стояще молитися, яко да явятся человѣкомъ: аминь глаголю вамъ, яко воспріемлютъ мзду свою (Матѳ. 6, 5). Также постъ есть весьма богоугодное дѣло, когда содержится какъ необходимое средство къ умерщвленію плоти съ ея страстями и похотями. Но и онъ также не имѣетъ никакой цѣны предъ очами Отца небеснаго, когда содержится только изъ тщеславія. Егда поститеся, говоритъ также Спаситель, не будите, якоже лицемѣры, сѣтующе: помрачаютъ бо лица своя, яко да явятся человѣколѣ постящеся: аминь глаголю вамъ, яко воспріемлютъ мзду свою (Матѳ. 6, 16). Что говоритъ Спаситель о милостынѣ, о молитвѣ и о постѣ, тоже, конечно, должно разумѣть и о всѣхъ другихъ добродѣтеляхъ, дѣлаемыхъ изъ тщеславія.
Наконецъ вредныя послѣдствія тщеславія со стороны людей состоятъ въ томъ, что тщеславный лишается у нихъ и того добраго мнѣнія, которое они имѣли о немъ, пока не обнаружилъ предъ ними тщеславія.
Пока люди, видя наши совершенства и добрыя дѣла, не примѣчаютъ въ насъ тщеславія, дотолѣ они или уважаютъ насъ, если они добрые, или завидуютъ намъ, если они недобрые, но никогда не презираютъ. Но какъ скоро примѣтятъ въ насъ тщеславіе, ихъ мнѣніе о насъ и ихъ расположеніе къ намъ тотчасъ перемѣняются. Тогда люди умные и добрые сожалѣютъ о насъ и осуждаютъ, какъ людей легкомысленныхъ и суетныхъ, а люди глупые и злые, презираютъ насъ, какъ негодяевъ, и смѣются надъ нами, какъ надъ глупцами.
Вотъ сколь вредны, слушатели, послѣдствія тщеславія! Сдѣлавшись жертвою тщеславія, человѣкъ самъ въ себѣ нетолько не дѣлается лучшимъ, но еще непрестанно дѣлается худшимъ; предъ судомъ Божіимъ весьма многое имѣетъ къ своему осужденію, и ничего къ своему оправданію, а въ людяхъ теряетъ и доброе о себѣ мнѣніе, которое они имѣли о немъ прежде.
Будемъ, слушатели, какъ можно чаще помышлять о семъ вредѣ тщеславія и какъ можно чаще представлять себѣ гнусность онаго. Тогда не будемъ мы такъ любить тщеславиться, какъ любимъ теперь. Тогда мы будемъ отвращаться тщеславія, какъ порока весьма гнуснаго, и остерегаться онаго, какъ весьма вреднаго. Не будемъ дорожить суетными похвалами человѣческими и не будемъ искать суетной славы человѣческой, но будемъ дорожить единственно похвалою Божіею и искать славы отъ единаго Бога, а для сего все будемъ дѣлать во славу Божію, ибо прославляя Бога, мы и сами, по неложному обѣтованію Его, будемъ прославлены. Азъ, говоритъ Онъ, прославляющія Мя прославлю. – Аминь.
1-го сентября 1834 г.
«Душеполезное Чтеніе». 1868. Ч. 3. Октябрь. С. 116-125.
