Важность и значеніе христіанскихъ постовъ.
Къ какому бы періоду въ исторіи человѣчества ни обратились мы, чью бы жизнь ни разсматривали, у всѣхъ исторически извѣстныхъ народовъ мы встрѣчаемъ одно общее замѣчательное явленіе – постъ. Это, по-видимому, не необходимое явленіе, не обусловливаемое какими-либо неизбѣжными законами жизни человѣчества, такъ чтобы безъ него невозможно было и самое существованіе человѣка, тѣмъ болѣе поражаетъ насъ своей всеобщностью, тѣмъ болѣе удивительно, что всѣ народы, какую бы ни исповѣдали религію, каково бы ни было ихъ духовное развитіе (при чемъ мы не имѣемъ въ виду отдѣльныхъ личностей, въ которыхъ всегда возможны разнаго рода отступленія отъ всеобщихъ явленій), всегда приписывали постамъ большую важность, придавали то или другое значеніе. Конечно, воззрѣнія на посты, какъ воззрѣнія вполнѣ субъективныя, измѣнялись, неодинаковы были у народовъ въ разныя эпохи ихъ существованія. Такъ, гдѣ общій уровень народнаго религіознаго настроенія былъ выше, и посты болѣе уважались, строже исполнялись и выше цѣнились, чѣмъ у народовъ, дошедшихъ до полнаго религіознаго индифферентизма, какъ, напр., у римлянъ въ послѣднее время ихъ независимаго политическаго существованія, предавшихся страсти объяденія.
Эта связь между религіозностью народа и сознаніемъ важности постовъ такъ тѣсна и глубоко вѣрна, что отъ первой вполнѣ возможно правильно и безошибочно заключать и къ продолжительности и къ строгости постовъ. За это неоспоримо свидѣтельствуютъ факты исторіи. Чтобы убѣдиться въ этой истинѣ, достаточно взять для примѣра индѣйцевъ и китайцевъ, какъ наиболѣе противоположныхъ въ отношеніи религіозности. Данная истина здѣсь выступаетъ очень рельефно. Въ самомъ дѣлѣ, индѣйцы и китайцы въ отношеніи къ проявленіямъ религіозной жизни представляютъ въ исторіи человѣчества двѣ странныя противоположности, двѣ, такъ сказать, крайнія точки между безчисленнымъ множествомъ ступеней напряженности религіозной жизни человѣка. Тогда какъ первые вполнѣ погрузились въ религіозную жизнь; вторые, напротивъ, относятся къ своей религіи крайне холодно, это – почти атеисты. У индѣйцевъ постъ наиболѣе уважается, цѣнится и исполняется, чѣмъ у китайцевъ. Жизнь индѣйца полна аскетизма, самоотреченія, хотя и ненормальнаго, болѣзненнаго; у китайцевъ же, если мы и встрѣтимъ что-либо подобное посту, такъ это – «золотая средина», простое воздержаніе, которому они впрочемъ почти и не слѣдуютъ. Такъ, несомнѣнно вѣрно, что, чѣмъ народъ религіознѣе, тѣмъ скорѣе мы встрѣтимъ у него постъ, тѣмъ болѣе онъ почитается народомъ.
Аналогическое явленіе встрѣчаемъ мы и въ христіанствѣ, хотя эта религія и не имѣетъ никакого внутренняго сродства съ естественными религіями. И въ христіанствѣ, чѣмъ ближе то или другое общество принимаетъ къ сердцу религію, тѣмъ строже и точнѣе оно соблюдаетъ заповѣдуемые св. Церковью посты. Напротивъ, въ тѣхъ обществахъ, гдѣ вѣра является лишь холоднымъ признаніемъ тѣхъ или другихъ истинъ христіанства, мы встрѣчаемъ крайне холодное отношеніе въ постамъ. Люди же, не признающіе никакого авторитета за христіанскимъ ученіемъ, подвергающіе его всегда предзанятой и потому часто несправедливой, отрицательной критикѣ, рѣшительно отвергаютъ христіанскій постъ, хотя онъ и заповѣдуется Церковью, утверждаютъ, что онъ не имѣетъ никакого преимущества, никакой важности и значенія, что онъ таковъ же, какъ и постъ въ естественныхъ религіяхъ. Въ виду этого весьма важно раскрыть, что христіанскіе посты одни только имѣютъ великую важность и значеніе, стоятъ неизмѣримо выше постовъ естественныхъ религій.
Св. Церковь Христова, руководствуя вѣрующихъ ко спасенію, предписываетъ имъ всѣмъ безъ исключенія въ извѣстныя времена года постъ, какъ вѣрное пособіе для нравственнаго самоусовершенствованія и какъ одно изъ важнѣйшихъ средствъ для достиженія спасенія. Помимо постовъ однодневныхъ, она четыре раза въ году призываетъ всѣхъ своихъ чадъ поститься въ теченіи довольно продолжительнаго времени, заповѣдуетъ воздерживаться отъ извѣстныхъ родовъ пищи – мясной и молочной, учитъ и самую растительную пищу употреблять въ самомъ ограниченномъ количествѣ, опредѣляетъ даже время вкушенія пищи. При этомъ, предписывая христіанамъ такой строгій тѣлесный постъ, св. Церковь заповѣдуетъ соединять съ нимъ постъ духовный: «постящеся, братіе, тѣлесно, постимся и духовно», взываетъ она къ своимъ чадамъ. Мало того: въ одной священной пѣсни св. Церковь возвѣщаетъ вѣрующимъ, что одинъ тѣлесный постъ безъ духовнаго теряетъ все свое значеніе: «отъ брашенъ постящися, душе моя; но отъ страстей не очистивтися, всуе радуешися неяденію: аще бо не вина ти будетъ къ исправленію, аки ложная, возненавидѣна будеши отъ Бога и злымъ демонамъ уподобишися, николиже иядущимъ» (Прибавл. къ твор. св. отц. ч. 12. изд. 1853 г.). Но какъ мало Церковь придаетъ цѣны одному посту тѣлесному, одному ограниченію себя въ пищѣ по качеству, количеству и времени, такъ высоко, напротивъ, ставитъ она его, коль скоро постящійся соединяетъ съ нимъ глубокое сознаніе своей грѣховности, искреннее раскаяніе предъ Богомъ, усиленное удаленіе отъ страстей и порочныхъ мыслей и дѣятельное упражненіе въ подвигахъ благочестія, т. е. духовный постъ. Такому посту Церковь придаетъ большую важность и значеніе въ духовной жизни человѣка. Дѣйствительно, нужно быть крайне враждебнымъ и нерасположеннымъ къ обрядовой сторонѣ христіанства, чтобы не признать за такими постами всей важности и значенія, нужно быть крайне невнимательнымъ, чтобы смѣшивать и отождествлять ихъ съ постами другихъ народовъ (разумѣется, кромѣ древнихъ евреевъ). Прежде всего христіанскій постъ не то же, что посты, бывшіе и нынѣ существующіе у народовъ, содержащихъ, такъ называемыя, естественныя религіи. За христіанскими постами всегда было и останется такое преимущество, какого не получали и не могутъ получить никакіе другіе посты. Христіанскій постъ въ томъ смыслѣ, какъ онъ заповѣдуется Церковью, есть установленіе и заповѣдь Самого Бога. Въ этомъ – его величайшая важность и значеніе; въ этомъ же заключается и основаніе для той важности и значенія, какое приписываетъ Церковь заповѣдуемому ей посту. Благодаря этому свойству, христіанскіе посты всегда составляли и будутъ составлять единственное, исключительное явленіе въ родѣ человѣческомъ среди множества подобныхъ имъ явленій по внѣшности: такъ что ихъ ни въ какомъ случаѣ нельзя поставлять наравнѣ съ постами язычниковъ, магометанъ и ново-іудеевъ. Чтобы признать это превосходство христіанскихъ постовъ, стоитъ только развернуть Библію: на первыхъ же страницахъ ея мы найдемъ ясное, неопровержимое доказательство Богоучрежденности ихъ. По общему разуму отцевъ Церкви, они установлены были Богомъ, тотчасъ по сотвореніи человѣка. Еще въ то время, когда наши прародители, невинные, жили въ раю сладости, Богъ далъ имъ заповѣдь: «отъ всякаго древа, еже въ раю, снѣдію снѣси: отъ древа же еже разумѣетъ доброе и лукавое, не снѣсте отъ него» (Быт. 2 гл., 16-17 ст.). Здѣсь, въ запрещеніи вкушать плоды древа познанія добра и зла, и заключается такая черта, которая служитъ однимъ изъ важнѣйшихъ, существенныхъ признаковъ современнаго христіанскаго поста. Богъ повелѣлъ Адаму ѣсть плоды всѣхъ райскихъ деревьевъ, но запретилъ одни плоды древа познанія добра и зла. Такъ точно и Церковь, разрѣшая употреблять всякую растительную пищу, запрещаетъ на время поста лишь одну мясную и молочную. Какъ плоды древа познанія добра и зла запрещены были Богомъ не потому, чтобы были вредны или ядоносны: ибо они были «добры въ снѣдь», но для упражненія воли человѣка въ добрѣ и повиновеніи Богу; такъ точно и Церковь Христова запрещаетъ мясную и молочную пищу во время постовъ не потому, чтобы она была вредна или несвойственна человѣку въ это время, но въ виду тѣхъ же воспитательныхъ цѣлей. Такъ, между заповѣдью, данной въ раю, и христіанскими постами открывается полная аналогія. Отсюда ясно, что тѣлесный постъ былъ заповѣданъ Богомъ еще въ раю, въ то время, когда не испорченная человѣческая природа еще не имѣла такой нужды въ подобныхъ предписаніяхъ и правилахъ, какъ нынѣ. То обстоятельство, что въ христіанскихъ постахъ есть еще особенная черта – сокрушеніе о грѣхахъ, удаленіе отъ страстей и грѣховныхъ мыслей и дѣятельное упражненіе въ подвигахъ благочестія, чего нѣтъ въ заповѣди, данной Богомъ въ раю, нисколько не свидѣтельствуетъ противъ того, что христіанскій постъ имѣетъ свое начало въ этой первой заповѣди Божіей. Если въ раю былъ заповѣданъ лишь постъ тѣлесный, то это требовалось самымъ существомъ дѣла: ибо невиннымъ, святымъ и безгрѣшнымъ нельзя предписывать поста духовнаго. Для нихъ возможенъ одинъ тѣлесный постъ. Душевное же состояніе нашихъ прародителей до паденія было выше, чище и совершеннѣе, чѣмъ душевное состояніе нынѣ постящихся падшихъ людей. Умная молитва, размышленіе о Богѣ, созерцаніе Его въ природѣ и бесѣды съ Нимъ, душевная чистота было постояннымъ удѣломъ нашихъ прародителей до паденія; а къ этому-то между прочимъ и призываетъ насъ нынѣ Церковь, когда заповѣдуетъ постъ духовный. Другія же черты духовнаго поста – сокрушеніе о грѣхахъ, удаленіе отъ страстей и порочныхъ мыслей могли войти въ постъ, лишь съ измѣненіемъ въ состояніи человѣка, со времени его паденія. Растлившему грѣхомъ свою природу въ самомъ корнѣ, человѣку нужно было дѣйствительно предписать постъ, чтобы онъ сколько-нибудь приблизился къ состоянію своихъ невинныхъ прародителей. Поэтому, если въ раю не дана была человѣку заповѣдь о постѣ духовномъ, какъ излишняя, не свойственная, то она скоро дана была ему Богомъ послѣ паденія, какъ безусловно необходимая. Еще въ Ветхомъ Завѣтѣ мы встрѣчаемъ этотъ постъ въ соединеніи съ тѣлеснымъ, какъ установленный Самимъ Богомъ. Такъ, давая Своему избранному народу еврейскому нравственные законы, Богъ завѣщалъ ему устами пророка Своего Моисея: «въ мѣсяцъ седьмой, въ десятый день мѣсяца, покорите души ваша» (Лев. 16 гл., 29, ст.) и въ то же время опредѣлилъ, что этотъ постъ долженъ быть періодическимъ, каждогоднымъ, сказавъ: «и сіе будетъ вамъ законное вѣчное» (тамъ же). Дѣйствительно, вся послѣдующая исторія народа Божія ясно свидѣтельствуетъ, что евреи строго исполняли этотъ заповѣданный Богомъ постъ. День очищенія всегда былъ у евреевъ днемъ поста и покаянія. Кромѣ того, были у нихъ и другіе посты, тоже назначенные Самимъ Богомъ. Такъ, псалмопѣвецъ Давидъ часто упоминаетъ о постахъ въ своихъ псалмахъ. Такъ, и пророкъ Іоиль отъ имени Божія призвалъ всѣхъ израильтянъ къ посту, по случаю опустошенія земли ихъ саранчею и ужаснѣйшей засухой. «И нынѣ глаголетъ Господь Богъ вашъ: обратитеся ко Мнѣ всѣмъ сердцемъ вашимъ, въ постѣ и въ плачѣ и въ рыданіи, и расторгните сердца ваша, а не ризы ваша, и обратитеся ко Господу Богу вашему» (Іоил. 2 гл., 12-13 ст.), говоритъ пророкъ отъ лица Божія собравшимся евреямъ. Болѣе яснаго свидѣтельства объ учрежденіи постовъ Самимъ Богомъ и не можетъ быть. Правда, въ книгѣ пророка Іоиля рѣчь идетъ о постѣ временномъ, тогда какъ Церковь Христова призываетъ вѣрующихъ къ періодическому посту, но это не существенно важно. Здѣсь важно то, что вообще постъ устанавливается Самимъ Богомъ.
Библія, какъ мы видѣли, несомнѣнно свидѣтельствуетъ, что въ Ветхомъ Завѣтѣ Самъ Богъ учредилъ посты. Уже по одному этому Церковь Христова была бы въ правѣ учредить такіе же посты и въ Новомъ Завѣтѣ. Но и помимо этого твердаго основанія, Церковь имѣетъ другое такое же непоколебимое основаніе. Самъ Господь Іисусъ Христосъ неоднократно во время Своей земной жизни высказывалъ Свою волю о постахъ. Такъ, разъясняя отношеніе Новаго Завѣта къ Ветхому, Господь обличилъ постъ фарисеевъ, какъ внѣшній, не истинный, не свойственный человѣку, исполняемый притомъ лишь для стяжанія славы предъ людьми. Но Онъ не осудилъ и не отвергъ вообще поста истиннаго. Напротивъ, Господь со всей ясностью завѣщалъ, что истинный постъ христіанскій необходимо долженъ соединяться съ глубокимъ смиреніемъ и направляться къ тому, чтобы получить воздаяніе отъ Бога. «Егда поститеся, не будите якоже лицемѣри сѣтующе: помрачаютъ бо лица своя, яко да явятся человѣкомъ постящеся: аминъ глаголю вамъ, яко воспріемлютъ мзду свою. Ты же постяся помажи главу твою, и лице твое умый: яко да не явишися человѣкомъ постяся, но Отцу твоему иже въ тайнѣ: и Отецъ твой видяй въ тайнѣ, воздастъ тебѣ явѣ» (Матѳ. 6 гл. 16-18 ст.). Это столь ясная заповѣдь о постѣ, что отрицать ее нѣтъ никакой возможности, если не идти противъ буквальнаго смысла ея. Понимать же ее какъ-нибудь иначе, аллегорически, невозможно. Въ другой разъ, когда книжники и фарисеи спрашивали Іисуса Христа, почему ученики Іоанновы постятся, а Его ученики не постятся, Іисусъ Христосъ не сказалъ, что постъ не важенъ, не нуженъ, напротивъ отвѣтилъ имъ, что, по Его отшествіи изъ міра, постъ необходимъ будетъ и для учениковъ Его: «егда отнимегпся отъ нихъ женихъ, и тогда постятся въ тыя дни» (Марк. 2 гл. 20 ст.). Или, когда ученики Іисуса Христа, не могшіе изгнать изъ бѣсноватаго нечистаго духа, спрашивали Его о причинѣ своего безсилія, Онъ ясно отвѣтилъ имъ: «сей родъ ничимъ же можетъ изыти, токмо молитвою и постомъ» (Марк. 9 гл. 21 ст.). Кромѣ того, Господь Самъ Своимъ примѣромъ освятилъ постъ и показалъ, каковъ онъ долженъ быть по идеѣ христіанства. Еще не давши заповѣди о постѣ, предъ началомъ Своего общественнаго служенія роду человѣческому, Господь сорокъ дней и ночей постился въ пустынѣ, пребывая въ молитвенномъ единеніи и собесѣдованіи съ Богомъ Отцемъ. Равнымъ образомъ и св. апостолы, исполняя заповѣдь Господа о постахъ и слѣдуя Его примѣру, такъ много и часто постились, что въ правѣ были сказать о себѣ, что они, всюду являясь, «яко служители Божіи», проводятъ время «въ бдѣніихъ, въ тщеніихъ» (2 Кор. 6 гл. 4-5 ст.).
Такъ, несомнѣнно, что какъ въ Ветхомъ, такъ и въ Новомъ Завѣтѣ Богъ Самъ заповѣдалъ тотъ самый постъ, какой нынѣ заповѣдуетъ намъ св. Церковь. Этимъ божественнымъ происхожденіемъ христіанскіе посты приравниваются по своей важности къ прочимъ божественнымъ установленіямъ. Какъ такіе, они общеобязательны и необходимы для всѣхъ христіанъ.
Но противники христіанскихъ постовъ сильно возстаютъ противъ этого достоинства ихъ, желаютъ лишить ихъ важности, низвести ихъ, во что бы то ни стало, на степень обыкновенныхъ человѣческихъ учрежденій или, что то же, по ихъ воззрѣнію, доказать, что они – самовольное учрежденіе Церкви. Однако всѣ ихъ стремленія не достигаютъ цѣли. Всѣ основанія и доказательства, представляемыя ими въ защиту своего положенія, слишкомъ неосновательны, не раціональны. Такъ, не обращая никакого вниманія на ясныя свидѣтельства Ветхаго и Новаго Завѣта, – на слова Самого Господа, на примѣръ Его и св. апостоловъ, противники христіанскихъ постовъ утверждаютъ, что Іисусъ Христосъ не только не установлялъ постовъ, но прямо отрицалъ ихъ, какъ совершенно не нужные. Іисусъ Христосъ говорилъ, ссылаются они, что «не входящее въ уста сквернитъ человѣка: но исходящее изъ устъ, то сквернитъ человѣка» (Матѳ. 15 гл., 11 ст.); точно такъ же и апостолъ Павелъ пишетъ: «ядый неядущаго да не укоряетъ: и не ядый ядущаго да не осуждаетъ: Богъ бо его пріятъ» (Римл. 14 гл. 3 ст.); или въ другомъ мѣстѣ говоритъ: «брашно насъ не поставляетъ предъ Богомъ» (1 Кор. 8 гл. 7 ст.); да и сама Церковь сначала будто бы вовсе не придавала постамъ какой-то особенной важности: одинъ изъ древнѣйшихъ учителей ея – Іоаннъ Златоустъ въ своемъ словѣ на Пасху не дѣлаетъ никакого различія между постившимися и не постившимися къ предшествовавшій постъ, всѣхъ одинаково призывая къ радости. Но это все такія основанія, которыя нисколько не отнимаютъ у христіанскихъ постовъ ихъ божественнаго происхожденія и вытекающей отсюда важности. Они только на первый взглядъ какъ будто говорятъ въ защиту раціоналистовъ; если же вникнуть въ смыслъ словъ Господа и Его Апостола, взять и изъяснить ихъ въ контекстѣ рѣчи, тогда оказывается совершенно иное. Такъ, слова Господа: «не входящее въ уста сквернитъ человѣка: но исходящее изъ устъ, то сквернитъ» (Матѳ. 15 гл. 11 ст.) произнесены были, по случаю осужденія фарисеями учениковъ Господа за принятіе пищи не умытыми руками. О постахъ же здѣсь вовсе не было рѣчи. Поэтому и приводить эти слова Господа за или противъ постовъ нѣтъ никакого основанія. Здѣсь Господь обличаетъ фарисеевъ не за посты, а за то, что они, ревнуя о предписаніяхъ старцевъ, объ одной внѣшности, оставили «вящшая закона: судъ и милость и вѣру» (Матѳ. 23 гл. 23 ст.): ибо, считая грѣхомъ ѣсть, не умывши рукъ, они нисколько не старались избѣгать того, что, исходя изъ устъ, дѣйствительно сквернитъ человѣка: «убійства, прелюбодѣянія, любодѣянія, татьбы, лжесвидѣтельства, хулы» (Матѳ. 15 гл. 19 ст.), какъ разъяснилъ Своимъ ученикамъ Самъ Іисусъ Христосъ. Равнымъ образомъ не могутъ служить основаніемъ для ученія о постахъ и слова ап. Павла: «не яый идущаго да не укоряетъ: и ядый ядущаго да не осуждаетъ: Богъ бо его пріятъ» (Римл. 14 гл. 3 ст.). Здѣсь Апостолъ говоритъ не о важности поста, но предостерегаетъ вѣрующихъ отъ грѣха «осужденія» ближняго, – говоритъ, что ни одинъ человѣкъ не въ правѣ осуждать ближняго за яденіе или неяденіе извѣстной пищи; это – дѣла Бога. О самой же позволительности и непозволительности пищи Апостолъ учитъ иначе: «вся ми лѣть суть, но не вся на пользу». Что касается его словъ: «брашно насъ не поставляетъ предъ Богомъ» (1 Кор. 8 гл. 7 ст.). то и они также не свидѣтельствуютъ противъ христіанскихъ постовъ. Апостолъ говоритъ здѣсь объ идоложертвенномъ брашнѣ, и потому приводить эти слова его за или противъ постовъ было бы крайне нелѣпо. Вообще противъ всѣхъ этихъ возраженій должно замѣтить, что въ основаніи ихъ лежитъ ложная мысль, будто Церковь придаетъ значеніе самой пищѣ безотносительно. Церковь не учитъ такъ. Самъ Апостолъ здѣсь ясно высказываетъ, что пища не имѣетъ сама по себѣ ни оправдывающаго, ни осуждающаго значенія. Той или другой пищѣ Церковь придаетъ значеніе относительное, насколько она благотворно вліяетъ на духовную жизнь человѣка. Наконецъ, слова св. Златоуста также могутъ быть приводимы противъ христіанскихъ постовъ, только подъ условіемъ неправильнаго пониманія ихъ. Въ нихъ Златоустъ не ставитъ постившихся въ св. Четыредесятницу наравнѣ съ не постившимися. Онъ, уважая святость и торжество праздника, лишь призываетъ здѣсь всѣхъ къ свѣтлой, духовной радости, не порицая, какъ слѣдуетъ истинному христіанину, не постившихся въ предшествовавшій постъ, не хваля и постившихся. Такимъ образомъ, всѣ возраженія противъ Богоучрежденности христіанскихъ постовъ оказываются несостоятельными, несправедливыми.
Не менѣе несправедливо и то утвержденіе раціоналистовъ, что такъ какъ-де христіанскіе посты – самовольное учрежденіе Церкви, то и не имѣютъ никакой важности и значенія. Если бы Церковь и не имѣла столь ясныхъ и неопровержимыхъ свидѣтельствъ въ словѣ Божіемъ, то и тогда она была бы въ правѣ учредить посты и призвать вѣрующихъ въ исполненію ихъ, коль скоро считала бы ихъ полезнымъ и важнымъ пособіемъ для нравственнаго усовершенія вѣрующихъ. Господь Іисусъ Христосъ далъ ей право и власть устроятъ жизнь вѣрующихъ. учреждать полезные обряды и ниспослалъ въ нее Святого Духа, какъ руководителя и хранителя истины. Въ силу этой богодарованной власти всѣ обрядовыя учрежденія Церкви, хотя бы и не имѣли прямого опредѣленія въ волѣ Божіей, имѣютъ характеръ божественныхъ учрежденій и безусловно обязательны для вѣрующихъ. Слѣдовательно и посты, будь они даже установлены Церковію безъ прямого опредѣленія на то Бога, не были бы все-таки обыкновеннымъ человѣческимъ учрежденіемъ, имѣли бы за собой высокій авторитетъ Церкви и неоспоримую важность. Такимъ образомъ, то обстоятельство, что посты всегда заповѣдывались и заповѣдуются Церковію, еще болѣе утверждаетъ ихъ важность и достоинство.
Христіанскіе посты какъ установленіе Самого Бога, какъ постоянная заповѣдь Церкви, имѣютъ великое значеніе для человѣка. Въ самомъ дѣлѣ, если еще въ раю, невиннымъ прародителямъ нашимъ Богъ заповѣдалъ тѣлесный постъ, если въ Ветхомъ Завѣтѣ Онъ не разъ призывалъ евреевъ къ посту тѣлесному и духовному, если Самъ безгрѣшный Іисусъ Христосъ постился сорокъ дней и ночей и далъ опредѣленную заповѣдь о постѣ, если вся Церковь призываетъ христіанъ къ посту, то, безъ сомнѣнія, потому, что постъ необходимъ для человѣка по самой природѣ и оказываетъ на нее въ высшей степени благотворное вліяніе. По своему двойственному составу, христіанскій постъ естественно и вліять на человѣка долженъ двояко – на тѣло и на духъ – и отъ благотворности этого вліянія получать свое значеніе и цѣну.
Св. Церковь, заповѣдуя христіанамъ постъ, требуетъ отъ нихъ прежде всего самого строгаго воздержанія отъ пищи и питья по качеству, количеству и времени, не отдѣляя отъ этого и духовнаго поста. Отсюда очевидно, что именно этому строгому ограниченію въ пищѣ Церковь и придаетъ прежде всего важное значеніе. Между тѣмъ раціоналисты возражаютъ, что несравненно выше этого – постоянное воздержаніе, умѣренность въ пищѣ по одному количеству. Но такое воздержаніе – ничто иное, какъ голословное отрицаніе христіанскихъ постовъ. Заповѣдуя христіанамъ строгое воздержаніе отъ пищи въ посты, Церковь имъ не даетъ этимъ права въ остальное время нисколько не стѣснять себя въ употребленіи пищи, не знать никакой умѣренности; напротивъ она заповѣдуетъ христіанамъ постоянное воздержаніе, учитъ не дѣлать изъ чрева кумира или идола. Но это одно Церковь считаетъ недостаточнымъ. Она не придаетъ простому воздержанію такого значенія въ жизни человѣка, чтобы оно сильно способствовало его самоусовершенію. Такимъ средствомъ въ отношеніи пищи можетъ служить одинъ постъ, который дѣйствительно оказываетъ сильное благотворное вліяніе на человѣка чрезъ посредство его тѣла. Одна растительная пища, употребляемая въ маломъ количествѣ въ теченіи продолжительнаго поста, необходимо оказываетъ свое вліяніе на физическія отправленія человѣческаго организма, возстановляетъ въ нихъ равномѣрность и правильность, такъ часто нарушаемыя изобильной питательной животной пищей. Кровообращеніе въ организмѣ совершается медленнѣе, но ровнѣе и правильнѣе. Отсюда животная сила организма заключается въ границахъ умѣренности, не заявляетъ себя въ страстныхъ порывахъ, ослабляясь до надлежащей степени. Вмѣстѣ съ ней ослабляется, такъ сказать, паралилизуется и самая грѣховная склонность человѣка – похоть плоти. Но противъ такого вліянія постовъ на человѣка вооружаются раціоналисты. Они доказываютъ, что одна, часто самая грубая, растительная пища, употребляемая слишкомъ долго въ самомъ ограниченномъ количествѣ, сильно вредитъ здоровью человѣка, разстраиваетъ его тѣлесную природу и дѣлаетъ человѣка неспособнымъ на къ умственному, ни тѣмъ болѣе къ физическому труду. Однако опытъ и множество примѣровъ стоятъ противъ этого мнѣнія противниковъ христіанскаго поста. Растительная пища не убиваетъ въ человѣкѣ силъ, она только приводитъ ихъ въ равновѣсіе, отнимаетъ излишній пылъ и сдерживаетъ страстные порывы и влеченія. Даніилъ, Ананія, Азарія и Мисаилъ, питавшіеся одними овощами и пившіе простую воду, были красивѣе на видъ и не слабѣе прочихъ придворныхъ персидскихъ юношей, питавшихся роскошной царской пищей; они и въ умственномъ отношеніи превосходили сверстниковъ. Такъ, сама Библія свидѣтельствуетъ о пользѣ растительной пищи для человѣческаго организма. Она же свидѣтельствуетъ, что и первые люди питались одной растительностью, пока послѣ потопа не получили отъ Господа дозволенія ѣсть мясо животныхъ. Но та же Библія не оставляетъ никакого сомнѣнія, что эти до-потопные люди были сильнѣе и жили гораздо долѣе, нежели люди послѣпотопные. Кромѣ того, примѣръ, разительно подтверждающій данную истину, мы видимъ и нынѣ. Наши крестьяне, для которыхъ физическій трудъ, по соціальному положенію, является неизбѣжной стихіей, питаются большею частью грубой растительной пищей, но и силой и продолжительностью жизни превосходятъ тѣхъ, которые употребляютъ утонченную мясную пищу. Сама наука признаетъ благотворность вліянія на организмъ человѣка растительной пищи.
Такимъ образомъ, заповѣдуемый Церковью постъ вовсе не можетъ вредить здоровью человѣка. Напротивъ, многія данныя сильно свидѣтельствуютъ, что постъ оказываетъ вполнѣ благотворное вліяніе на тѣло человѣка, которое, по тѣсной связи души и тѣла, распространяется и на духъ человѣка. Такъ какъ тѣло служитъ органомъ проявленія и возбужденія души человѣка къ дѣятельности, то производимое постомъ подавленіе плоти съ ея страстями не можетъ не обнаруживаться въ духовной жизни человѣка. Съ ослабленіемъ чувственности, естественно возвышается духъ человѣка. Не стѣсняемый плотскими влеченіями, онъ съ силой заявляетъ себя въ дѣятельности. Взявши, при пособіи ограниченности пищи по качеству и количеству, перевѣсъ надъ тѣломъ, онъ свободно устремляется въ свойственную ему по природѣ сферу небеснаго, святого. Отсюда мы видимъ въ постящемся большую преданность религіозно-нравственнымъ интересамъ, стремленіямъ и цѣлямъ, преобладаніе ихъ надъ всѣмъ плотскимъ, чувственнымъ и грѣховнымъ. Таково посредственное вліяніе христіанскаго поста на духовную жизнь человѣка. Разсматриваемый же самъ по себѣ, тѣлесный постъ является въ высшей степени важнымъ подвигомъ. Немало надо усилій, чтобы строго сохранить этотъ заповѣдуемый Церковью постъ: для этого нужно, хоть на время, покорить плоть съ ея прихотливыми требованіями или, выражаясь языкомъ Св. Писанія, съ ея страстьми и похотьми. Здѣсь со стороны человѣка требуется большое напряженіе силы воли, направленное противъ самого себя. Нужно сознать всю важность и значеніе тѣлеснаго поста, проникнуться этимъ сознаніемъ, чтобы строго по заповѣди Церкви, воздерживаться въ употребленіи самой растительной пищи. Безъ этихъ условій не мыслимъ истинный, христіанскій постъ. Кто постится по одному обычаю, безъ яснаго сознанія цѣли и значенія этого поста, тотъ лишь отказываетъ себѣ въ мясной и молочной пищѣ, но нимало не ограничиваетъ себя въ употребленіи пищи растительной. Такой постъ, очевидно, не можетъ быть названъ подвигомъ и неудивительно, если онъ приноситъ самые ничтожные результаты. Между тѣмъ раціоналисты, имѣя въ виду такихъ людей и представляя христіанскій постъ по ихъ мысли, совсѣмъ не признаютъ его подвигомъ. Это, говорятъ они, самый ничтожный, безполезный и безцѣльный видъ дѣятельности человѣка. Несравненно важдѣе, выше и полезнѣе поста подвигъ милосердія: старающійся дѣлать добро по-истинѣ совершаетъ высокій подвигъ. Имъ бы поэтому и замѣнить постъ. Но такое возраженіе, при данной аргументаціи, крайне странно и несправедливо. Церковь, заповѣдуя христіанамъ постъ, не признаетъ его единственно важнымъ и нужнымъ подвигомъ, не отрицаетъ ни дѣлъ милосердія, ни упражненія въ другихъ подвигахъ благочестія. Она постоянно призываетъ къ этому христіанъ. Но въ то же время она предлагаетъ и постъ, потому что признаетъ его такимъ важнымъ подвигомъ, который побуждаетъ и облегчаетъ человѣку всѣ другіе подвиги на пути ко спасенію. И съ этимъ нельзя не согласиться. Постъ христіанскій, при сознательномъ, правильномъ исполненіи его христіаниномъ, дѣйствительно служитъ для духовной, религіозно-нравственной жизни его сравнительно легкой и въ то же время наилучшей школой самообладанія, самоотверженія и подчиненія своей воли Божественной. Для человѣка, сильно уклонившагося ко злу, очень трудно прямо стать на путь добродѣтели, безъ всякаго пособія и посредства. Заповѣдуемый Церковью тѣлесный постъ является въ такомъ случаѣ незамѣнимымъ, самымъ дорогимъ помощникомъ для человѣка: онъ служитъ для грѣшника началомъ и вмѣстѣ побужденіемъ къ самоисправленію и самоусовершенію. Чего легче на нѣкоторое время удержаться отъ мясной пищи и удовольствоваться одной растительной въ ограниченномъ количествѣ? Однако для непривыкшаго сдерживать требованія и влеченія своей изнѣженной плоти и это требуетъ не малаго усилія. Но разъ употребилъ онъ необходимое усиліе, преодолѣлъ первую трудность, рѣшился исполнить, хоть и не во всей строгости, заповѣдуемый Церковью, тѣлесный постъ, по глубокому сознанію его высокой цѣли и значенія, – для него облегчаются и всѣ дальнѣйшія трудности на пути нравственнаго самоусовершенія: плоть уже подавлена отчасти сдѣланнымъ усиліемъ; доселѣ стѣсняемый ею духъ получаетъ большую свободу, возвышается и беретъ преобладаніе надъ плотію, устремляясь къ Богу. Эта, не весьма трудная, но и не совсѣмъ легкая побѣда надъ плотскими привычками, возбуждаетъ человѣка къ дальнѣйшей дѣятельности въ избранномъ направленіи: чувство успокоенія, внутренняго мира является здѣсь двигателемъ человѣка. Постепенно усиливая строгость начатаго поста, онъ болѣе и болѣе подчиняетъ свою плоть побужденіямъ и потребностямъ разума и такимъ образомъ достигаетъ большаго и большаго самообладанія. Въ то же время, убѣдившись, какъ мало требуетъ отъ человѣка плоть для существованія, постящійся научается, и по окончаніи поста, во всѣмъ ограничивать требованія и влеченія плоти, отрѣшается отъ чувственныхъ, грѣховныхъ интересовъ, всѣми силами старается побѣдить ихъ въ себѣ и такимъ образомъ овладѣваетъ величайшей добродѣтелью – самоотверженіемъ. Это, такъ сказать, отрицательное вліяніе христіанскихъ постовъ влечетъ христіанина и къ положительной дѣятельности. Вмѣсто пристрастія къ грѣховному, чувственному, земному, въ немъ проявляется любовь къ небесному, святому, духовному. Для него воля Божественная становится безмѣрно выше его собственной. Отсюда – постоянно исполнять заповѣди Божіи становится цѣлью всей его жизни.
Не смотря на очевидную важность христіанскаго тѣлеснаго поста, раціоналисты не хотятъ признать за нимъ никакого благотворнаго значенія. Какъ на примѣръ, рѣшительно отвергающій важность поста, они указываютъ на то, что благотворнаго вліянія поста мы не видимъ въ народѣ, хотя онъ и строгъ въ соблюденіи поста. Противъ этого мы можемъ указать на высокое нравственное совершенство, какого достигали аскеты, посредствомъ самаго строгаго воздержанія отъ всякой пищи. Да и крестьяне, наиболѣе строго, правильно и сознательно выполняющіе христіанскіе посты, также стоятъ высоко въ нравственномъ отношеніи. Если же многіе изъ нихъ и не подтверждаютъ на дѣлѣ высокаго значенія исполняемыхъ ими христіанскихъ постовъ, то это зависитъ отъ ихъ умственнаго невѣжества. Не сознавая даже своего высокаго назначенія, многіе изъ нихъ исполняютъ христіанскіе посты съ одной внѣшней стороны. Далѣе представленія, что постъ долженъ состоять въ ограниченномъ употребленіи одной растительной пищи, ихъ мысль не идетъ. Отсюда вполнѣ понятно, почему здѣсь часто посты остаются безполезными. Благодаря ограниченію себя въ пищѣ, крестьянинъ получаетъ отъ поста только ту пользу, что ослабляетъ въ себѣ страстные порывы плоти. При его узкомъ пониманіи и исполненіи поста, нельзя и ожидать большаго.
Чтобы тѣлесный постъ приводилъ человѣка какъ бы по ступенямъ къ нравственному совершенству, нужно исполнять его не съ внѣшней только стороны, но съ полнымъ сознаніемъ, и непремѣнно соединять съ тѣлеснымъ постомъ духовный. Мы и приписываемъ ему указанное значеніе только подъ этимъ условіемъ. Всѣ великіе подвижники, въ которыхъ было самое разумное, гармоническое соединеніе тѣлеснаго и духовнаго поста, своимъ высокимъ нравственнымъ совершенствомъ, какъ нельзя болѣе, оправдываютъ эту неоспоримую истину.
Что касается духовнаго поста, какъ важенъ онъ и сколь великое значеніе имѣетъ для человѣка, видно прежде всего изъ самаго понятія о немъ. Если духовнымъ постомъ Церковь призываетъ вѣрующихъ къ размышленію и сокрушенію о содѣянныхъ грѣхахъ, къ удаленію отъ страстей и порочныхъ мыслей, къ дѣятельному упражненію въ подвигахъ благочестія, то изъ этого вытекаетъ его значеніе для духовной жизни человѣка: такъ какъ, по общему согласію всѣхъ знатоковъ человѣческой природы, самоуглубленіе, критическая оцѣнка своего нравственнаго состоянія съ стремленіемъ къ улучшешенію его есть самый вѣрный путь въ самоусовершенствованію. Падшій человѣкъ, самой природой влекомый ко грѣху, часто не замѣчаетъ своихъ нравственныхъ паденій, низости своего нравственнаго состоянія; съ другой стороны трудность борьбы съ грѣхомъ страшитъ его и отвлекаетъ отъ мысли начать свое исправленіе. Поэтому онъ нуждается въ такихъ мѣрахъ, которыя бы заставили его, вопреки всѣмъ грѣховнымъ побужденіямъ, обратиться своей мыслью къ прошлому, посмотрѣть на то, какъ онъ проводитъ свою жизнь. Христіанскій постъ, заповѣдуемый Церковью въ извѣстныя времена года на довольно продолжительное время, и служитъ самымъ лучшимъ средствомъ для этой цѣли. Человѣкъ, еще не потерявшій уваженія и повиновенія Церкви, въ постахъ находитъ именно то, чего не можетъ дать самъ себѣ, въ силу испорченности своей природы. Онъ самъ не въ силахъ выбрать времени для размышленія о своемъ нравственномъ состояніи. На помощь ему является Церковь, призывая его къ посту. При этомъ получаетъ всю силу и продолжительность постовъ и обязательность ихъ для всѣхъ вѣрующихъ. Благодаря продолжительности постовъ, христіанинъ имѣетъ полную возможность не только припоминать и анализировать свою прежнюю жизнь, но и утвердиться въ добродѣтели. Съ другой стороны – одновременность поста у всѣхъ христіанъ не только не даетъ возможности развлекаться чѣмъ-либо постящемуся, но и побуждаетъ его къ болѣе строгому соблюденію поста: здѣсь получаетъ свою силу и значеніе примѣръ другихъ. Подъ вліяніемъ всѣхъ этихъ благопріятныхъ условій человѣкъ такъ углубляется въ себя самого, какъ ему никогда бы не углубиться, если бы того захотѣлъ самъ одинъ. Такое самоуглубленіе, продолжительное размышленіе о проведенной безнравственно жизни необходимо приводитъ человѣка къ сознанію своей грѣховности, возбуждаетъ сожалѣніе о допущенныхъ грѣхахъ и поселяетъ отвращеніе къ нимъ. Но разъ получивши отвращеніе ко грѣху, возненавидѣвши его, человѣкъ принимаетъ твердую рѣшимость удаляться, избѣгать грѣховъ даетъ себѣ слово жить добродѣтельно; а продолжительность поста доканчиваетъ это начатое дѣло нравственнаго возвышенія человѣка. Рѣшившись жить добродѣтельно, человѣкъ во время поста же начинаетъ приводить въ исполненіе это свое намѣреніе. Поэтому, чѣмъ продолжительнѣе постъ, тѣмъ болѣе постящійся имѣетъ возможность осуществить свои стремленія, тѣмъ болѣе укрѣпляется онъ на пути къ добродѣтели, очищается, возвышается и приближается къ Богу.
Напрасно, значитъ, говорятъ раціоналисты, что, если и допустить христіанскіе посты, то ихъ непремѣнно надо сократить. Сдѣлать христіанскіе посты короче, это значитъ отнять у нихъ половину ихъ благотворнаго значенія для человѣка. При краткости поста, христіанинъ только сознаетъ свое нравственное паденіе, только раскается въ немъ, но не успѣетъ утвердиться въ томъ, къ чему его привелъ постъ и, съ прекращеніемъ поста, безъ сомнѣнія, станетъ на прежній грѣховный путь.
Итакъ, духовный постъ, какъ и тѣлесный, имѣетъ громадное значеніе для человѣка, ведетъ его къ исправленію и нравственному усовершенію. Но кромѣ этого значенія, обусловливаемаго тѣмъ или инымъ вліяніемъ поста на тѣло и духъ человѣка, христіанскій постъ имѣетъ еще особенное значеніе, которое приписываетъ ему само Слово Божіе и Церковь.
Постъ имѣетъ громадное значеніе въ очахъ Божіихъ. Такъ, когда евреи, наказанные за грѣхи саранчей и страшной засухой, послушались голоса пророка Іоиля и покаялись предъ Богомъ съ плачемъ и рыданіемъ, тогда Господь, повѣствуетъ Слово Божіе, «возревнова о земли Своей, и пощади люди Своя, и рече: «се Азъ вамъ пошлю пшеницу, и вино, и масло древянное, и насытитеся ихъ, и не дамъ васъ къ сему на поруганіе во языцѣхъ: и сущаго отъ сѣвера отжену отъ васъ, и отрину его на землю безводную, и погублю лице его въ мори предшѣмъ» (Іоил. 2 гл.. 18-20 ст.). Въ другой разъ ниневитяне, послушавшись проповѣди пророка Іоны, покаяніемъ и всеобщимъ постомъ отвратили на время опредѣленную имъ Господомъ гибель. Изъ этихъ двухъ примѣровъ видно, что постъ не только ведетъ человѣка къ нравственному совершенству, но и отвращаетъ кару Божію за нарушеніе Его заповѣдей и привлекаетъ на постящихся Его милости.
Въ Новомъ Завѣтѣ Господь приписывалъ посту другое столь же великое значеніе. Когда ученики Его, не изгнавши духа нечистаго изъ бѣсноватаго, спросили Его о причинѣ своего безсилія, Онъ сказалъ имъ: «сей родъ (бѣсы) ничимже можетъ изыти, токмо молитвою и постомъ» (Марк. 9 гл., 29 ст.). Такимъ образомъ Самъ Господь засвидѣтельствовалъ, что умерщвляющіе плоть свою со страстьми и похотьми получаютъ власть и надъ духами тьмы, врагами нашего спасенія.
Далѣе, особенно великое значеніе христіанскихъ постовъ открывается еще изъ того обстоятельства, что постомъ приготовлялся къ общественнону служенію Самъ Іисусъ Христосъ, постились и апостолы предъ началомъ своей евангельской проповѣди, какъ постились они предъ другими трудными подвигами. Отсюда можно усматривать, что христіанскіе посты даютъ человѣку силу совершать самые трудные подвиги, какихъ, при обыкновенныхъ условіяхъ, онъ не могъ бы совершить. Наконецъ, Слово Божіе придаетъ постамъ то значеніе, что они, возвышая человѣка, все болѣе удостоиваютъ его принятія св. Таинъ, соединенія со Христомъ: «да искушаетъ человѣкъ себе, и тако отъ хлѣба да ястъ, и отъ чаши да піетъ», говоритъ св. апостолъ Павелъ (1 Кор. 11 гл., 28 ст.).
Итакъ, христіанскіе посты, не смотря на всѣ возраженія раціоналистовъ, имѣютъ великую важность и значеніе для христіанъ, искренно и строго исполняющихъ ихъ, съ полнымъ сознаніемъ ихъ высокой цѣли и назначенія. Они общеобязательны и необходимы для всѣхъ вѣрующихъ, какъ установленіе Самого Бога и какъ постоянная заповѣдь Церкви. Оказывая громадное вліяніе на тѣло и духъ человѣка, они получаютъ высокое незамѣнимое значеніе въ его духовной, религіозно-нравственной жизни. Постъ тѣлесный, вліяя на организмъ человѣка, подавляетъ или умерщвляетъ въ немъ похоть плоти, доставляетъ духу торжество надъ плотію, служитъ для человѣка наилучшей школой самообладанія, самоотреченія и подчиненія своей воли Божественной, будучи важнымъ подвигомъ самъ по себѣ. Такое значеніе тѣлесный постъ получаетъ только тогда, когда онъ исполняется вполнѣ правильно и сознательно, есть не только тѣлесный, но и духовный. Значеніе этого послѣдняго состоитъ въ томъ, что, призывая человѣка къ самоуглубленію, возбуждая въ немъ сожалѣніе, раскаяніе и отвращеніе въ грѣхамъ, онъ заставляетъ человѣка избѣгать ихъ, исправлять свою нравственную жизнь и усовершаться въ ней. Наконецъ, по свидѣтельству самаго Слова Божія, христіанскіе посты отвращаютъ кару Божію за грѣхи, привлекаютъ Его милости даже на грѣшниковъ, даютъ власть надъ бѣсами и всего лучше подготовляютъ къ соединенію со Христомъ въ таинствѣ Евхаристіи. Отсюда понятной становится непонятная на первый взглядъ строгость (69-го) Апостольскаго правила, подвергающаго лицъ клира изверженію изъ священнаго сана, а мірянъ – отлученію за произвольное несоблюденіе поста въ св. Четыредесятницу, въ среду и пятокъ. Съ другой стороны, вполнѣ яснымъ дѣлается и то, что только холодностью къ христіанству, близкой къ религіозному индифферентизму, объясняется холодное отношеніе многихъ къ постамъ христіанскимъ, а тѣмъ болѣе отрицаніе ихъ: потому что и то и другое возможно лишь при нежеланіи вникнуть въ глубокое начало христіанскихъ постовъ, лежащее въ воли Божіей, въ природѣ человѣка, его паденіи и глубокой поврежденности всего человѣческаго существа.
Свящ. В-ій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1892. Т. 1. № 7. С. 169-175; № 8. С. 207-212; № 9. С. 252-257; № 10. С. 280-286.
