Архіепископъ Димитрій (Муретовъ) – Бесѣда въ день перенесенія мощей св. Іоанна Златоуста.
Въ мірѣ скорбни будете (Іоан. 16, 33), говорилъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ ученикамъ Своимъ, а въ лицѣ ихъ и всѣмъ будущимъ проповѣдникамъ Евангелія: нѣсть рабъ болій Господа своего; аще Мене изгнаша, и васъ изженутъ (Іоан. 15, 20). Истина сихъ словъ, оправданная опытомъ многихъ проповѣдниковъ Евангелія, оправдалась и въ жизни великаго учителя Церкви, св. Іоанна Златоустаго. Вознесенный на высоту престола пастыреначальническаго, съ полнымъ сознаніемъ важности своего долга, онъ не могъ равнодушно смотрѣть на пороки роскошной столицы древняго міра; порокъ, съ своей стороны, не могъ равнодушно терпѣть обличеній проповѣдника покаянія. Рано или поздно, но неминуемо должна была открыться борьба добродѣтели съ нечестіемъ, которая въ настоящей жизни, по неностижнмымъ судьбамъ Промысла Божія, оканчивается нерѣдко мнимымъ торжествомъ послѣдняго. Св. Златоустъ, при свѣтѣ Евангелія, не страшился открывать самыхъ сокровенныхъ пороковъ людскихъ и, разоблачая ихъ отъ ложной ослѣпительной личины, выставлялъ въ собственномъ постыдномъ ихъ видѣ. Вполнѣ владѣя даромъ дѣйствовать на сердце, трогать совѣсть людей, онъ со всею силою пробуждалъ ихъ отъ нравственнаго усыпленія, обращалъ непрестанно взоры ихъ на самихъ себя. Отсюда естественное слѣдствіе; тѣ, въ которыхъ любовь къ добру еще не погасла и которыхъ св. пастырь руководилъ, по пути покаянія, къ тихому пристанищу душевнаго мира и спокойствія, любили и отъ всего сердца уважали св. Златоуста; напротивъ, тѣми, которые ненавидѣли свѣта и для которыхъ проповѣдь его была какъ мечъ обоюду острый, онъ былъ преслѣдуемъ и гонимъ. Св. пастырь, видѣлъ умножавшееся постоянно число и злобу враговъ своихъ, предчувствовалъ угрожающую ему опасность, – и, несмотря ни на что, продолжалъ дѣлать свое дѣло. «Я готовъ, говорилъ онъ, пролить кровь свою, лишь бы могъ сколько-нибудь воспрепятствовать распространенію зла. Нисколько не безпокоитъ меня ненависть и злоба враговъ моихъ; одно у меня на сердцѣ – исправленіе моихъ слушателей». Не станемъ пересказывать, какими средствами князь тьмы вооружался противу неустрашимаго проповѣдника истины{1}; довольно того, что злоба, наконецъ, восторжествовала. Незаконнымъ образомъ составленный соборъ частію изъ явныхъ враговъ св. Златоуста, частію изъ обольщенныхъ и обманутыхъ епископовъ, подвергъ суду св. мужа. Явныя клеветы, злобно перетолкованные слова и поступки его были поставлены ему въ вину, и великій учитель Церкви на шестомъ году своего епископскаго служенія осужденъ въ заточеніе.
Когда друзья его, сорокъ епископовъ, сѣтовали вокругъ него, онъ былъ совершенно спокоенъ и даже веселъ. «Молитесь, братія мои», говорилъ имъ св. Златоустъ, ожидавшій съ часу на часъ прибытія чиновника съ указомъ объ изгнаніи его: «и если вы любите Христа, то пусть каждый изъ васъ не оставляетъ своей паствы – для меня. Я могу сказать теперь съ Павломъ: время отшествія моего близко. Послѣ многихъ, предстоящихъ мнѣ, страданій, я отойду изъ сей жизни; ибо я хорошо вижу покушенія противъ меня сатаны, который не можетъ долѣе сносить моей проповѣди, направленной противъ его царства. Поминайте только меня въ молитвахъ вашихъ». Слезы окружающихъ были отвѣтомъ на сіи слова. «Не плачьте, братія мои, продолжалъ св. пастырь, вы раздираете мое сердце: мнѣ еже жити, Христосъ, и еже умрети, пріобрѣтеніе. Вспомните, что говорилъ я вамъ всегда: настоящая жизнь наша есть путешествіе, въ коемъ надобно перенести и хорошее и худое. Она подобна торгу, гдѣ мы покупаемъ и продаемъ, чтобъ съ пріобрѣтеніемъ возвратиться въ отечество». «Но мы жалѣемъ о Церкви, возразилъ одинъ изъ епископовъ, которая лишается своего учителя». Златоустъ отвѣчалъ: «я не былъ первымъ учителемъ Церкви, и не буду послѣднимъ. Павелъ былъ обезглавленъ, но оставилъ по себѣ Тита, Аполлоса, Тимоѳея и многихъ другихъ». При взглядѣ на народъ, который въ слезахъ и скорби окружалъ домъ епископскій и наполнялъ церковь, любвеобильное сердце пастыря исполнилось состраданія. Онъ еще разъ явился въ храмѣ, который такъ часто оглашался его словомъ, и, ободряя и утѣшая печальную паству, говорилъ: «сильны волны, жестока буря! Но я не боюсь потопленія, ибо стою на камнѣ. Пусть свирѣпѣетъ море, – не сокрушитъ оно камня! Пусть воздымаются волны, – не поглотятъ онѣ корабля Іисусова! Скажите, чего бояться мнѣ? Смерти? – мнѣ еже жити, Христосъ, и еже умрети, пріобрѣтеніе (Филип. 1, 21). Ссылки? – Господня земля и исполненіе ея (Псал. 23, 1). Описи имѣнія? – ничтоже внесохомъ въ міръ сей, явѣ, яко ниже изнести что можемъ (1 Тим. 6, 7). Я презираю страхъ міра сего и посмѣваюсь надъ его благами; не боюсь нищеты и не желаю богатства; не страшусь смерти и не пристрастенъ къ жизни, развѣ только для вашего успѣха... Я имѣю залогъ Господа и не на мои силы полагаюсь, – я имѣю Его Писаніе. Оно мнѣ опора, оно мнѣ крѣпость, оно мнѣ спокойная пристань. Пусть вся земля придетъ въ смятеніе, – у меня есть письмо, его читаю я: слова въ немъ для меня стѣна и ограда. Какія слова? – Азъ съ вами есмъ во вся дни до скончанія вѣка (Матѳ. 28, 20). Христосъ со мною, кого мнѣ бояться? Пусть поднимаются на меня волны, пусть море, пусть неистовство сильныхъ, – все это слабѣе паутины! И если бы не вы останавливали меня своею любовію, я нынѣ же удалился бы отсюда. Я всегда молюсь: да будетъ воля Твоя, Господи! не какъ хочетъ тотъ или другой, но какъ Ты хочешь. Вотъ моя крѣпость, вотъ мой камень неподвижный, вотъ моя трость неколеблемая! Да будетъ, что угодно Богу! Если угодно Ему оставить меня здѣсь, благодарю Его. Буду благодарить Его, гдѣ Онъ ни захочетъ поставить меня». Обращаясь потомъ къ народу, въ пламенныхъ выраженіяхъ, исполненныхъ отеческой нѣжности и любви, св. пастырь старался внушить ему то же мужество, коимъ одушевленъ былъ самъ. Простившись такимъ образомъ съ своею паствою, Златоустъ съ спокойнымъ духомъ пошелъ въ изгнаніе. Но на сей разъ Господу не угодно было принять отъ св. мужа жертву самоотверженія; ему надлежало принести другую, совершеннѣйшую. Тяжело было оставить свою паству, которую возлюбилъ онъ отеческою любовію, о которой говорилъ самъ: «какъ могу я забытъ васъ? вы мнѣ родные, вы жизнь моя, вы моя слава, вы мнѣ отцы, вы мнѣ братія, вы дѣти мои, вы члены мои, вы тѣло мое, вы свѣтъ мой и лучше свѣта!» Но добрый пастырь не видѣлъ еще торжественнаго выраженія усердія къ себѣ своей паствы, не видѣлъ еще полнаго торжества любви пасомыхъ къ своему пастырю, – и ему дано было насладиться симъ торжествомъ, чтобы паки востребовать его въ жертву.
Въ слѣдующую ночь, по изгнаніи св. Златоуста, случившееся сильное землятрясеніе въ Константинополѣ, потрясло совѣсть императора и императрицы: на другой день послы за послами отправлялись вслѣдъ за изгнаннымъ пастыремъ, чтобъ опять возвратить его сиротствующей паствѣ. Несмѣтное множество народа наполнило берегъ, проливъ константинопольскій покрылся судами нетерпѣливо желавшихъ узрѣть своего пастыря; съ зажженными свѣтильниками и пѣніемъ священныхъ пѣсней признательная паства срѣтила и сопровождала св. Іоанна до престольной его церкви; самые евреи и язычники съ непритворною радостію раздѣляли торжество вѣрующихъ. Златоустъ былъ тронутъ до глубины души симъ зрѣлищемъ. Какъ низложенный съ престола, онъ не хотѣлъ было войти въ церковь; но любовь паствы превозмогла. «Стань на свою каѳедру, преподай намъ миръ, скажи намъ слово!» кричалъ ему народъ со всѣхъ сторонъ, – и любовь пастыря повиновалась. «Благословенъ Богъ!» сказалъ св. Златоустъ, вошедъ въ церковь, «такъ говорилъ я, когда удалялся отъ васъ, такъ говорю и теперь, такъ не преставалъ говорить и тамъ... Я благодарилъ Бога при изгнаніи, благословляю Его при возвращеніи... Благословенъ Богъ, удалявшій меня, благословенъ Онъ, и возвратившій меня! Благословенъ Богъ, попустившій на меня бурю, и благословенъ Онъ, удалившій ее!.. Смотрите, что сдѣлали коварства враговъ: усилили расположеніе, воспламенили усердіе, пріобрѣли тысячи, которыя возлюбили меня. Донынѣ меня любили только мои, а теперь и іудеи уважаютъ меня. Они надѣялись отлучить меня отъ моихъ, но присоединили чужихъ. Какой миръ произвели ихъ коварства! Какую приготовили славу!»... Но сію-то славу, единственное утѣшеніе на землѣ для проповѣдниковъ истины, св. Златоустъ и долженъ былъ принести въ жертву Господу, – и Господь не умедлилъ потребовать отъ него сей жертвы. Чрезъ нѣсколько мѣсяцевъ великій учитель Церкви паки осужденъ былъ на изгнаніе, продолжавшееся уже до конца его жизни.
Въ сіи-то предсмертные годы искушеній св. Златоуста среди многихъ и тяжкихъ страданій обнаружилось все величіе святой души его. Онъ былъ сосланъ въ отдаленное мѣсто въ Арменіи, называемое Кукузомъ. На пути сюда долженъ былъ вытерпѣть множество оскорбленій отъ враговъ, не престававшихъ преслѣдовать его и въ изгнаніи. Съ слабымъ здоровьемъ онъ преселенъ былъ въ суровый климатъ и жилъ тамъ въ безпрестанной опасности отъ нападенія жестокихъ варваровъ – Исаврянъ. Среди зимы, окруженный со всѣхъ сторонъ варварами, онъ долженъ былъ искать убѣжища въ малой крѣпости Арабисской. Но истины вѣры всегда одушевляли его и сообщали ему такую силу и крѣпостъ, что онъ и въ этомъ бѣдственномъ состояніи, забывая совершенно о себѣ самомъ, дѣйствовалъ только для духовной пользы другихъ: старался о распространеніи Слова Божія между варварами и не преставалъ утѣшать скорбящихъ друзей своихъ константинопольскихъ, на которыхъ послѣ него излилась вся злоба враговъ его. Золотыя слова его, которыя писалъ онъ въ утѣшеніе друзей, покажутъ намъ, что возвышало и укрѣпляло душу его среди всѣхъ его страданій.
Въ одномъ изъ писемъ своихъ къ константинопольской діакониссѣ Олимпіадѣ онъ пишетъ: «смотря на настоящія бѣдствія Церкви, я не теряю однакоже надежды на лучшее, когда воспоминаю о Владыкѣ міра, который не искусствомъ побѣждалъ бурю, но единымъ мановеніемъ усмирялъ вѣтры. Что онъ дѣлаетъ сіе не въ самомъ началѣ бѣдствій, это Его законъ. Онъ попускаетъ бѣдствіямъ дойти до высочайшей степени и, когда многіе начинаютъ отчаиваться, Онъ творитъ чудо и, такимъ образомъ, являетъ Свое всемогущество, испытуя терпѣніе страждущихъ. Итакъ, не унывай духомъ: одно только знаю я истинное бѣдствіе – это грѣхъ; все другое – коварство, ненависть, обманъ, клевета, злословіе, изгнаніе, отнятіе имуществъ, смерть, война хотя бы то съ цѣлымъ міромъ – все это ничто!» Исчисливъ потомъ многіе примѣры Божественныхъ дѣйствій изъ Свящ. Писанія, которое служило для него единственнымъ руководствомъ при разсматриваніи всѣхъ происшествій, источникомъ упованія и утѣшенія, онъ продолжаетъ: «ты видѣла здѣсь мудрость и чудеса Божіи, Его любовь и попеченіе о людяхъ. Итакъ, не смущайся и не страшись ничего, всегда и за все благодари Бога, благословляй Его, умоляй и проси. Для Господа нашего нѣтъ ничего труднаго, хотя бы все пришло въ крайнюю погибель. Онъ возставляетъ падшихъ, заблудшихъ настанляетъ на путь истинный, разрѣшаетъ и оправдываетъ обремененныхъ тысячею грѣховъ, оживляетъ и воскрешаетъ умершихъ... И когда сравнишь добро со зломъ, увидишь много, если не явныхъ знаменій и чудесъ, то весьма много похожаго на чудеса, много очевидныхъ доказательствъ промышленія и помощи Божіей. Предоставляю тебѣ самой сдѣлать сіе; ибо это прекрасное занятіе избавитъ тебя отъ суетнаго сѣтованія и доставитъ великое утѣшеніе».
Для утѣшенія и укрѣпленія страждущихъ и гонимыхъ друзей своихъ св. Златоустъ написалъ особенное сочиненіе, въ которомъ изложилъ ту великую, любимую имъ мысль, что «кто самъ себѣ не вредитъ, тому никто вредить не можетъ». «Для того-то, говоритъ онъ здѣсь, св. Писаніе и начертало намъ великую и возвышенную картину жизни древнихъ – отъ Адама до Христа, для того описываетъ намъ и падшихъ и увѣнчанныхъ, чтобъ примѣромъ тѣхъ и другихъ убѣдить насъ въ той истинѣ, что кто самъ себѣ не вредитъ, тому никто другой вредить не можетъ. Ибо никакая крайность обстоятельствъ, никакая перемѣна времени, никакія бѣдствія, будь ихъ тысяча, – ничто не можетъ поколебать мужественнаго, трезваго и бдительнаго; напротивъ, безпечному, пустившемуся на зло, который самъ о себѣ не заботится, и тысяча спасительныхъ средствъ не поможетъ». Указавъ на примѣръ трехъ отроковъ въ пещи и Даніила, онъ продолжаетъ: «но ты скажешь, что Богъ былъ съ ними и спасъ ихъ отъ пламени? Правда; но если и ты съ своей стороны все сдѣлаешь, то вѣрно Богъ сдѣлаетъ все и для тебя. И я удивляюсь имъ и хвалю ихъ не потому и не за то, что они попрали пламень, побѣдили силу огня, а потому что готовы были пострадать за истину и въ узахъ и въ огнѣ... Побѣда ихъ началась еще тогда, когда они, съ мужествомъ и свободою представши предъ царя, говорили: не требѣ намъ о глаголѣ семъ отвѣщати тебѣ. Есть бо Богъ нашъ на небесѣхъ. емуже мы служимъ, силенъ изъяти насъ отъ пещи, огнемъ горящія, и отъ руку твоею избавити насъ, царю. Аще ли ни, вѣдомо да будетъ тебѣ, царю, яко богомъ твоимъ не служимъ, и тѣлу златому, еже поставилъ ecu, не кланяемся (Дан. 3, 16-18).... Что огонь устыдился тѣлъ ихъ, расторгъ узы, забылъ собственное дѣйствіе, и печь огненная содѣлалась источникомъ прохладныхъ водъ, – это было чудо благодати Божіей. Но подвижники поставили трофей, одержали побѣду, украсились вѣнцемъ и провозглашены побѣдителями на небѣ и на землѣ тотчасъ, какъ только вошли въ пламень». Съ тою же цѣлію св. Златоустъ написалъ другое, пространнѣйшее сочиненіе для тѣхъ, кои, взирая на неповинныя страданія благочестивыхъ и мнимое торжество порочныхъ, соблазнялись тѣмъ, приходили даже къ ропоту и отчаянію. Таковыхъ малодушныхъ людей св. Златоустъ не иначе называетъ, какъ больными, и свое сочиненіе предлагаетъ имъ вмѣсто врачества. Какъ опытный врачъ духовный, онъ сначала изыскиваетъ причину сего недуга и ее-то первѣе старается искоренить. «Какая причина такой болѣзни? вопрошаетъ онъ. Это заботливая и суетная пытливость, дѣтское желаніе знать причины всего, что происходитъ, безстыдное усиліе постигнуть непостижимые и неизреченные пути безконечнаго и неизслѣдимаго Промысла Божія... Не безразсудно-ли, не крайнее-ли безуміе: когда врачъ рѣжетъ насъ, жжетъ и даетъ горькія врачества, мы не испытываемъ, терпѣливо повинуемся ему, даже благодаримъ его, несмотря на то, что послѣдствія всего этого неизвѣстны для насъ, что подобными операціями часто доводятъ больныхъ до смерти; напротивъ, стараемся постигнуть безпредѣльную, неизреченную, неизслѣдимую и непостижимую премудрость Божію, силимся разгадать, почему и для чего то или другое бываетъ такъ или иначе, зная твердо, что премудрость сія не погрѣшаетъ, что благость Божія безпредѣльна, промышленіе Его неизреченно, что все, ниспосылаемое Имъ, ведетъ къ благой и полезной цѣли, только бы мы сами не препятствовали тому, что Онъ не желаетъ ничьей погибели, но всѣмъ хочетъ спастися? Не крайнее-ли это безуміе, что мы хотимъ судить Того, который одинъ хочетъ и можетъ насъ спасти, судить въ самомъ началѣ, не дождавшись даже конца происшествій? Я разумѣю конца не въ настоящей жизни, хотя онъ часто открывается и здѣсь, но въ жизни будущей; ибо та и другая жизнь одну имѣютъ цѣль – наше спасеніе и прославленіе. Онѣ раздѣлены временемъ, но соединены цѣлію. Такъ, зима и весна смѣняютъ одну другую, но та и другая одну имѣютъ цѣль – созрѣніе плодовъ; то же бываетъ и съ нами. Итакъ, когда видишь Церковь въ разсѣяніи и крайнемъ утѣсненіи, лучшихъ членовъ ея гонимыми, убиваемыми, самихъ предстоятелей въ изгнаніи, взирай не на это одно, но и на то, что послѣдуетъ за симъ, – на воздаяніе, награды, почести и вѣнцы; ибо претерпѣвши до конца, той спасенъ будетъ (Матѳ. 10, 22)... Для чего, спросишь, Богъ попускалъ и попускаетъ столько опасностей, столько искушеній, такіе навѣты? Вотъ причина тому: настоящая жизнь наша похожа на гимнастическое училище, есть мѣсто сраженія и борьбы, есть очистительная печь. Художники бросаютъ золото въ печь, подвергаютъ его дѣйствію огня, чтобъ сдѣлать чище и драгоцѣннѣе. Воспитатели атлетовъ упражняютъ ихъ вомногихъ тяжкихъ трудахъ, сражаются съ ними, какъ самые жестокіе непріятели, дабы чрезъ подобныя упражненія содѣлать ихъ крѣпкими, ловкими, способными къ отраженію непріятельскихъ нападеній. Такъ поступаетъ съ нами и Богъ въ настоящей жизни. Желая содѣлать душу способною къ добродѣтели, Онъ поражаетъ ее, испытуетъ и подвергаетъ искушеніямъ, дабы чрезъ сіе слабые и склонные къ паденію укрѣпились, твердые содѣлались еще тверже и неприступнѣе для козней и нападеній діавола, чтобы всѣ, наконецъ, были способны къ полученіе будущихъ благъ; ибо скорбь терпѣніе содѣловаетъ, терпѣніе же искусство, говоритъ св. Павелъ».
Наконецъ, добродѣтельная жизнь, пріобрѣтшая св. Іоанну уваженіе и въ самомъ изгнаніи, снова возбудила ненависть враговъ его. Они исходатайствовали у императрицы указъ, которымъ изгнанный Златоустъ осужденъ на новое изгнаніе въ Питіунтъ близъ Колхиды, на берегу Чернаго моря. Отправленные для сего чиновники получили особенный приказъ обходиться строже съ своимъ узникомъ и представить его къ мѣсту назначенія въ опредѣленное число дней, не взирая на трудность дорогъ. Знаменитый пастырь константинопольскій долженъ былъ идти пѣшій три мѣсяца то при несносномъ жарѣ солнечномъ, то подъ проливнымъ дождемъ, безъ отдыха и перемѣны платья. Такое путешествіе совершенно истощило и безъ того слабое здоровье св. Златоуста. Почувствовавъ на пути приближеніе смерти, онъ упросилъ проводниковъ своихъ остановиться, перемѣнилъ измокшее и замаранное платье на бѣлое, пріобщился св. Таинъ и оставилъ міръ сей, который не былъ его достоинъ, со словами: «слава Богу за все!» – съ сими любимыми имъ словами, которыя часто повторялъ онъ въ жизни, о которыхъ во время сраданій своихъ говорилъ: «слова эти – убійственный ударъ для сатаны, а для того, кто произноситъ ихъ, во всякой бѣдѣ, во всякомъ несчастій служатъ обильнѣйшимъ источникомъ надежды и утѣшенія. Какъ только произнесешь ихъ, тотчасъ разсѣевается всякое облако печали».
Бросьте въ отдаленнѣйшій уголъ земли человѣка, который внутри себя носитъ богатство высшаго міра – царствіе Божіе, окружите его всѣми возможными бѣдствіями, – ничто не поколеблетъ внутренняго спокойствія его духа; ибо свѣтъ, жизнь и сила божественная всегда и вездѣ не разлучны съ нимъ. Умрохомъ бо, говорятъ о себѣ сіи небесные человѣки: и животъ нашъ сокровенъ есть со Христомъ въ Бозѣ, а покоя мертвыхъ ничто въ свѣтѣ не потревожитъ!
Таковы, братіе мои, послѣдніе дни жизни и такова блаженная кончина празднуемаго нынѣ святителя Христова Іоанна: поминайте наставники ваша, иже глаголаша вамъ Слово Божіе, ихже взирающе на скончаніе жительства, подражайте вѣрѣ ихъ (Евр. 13, 7). Аминь.
Полное собраніе проповѣдей Димитрія, Архіепископа Херсонскаго и Одесскаго. Т. 2. Слова и Бесѣды на дни Богородичные и Святыхъ. М. 1889. С. 406-417.
{1} Желающій найдетъ подробный разсказъ о семъ въ жизнеописаніи св. Іоанна Златоустаго въ Четіихъ Минеяхъ (Ноября 13; или въ Христ. Чтеніи за 1824 г, ч. 4, стр. 237 и проч.