Изъ церковно-народнаго русскаго мѣсяцеслова.

24-й день. Навечеріе Рождества Христова. Празднованіе сего навечерія ведетъ свое начало съ древнѣйшихъ временъ. Въ IV в. было уже опредѣленное церковію правило, какъ праздновать навечеріе этого праздника, если оно будетъ въ воскресный день. Въ V в. Синеній епископъ Птолемаидскій въ навечеріе Рождества Христова говорилъ поученія[1]. Въ навечеріе Рождества Христова, извѣстное подъ именемъ сочельника, или сочевника, народъ русскій изстари наблюдаетъ у себя особоенные благочестивые обычаи, которые служатъ у него своего рода приготовленіемъ къ празднику Рождества Христова. По заведенному изстари обычаю, русскій народъ на рождественскій сочельникъ постится до поздняго вечера, именно до появленія звѣзды[2]. Въ западной и южной, Россіи по старому патріархальному обычаю, какъ только является на небѣ вечерняя заря, всѣ семейства приступаютъ къ святой рождественской вечери. Предъ самымъ началомъ этой трапезы хозяева дома затопляютъ лампаду у образовъ, ставятъ предъ иконами восковыя свѣчи, читаютъ вслухъ молитвы и затѣмъ все семейство, заключивъ молитву благожеланіями, принимается угощаться, и отъ обильнаго угощенія рождественскій сочельникъ обыкновенно называется щедрымъ вечеромъ, или богатою кутьею.

Важнѣйшею принадлежностію стола на рождественскій сочельникъ служитъ кутья и взваръ. Первая обыкновенно приготовляется изъ зерновой вареной пшеницы, ячменя, рису съ медовымъ сотомъ; взваръ состоитъ изъ яблокъ, грушъ, сливъ, изюма, вишенъ и другихъ плодовъ сваренныхъ въ водѣ. Самый столъ, на которомъ располагается трапеза, устилается сѣномъ или соломой. Можно думать, что кутья и взваръ, какъ главныя принадлежности трапезы на рождественскій сочельникъ, имѣютъ символическое значеніе: кутья есть неотъемлемая вещь при похоронахъ и поминовеніи покойниковъ[3], а взваръ обыкновенно варится при рожденіи дитяти[4]. Легко отсюда заключить, что наши предки въ вечери Рождества Христова этими двумя блюдами думали, быть можетъ, соединить воспоминаніе о рожденіи и смерти Спасителя. Вспомнимъ, что и смирна, которую волхвы принесли въ даръ новорожденному Христу, также знаменовала смерть Христову. Сѣно или солома, которыми устилается столъ и прилавокъ, напоминаютъ собою тѣ ясли, въ которыхъ положенъ былъ Спаситель.

Наши предки старались Рождественскій сочельникъ ознаменовать дѣлами христіанской благотворительности. Такъ, покрайней мѣрѣ, царь Алексѣй Михайловичъ, на канунѣ Рождества Христова рано утромъ ходилъ тайно въ тюрьмы и богадѣльни раздавалъ тамъ щедрую милостыню; онъ дѣлалъ такія подаянія на улицахъ нищимъ и разнаго рода бѣднымъ[5]. Но рядомъ съ указанными благочестивыми обычаями у нашихъ предковъ совершались и такіе обряды, которые были остаткомъ дохристіанской древности. Такъ напр. въ Стоглавѣ говорится, что «въ навечеріе Рождества Христова сходятся мужи и жены и дѣвицы на нощное плещеваніе и безчинный говоръ, и на бѣсовскія пѣсни, и на плясанія и на скаканіе и на богомерзкія дѣла»[6]. Нѣтъ сомнѣнія, что эти бѣснованія, игры, плесканія были остатками празднества языческой коляды, – празднества, которое съ разными пиршествами и весельемъ совершалось 24 и 25 декабря[7]. Въ концѣ XVII столѣтія патріархъ Іоакимъ сильно возставалъ противъ этаго празднества и даже указомъ своимъ запрещалъ скверныя и бѣсовскія дѣйства и игрища, которыя совершались въ Москвѣ и другихъ городахъ въ навечеріе Рождества Христова[8].

25-й день. Рождество Господа нашего Іисуса Христа. Наши предки вѣрили, что въ праздникъ Рождества Христова, какъ важнѣйшій и радостнѣйшій день церковный, подобно тому, какъ и на другіе важнѣйшіе праздники, играетъ солнце[9]. И самый день этотъ считали началомъ одной изъ частей своего года, именно зимы. Въ одномъ рукописномъ сборникѣ XVII стол. замѣчается: «мѣсяца декемврія въ 25 день, еже по плоти Рождество Господа Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, отселѣ начинается зима»[10]. Въ древней Руси существовала цѣлая система заключеній и соображеній, которая основана была главнымъ образомъ на томъ, въ какой именно день недѣльный приходится праздникъ Рождества Христова. Такъ напр. въ одномъ памятникѣ читаемъ: «аще Рождество Христово прилучится въ недѣлю, то зима велика и снѣжна, а весна дождлива, жатва суха, осень ведрена, плодъ потребенъ, овцамъ плодовито, лѣто медвено и вину не дорогъ и пр». «Аще Рождество Христово прилучится въ понедѣльникъ, то зима добра и весна дождлива, лѣто ведрено, осень добра, потомъ будутъ дожди великіи, обилія много и т. д.»[11]. Важнѣйшимъ изъ обычаевъ, относящихся къ празднику Рождества Христова, безспорно, былъ обрядъ славленія, сохранившійся доселѣ: онъ состоялъ въ хожденіи причтовъ по домамъ прихожанъ съ молитвою и пѣніемъ. Въ праздникъ Рождества Христова, когда раздавался благовѣстъ къ литургіи, самъ патріархъ со всѣмъ духовнымъ синклитомъ приходилъ славить Христа и позравлять государя въ его палаты; оттуда всѣ шли съ крестомъ и св. водой къ царицѣ и другимъ членамъ царскаго семейства[12]. Міряне въ праздникъ Рождества Христова имѣли обычай посѣщать другъ друга. Петръ Великій самъ съ особенною охотою слѣдовалъ этому обычаю и ходилъ къ своимъ боярамъ и придворнымъ[13]. Славильщиковъ дарили какимъ-либо подаяніемъ; такъ даже въ позднее время, – въ царствованіе императрицы Екатерины II, объ Рождествѣ Христовѣ давалась пѣвчимъ дача, извѣстная подъ названіемъ «славленной дачи». Въ расходной книгѣ Чудова монастыря на 1645 г. записано, что «въ праздникъ Рождества Христова много роздано денегъ рождественскимъ славильщикамъ, придворнымъ пѣвчимъ и крестнымъ дьякамъ»[14]. Въ южной Руси славленьемъ на праздникъ Рождества Христова особенно занимались школьники, которые при этомъ имѣли обычай привѣтствовать хозяевъ дома латинскими и греческими рацеями и виршами. Въ началѣ XVII в. къ обряду славленья присоединено было ношеніе такъ называемаго вертепа или ящика, въ которомъ представлялись въ лицахъ событія и обстоятельства рожденія Іисуса Христа.

Но между благочестивыми обычаями встарину были такіе, которые носили на себѣ слишкомъ замѣтный отпечатокъ древности дохристіанской. Нѣкоторые изъ нихъ доселѣ сохранились въ нашемъ народѣ, напримѣръ, такъ называемыя святочныя переряжанія и гаданія. Въ Стоглавѣ говорится, что на праздникъ Рождества Христова сходятся мужи и жены и дѣвицы на нощное плещеваніе и безчинный смѣхъ, и на богомерзкія дѣла, и тогда бываетъ отрокомъ оскверненіе и дѣвамъ растлѣніе»[15]. Архимандритъ Кіево-Печерской лавры Гизель, говоря о колядѣ, также замѣчаетъ, что «нѣцыи памяти бѣса коляды и доселѣ не престаютъ обновляти, наченше отъ самаго Рождества Христова, по вся святыя дни собирающеся на богомерскія игралища, пѣсни поютъ, и въ нихъ, аще и о Рождествѣ Христовомъ воспоминаютъ, но здѣ же беззаконно и коляду, ветхую прелесть діавольскую, много повторяюще, присовокупляютъ»[16]. Въ Номоканонѣ Аѳонской горы, напечатанномъ въ Кіевѣ 1724 года, говорится о праздникѣ Рождества Христова, что и «нынѣ въ одежду женскую мужіе облачаются и жены въ мужскую, якоже въ странахъ лядскихъ злѣ обыкоша творити».

Словомъ, какъ видимъ изъ приведенныхъ свидѣтельствъ, въ праздникъ Рождества Христова наши предки совершали подъ именемъ коляды празднество, сохранившееся отъ временъ дохристіанскихъ[17]. Можно думать, что это празднество было посвящено солнцу, какъ самому могущественному и благодѣтельному дѣятелю въ природѣ. Въ декабрѣ солнце поворачивается на лѣто, и въ этомъ-то постепенномъ возрастаніи свѣтоносной силы солнца наши предки видѣли его возрожденіе или воскресеніе. Поэтому въ честь такого радостнаго событія, совершавшагося на небѣ, древнерусскій народъ по городамъ и селамъ сожигалъ костры и особенно посвящалъ этому дѣлу ночи на Рождество Христово, на Новый годъ и Крещеніе. Праздникъ въ честь рождающагося солнца могъ быть соединенъ съ христіанскимъ праздникомъ Рождества Христова и потому, что Христосъ въ одномъ изъ главныхъ пѣснопѣній этого праздника именуется солнцемъ правды, пришедшимъ съ востока. Что касается самаго слова коляды, названія рождественскихъ святокъ, то оно, бозъ сомнѣнія, есть только измѣненное латинское слово Calendae, Календа. У древнихъ римлянъ первоначально этимъ именемъ называлось первое въ каждомъ мѣсяцѣ число, по которому велся счетъ и предшествующимъ ему днямъ съ половины предыдущаго мѣсяца. Впослѣдствіи слово это стало собственно употребляться для обозначенія январскихъ календъ (съ 14 декабря по 1 января включительно), какъ исходнаго пункта, съ котораго начинается годъ и затѣмъ уже въ средніе вѣка это имя усвоено было святочнымъ игрищамъ[18]. Къ намъ оно проникло отъ Византіи вмѣстѣ съ отреченными книгами и согласно съ звуковыми законами славянскаго языка измѣнилось въ коляду. Кормчая книга по списку 1282 г., приводя правило, запрещающее колядскіе обряды, присоединяетъ такое толкованіе: «Каланды соуть первіи въ коемьждо мѣсяци днье, въ нихъже обычай бѣ Елиномъ творити жертвы и иная вься яжо соуть идольская», и прибавляетъ, что «святые отцы возбраняютъ крестьянамъ таковая творити.... и не повелѣваютъ моужемъ облачатися въ женьския ризы, ни женамъ въ моужския, еже творятъ на праздники Діонисовы пляшуще, ни лицъ же косматыхъ въ злагати на ся, ни козлихъ, ни са тоурьскихъ... яже нынѣ творятъ...»[19]. На тождество русской коляды съ латинской Calendae указалъ еще Гриммъ[20]. Но наши изслѣдователи вмѣсто этого простаго объясненія, придумываютъ толкованія этого слова, основанныя на созвучіи: г. Гедеонъ сближаетъ коляду съ греческимъ ώ καλή ώδή[21]. Дм. Щепкинъ видитъ въ этомъ словѣ – кол-ѣдъ (вокругъ ѣдущій), или колъ-ѣда (круговая яства)[22]; г. Безсоновъ подозрѣваетъ здѣсь – колоду (зажженный пень)[23]; г. Костомаровъ производитъ коляду отъ слова коло (колесо)[24] г. Соловьевъ указываетъ на сложныя: коло-ладо, ко-ладу[25], и т. д.

26-й день. Соборъ Пресвятыя Богородицы. Во многихъ мѣстахъ по исконному обычаю, русскія женщины ходятъ къ родильницамъ съ пирогами. Согласно съ этимъ обычаемъ именно во второй день Рождества Христова, въ праздникъ Пресвятыя Богородицы, въ юго-западной Руси многія зажиточныя сельскія женщины являлись въ церковь съ нарочито приготовленными пирогами, думая этимъ сдѣлать честь Св. Богородицѣ. Простодушный этотъ обычай былъ въ свое время въ большей силѣ и ходу, и, конечно, по своему характеру не могъ быть терпимымъ въ церкви; митрополитъ Кіевскій Михаилъ 1590 г. осудилъ и запретилъ его, какъ обычай недостойный и несовмѣстный съ святостію Пресвятой Дѣвы. Въ одной соборной грамотѣ онъ назвалъ зтотъ обычай «догматомъ безбожныхъ еретикъ, дѣвая бо Богородица паче слова и разума нетлѣнно роди»[26].

Въ тотъ же день празднуется память св. царепророка Давида. Русскій народъ особенно уважаетъ изъ ветхозавѣтныхъ угодниковъ царя Давида за его псалмы, и можно сказать, что едва ли былъ и есть какой-либо грамотѣй въ нашемъ народѣ, который бы не зналъ наизусть, или по крайней мѣрѣ не читалъ вдохновенные псалмы его. Къ нему предки наши любили обращаться въ разныхъ напастяхъ, бѣдствіяхъ и горестяхъ, и при этомъ находили для себя утѣшеніе въ чтеніи его священныхъ пѣсней[27]. Но кромѣ того, изстари въ нашемъ народѣ пророкъ Давидъ считается укротителемъ гнѣва. Потому нашъ простолюдинъ, собираясь въ дорогу, испрашиваетъ у этого угодника защиты отъ лютыхъ звѣрей, отъ разбойниковъ, въ увѣренности, что св. псалмопѣвецъ своимъ пѣніемъ и игрою на гусляхъ можетъ невидимо утишить этихъ враговъ[28]. Въ основаніи этого вѣрованія лежитъ вообще сознаніе благотворнаго вліянія музыки на слушающихъ. Такъ одинъ языческій писатель Сенека называетъ музыку лекаретвомь противъ гнѣва[29]. О св. пророкѣ Давидѣ извѣстно, что онъ, будучи оруженосцемъ Саула, часто развлекалъ его отъ меланхоліи, и укрощалъ его гнѣвъ своею сладостною игрою на гусляхъ, при помощи, впрочемъ, благодати Св. Духа[30]. Что касается дѣйствія музыки на животныхъ, то это также фактъ, который засвидѣтельствованъ естественнымъ наблюденіемъ. Такъ въ Индіи самыя злыя и опасныя для человѣка животныя – змѣи, заслышавши музыки, становятся очень смирны, взлѣзаютъ скромно на балконы домовъ и слушаютъ пѣніе или игру до тѣхъ поръ, пока она не прекращается. (Душеп. Чт.)

 

И. Калинскій.

 

«Литовскія Епархіальныя Ведомости». 1875. № 52. Отд. Неофф. С. 436-438.

 

[1] «Дни богослуженія Православной Церкви», о. Дебольскаго, т. I, стр. 30.

[2] «Общерусскій дневникъ» Петрушевича. Маякъ 1843 г. т. XI. Матеріалы. «Сказанія Русскаго Народа» Сахарова, т. II (Народный дневникъ), «О великихъ Господскихъ и Богородичныхъ праздникахъ». Кіевъ 1835 г.

[3] «Свята вечера» имѣетъ поминальный характеръ, почему прежде всего кушается кутья, какъ на парастасахъ, или поминальныхъ обѣдахъ. Кутью оставляютъ на ночь съ ложками въ макотрѣ для умершихъ родственниковъ; по народному вѣрованію, на стѣнѣ бываютъ видны смутныя очертанія маленькихъ, какъ куклы, людей, спускающихся къ столу, къ макотрѣ съ кутьей. – ред.

[4] Маякъ. 1843 г. XI. Матеріалы. «О великихъ Господскихъ и Богородичныхъ праздникахъ». Кіевъ 1835 г.

[5] «Отголоски старины» Любецкаго. «Домашній бытъ русскихъ царей» Забѣлина.

[6] «Стоглавъ», изд. Кожанчикова 1862 г., Вопр. 24, стр. 188-9.

[7] «Славянская Миѳлогія» Костомарова, О празднествахъ.

[8] «Отголоски старины» Любецкаго. «Русскія простонародные праздники и суевѣрные обряды» Снегирева, вып. I, стр. 37-8.

[9] «Общерусскій дневникъ» Петрушевича. «Пословицы» Даля (Мѣсяцесловъ).

[10] «Православный Собесѣдникъ». 1860 г. I. ч. 441.

[11] «Памятники старинной русской литературы», вып. III, стр. 155-158.

[12] «Домашній бытъ русскихъ царей» Забѣлина. «Отголоски старины» Любецкаго.

[13] Тамъ же.

[14] «Описаніе Румянцевского Музея» Востокова, стр. 481.

[15] «Стоглавъ», изд. Кожанчикова 1862 г., стр. 57-8.

[16] «Синопсисъ» архим. Гизеля.

[17] «Поэтическія воззрѣнія Славянъ на природу» Аѳанасьева, т. III, стр. 750.

[18] Там же, стр. 727-8.

[19 «Истор. Христ.» Буслаева, стр. 282-3.

[20] «Поэтическія воззрѣнія Славянъ на природу» Аѳанасьева, т. III, стр. 730.

[21] «Записки Императорской академіи наукъ». 1862. II, кн. 2, стр. 173.

[22] «Объ источникахъ и формахъ русскаго баснословія» Щепкина, вып. II, стр. 64.

[23] Калики перех. IV, стр. 40.

[24] «Славянская Миѳлогія» Костомарова, стр. 99.

[25] «Архивъ историко-юридическихъ свѣдѣній» Калачова, т. I, стр. 29.

[26] Акт. Южно-Запад. Россіи, Петруш. Львовъ 1868 г. XXII.

[27] «Бытъ Русскаго Народа» Терещенко, Т. VI, стр. 68.

[28] Тамъ же.

[29] Лекціи Академич. по Литургикѣ проф. Л.

[30] Кн. Царствъ I, гл. 16.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: