Архіепископъ Димитрій (Муретовъ) – О произношеніи въ церковномъ чтеніи.
Чтеніе молитвъ и славословій, Евангелія и Апостольскихъ Посланій въ церкви должно быть внятное, а для того неспѣшное, раздѣльное и съ соблюденіемъ удареній и препинаній; это такъ. Чтобы такое чтеніе сверхъ того не оскорбляло слуха великороссіянина и малороссіянина, которымъ теперь часто приходится молиться въ одномъ храмѣ, выговоръ въ немъ долженъ быть славянскій, т.-е. каждая буква въ словѣ должна быть произносима такъ, какъ она читается въ славянскомъ алфавитѣ. И это такъ; иначе одному не понравится, если слово вѣкъ будетъ произноситься викъ; другому – если слова: Господъ, отецъ будутъ выговариваться: Гасподъ атецъ. Все это такъ; требованія разумныя. Но можно ли еще, чтобы содержаніе чтенія выражалось со всею естественностію обыкновенной рѣчи и одушевляющихъ ея чувствованій, чтобы и въ церковномъ чтеніи наблюдалась такая же декламація, какая наблюдается во всякомъ другомъ публичномъ чтеніи.
Какъ ни разумно повидимому и это требованіе; но оно не для каждаго удобоисполнимо. Церковь не аудиторія; возглашающій молитвы и славословія въ церкви дѣйствуетъ не отъ своего только лица, но отъ лица всего собранія. Онъ долженъ служить органомъ всѣхъ и каждаго изъ предстоящихъ и молящихся. Но кому подъ-силу быть такимъ органомъ, и въ состояніи ли кто удовлетворить душенастроенію тѣхъ, которые, можетъ быть, стоятъ на высшей степени духовнаго просвѣщенія, слова молитвы и словословія понимаютъ глубже и возвышеннѣй и, при слышаніи ихъ, проникаются большимъ благоговѣніемъ и умиленіемъ? – Кто давалъ себѣ отчетъ въ впечатлѣніи, какое производила произвольная декламація молитвъ и славословій, тотъ согласится, что и въ устахъ просвѣщенныхъ предстоятелей общественнаго богослуженія она была не совсѣмъ удовлетворительна. Все казалось, – или предстоятель не выражалъ тѣхъ чувствованій, какими дышатъ св. молитвы и славословія, или – въ случаѣ удачной декламаціи – возносилъ онъ собственную молитву и собственное славословіе, а не молитву и славословіе св. церкви, молился и славословилъ отъ своего только лица, а не отъ лица предстоящихъ, выражалъ собственное настроеніе духа, а не былъ органомъ всѣхъ молящихся съ нимъ. Какъ же послѣ этого позволить декламировать псалмы какому-нибудь причетнику, который часто не понимаетъ даже смысла ихъ; – и однако въ иныхъ мѣстахъ позволяютъ!
Гораздо труднѣе и неудобоисполнимѣе была бы эта декламація въ чтеніи св. Евангелія. Здѣсь пришлось бы декламировать слова Сына Божія, а для этого входить въ то расположеніе духа, въ какомъ произнесено Имъ то или другое благовѣстіе. Но возможно ли это для человѣка немощнаго и не дерзновенно ли съ его стороны? Въ самомъ дѣлѣ, какъ войти въ то состояніе духа, въ какомъ былъ Сынъ Божій, когда, напр., съ сознаніемъ своей вѣчности и равенства съ Богомъ – говорилъ: прежде даже Авраамъ не быстъ, Азъ есмъ..... Азъ и Отецъ едино есма? Опять какъ произнесете слова Его на тайной вечери: пріимите, ядите, сіе есть тѣло Мое..... Пійте отъ нея вси, сія есть кровъ Моя, чтобы въ вашемъ произношеніи отозвалось все настроеніе духа Его въ тѣ великія минуты? Или, какими измѣненіями голоса выразите слѣдующія слова Его на той же вечери, слова, полныя любви и утѣшенія: чадца еще съ вами мало есмъ..... Да не смущается сердце ваше, вѣруйте въ Бога и въ Мя вѣруйте..... вѣруйте Мнѣ, яко азъ во Отцѣ и Отецъ во мнѣ? – Вообще никакая интонація и никакая модуляція вашего голоса недостаточны къ выраженію того величія и кротости, той силы и любви, какими проникнуты слова ученія и благовѣстія Христова.
Присовокупите къ сему еще то обстоятельство, какъ иногда трудно опредѣлить подлинный тонъ въ рѣчахъ Спасителя. Такъ, въ словахъ Его: горе вамъ книжницы и фарисеи, лицемѣри и пр. одному слышатся гнѣвъ и негодованіе на книжниковъ и фарисеевъ, другому только скорбь и сожалѣніе о невѣжествѣ первыхъ и испорченности послѣднихъ. Равнымъ образомъ въ словахъ: не десять ли очистишася, да девять гдѣ и пр. одинъ видитъ негодованіе Господа противъ девяти неблагодарныхъ, другой сожалѣніе о безчувственномъ состояніи ихъ, а иной только спокойное замѣчаніе Его, направленное къ вразумленію іудеевъ, которые признавали иноплеменниковъ неспособными войти въ царствіе Божіе. Какимъ же тономъ станете произносить сіи и подобныя имъ слова Спасителя, и не подвергаетесь ли опасности, гоняясь за естественностію произношенія извратить естественный тонъ ихъ и навязать слушателю собственное пониманіе?
Есть такой пріемъ церковнаго чтенія, которымъ, съ одной стороны, прикрывается личное пониманіе и чувство читающаго, съ другой – дается полная свобода каждому изъ предстоящихъ понимать и чувствовать, какъ позволяетъ ему степень его просвѣщенія и душенастроенія, – при которомъ внимаешь только словамъ чтенія и не думаешь о лицѣ и искусствѣ читающаго. Въ чемъ же заключается этотъ пріемъ? – Въ общепринятомъ, почти монотонномъ напѣвѣ чтенія, который слышится въ церквахъ на всемъ пространствѣ Россіи отъ Бѣлаго моря до Чернаго и отъ Балтійскаго до морей Восточныхъ, который, за отмѣною носовыхъ звуковъ и не многихъ трелей, тотъ же самый и въ церквахъ православнаго востока.
Этотъ напѣвъ очень простъ. При чтеніи имъ требуется только малое протяженіе и усиленіе голоса на удареніи главныхъ словъ въ предложеніи и протяженіе словъ предъ знаками препинанія, меньшее или большее, смотря по важности этихъ знаковъ. Для большаго выраженія главнаго слова, предшествующія ему слова, или только слоги его, предшествующія слогу съ удареніемъ, произносятся съ пониженіемъ голоса на полтона, или только на четверть тона. Такимъ напѣвомъ читаютъ псаломщики и дьяконы.
Чтобы одно предложеніе оттѣнялось отъ другого болѣе, допускается пониженіе голоса на полтона и на два тона еще въ слогѣ, оканчивающемъ предыдущее предложеніе, и въ словахъ, которыми начинается предложеніе послѣдующее. При чемъ иногда главное слово въ первомъ предложеніи, или, правильнѣе, слогъ его съ удареніемъ, произносится съ повышеніемъ голоса на одинъ тонъ. Такой напѣвъ чтенія усвоенъ только священникамъ и употребляется ими въ возглашеніяхъ, въ торжественномъ чтеніи молитвъ, Евангелія и даже акаѳистовъ.
Представимъ примѣры того и другого напѣва чтенія, положивъ его на ноты съ альтоваго ключа, принятаго въ обиходахъ{1}.
Полное собраніе проповѣдей Димитрія, Архіепископа Херсонскаго и Одесскаго. Т. 6. Отд. 4. М. 1899. С. 251-256.
{1} Обѣщанныхъ въ этой замѣткѣ нотныхъ примѣровъ не оказалось. Но такъ какъ въ самой статьѣ довольно ясно указано, какое распѣвное чтеніе имѣется въ виду, то для нагляднаго ознакомленія съ нимъ мы обратились за нотными примѣрами къ интересующемуся церковнымъ пѣніемъ и чтеніемъ преп{одавателю} Московской сем{минаріи}, В. Ѳ. Комарову. Примѣры эти могутъ не быть тождественными по своему тексту съ утраченными, но соотвѣтствуютъ тому, что говорится въ замѣткѣ словесно.
Авторъ замѣтки говоритъ о ¼ тона. Она дѣйствительно существуетъ и въ томъ случаѣ, на который онъ указываетъ, а чаще при чтеніи съ повышеніемъ голоса; здѣсь повышеніе идетъ даже меньшими интерваллами, которые трудно обозначить. Въ прилагаемыхъ примѣрахъ такая постепенность обозначается полу-діезомъ, діезомъ и затѣмъ энгармонической нотой съ бемолемъ на слѣдующей ступени.
Прилагаемые примѣры, какъ это само собою разумѣется, не назначаются для церковнаго употребленія, а приведены лишь ради демонстрацiи и наглядности идей автора. Ред.
«Прибавленія къ Херонскимъ Епархіальнымъ Вѣдомостямъ». 1883. № 23. Приложеніе 9-е. С. 1095-1099.