Проф. Александръ Дмитріевичъ Вороновъ – Праздникъ Богоявленія, или Крещенія Господня.
«Многіе празднуютъ дни праздничпые и знаютъ ихъ названія, но не знаютъ ихъ исторіи и обстоятельства, по которому они возникли. Всѣ знаютъ, что настоящій праздникъ называется Богоявленіемъ, но многіе не знаютъ, что это за Богоявленіе и, что въ высшей степени постыдно и смѣшно, ежегодно празднуютъ этотъ праздникъ, и не знаютъ его начала и происхожденія». (Св Златоустъ въ бесѣдѣ на Богоявленіе).
Праздники и богослужебные обряды, перешедшіе къ намъ отъ первыхъ вѣковъ христіанства, суть одни изъ самыхъ важныхъ памятниковъ исторіи внутренней его жизни. Возникши не случайно или по внѣшнимъ побужденіямъ, а изъ глубочайшихъ потребностей вѣроученія и христіанскаго чувства, праздники и обряды церкви открываютъ предъ нами и жизнь нравственно-религіознаго чувства во всей ея первоначальной искренности и одушевленіи и жизнь христіанскаго вѣроученія во всей его глубинѣ и силѣ. Этотъ высокій нравственный и богословскій смыслъ праздниковъ и обрядовъ открывается намъ не только въ молитвахъ, пѣснопѣніяхъ, во всемъ чинѣ богослуженія, по и въ самой исторіи происхожденія праздниковъ и воздникновенія извѣстныхъ обрядовъ.
Такое возвышенное и полное глубокой назидательности выраженіе богословскаго созерцанія представляетъ исторія праздника Крещенія, или, какъ въ древности преимущественно называли его, Богоявленія Господня.
Свидѣтельства самой глубокой древности показываютъ, что въ первые три вѣка, по крайней мѣрѣ въ церкви восточной, не было праздниковъ Рождества Христова и Крещенія Господня въ томъ видѣ, какъ они установлены въ концѣ четвертаго вѣка и какъ празднуются въ церкви до настоящаго времени, но вмѣсто ихъ праздновался одинъ праздникъ 6 января. Праздникъ этотъ имѣлъ особый характеръ и былъ посвященъ не воспоминанію собственно рождества Христова или крещенія Господня, но вообще явленію Бога во плоти, откровенію во Христѣ и чрезъ Христа божественной Благодати, отчего и называется праздникомъ Богоявленія или, точнѣе, явленія (ἐπεφάνεια), хотя въ этомъ праздникѣ соединялось воспоминаніе какъ рождества Христова, такъ и Его крещенія съ бывшимъ при немъ Богоявленіемъ. Изъ множества вопросовъ, представляющихся въ исторіи этаго праздника, мы обратимъ вниманіе на нѣкоторые главнѣйшіе – на причину празднованія Богоявленія именно 6-го января, на событія, какія освящались празднованіемъ въ этотъ день, и на обстоятельства, по коимъ восточная церковь въ 4 вѣкѣ раздѣлила празднуемыя въ этотъ день событія и учредила кромѣ праздника Богоявленія 6-го января особый праздникъ Рождества Христова –25-го декабря.
1. Первоначальнымъ основаніемъ для празднованія Богоявленія именно 6-го января служило не историческое соотвѣтствіе этаго числа съ днемъ рожденія или крещенія Господа, который и для древности оставался неизвѣстнымъ[1], а таинственное пониманіе соотношеній между первымъ и вторымъ Адамомъ, между виновникомъ грѣха и смерти и Начальникомъ жизни и спасенія. Церковь, въ высокомъ созерцаніи тайны искупленія находя соотношенія между Адамомъ и Христомъ, искала соотвѣтствія и въ главнѣйшихъ предметахъ жизни того и другаго. Адамъ сотворенъ былъ въ шестой день міра; въ шестой же день (недѣли) Христосъ пріялъ крестную смерть. На основаніи этихъ данныхъ и другіе неуказанные въ св. писаніи предѣлы жизни Адама и Христа св. отцы и учители церкви созерцали въ полномъ соотвѣтствіи между тѣмъ и другимъ. Но наиболѣе распространенному въ первыя времена христіанства мнѣнію, Адамъ вкусилъ отъ плода и умеръ духовно въ тотъ именно день, въ который былъ сотворенъ; съ другой стороны Христосъ родился въ тотъ же шестой день, въ который и умеръ на крестѣ. Св. Ириней говоритъ: «Моисей повѣствуетъ, что человѣкъ сотворенъ въ шестой день: это потому, что въ шестой же день, который есть пятокъ, второй человѣкъ явился для спасенія человѣка перваго»[2]. Въ другомъ мѣстѣ тотъ же отецъ церкви говоритъ: «такъ какъ Христосъ отобразилъ въ Себѣ всего человѣка (перваго) отъ начала до конца: то Онъ также отобразилъ въ Себѣ и его смерть. Поэтому Господь, послушливый Отцу, потерпѣлъ смерть въ тотъ день, въ который умеръ Адамъ, не повиновавшійся Богу». «Господь шелъ на страданія въ день предъ субботою, который есть шестой день творенія, въ который сотворенъ Адамъ»[3]. Такимъ образомъ, Христосъ – новый Адамъ, внолнѣ отображая въ Себѣ Адама древняго, возстановляемаго искупленіемъ, по таинственному созерцанію древней церкви, и родился и умеръ въ тотъ же день, въ который родился и умеръ первый Адамъ. Вотъ основаніе, по которому Богоявленіе, какъ воспоминаніе явленія Бога во плоти для возстановленія падшаго въ Адамѣ человѣчества, праздновалось именно въ шестой день мѣсяца. Основаніе – полное глубокаго смысла, вызывающее благоговѣніе къ первенствующей церкви, которая такъ глубоко проникала въ таинственныя соотношенія паденія и искупленія. Мысль, что какъ рождество, такъ и смерть Христа Спасителя были именно въ шестой день, высказывается и въ древнѣйшихъ христіанскихъ календаряхъ[4].
Изъ этихъ же основаній естественно опредѣлялось празднованіе Богоявленія въ шестой день именно января, перваго мѣсяца. Шестое января соотвѣтствовало шестому дню творенія. По іудейскому преданію Ромгашана – новый годъ, празднуемый 1-го тисри, есть и первый день міра, какъ и день суда. Отсюда, когда іудейскій календарь перенесенъ былъ на римскій и когда началомъ гражданско-римскаго года утверждено было 1-е января, то 6-е января было естественно избрано для праздника Богоявленія, какъ соотвѣтствующее шестому дню міра, въ который сотворенъ Адамъ.
2. Труднѣе опредѣлить начало праздника Богоявленія и основной характеръ его въ древности. Многіе изъ новѣйшихъ изслѣдователей полагаютъ, что праздникъ Богоявленія въ древности главнымъ образомъ былъ посвященъ воспоминанію крещенія, а не рождества Христова. Мнѣніе это преимущественно основывается на томъ, что празднованіе дней рожденія было вообще не въ духѣ христіанства, равно какъ и іудейства, и что поэтому христіане не могли придавать особеннаго значенія рожденію по плоти Господа. Мы не можемъ не согласиться съ этимъ замѣчаніемъ, но не можемъ согласиться съ его выводомъ. Освященіе дня плотскаго рожденія, который съ особенною торжественностію праздновался у язычниковъ, дѣйствительно признавалось недостойнымъ христіанина, для котораго земная жизнь была только подвигомъ и переходомъ, приготовленіемъ къ истинному небесному отечеству. Днемъ рожденія для первенствующихъ христіанъ былъ день мученической смерти, какъ день возрожденія въ вѣчную блаженную жизнь. «Мы празднуемъ, говорилъ св. Поликарпъ, день рожденія мученичества для воспоминанія тѣхъ, кои пострадали, и для укрѣпленія тѣхъ, кой имѣютъ пострадать»[5]. Но при всемъ несочувствіи къ празднованію дней рожденія вообще, странно было бы предположить, что христіане считали недостойнымъ и празднованіе рождества Христа Спасителя. Праздникъ этотъ естественно соединялся съ основнымъ и главнѣйшимъ догматомъ христіанства – о лицѣ Іисуса Христа и при опредѣленіи этаго догмата въ ученіи, церковь не могла не отпечатлѣть своей вѣры и въ жизни – въ богослужебномъ освященіи и въ благоговѣйномъ воспоминаніи рождества Христова въ праздникъ 6 января. Вся исторія христіанскаго вѣроученія съ конца перваго и до третьяго вѣка несомнѣнно доказываетъ, что вниманіе церкви преимущественно обращено было на догматъ о воплощеніи Бога Слова и отсюда въ ряду событій земной жизни Господа особенно важное значеніе усвоилось рождеству, а не крещенію Господа. Ученіе о воплощеніи уже съ самаго начала христіанства было камнемъ претыканія и камнемъ соблазна для многихъ христіанъ: еще въ вѣкъ апостольскій были духи неисповѣдывавшіе Христа во плоти пришедша (1 Іоан. 4, 3). Евіониты проповѣдывали, что Іисусъ былъ сынъ Іосифа и Маріи, былъ сотворенъ какъ простой человѣкъ и что Христосъ соединился съ нимъ только при крещеніи. Отвергая начало евангелія отъ Матѣея и начиная оное съ крещенія, евіониты ссылались на слова псалмопѣвца: сынъ мой еси ты, азъ днесь родихъ тя, и признавая исполненіе ихъ при крещеніи въ гласѣ Бога Отца: сей есть Сынъ мой возлюбленный, усвояли особенное значеніе крещенію Іисуса Христа и говорили, что «Іисусъ Христосъ на Іорданѣ крещенъ въ Бога»[6]. Другое лжеученіе – докетизмъ – отрицало въ Христѣ человѣческую природу какъ только призрачную и во всей жизни Христа видѣло только теофанію – явленіе Бога въ призрачномъ человѣческомъ образѣ. При такихъ уклоненіяхъ отъ истины вѣры, разрушающихъ все таинство домостроительства, св. церковь, раскрывая догматъ, что Христосъ есть истинный Богъ и истинный человѣкъ, что Онъ не при крещеніи принялъ природу божественную, но пребывалъ Богомъ съ самаго воплощенія отъ Духа Свята и Маріи Дѣвы и что при самомъ рожденіи Онъ явился Богомъ въ соединеніи съ истинною, а не призрачною природою человѣческою, – вмѣстѣ съ этимъ естественно возвышала значеніе рождества Христова и опредѣляла должными границами празднованіе крещенія Господня, неумѣренно возвышаемое еретиками. Св. Игнатій въ посланій къ смирнянамъ сильно опровергалъ мнѣніе тѣхъ, которые источникъ божества Іисуса Христа видѣли въ Его крещеніи, и въ посланіи къ ефесеямъ ясно высказывали, что Іисусъ Христосъ явилъ Себя міру при рожденіи, когда возсіяла на небѣ звезда, превосходившая блескомъ всѣ звѣзды. Іустинъ мученикъ, Ириней, Кипріанъ и другіе отцы и учители церкви также съ особенною силою противопоставляли еретическимъ мнѣніямъ ученіе, что Іисусъ Христосъ не имѣлъ нужды въ крещеніи для полученія божественной силы, которая была присуща Ему, какъ Богу, и до крещенія[7]. При такихъ обстоятельствахъ, когда, кромѣ безотносительной важности догмата о воплощеніи, и лжеученія еретиковъ вызывали церковь къ особенному возвышенію рождества, а не крещенія Господня, естественнѣе предполагать, что праздникъ 6 января былъ посвященъ преимущественно воспоминанію рождества, а не крещенія Господня. Самое названіе праздника ἐπεφάνεια всегда какъ въ св. писаніи, такъ и въ современной литературѣ означавшее именно явленіе Бога во плоти, также доказываетъ, что праздникъ 6-го января былъ преимущественно праздникомъ рождества, а не крещенія Господня[8]. Въ подтвержденіе этой мысли представляется и цѣлый рядъ прямыхъ свидѣтельствъ отцевъ и учителей церкви, свидѣтельствъ, восходящихъ даже до втораго вѣка. Уже Климентъ Александрійскій говоритъ, что крещеніе Господне 6-го января праздновали только еретики – василидіане, не признававшіе воплощенія и учившіе, что Богъ соединился съ Іисусомъ Христомъ только при крещеніи, тогда какъ другіе (православные) праздновали въ этотъ день рождество Христово[9]. Епифаній старается даже посредствомъ подробнаго вычисленія доказать, что 6-го января Христосъ родился, а не крестился и обычай праздновать день рождества Христова 6-го января возводитъ ко временамъ апостоловъ[10]. Іаковъ Едесскій, основываясь на преданіи, говоритъ, что въ восточныхъ и сѣверныхъ провинціяхъ до времени императора Аркадія и Іоанна (Златоустаго) праздновали праздникъ 6-го января и называли его «днемъ рождества Спасителя»[11]. Когда въ 4-мъ вѣкѣ аріанство отвергало единосущіе Сына Божія съ Богомъ Отцемъ и унижало Его Божественное естество, великіе отцы и учители церкви этаго вѣка съ особенною силою указывали въ праздникѣ 6-го января воспоминаніе явленія Бога во плоти – рождества Христа Спасителя какъ Бога истиннаго и единосущнаго Отцу. Теперь, говорилъ напр. св. Григорій Богословъ въ словѣ на праздникъ 6-го января, мы празднуемъ Богоявленіе (θεοφάνεια) или день рожденія (γενέθλια); день этотъ называется двояко, такъ какъ одному предмету даны два имени, ибо Богъ явился человѣкомъ чрезъ рожденіе. День этотъ называется Богоявленіемъ, потому что Онъ явился, праздникомъ рождества, потому что Онъ родился. Такимъ образомъ, какъ въ древнемъ Адамѣ мы умерли, такъ во Христѣ дается намъ жизнь, если только со Христомъ мы рождаемся, пригвождаемся къ кресту, спогребаемся и воскресаемъ[12]. Подобныя же свидѣтельства можно встрѣчать у Василія Великаго, Исидора Пелусіота и Епифанія[13].
Древняя церковь, празднуя 6-го января преимущественно рождество Христово, не оставляла благоговѣйными воспоминаніями въ этотъ день и другихъ великихъ событій земной жизни Господа. Какъ въ кругѣ праздниковъ пасхальныхъ Церковь освящала празднованіемъ весь послѣдній періодъ земной жизни Господа отъ страданія до вознесенія на небо и сошествія Св. Духа, такъ въ праздникѣ 6-го января сосредоточивала воспоминаніе о всѣхъ тѣхъ событіяхъ, въ коихъ первоначально открылись божественное величіе и сила Господа Іисуса Христа какъ при Его рожденіи, такъ и при вступленіи Его въ общественное служеніе. Отсюда вмѣстѣ съ рождествомъ Христовымъ древняя церковь 6-го января праздновала:
а) Крещеніе Господне и явленіе Христа міру чрезъ свидѣтельство о Немъ при крещеніи, когда отверзлись небеса и Духъ Св. сошелъ на Него въ видѣ голубя и слышенъ былъ съ неба гласъ: сей есть Сынъ мой возлюбленный, о немже благоволихъ. Слѣды празднованія этаго событія встрѣчаемъ еще во времена Оригена. Въ объясненіи на первую главу книги пророка Іезекіиля Оригенъ въ словахъ пророка: и бысть въ тридесятое лѣто въ четвертый мѣсяцъ, въ пятой день мѣсяца и азъ быхъ посредѣ плѣненія при рѣцѣ Ховаръ и отверзошася небеса (Іезек. 1, 1) – видитъ пророческое указаніе крещенія Господня, доказывая, что четвертый мѣсяцъ іудейскій совпадаетъ съ январемъ и пятый день этаго мѣсяца сближая съ 6 января, такъ какъ праздникъ этаго числа начинался съ вечера[14]. Почему – говоритъ также св. Іоаннъ Златоустъ – Богоявленіемъ называется не день рожденія, а крещеніе Христово? Потому что Онъ всѣмъ явился не въ рожденіи, а въ крещеніи, ибо до сего дня былъ вообще безъизвѣстенъ, какъ видно изъ словъ Іоанна: посредѣ васъ стоитъ, его же вы не вѣсте (Іоан. 1, 26). Что же удивительнаго, ежели другіе не знали Его, когда и самъ Креститель не зналъ Его до сего дня? И азъ не видѣхъ Его, но пославый мя крестити, той мнѣ рече: надъ негоже узрѣши Духа сходяща и пребывающа на немъ, той есть крестяй Духомъ Святымъ[15].
б) Явленіе божественной силы Христа въ первомъ чудѣ Его въ Канѣ галилейской. Изъ воспоминанія чудеснаго претворенія воды въ вино и произошелъ, какъ кажется, древній обрядъ освященія воды въ праздникъ Крещенія и столь же древнее благочестивое вѣрованіе въ цѣлительную силу этой воды и сохраненіе ея безъ порчи въ продолженіе цѣлаго года. Св. Епифаній именно изъ этаго воспоминанія чуда въ Канѣ галилейской выводитъ обыкновеніе, которое и онъ называетъ древнимъ – почерпать освященную воду изъ источниковъ, надъ которою по его выраженію «повторяется» чудо Христово о превращеніи воды въ вино, такъ какъ эта вода не портилась[16]. Объ этомъ замѣчательномъ и доселѣ принимаемомъ съ вѣрою православными явленіи упоминаетъ и св. Іоаннъ Златоустъ. «Въ сей праздникъ – говоритъ онъ – въ память крещенія Христова, коимъ Онъ освятилъ естество водъ, около полуночи, по освященіи водъ, приносятъ домой сосуды съ водою и хранятъ ее круглый годъ, и бываетъ очевидное чудо, потому что вода отъ продолжительности времени нисколько не портится, но во весь годъ, а часто въ два и три года остается невредимою и свѣжею и послѣ столь продолжительнаго времени не уступаетъ водѣ, недавно почерпнутой изъ источника[17]. Вмѣстѣ съ этимъ чудомъ воспоминалось также и чудесное насыщеніе Іисусомъ Христомъ 5000 человѣкъ, отчего и праздникъ Богоявленія въ нѣкоторыхъ мѣстахъ назывался φαγιφάνεια – явленіе въ насыщеніи[18].
в) Откровеніе Христа міру языческому – въ поклоненіи волхвовъ и въ явленіи чудесной звѣзды. Нельзя впрочемъ не замѣтить, что празднованіе поклоненія волхвовъ, именемъ коихъ въ католичествѣ называется самый праздникъ Крещенія Господня (festum trium regum – праздникъ трехъ царей) имѣетъ позднѣйшее происхожденіе и возникло на западѣ не раньше пятаго вѣка[19]; въ восточной же церкви хотя поклоненіе волхвовъ и откровеніе Христа міру языческому и входило въ составъ празднуемыхъ событій, но не имѣло важнаго значенія и ничѣмъ не выразилось въ характерѣ праздника Богоявленія.
Такимъ образомъ, въ древней церкви праздникъ Богоявленія былъ посвященъ совокупному воспоминанію всѣхъ событій, въ коихъ первоначально какъ при рожденіи, такъ и при крещеніи Господа выразилось божественное величіе Христа Спасителя; Богоявленіе праздновалось какъ явленіе Христа міру 1) чрезъ воплощеніе, 2) чрезъ явленіе чудесной звѣзды и поклоненіе волхвовъ, 3) чрезъ чудесное свидѣтельство о Христѣ въ Богоявленіи при крещеніи и 4) чрезъ откровеніе Христа въ первыхъ явленіяхъ чудодѣйственной силы Его. Но при всемъ разнообразіи празднуемыхъ событій въ характерѣ праздника выражалось высокое единство. Всѣ великія событія праздника сосредоточивались около одной общей великой идеи христіанства явленія во Христѣ благодати Божіей, спасительной всѣмъ человѣкамъ. Церковь обращалась мыслію къ рубежу между міромъ языческимъ и христіанскимъ, и торжествовала и воспѣвала явленіе Солнца Правды, обновленіе міра, просвѣщеніе всѣхъ свѣтомъ благодати и истины Христовой. За тѣмъ – всемірное обновленіе переносила благоговѣйная мысль и къ возрожденію во Христѣ каждаго человѣка, къ обновленію естественнаго человѣка благодатію въ таинствѣ крещенія: въ крещеніи Господа Церковь созерцала образъ нашего крещенія и освященіе естетва водъ къ уготовленію въ нихъ бани пакибытія. Посему-то въ праздникъ Богоявленія, также какъ и въ Пасху и Пятидесятницу, совершалось крещеніе оглашенныхъ и праздникъ назывался днемъ свѣта и просвѣщенія[20].
Словомъ, общимъ характеромъ праздника было, какъ и въ настоящее время, – явленіе Христа міру въ Его божественномъ величіи и явленіе христіанства со всѣми его благодатными силами и плодами для человѣчества, съ торжествомъ его истины надъ тмою язычества и побѣдою его благодати надъ силою зла. И нельзя не замѣтить, что Церковь въ этотъ праздникъ преимущественно старалась выразить все противорѣчіе христіанства съ язычествомъ и устранить изъ христіанскаго празднованія, какъ недостойное, все, что сколько нибудь напоминало язычество. Такъ государственными законами Юстиніана и Ѳеодосія Младшаго въ день Богоявленія запрещены были всѣ публичныя игры и зрѣлища, какъ удовольствія языческія. Кромѣ того, такъ какъ дни праздниковъ Рождества Христова и Крещенія совпадали съ языческими сатурналіями и январскими календами, когда язычники предавались различнымъ часто безнравственнымъ увеселеніямъ, то Церковь съ особенною силою внушала христіанамъ не предаваться подобнымъ забавамъ и въ своемъ празднованіи не подражать празднованію языческому. Мы не можемъ не представить одного изъ подобныхъ наставленій, какими Церковь внушала въ этотъ главнѣйшій праздникъ христіанства отрицаніе всего языческаго. «Будемъ праздновать, говоритъ св. Григорій Богословъ въ бесѣдѣ на крещеніе Господа, не такъ, какъ обыкновенно бываетъ въ общественные праздники, но божественнѣе; не по мірскому, но премірно; не по нашему, но по Господню; не для изнеможенія, но для исцѣленія. Какъ же намъ сего достигнуть? такъ, чтобы не убирать вѣнками преддверія домовъ, не кружиться въ хороводахъ, не украшать села, не прельщать око, не нѣжить ухо пѣснями, не щекотать обоняніе женоподобнымъ притираніемъ, не услаждать вкусъ, не нѣжить осязаніе разными путями къ пороку и дверьми ко грѣху, не изнѣживать себя ни тонкими и волнистыми одеждами, ни блескомъ драгоцѣнныхъ камней, ни сіяніемъ золота, ни искуственными цвѣтами, поддѣлываемыми подъ природную красоту и выдуманными противъ образа Божія, ни объяденіемъ и упоеніемъ, съ коими, какъ мнѣ извѣстно, сопряжены бываютъ безстыдства на ложахъ; ибо отъ дурныхъ учителей дурныя бываютъ ученія или лучше отъ дурныхъ сѣмянъ дурные и плоды. Не станемъ дорожить пахучими винами, лакомствами поваровъ и дорого стоющими благовоніями. Земля и море да не приносятъ намъ въ даръ свою дорогую грязь (ибо я такъ привыкъ честить забавы). Не будемъ одинъ у другаго оспаривать всѣхъ невоздержностей, ибо для меня всякое излишество, выходящее за предѣлы обыкновенныхъ потребностей, есть невоздержность, когда другіе, созданные изъ того же бренія и темперамента, алчутъ и нищенствуютъ. Предоставимъ это язычникамъ и пышности языческихъ праздниковъ: они даже тѣмъ, которые услаждаются гарью жертвоприношеній, приписываютъ имя боговъ и потому чтутъ Бога чревомъ, какъ злые выдумщики, жрецы и чтители злыхъ демоновъ. Мы же, поклоняющіеся Слову, если позволительно услажденіе, усладимся бесѣдою, закономъ Божіимъ и повѣствованіями какъ другими, такъ наипаче тѣми, кои сообразны съ настоящимъ праздникомъ»[21].
***
3. Въ заключеніе скажемъ нѣсколько словъ о томъ, когда и по какому случаю Церковь раздѣлила празднуемыя 6 января событія и для Рождества Христова установила особый праздникъ 25 декабря.
Лжеученія еретиковъ, какъ мы видѣли, уже въ 1 и во 2-мъ вѣкѣ побуждали Церковь праздновать 6-го января преимущественно рождество Христово. Подобныя же причины въ 4-мъ вѣкѣ побудили Церковь и къ учрежденію особаго праздника Рождества Христова. Когда аріанство, широко распространившееся въ 4-мъ вѣкѣ, отвергало единосущіе Сына Божія съ Богомъ Отцемъ, учило, что Іисусъ Христосъ получилъ божественную мудрость только при крещеніи и извращало все ученіе о Троичности, Церковь учредила особый праздникъ Рождества Христова для того, чтобы противъ аріанъ выразить въ этомъ праздникѣ вѣру во Христа какъ Бога истиннаго отъ Бога истиннаго, рожденнаго, несотвореннаго, единосущнаго Отцу – сообразно съ ученіемъ Никейскаго символа. Совмѣстное празднованіе и рождества Христова и крещенія ослабляло тотъ или другой праздникъ, и, при господствѣ аріанства, при такомъ совокупномъ празднованіи въ особенности могло ослабляться празднованіе рождества Христова. 6-го января Христосъ только родился, а не крестился, говоритъ св. Епифаній, и я долженъ это часто повторять, прибавляетъ онъ, ради заблуждающихся и тѣхъ, кои впадаютъ въ невѣріе и противорѣчатъ Духу Святому и достойной удивленія исторической послѣдовательности евангелій[22]. Возраженія противъ праздника Рождества Хрисгова, что оно есть нововведеніе, противное древнему преданію, что учрежденіемъ его раздѣляется праздникъ и вводится многобожіе, – возраженія очевидно аріанскія, о которыхъ отчасти упоминаетъ и св. Златоустъ въ бесѣдѣ на Рождество Христово, также достаточно показываютъ, какая настоятельная была потребность для Церкви въ учрежденіи особаго праздника Рождества Христова 25 декабря.
Относительно исторіи введенія этаго праздника существуютъ два сказанія, въ которыхъ говорится, будто бы іерусалимскій епископъ – по одному сказанію Ювеналій, по другому Кириллъ – обращался къ папѣ римскому Юлію за разрѣшеніемъ вопроса, когда нужно праздновать рождество Христово, и, по указанію папы, принялъ праздновать оное 25 декабря. Сказанія эти позднѣйшія, переполнены хронологическими погрѣшностями, очевидно подложныя и составлены съ цѣлію возвысить авторитетъ римскаго епископа въ церкви восточной. Болѣе достовѣрное извѣстіе сообщаетъ, что когда Ѳеодосій раздѣлилъ имперію между Аркадіемъ и Гоноріемъ, то послѣдній, управлявшій западною половиною, передалъ матери своей и Аркадію, что римляне празднуютъ праздникъ Рождества Христова чтеніями, тропарями и пѣснопѣніями въ особый день, а Крещеніе Господне празднуютъ въ другой день, такъ что каждый изъ этихъ праздниковъ празднуется безъ ущерба для другаго. Въ слѣдствіе этаго Аркадій вошелъ поэтому вопросу въ сношенія съ Іоанномъ Златоустомъ, и энергіи и силѣ краснорѣчія послѣдняго восточная церковь обязана введеніемъ особаго праздника Рождества Христова. Кромѣ настоятельной потребности, вызываемой борьбою противъ еретиковъ, Церковь тѣмъ удобнѣе могла принять нововводимый праздникъ, что онъ уже праздновался въ это время и въ Іерусалимѣ, гдѣ введенъ былъ епископомъ Ювеналіемъ и, по свидѣтельству Златоуста, во всѣхъ западныхъ церквахъ отъ Ѳракіи до Испаніи. Вмѣстѣ съ константинопольскою церковію новый праздникъ, какъ говоритъ Іаковъ Едесскій, принятъ былъ на всемъ востокѣ и у всѣхъ сѣверныхъ народовъ, исключая армянъ, раздѣлившихъ аріанское ученіе[23]. Введеніе праздника Рождества Христова было около 377 года. Сильное краснорѣчіе Златоуста и глубокая потребность этаго праздника, ощущаемая православными, условливали быстрое распространепіе его и введеніе спокойное, не сопровождавтееся никакими волненіями въ Церкви. «Не исполнилось еще десяти лѣтъ послѣ того, какъ этотъ день сталъ извѣстенъ намъ, говорилъ Златоустъ въ 386 г. въ бесѣдѣ на Рождество Христово, но вы торжествуете его съ такою ревностію, какъ будто онъ былъ извѣстенъ вамъ съ незапамятныхъ временъ».
А. В-новъ.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1867. Т. 1. № 1. C. 11-18; № 2. С. 50-58.
[1] Нельзя впрочемъ не замѣтить, что нѣкоторые изъ отцевъ церкви старались опредѣлить день рожденія Господа и доказывали, что Іисусъ Христосъ родился или 6-го января, какъ утверждалъ св. Епифаній, или 25 декабря, какъ доказывалъ св. Іоаннъ Златоустъ въ своей бесѣдѣ на праздникъ Рождества Христова, тогда только что введенный на востокѣ.
[2] Contra haeres. lib. 1, cap. 10.
[3] Contra haeres. lib. 5, cap. 16, 17.
[4] Cassel, s. 20. Anmerk. 78.
[5] Martyrium S. Polykarpi. «Они, день рожденія которыхъ мы нынѣ празднуемъ, говорятъ также св. Амвросіи въ день памяти ев. апостоловъ Петра и Павла, — не умерли, но, возрожденные, они живутъ, ибо они стали причастниками Христу, который есть жизнь всѣхъ». Sermo 67 de natali Арр. Petri et Pauli. Изъ этаго между прочимъ видно, какой глубокій и совершенію согласный съ преданіями древней церкви смыслъ имѣетъ сохранившійся въ православной церкви и утраченный въ протестантствѣ обычай праздновать не день рожденія, а день ангела, или святаго, во имя котораго наречено имя.
[6] Cassel, s. 26.
[7] Cassel, s. 27.
[8] Тамъ же, стр. 24. 25.
[9] Stromat. lib. 1. pag. 249. Sylb. Edit.
[10] Contra haeres. lib. 2, cap. 16.
[11] У Ассемана Bibl. Orientalis 2, 163.
[12] Бесѣда 38 на день Богоявленія или рожденія Христова.
[13] Cassel, s. 33.
[14] Толкованіе на прор. Іезек.
[15] Бесѣда 21 на Рождество Христово, т. 1. стр. 276, Франкф.
[16] Contra haeres. lib. 2, cap. 30, р. 451.
[17] Бесѣда 21 на Рождество Христово, т. 1 стр. 270.
[18] Augusti, Band 2, s. 332
[19] Это видно изъ того, что въ древней церкви были различныя мнѣнія какъ о числѣ волхвовъ, такъ и о ихъ званіи. Златоустъ по числу апостоловъ или колѣнъ израильскихъ принималъ 12 волхвовъ, Епнфаній 15, и ужо Левъ Великій на основаніи троякаго рода даровъ, принесенныхъ волхвами пришелъ къ обще признанной въ послѣдствіи мысли, что волхвовъ было трое. Также относительно званія одни называли волхвовъ астрономами или астрологами (Кипріани), другіе гадателями или волхвами въ собствепиомъ смыслѣ (Гиларій и Іеронимъ) и уже впослѣдствіи на основаніи царскихъ даровъ, принесенныхъ ими и по соображенію съ пророчественными указаніями Ветхаго Завѣта на поклоненіе (Исаіи 60, 6; Пс. 72, 10) была принята мысль Златоуста и нѣкоторыхъ другихъ отцовъ — что волхвы были цари. Западные ученые старались опредѣлить и самыя имена волхвовъ. До настоящаго времени западною церковію признается мнѣніе Беды Достопочтеннаго, что имена волхвовъ были: Каспаръ, Мельхіоръ и Валтасаръ.
[20] Григорій Назіанзенъ говоритъ: «святой день просвѣщепія, коего мы достигли и который по милости Божіей празднуемъ, имѣетъ своимъ началомъ крещеніе Христа моего, т. е. истиннаго свѣта, иже просвѣщаетъ всякаго человѣка, грядущаго вь міръ». Григорій Нисскій слово свое на крещеніе Господпо надписываетъ: «на день просвѣщенія, въ который Господь нашъ крестился». Астерій епископъ Амасійскій говоритъ: «мы празднуемъ рождество (Христово), потому что въ это время Богъ явилъ себя въ плоти смертнымъ; совершаемъ празднество просвѣщеиія, потому что получивъ отпущеніе грѣховъ, какъ бы изъ темнаго узилища прежней жизни, возносимся къ свѣтлой и свободной отъ грѣха жизни». См. «Памятники древ. христ. церкви», т. 5, стр. 32-33.
[21] Слово 38 на день Богоявленія или рожденія Христова, стр. 614, 615.
[22] Contra haeres. lib. 68, cap. 11, 16.
[23] Подробности можно читать у Касселя, стр. 34-40.
