Замѣтка: Почему понедѣльникъ считается днемъ тяжелымъ?

Въ январской книжкѣ «Странника» за настоящій годъ перепечатана изъ «Живописной Россіи» небольшая статейка подъ названіемъ «Обычай понедѣльничанья». Въ ней рѣшаются слѣдующіе вопросы. Почему у нашего народа особымъ уважаніемъ пользуется понедѣльникъ? Почему многіе крестьяне и преимущественно женщины «понедѣльничаютъ», т. е. постятся въ этотъ день и называютъ понедѣльникъ святымъ? Почему, наконецъ, понедѣльникъ вмѣстѣ съ тѣмъ у насъ и у многихъ народовъ западной Европы считается днемъ самымъ тяжелымъ, въ который и крупную работу предпринимать и въ дальную дорогу выѣзжать не слѣдуетъ, въ который и заболѣть не предвѣщаетъ выздоровленія?

Авторъ статейки приводитъ выдержку изъ одной старинной рукописи ХVІ вѣка, въ которой сказано: «м. марта постися первыя недѣли въ понедѣльникъ, среду и пятокъ; м. іюня постися двѣ недѣли въ понедѣльникъ, среду и пятокъ; м. сентября постися три недѣли въ понедѣльникъ, среду и пятокъ»... Не знаемъ, но полагаемъ, что далѣе въ этой рукописи сказано: «м. декабря постися четыре недѣли въ понедѣльникъ среду и пятокъ»... Съ марта начинался новый годъ и усиленіе поста чрезъ промежутки, около трехъ мѣсяцевъ, шло прогрессивно, по мѣрѣ накоплявшагося у благочестиваго русскаго человѣка сознанія содѣянныхъ въ теченіи года грѣховъ. Но почему же «постися въ понедѣльникъ»? Слѣдовательно, справедливо замѣчаетъ авторъ, можно предполагать, что въ XVI вѣкѣ понедѣльники свято чтились, и благочестивые христіане проводили ихъ въ постѣ и молитвѣ. Несомнѣнно, что и названіе понедѣльника «святымъ» и обычай «понедѣльничанья» дошли до насъ изъ описываемой старины. Старина эта не слишкомъ глубокая и преданьями ея мы къ рѣшенію вопроса не подвигаемся. Понедѣльникъ день святой, потому что освящался постомъ и молитвою наравнѣ съ святыми средою и пяткомъ; а освящался молитвою и постомъ для того, чтобы избѣжать возможныхъ въ этотъ несчастный день бѣдствій: но почему же понедѣльникъ день несчастный?

«Въ данномъ случаѣ, говоритъ авторъ, мнѣнія излѣдователей раздѣляются. Одни утверждаютъ, что древніе астрологи считали понедѣльникъ, день посвященный лунѣ, днемъ несчастнымъ. Это подтверждается тѣмъ, что и нынѣ у многихъ европейскихъ народовъ понедѣльникъ считается тяжелымъ днемъ и называется dies lunae (день луны), – и еще слѣдующею выпискою изъ стариннаго календаря за 1730 годъ. «Седмая планита луна, глава водамъ и источникамъ, и рѣкамъ великимъ, всѣмъ планитамъ присутствуетъ, и на поднебесную силу свою свѣтлостію изнуряетъ, и людіе, подъ ней родящіеся, непостоянней, лживіи, напрасно умираютъ, мале счастливіи». Но до такой астрологической мудрости мы, русскіе люди, своимъ умомъ недошли. Она явилась къ намъ готовою съ запада, въ извѣстныхъ оракулахъ, которыми нашъ грамотный особенно молодой, людъ иногда и развлекается, но никогда не придаетъ имъ важнаго значенія. А главное, – какъ же этотъ астрологическій dies lunae, произшедщій изъ совершенно чуждаго намъ источника, могъ бы укорениться на нашей религіозной почвѣ?

«Другіе изслѣдователи, продолжаетъ авторъ, происхожденіе тяжести понедѣльника приписываютъ эпохѣ крещенія Руси, что и подтверждаютъ исторіей Карамзина, который объ этомъ говоритъ такъ. Великій князь Владиміръ, познавъ истиннаго Бога и принявъ св. крещеніе, велѣлъ и всѣмъ подданнымъ сдѣлать тоже. Между новокрещенными было немало тахихъ, которые, принявъ св. крещеніе, втайнѣ оставались идолопоклонниками. Чтобы вразумить ихъ и утвердить въ вѣрѣ, Владиміръ вмѣнилъ въ обязанность всѣмъ безъ исключенія каждый воскресный день приходить въ церковь, гдѣ священники были обязаны наставлять людей въ вѣрѣ. Тѣхъ-же упорныхъ, которые не выполняли этого повеленія и не являлись въ храмы христіанскіе, подвергалъ чувствительному наказанію, которое выполнялось въ понедѣльникъ». Положимъ и такъ. Но это было только на Руси: почему же понедѣльникъ – тяжелый день «у многихъ западныхъ народовъ»? почему понедѣльникъ – день несчастливый у евреевъ?

Авторъ заговорилъ, наконецъ, о бывающемъ въ понедѣльникъ «праздникѣ полоскозуба», т. е. о полосканіи зубовъ водкою. Но объ этомъ можно бы и не говорить. Какъ ни простъ нашъ мужичокъ, все же сознаетъ онъ, что полосканіе зубовъ водкою есть не праздникъ, а просто грѣшное бражничанье, которое однакоже (что прикажите дѣлать?) почему-то такъ для него привлекательно.

Значитъ вопросъ – почему понедѣльпикъ день тяжелый – такъ и остался вопросомъ. Мы думаемъ, что разрѣшенія этого вопроса слѣдуетъ искать на почвѣ библейской.

Что понедѣльникъ день тяжелый, это внушили европейскимъ народамъ Евреи, а Евреи вычитали такую увѣренность въ текстѣ своей библіи. Говоримъ своей, потому что текстъ еврейской, мазоретской библіи, кое въ чемъ не согласенъ съ греческимъ переводомъ 70 толковниковъ.

Въ первый день создалъ Богъ свѣтъ, – это въ недѣлю; во второй – твердь, или видимое вебо, – это въ понедѣльникъ. Но вотъ тутъ то, при описаніи созданія тверди, и оказывается знаменательная разница въ библейскихъ текстахъ. Греческій текстъ говоритъ: И рече Богъ: да будетъ твердъ посредѣ воды, и да будетъ разлучающи посредѣ воды и воды: и быстъ тако. Въ текстѣ же еврейскомъ, въ этомъ мѣстѣ, нѣтъ словъ: и быстъ тако. Греческій текстъ продолжаетъ: и нарече Богъ твердъ небо; и видѣ Богъ, яко добро. Въ текстѣ же еврейскомъ послѣднихъ словъ: и видѣ Богъ яко добро, нѣтъ. Отсюда то учители еврейскаго народа вывели заключеніе: такъ какъ созданіе тверди падаетъ на понедѣльникъ, а при этомъ не сказано: видѣ Богъ яко добро, то, значитъ, понедѣльникъ день безъ добра, день тяжелый, несчастливый.

Что же значить такое различіе текстовъ? Одно изъ двухъ: или въ еврейскомъ текстѣ намѣренный пропускъ, или въ греческомъ текстѣ глосса, прибавка. Но прибавка здѣсь въ греческомъ текстѣ совершенно немыслима, какъ потому, что и въ текстѣ еврейскомъ при каждомъ днѣ творенія, кромѣ втораго, есть слова: «и видѣ Богъ, яко добро», и нѣтъ никакого основанія предполагать, чтобы этихъ словъ не было и при описаніи второго дня, такъ и потому, что въ заключеніи пятаго дня творенія Бытописатель говоритъ: И видѣ Богъ вся, елика сотвори (значитъ и твердь), и се добра зѣло. И быстъ вечеръ и быстъ утро, день шестый. Значитъ, въ текстѣ еврейскомъ сдѣланъ намѣренный, обдуманный пропускъ.

Когда же и для чего онъ сдѣланъ? Онъ сдѣланъ послѣ паденія Іерусалима, вѣроятно въ концѣ перваго вѣка, когда отцы и учители еврейскаго народа должны были окончательно санкціонировать библейскій кодексъ. При этой то охранительной для библейскаго текста работѣ, когда сосчитывались не только отдѣлы и стихи, но слова и буквы священныхъ книгъ, законники еврейскіе и рѣшили сдѣлать этотъ пропускъ, – быть можетъ, съ воздыханіями и слезами. Въ этомъ пропропускѣ они закрыли и запечатали величайшее бѣдствіе своего народа: паденіе Іерусалима, разрушеніе храма, прекращеніе ветхозавѣтнаго культа и разсѣяніе Израиля по всему лицу земли...

Мы не знаемъ, въ какой день седмицы былъ сожженъ храмъ и разрушенъ Іерусалимъ. Іосифъ Флавій говоритъ только, что храмъ былъ сожженъ въ восьмой день м. Лоя, а Іерусалимъ разрушенъ въ восьмой день м. Горпигея. Въ данномъ случаѣ для насъ интересно знать, какъ смотрѣли на твердь небесную и на свой храмъ сами іудеи. Іосифъ Флавій говоритъ: «во второй день Богъ распростеръ надъ всѣми твореніями небо, и утвердилъ его на высотѣ, отдѣловъ отъ прочихъ тварей, и давши ему цвѣтъ кристалу подобный, учинилъ его влажнымъ, чтобы производило дожди для плодоносія земли».

Съ другой стороны, свой храмъ іудеи не только связывали, но, можно сказать, отожествляли съ небомъ. Іерусалимскій храмъ, единственный на землѣ храмъ истиннаго Бога, въ которомъ положено, къ которому, такъ сказать, прикрѣплено святѣйшее имя Божіе, это и есть та небесная твердь, которая раздѣляетъ чистыя воды Израиля отъ мутныхъ водъ міра языческаго. Воды подъ твердію – это всѣ языческіе народы міра; воды надъ твердію – это 12 колѣнъ избраннаго народа Божія. Изъ такого міросозерцанія создалось извѣстное представленіе объ «Академіи Тверди», во которой знаменитѣйшіе учители народа еврейскаго бесѣдуютъ съ Богомъ – Шехиною о тонкостяхъ Моисеева законодательства и такъ удачно бесѣдуютъ, что иногда самъ Шехина сознается: «клянусь жизнію Моею, – Мои дѣти побѣдили Меня». И – вдругъ, съ паденіемъ храма и Іерусалима, все это блаженное міросозерцаніе пало въ прахъ и насталъ мракъ и хаосъ къ умахъ и сердцахъ самыхъ мудрѣйшихъ изъ мудрыхъ Израиля... И рече Богъ: да будетъ твердъ посредѣ воды, и да будетъ разлучающи посредѣ воды и воды: и быстъ тако. Нѣтъ, не быстъ тако, рѣшили мудрые израили, нѣтъ уже храма, разлучающаго насъ отъ необрѣзанныхъ; мутныя воды язычниковъ поглотили священныя воды народа Божія: выбросить изъ текста слова: и быстъ тако. И нарече Богъ твердъ небо; и видѣ Богъ, яко добро. Нѣтъ, сказали мудрые, отвратилъ Іегова очи Свои отъ насъ, не могъ бы Онъ назвать добромъ истребленіе святыни нашей: выбросить же изъ текста эти слова: и видѣ Богъ, яко добро. Придетъ Мессія, создастъ свой новый храмъ, соберетъ воды язычниковъ подъ твердію и возвыситъ воды Израиля надъ твердію: тогда сами собою явятся въ священной книгѣ эти пропущенныя слова: и быстъ тако и видѣ Богъ, яко добро... Изъ такого то историческаго процесса развѣнчанный лишеніемъ «добра» понедѣльникъ вышелъ днемъ недобрымъ, тяжелымъ, несчастливымъ.

Не довольствуясь этимъ, Евреи постаралясь день своего бѣдствія сдѣлать тяжелымъ днемъ и для тѣхъ еврейскихъ варваровъ, которые разрушили и попрали святыни Израилевы. Пусть эти гои, акумы, эдомы, ноцримы, аролы[1] знаютъ, говорили и говорятъ они, что, разрушивъ нашъ храмъ, они тѣмъ сдѣлали зло и для самихъ себя, потому что въ этомъ храмѣ ежедневно приносились жертвы истинному Богу и за всѣхъ ихъ – 77 народовъ языческаго міра... Пусть этотъ день «тверди» навсегда затвердится зломъ и въ ихъ нечестивой памяти. Какъ видитъ читатель, они въ этомъ успѣли...

Но, если понедѣльникъ для евреевъ день фатально роковой[2], если для западныхъ народовъ онъ только день тяжелый и нечего больше, то для русскаго человѣка онъ, подобно средѣ и пятку, есть день святой, который, хотя и называется почему то днемъ тяжелымъ, но таковъ онъ не самъ по себѣ, а по грѣхамъ нашимъ, почему, значитъ, можетъ быть днемъ легкимъ и благотворнымъ, если въ оный благоугождать Богу. Значитъ понедѣльникъ еврейскій, встрѣтившись съ понедѣльникомъ православнымъ, стушевался предъ послѣднимъ и принялъ отъ него новый видъ. Въ первый понедѣльникъ великаго поста наша Церковь начинаетъ оплакивать наше отпаденіе отъ Бога и лишеніе райскаго блаженства. «Раздрахъ нынѣ одежду мою первую, юже ми истка Зиждитель изъ начала, и оттуду лежу нагъ. Облекохся въ раздранную ризу, юже истка ми змій совѣтомъ, и стыждуся». Въ понедѣльникъ страстный Господь Iисусъ Христосъ проклялъ безплодную смоковницу. «Есть же смоковница всяка душа, листвіе токмо имуща, но всякаго духовнаго плода непричастна. Человѣколюбивъ же Владыка сый, не восхотѣвъ на человѣкѣ правосудіе Свое показати, на бездушномъ и безчувственномъ естествѣ мученіе содѣловаетъ». Третій же нашъ понедѣльникъ, – Пятидесятницы, есть день Св. Духа, «Имже всяка душа живится и чистотою возвышается священнотайнѣ». Значитъ, въ XVI столѣтіи наши отцы прекрасно понимали то, что намъ завѣщали: «постися въ понедѣльникъ, среду и пятокъ». Теперь говорятъ, что обычай понедѣльничанъя это «суевѣріе». Не такого суда заслуживалъ бы за это русскій народъ отъ своихъ православно-русскихъ публицистовъ. Мы, сельскіе священники, стоимъ у корней народной жизни и лучше другихъ видимъ темныя и свѣтлыя свойства нашего добраго народа. Православная Церковь, имѣя характеръ аскетическій, воспитала въ такомъ же духѣ русскій народъ[3]. Отсюда происходитъ то явленіе, что нашъ русскій человѣкъ часто, по влеченію своего сердца, самъ ищетъ и требуетъ для себя духовнаго подвига, согласнаго съ его нравственными и физическими силами и условіями. Если не довольствуясь постами въ среду и пятокъ, онъ избралъ для себя добровольный постъ еще и въ понедѣльникъ, – если въ этомъ постѣ находитъ онъ для себя лучшую отраду въ настоящемъ и залогъ надежды въ будущемъ, то это не суевѣріе, а одно изъ слабыхъ проявленій того благочестиваго подвиголюбія, которое оставило самые свѣтлые, истинно героическія и величаво благотворные штрихи въ нашей отечественной исторіи.

Наконецъ и либеральнѣйшій изъ либераловъ долженъ же, кажется, согласиться, что для нашего бѣднаго мужичка несравненно лучше, постяся въ понедѣльникъ, оставаться дома за честною работою, нежели у фонаря винной лавки, справляя «полоскозуба», простуживать, а иной разъ и сокрушать тамъ свои пьяные зубы.

 

Свящ. А. Недѣльскій.

«Кіевскія Епархіальныя Вѣдомости». 1902. № 8. Ч. Неофф. C. 309-316.

 

Нѣсколько словъ по поводу статьи свящ. о. А. Недѣльскаго:

«Почему понедѣльникъ считается днемъ тяжелымъ?».

Объясненія даннаго народнаго воззрѣнія на второй день недѣли о. Недѣльскій ищетъ на почвѣ библейско-еврейской. Въ повѣтствованіи о второмъ днѣ міротворенія по тексту еврейскому – мазоретскому есть особенность въ сравненіи съ текстомъ греческимъ LXX-ти въ данномъ мѣстѣ, Быт. 1 гл., 6 н 8 ст; именно: въ еврейскомъ текстѣ, при повѣствованіи о сотвореніи во второй день тверди небесной посреди водъ, нѣтъ обычныхъ у Бытописателя замѣчаній: 1) и быстъ тако, 2) и видѣ Богъ, яко добро, – тогда какъ у LXX-ти оба эти предложенія стоятъ и въ исторіи второго дня, какъ въ исторіи ирочихъ дней мірозданія. Эта особенность еврейскаго текста въ Быт. 1, 6. 8, по мнѣнію о. Н., обязана своимъ происхожденіемъ тенденціозной поправкѣ текста этого мѣста, допущенной іудейскими книжниками (въ концѣ I вѣка по Р. Хр.) на основаніи того соображенія, что съ разрушеніемъ Іерусалима и сожженіемъ храма – этой небесной тверди, раздѣлявшей верхнія, священныя воды-Израиля отъ нижнихъ, мутныхъ водъ-язнческихъ народовъ – пала преграда между этими двумя мірами, воды язычества поглотили воды Израиля, почему уже не могло быть рѣчи въ Быт. I гл. о тверди разлучающей посредѣ воды и воды (почему было опущено выраженіе «и бысть тако») и о Божественномъ одобреніи творенію второго дня (изъяты были и слова «и видѣ Богъ яко добро»). Вышедшее отсюда представленіе о второмъ днѣ міротворенія и вмѣстѣ недѣли (понедѣльникѣ), какъ днѣ, лишенномъ добра, несчастномъ, евреи передали европейскимъ народамъ, въ томъ числѣ и русскому народу, аскетическое благочестіе котораго, одвако, сообщило понедѣльнику и существенно новое значеніе – сдѣлало его святымъ днемъ поста.

Представленное объясненіе не лишено интереса и привлекательности вслѣдствіе близости его къ національно-теократическимъ воззрѣніямъ библейскаго Израиля: что древніе евреи сближали понятія: тверди небесиой, какъ жилища Божія, и храма Іерусалимскаго, какъ мѣста обитанія имени Божія; что воды надъ твердію и воды подъ твердію, о которыхъ упоминается въ исторіи второго дня мірозданія для евреевъ были символами избраннаго народа Божія и народовъ языческихъ, это извѣстно изъ Ветхаго Завѣта. Отсюда, конечно, можетъ представляться вѣроятною указанная корректура еврейскаго текста Быт. 1, 6. 8. Но имѣла ли мѣсто эта корректура и въ дѣйстительности?

Полагаемъ, что положительныхъ основаній для утвердительнаго отвѣта на вопросъ не имѣется. Церковные учители первыхъ вѣковъ (напр. св. Іустинъ мученикъ), упрекавшіе іудеевъ въ намѣренномъ искаженіи текста священныхъ ветхозавѣтныхъ книгъ во многихъ мѣстахъ не указывали на Быт. 1, 6. 8. А знаменитый въ еврействѣ толкователь Священнаго Писанія Раши (ХII в.) объяснялъ отсутствіе въ еврейскомъ текстѣ даннаго мѣста предложеній: «и бысть тако», «и видѣ Богъ яко добро», – тѣмъ правдоподобнымъ соображеніемъ, что упорядоченіе водъ не было закончено во второй день, а лишь въ третій день, въ исторіи котораго, поэтому, оба эти предложенія поставлены каждое по два раза. Слѣдовательно, возможно допустить, что въ данномъ мѣстѣ не пропускъ по чтенію еврейскаго текста, а добавленіе у LXX. Это предположеніе подтверждается тѣмъ обстоятельствомъ, что, тогда какъ еврейскій текстъ даннаго мѣста одинаково читается во всѣхъ спискахъ (кодексахъ), – въ греческомъ есть варіанты: въ нѣкоторыхъ кодексахъ нѣтъ выраженія καὶ ἐγένετο οὕτως въ ст. 6-мъ.

День разрушенія храма и Іерусалима авторъ опредѣляетъ по Iосифу Флавію: въ 8-й день 8-мѣсяца. По Библіи (4 Цар. 25, 8; Іер. 52, 12) и по талмуду (Таанитъ, гл. IV, 6), это событіе произошло 7-10 числа 5-го мѣсяца, Аба, въ воспоминаніе чего установленъ былъ ежегодный постъ 9 Аба (у караимовъ два дня поста – 7-го и 10 Аба). Во всякомъ случаѣ, постъ, пріуроченный къ числу мѣсяца (подобно нашимъ неподвижнымъ праздникамъ и постамъ), не могъ вліять на день недѣли не могъ повлечь еженедѣльнаго поста въ понедѣльникъ (фарисеи постились въ понедѣльникъ и четвергъ по другому побужденію).

Итакъ, мы не встрѣчаемъ прямыхъ историческихъ указаній на то, что понедѣльникъ у евреевъ первыхъ христіанскихъ вѣковъ считался днемъ несчастья и былъ днемъ поста. Св. Григорій Нисскій (Твор. св. о. о. т. XXXVIII, стр. 25) опровергаетъ то лжеученіе, что во второй день мірозданія произошли зло и злые духи, – лжеученіе, нѣсколько напоминающее о «лишеніи добра» 2-го дня творенія; но это лжеученіе – гностико-языческаго характера. Изъ язычества (напр. римскаго, знавшаго dies atri), думается, и слѣдуетъ выводить «тяжелые дни», а не изъ новоіудейства.

 

А. Г.

«Кіевскія Епархіальныя Вѣдомости». 1902. № 9. Ч. Неофф. C. 365-367.

 

[1] Глупые, язычники, эдомляне, назоряне –христіане, необрѣзанные.

[2] Іосифъ Флавій говоритъ: «Удивительно здѣсь совпаденіе времени: храмъ сгорѣлъ, противъ воли кесаря Тита, въ тотъ же мѣсяцъ и день, въ который нѣкогда былъ сожженъ Халдеями. Служитъ немалымъ утѣшеніемъ, что не только одушевленные предметы, но даже мѣста и зданія не могутъ избѣгнуть судьбы.

[3] Церковь Папская имѣетъ характеръ соціальный.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: