Александръ Ивановичъ Успенскій – Деисусъ (Иконографическая замѣтка) (+ Подборка икон).

Въ исторіи развитія деисуса, замѣчаются два періода: въ первомъ видимъ лишь простое сопоставленіе Христа, Богоматери и Предтечи, а во второмъ въ деисусѣ Предтеча и Богоматерь умоляютъ Христа за людей, откуда получилось и самое названіе этой композиціи (δέησις – моленіе).

Первое датированное упоминаніе о деисусѣ встрѣчаемъ въ VII вѣкѣ у Софронія изъ Дамаска, сперва софиста, а съ 629 г. патріарха Іерусалимскаго, который въ Похвалѣ свв. Киру и Іоанну говоритъ: «Придя въ храмъ нѣкій совершенный..., увидали мы величайшую и удивительную икону; въ срединѣ ея красками написанъ Христосъ; налѣво мать Христа, Госпожа наша Богородица и Приснодѣва Марія, а направо Креститель Самого Спаса и Предтеча»{[1}. Хотя здѣсь все это исцѣляемый видитъ во снѣ, но во снѣ люди видятъ то, что знакомо имъ въ дѣйствительности. Древнѣйшимъ изъ сохранившихся до нашего времени изображеній деисуса является одна изъ миніатюръ въ рук. Козьмы Индикоплова въ Ватиканѣ (№ 599), относимая къ VI-VII в. и воспроизведенная проф. Н. П. Кондаковымъ въ его атласѣ къ Исторіи византійскаго искусства{2}. Лѣвую часть миніатюры слѣдуетъ разсматривать отдѣльно отъ правой; налѣво изображенъ деисусъ, центральное мѣсто котораго занимаетъ Христосъ (Онъ же представленъ и нѣсколько выше Предтечи), а направо Захарія и Елисавета; ни Богоматерь, ни Предтеча не имѣютъ здѣсь молитвеннаго положенія, и при Богоматери текстъ: «ἰδοὺ γὰρ ἀπὸ τοῦ νῦν μακαριοῦσίν με πᾶσαι αἱ γενεαί» (Лук. 1, 48). Не выражена идея моленія и въ триптихѣ изъ слоновой кости, принадлежащемъ казанатенской библіотекѣ, о которомъ говоритъ Гори{3}, и на слоновой кости (X вѣка?), украшающей окладъ мюнхенскаго Евангелія, гдѣ Іисусъ Христосъ изображенъ уже, какъ Вседержитель, на тронѣ между Крестителемъ и Богоматерью. Подобныхъ изображеній можно указать сравнительно много и на востокѣ и на западѣ и въ болѣе позднее время. По-видимому, называть такія композиціи деисусомъ, моленіемъ можно только по аналогіи; по существу же это только изображенія трехъ самыхъ высокихъ лицъ Новаго Завѣта.

Деисусъ собственно, простой или сложный, въ которомъ Предтеча и Богоматерь умоляютъ Христа за людей, – по словамъ проф. А. И. Кирпичникова{4}, является, такъ сказать, художественною синекдохой{5]} Страшнаго суда. Сопоставленіе на одной иконѣ, говоритъ онъ, Спасителя, Богородицы и Архангела всегда, начиная съ древнѣйшихъ временъ, имѣло въ себѣ идею моленія и предстательства, хотя и не всегда выражаемую, и ясно сознаваемую, и при составленіи композиціи Страшнаго суда деисусъ вошелъ въ него, какъ готовый элементъ. Это, конечно, не исключаетъ возможности того, что впослѣдствіи композиція Страшнаго суда повліяла на развитіе позднѣйшихъ формъ деисуса. Айналовъ и проф. Е. К. Рѣдинъ{6}, изучившіе этотъ вопросъ уже на основаніи и послѣ труда профессора Н. В. Покровскаго о Страшномъ судѣ{7}, доказали, что изображеніе деисуса дѣлается составной частью Страшнаго суда по мѣрѣ осложненія послѣдняго.

Въ самомъ дѣлѣ, – говорятъ изслѣдователи, – въ сценѣ, соотвѣтствующей изображенію Страшнаго суда, въ рукописи Космы Индикоплова VII-VIII ст., дающей для послѣдующихъ изображеній Страшнаго суда Христа на тронѣ и дѣленіе по ярусамъ съ изображеніемъ ангеловъ, живыхъ, воскресающихъ мертвецовъ, – по сторонамъ Христа нѣтъ ни Маріи, ни Предтечи. Въ другомъ изображеніи Второго пришествія, въ Псалтири XI ст. Батик. Библ. № 752, также дающаго для изображенія картины Страшнаго суда изображеніе гетимасіи (ἑτοιμασία съ надписью: «ἡ δευτέρη παρουσία»), Христосъ изображенъ безъ предстоящихъ Маріи и Предтечи, а только посреди святителей и окруженъ ангелами. Затѣмъ въ чрезвычайно интересномъ фресковомъ изображеніи Страшнаго суда въ базиликѣ San Angelo in formis XI ст.{8} имѣемъ Христа въ ореолѣ, съ ангелами по сторонамъ, въ молитвенныхъ позахъ, затѣмъ 12 апостоловъ, ангела, развертывающаго свитокъ и т. п., но ни Маріи, ни Предтечи (равно и лона Авраамова). – Между тѣмъ, въ другихъ памятникахъ, идущихъ параллельно первымъ, какъ напр., въ рукописи Апокалипсиса въ Бамбергѣ X ст., въ картинѣ Страшнаго суда, находимъ Христа Судью на тронѣ посреди Маріи и Предтечи; точно также въ церкви Георгія въ Оберцеллѣ (Рейхенау) XI ст. въ картинѣ Страшнаго суда встрѣчаемъ Марію въ позѣ оранты, но взамѣнъ Предтечи ангела съ крестомъ. Въ пергаментной рукописи Аѳонскаго Иверскаго монастыря XI ст., содержащей житіе Индійскаго царевича Іоасафа, Страшный судъ является въ видѣ Судьи на тронѣ въ ореолѣ съ Маріей и Предтечей и двумя ангелами по сторонамъ. То же самое находимъ въ Альтамировскомъ, Англосаксонскомъ, Вольфенбютельскомъ спискахъ Апокалипсиса ХII ст., затѣмъ въ сценѣ Страшнаго суда рукописи ХII ст. Ноrtus deliciarum и въ типичной для Страшнаго суда мозаикѣ ХII ст. собора на о-вѣ Торчелло съ Христомъ на радугѣ въ ореолѣ, Маріей и Предтечей, ангелами и апостолами по сторонамъ. Такимъ образомъ, мы видимъ, что деисусъ, существуя въ отдѣльномъ представленіи, сначала какъ бы не обязателенъ для картины Страшнаго суда, и становится необходимой составной частью ея съ XI-ХII ст. навсегда.

Существуетъ легенда о благочестивомъ скульптурѣ, il quale avuto comandamento da Deciano (corrige Diodeziano) imperatore, che seolpisse Giove, Ciunone e Mercurio fece un Gesu Cristo, una Nostra Donna ed un S. Giovanni Battista, onde fu per cio da quel emptio martirizzato. Et esse statue furono portate da Aquilea a Venezia{9}. Согласно этой легендѣ, изображенія деисуса надо отнести къ началу IV вѣка, если не раньше (Dectano скорѣй могло произойти изъ Деція, чѣмъ изъ Діоклетіана); но мы вовсе не склонны къ этому, говоритъ проф. А. И. Кирпичниковъ, хотя и не считаемъ невѣроятнымъ существованіе скульптурныхъ деисусовъ въ доиконоборческую эпоху.

Въ трудѣ Pauli Paciaudii «De cultu Iohannis Baptistae» (Romae, MDCCLV, in-4°, pag. 230), указанномъ проф. А. И. Кирпичниковымъ въ его вышеупомянутой статьѣ, есть гравюра съ изображеніемъ триптиха греческой работы изъ слоновой кости, гдѣ центральное мѣсто занимаетъ деисусъ: Іисусъ Христосъ возсѣдаетъ на тронѣ, съ евангеліемъ, десницею благословляетъ; около трона два ангела; отъ зрителя Предтеча, направо Богоматерь, оба, какъ умоляющіе, протянули руки къ Христу.

Въ Byz. Zeitschrift за 1892 г. (III и IV Heft, стр. 479 и слѣд.) г. Папагеоргіу опубликовалъ очень древній (можетъ быть VI-VII вѣка) рельефъ изъ слоновой кости, изображающій св. Димитрія Солунскаго съ копьемъ, лукомъ, стрѣлами и щитомъ, обложенный позднѣйшими, но относящимися, по мнѣнію издателя, къ X столѣтію, серебряными пластинками съ изображеніемъ 12 апостоловъ и деисуса изъ 3-хъ фигуръ на верху; въ немъ Богоматерь и Предтеча простираютъ съ моленіемъ руки къ Господу. Въ этой же статьѣ Папагеоргіу говоритъ о двухъ древнихъ домашнихъ церквахъ въ Солуни, изъ которыхъ одна открыта въ ноябрѣ 1888 г. на глубинѣ 1½ метровъ ниже поверхности почвы; въ ней сохранился слѣдующій интересный мозаичный деисусъ: Господь Вседержитель, съ евангеліемъ въ шуйцѣ раскрытомъ на словахъ: «ἓγώ εὶμὶ τὸ φῶς καὶ ἥ ζωὴ» и благословляющей десницей, стоитъ между Богородицей (справа отъ Него) и Предтечей (слѣва). Предтеча въ правой рукѣ держитъ кадило очень архаичной формы, которымъ кадитъ къ Господу, а лѣвой поддерживаетъ свою одежду. Кадило какъ извѣстно, есть символъ моленія. Другая церковь открыта въ іюнѣ 1892 г. на глубинѣ 3-хъ метровъ подъ почвой. Въ ней мы имѣемъ деисусъ простой въ той же формѣ, какъ и на пластинкѣ при иконѣ св. Димитрія Солунскаго. Въ обѣихъ церквахъ деисусъ помѣщенъ на св. бемѣ («ἐν τῷ ἁγίῳ Βήματι», то-есть, какъ авторъ объясняетъ выше, на баллюстрадѣ, отдѣлявшей бему), стало быть, въ томъ мѣстѣ, гдѣ впослѣдствіи явился иконостасъ.

На одной изъ миніатюръ греческой рукописи X вѣка (во Флоренціи), описанной Гори{10}, гдѣ изображенъ деисусъ, Спаситель съ евангеліемъ въ шуйцѣ и благословляющей десницей, Предтеча съ книгою, Богоматерь молитвенно сложила руки.

Эмаль съ изображеніемъ деисуса находится па Ламбургской ракѣ (липсанотекѣ), исполненной по приказанію царей Константина и Романа (948-959 г.){11}: Христось сидитъ на тронѣ; Марія и Предтеча по обычаю, за ними архангелы, а по сторонамъ – апостолы. – На слоновой кости X в. (Гарбавильскаго собранія) по сторонамъ престола представлены Богоматерь, Предтеча и два ангела{12}.

На мозаикѣ Кіево-Софійскаго собора въ лункѣ, образуемой алтарнымъ сводомъ и тріумфальной аркой, непосредственно подъ изображеніемъ Еммануила, находятся три медальона, въ которыхъ заключены погрудныя изображенія Богоматери и Предтечи по сторонамъ Христа. Марія и Предтеча представлены въ молитвенномъ предстояніи{13}.

На армянскомъ рукописномъ деисусѣ, написанномъ греческимъ художникомъ, и относимомъ Станковскимъ{14} къ 1000 году: Спаситель, Богоматерь и Предтеча выступаютъ съ достоинствомъ, какъ у Козьмы Индикоплова. Между X и XII вѣками помѣщаютъ рельефный деисусъ на слоновой кости, хранящійся въ Баварскомъ національномъ музеѣ{15}, исполненномъ по византійскому оригиналу на западѣ, какъ можно судить по безграмотной греческой надписи. Здѣсь заслуживаетъ вниманія обратное расположеніе боковыхъ фигуръ (Предтеча налѣво отъ зрителя); молитвенное положеніе ихъ не подлежитъ сомнѣнію. На аналоѣ для чтенія евангелія 1000 года, описанномъ Пачіауди, Іисусъ Христосъ возсѣдаетъ in throno Majestatis; по сторонамъ трона Богоматерь, Предтеча и ангелы.

На дверяхъ XI вѣка церкви св. Марка въ Венеціи{16} изображенъ деисусъ, въ шести верхнихъ четыреугольникахъ представлены: Давидъ, Богоматерь, архангелъ Гавріилъ, архангелъ Михаилъ, Іоаннъ Креститель въ молитвенныхъ позахъ ко Христу Юношѣ, въ нижнихъ четыреугольникахъ ряды апостоловъ, святителей, пророковъ. На окладѣ Бертскаго грузинскаго евангелія (XI-XII вѣка) представленъ деисусъ, Іисусъ Христосъ на тронѣ съ евангеліемъ; Богоматерь и Предтеча въ молитвенныхъ позахъ{17}. На Хахульской иконѣ (XI вѣка){18} подобный же деисусъ; но ниже изображено уготованіе престола (этимасія), составляющее обыкновенно часть изображенія Страшнаго суда. Свидѣтельство о существованіи у насъ чеканнаго деисуса отъ XII вѣка мы находимъ въ Ипатьевской лѣтописи подъ 1288 г.{19}, гдѣ говорится, что Владиміръ Васильковичъ «еуангеліе списа опракосъ, окова е все златомъ и каменіемъ дорогимъ съ женчюгомъ и деисусъ на немъ скованъ отъ злата». Въ памятникѣ письменности, XIV вѣка («Посланіе Архіепископа Новгородьскаго Василія ко Владыцѣ Тфѣрскому Ѳеодору») разсказывается, что новгородцы, доѣзжавшіе до земного рая, были принесены моремъ къ высокимъ горамъ. «И видѣша на горѣ написанъ деисусъ лазоремъ чуднымъ и вельми издивлеиъ паче мѣры, яко не человѣческими руками творенъ, но Божіею благодатію»{20}. Въ старинныхъ греческихъ церквахъ, – какъ это видно изъ 136 главы «о св. храмѣ св. Симеона Солунскаго», деисусъ помѣщался, между прочимъ, на аркахъ предъ алтаремъ{21}. Точно также въ древнѣйшихъ русскихъ храмахъ на столбахъ, отдѣляющихъ алтарь отъ средней части, изображается Благовѣщеніе, а на аркахъ деисусъ. На извѣстной Новгородской иконѣ второй половины XV вѣка – «Седмицѣ», представленъ сложный деисусъ, – а именно, – кромѣ Богоматери и Предтечи, изображенныхъ въ молитвенныхъ позахъ, – здѣсь мы видимъ двухъ архангеловъ и апостоловъ Петра и Павла{22}. Въ документахъ XVII вѣка нерѣдко названіе деисуса прилагается къ третьему ярусу пятияруснаго иконостаса, именно къ апостольскому.

Во многихъ церквахъ деисусъ изображается въ куполѣ, причемъ Спаситель имѣетъ форму Вседержителя или Еммануила. Въ Богоявленской церкви въ Ярославлѣ въ сводѣ храма представлено «Отечество», – Богъ-Отецъ и Богъ-Сынъ на тронѣ, вверху Богъ-св. Духъ, а по сторонамъ Богоматерь и Предтеча въ молитвенномъ положеніи. Въ Ярославлѣ же въ Ильинской церкви въ малой апсидѣ изображенъ дискосъ, на которомъ лежитъ агнецъ Божій – Іисусъ Христосъ; надъ Нимъ два ангела съ орудіями страстей; на одной сторонѣ отъ дискоса Богоматерь съ крыльями и свиткомъ, на которомъ написано: «Владыко многомилостиве, Господи Іисусе Христе, приклони ухо твое...». На другой сторонѣ Іоаннъ Предтеча тоже съ крыльями и свиткомъ съ словами: «азъ видѣхъ и свидѣтельствова, се агнецъ Божій вземляй грѣхи міра». Тождественно изображеніе деисуса и въ церкви Іоанна Предтечи въ Толчковѣ. Въ ХVIII вѣкѣ Спаситель въ деисусѣ изображается, какъ великій или вѣчный архіерей.

Происхожденіе композиціи деисуса г. Айналовъ и проф. Е. К. Рѣдинъ объясняютъ такъ. «Въ IX ст. особенно замѣтно въ искусствѣ вліяніе пышности и номпозности двора: священныя изображенія одѣваются въ богатыя царскія одѣянія и получаютъ торжественную, церемоніальную постановку. При византійскомъ дворѣ существовала церемонія по имени δέησις, состоявшая въ томъ, что по сторонамъ императора становились въ позѣ адораціи придворныя лица; внѣ всякаго сомнѣнія поэтому, что изображеніе деисуса и сложилось подъ вліяніемъ этой церемоніи двора, тѣмъ болѣе, что почитаніе Христа, какъ Царя царствующихъ, извѣстно уже по монетамъ Юстиніана II, Цимисхія (Dominus Christus rex regnantium, Ιησούς Χριςος Βασιλεύς βασιλέων) и др. Въ такомъ видѣ изображеніе это вошло въ составъ картины Страшнаго суда, «изъ которой» позаимствовало для своихъ отдѣльныхъ представленій нѣкоторыя особенности»{23}. Профессоръ А. И. Кирпичниковъ предлагаетъ иное объясненіе происхожденія композиціи деисуса. «Мы рѣшительно недоумѣваемъ, говоритъ онъ, какую церемонію имѣютъ въ виду гг. Айналовъ и Рѣдинъ и откуда они взяли ея названіе и описаніе. Еслибъ существовала въ Византіи такая труднононимаемая церемонія, и еслибъ она дѣйствительно имѣла вліяніе на иконопись, изъ нея долженъ былъ бы явиться деисусъ сложный многоличный: при императорахъ находилось не два лица, а гораздо болѣе; деисусъ же простой долженъ былъ явиться его сокращеніемъ, такъ сказать, символомъ; а этому противорѣчатъ приведенные факты, да и сами авторы фресокъ Кіево-Софійскаго собора, очевидно, держатся мнѣнія о первоначальности деисуса – триморфія. Мы полагаемъ, что лирическій и вмѣстѣ торжественный характеръ нашей композиціи вполнѣ удовлетворительно объясняется изъ ея основной идеи, изъ литературныхъ фактовъ, считая таковыми и молитвы, и изъ эсхатологическихъ представленій. Если Богородица и Предтеча являются ходатаями за насъ грѣшныхъ, они должны быть изображены въ молитвенномъ предстояніи, и Христосъ, какъ судья, – возсѣдающимъ на тронѣ»{24}.

«Въ словѣ Ефрема Сирина грѣшные на Страшномъ судѣ обращаются къ Богоматери и молятъ о Ея ходатайствѣ; въ молитвахъ своихъ тотъ же Ефремъ молитъ Богоматерь похитить его отъ горькаго мучительства бѣсовъ{25}, называетъ Ее умилостивленіемъ Праведнаго Судіи – Христа{26}, единственной предстательницею и ходатайницею{27} и молитъ о Ея заступничествѣ за царей, за всю паству, за городъ и за страну. Извѣстно, какъ быстро возрастаетъ почитаніе Богоматери послѣ Эфесскаго собора 431 года; извѣстно, что Она становится постоянною Посредницей между хпстіанами и Своимъ Предвѣчнымъ Сыномъ, что Ея помощи приписывается всякое одолѣніе христіанъ надъ погаными и избавленіе отъ всякихъ бѣдствій общественныхъ и частныхъ; извѣстно, что эта идея находитъ разнообразное выраженіе въ памятникахъ литературы и искусства, и извѣстно, наконецъ, что ни въ одномъ изъ литературныхъ памятниковъ эта идея не выражена съ такою ясностью, силой и своеобразною поэзіей, какъ въ апокрифѣ, извѣстномъ у насъ подъ именемъ «Хожденія Богородицы по мукамъ»... Другой эсхатологическій памятникъ, важный для иконописи Страшнаго суда вообще и деисуса, какъ его составной части, въ особенности, «Слово Палладія мниха о второмъ пришествіи Христовомъ, о Страшномъ судѣ и будущей жизни». Въ этомъ «Словѣ» находимъ слѣдующія подробности, имѣющія отношеніе къ композиціи деисуса: 1) Ангелы несутъ Крестъ Господень и престолъ Судіи (этимасія); 2) Грѣшники вопіютъ къ Богоматери, ангеламъ, Предтечѣ и другимъ святымъ, умоляя ихъ о ходатайствѣ, «дабы легчайша мука была и мала отрада и мало утѣшеніе и мала польза», но ангелы указываютъ имъ на безполезность ихъ просьбы; 3) Когда послѣ приговора Судьи грѣшники взываютъ къ Самому Христу, Онъ отвѣчаетъ имъ указаніемъ на Свои страданія за родъ человѣческій; 4) Послѣ суда при огненной рѣкѣ грѣшники еще разъ обращаются къ Богоматери, къ пречестному кресту, къ Предтечѣ и другимъ. Данное мѣсто Палладія повліяло на духовный стихъ и вмѣстѣ съ послѣдующимъ у Палладія описаніемъ рая, куда праведники входятъ въ извѣстномъ порядкѣ – сначала Богородица, за нею Предтеча, и вмѣстѣ съ житіемъ Василія Новаго, гдѣ порядокъ входа въ горній Іерусалимъ приблизительно тотъ же, – повліяло на искусство, произведя миніатюру, въ которой композиція деисуса оказывается перенесенной въ рай. Такое изображеніе мы находимъ, напримѣръ, въ поздней редакціи апокалипсиса и въ иллюстраціяхъ къ тому же Палладію мниху; найдемъ, безъ сомнѣнія, если поискать, и въ лицевыхъ рукописяхъ Василія Новаго и на иконахъ{28}.

Иконы съ изображеніемъ деисуса имѣли вліяніе на народное воображеніе. Спаситель, Богоматерь и Предтеча, по народному представленію, тѣсно связаны между собою{29}.

 

А. Успенскій.

 

«Московскія Церковныя Вѣдомости». 1902. № 22. С. 278-281.

 

{1} Migne, Patr. Gr. LXXXII, 3557.

{2} Одесса, 1876, стр. 97-98. Атласъ pl. V. Ср. Айналовъ и Рѣдинъ, Кіево-Софійскій соборъ. Спб. 1889, стр. 49.

{3} Gori, Thes diptych. ІІІ, tab. XXVI. Надпись см. Cogrus Inscript. Graec., IV, composnit Herm. Rochi, 1877, № 8785.

{4} Журналъ Министерства Народнаго Просвѣщенія за 1813 г., ноябрь, статья: «Деисусъ на востокѣ и на западѣ и его литературрыя параллели».

{5} Синекдоха – это фигура рѣчи, которая подразумеваетъ употребленіе слова въ переносномъ значеніи: большаго вмѣсто меньшаго, цѣлаго вмѣсто части, общаго вмѣсто частнаго или наоборотъ. Терминъ произошелъ отъ др.-греч. συνεκδοχή – «соотнесеніе». Ред.

{6} Кіево-Софійскій соборъ, стр. 48-49.

{7} Напеч. въ Трудахъ VI Археологическаго съѣзда.

{8} «Studi sui Monumenti dell'Italia Meridionale» Demetrio Salazaro. 1878 r. fas. V и VII.

{9} Venezia descritta etc., p. 103, Ven., 1662 r.

{10} Thesaurus vet. dipt. ІІІ, tab. XII.

{11} Bayet. L’art Byz., p. 214.

{12} Charles de Linas. Ivoires et emaux.

{13} Айналовъ и Рѣдинъ. Кіев.-Соф. Соб., стр. 47-48.

{14} Byz. Denkmaler. Das Etschmiadzi – Evangeliar etc., Wien, 1891, стр. 76.

{15} См. Hago Graf, Kataloge des buyer. Xationalmuseums, V Bd. стр. 21, Taf. VII (№ 159), Munch., 1890.

{16} La basilica di S. Marco, tav. chrom. VII.

{17} Кондаковъ, Опись памятниковъ древности въ Грузіи. Спб., 1890 г., стр. 45, рис. 32. Ср. Гр. Толстой и Кондаковъ, Древности, IV, 110, рис. 83.

{18} Гр. Толстой и Кондаковъ, Древности, IV, 90.

{19} Полное соб. русск. лѣт., II, 223.

{20} Историч. хрестоматія, Буслаева. 1801 г., стр. 96.

{21} Sym. Thessal. у Migne tom. CLV, col. 345.

{22} Вѣстникъ Общества древне-рус. искусства на 1875 г. №№ 6-10, стр. 62-66. Статья Г. Филимонова: «Иконные портреты русскихъ царей».

{23} Кіево-Софійскій соборъ, стр. 50.

{24} Проф. А. И. Кирпичниковъ, стр. 10-11.

{25} Сочиненія Ефрема Сирина, изд. Моск. Дух. Акад., VII, ср. 165, 166, 167 и слѣд.

{26} Стр. 171.

{27} Стр. 173. Ср. 182, 186, 188 и т. д.

{28} Проф. А. И. Кирпичниковъ, стр. 20.

{29} А. И. Успенскій. Иконы церковно-археологическаго музея Общества Любителей Духовнаго Просвѣщенія. Вып. II. Μ. 1902 г., стр. 41.

 

Фреска церкви Санта-Мария Антиква в Риме, VII в. Италия.

Богоматерь, Иисус Христос, Иоанн Креститель, правв. Захария и Елисавета. Вверху, в медальонах, старец Симеон и пророчица Анна. Предтеча представлен в одной группе со Спасителем и Богородицей, что позволило некоторым исследователем видеть в ней формирующийся Деисус. Миниатюра из «Христианской топографии» Космы Индикоплова. Кон. IX в. (Vat. gr. 699. Fol. 76r).

Мозаика над триумфальной аркой собора. Собор Св. Софии в Киеве, XI в. Украина.

Икона XI в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае.

Мозаика в экзонартексе кафоликона монастыря Ватопед на Афоне, кон. XI - нач. XII вв.

Мозаика Собора Св. Софии, 2-я четв. XII в., Стамбул, Турция.

Икона XII в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае.

Икона из Успенского собора в Московском Кремле. Нач. XIII в.

Деисус и предстоящие святые. Икона кон. XIII в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае.

Деталь фрески «Страшный Суд». Роспись свода южного параклесиона церкви Спасителя в монастыре Хора, ок. 1316-21 гг., Стамбул, Турция. 

Параклесион – византийской погребальной капеллы, предназначенной для совершения поминальных молитв об усопших, в данном случае примыкает к главному храму монастыря.

Новгородская икона, 2-я пол. XV в. (ГТГ)

Деисус и предстоящие святые. Новгородская икона, 2-я пол. XV в. (ГТГ)

Пелена. 2-я пол. XIV в. (НГОМЗ)

«Предста Царица одесную Тебе». Фреска церкви св. Афанасия ту Музаки в Кастории, 1383-4 гг. Греция.

«Предста Царица одесную Тебе». Икона из Успенского cобор Московского Кремля, кон. XIV в. (ГММК)

Деисусный чин и молящиеся Новгородцы. 1467 г. (НИАМЗ)

Деисусный чин из новгородской церкви св. Власия. 3-я четв. XV в. (НГОМЗ)

Критская икона, 2-я пол. XV в. Мастер Андрей Ритсос. Частная коллекция.

«Спас Великий архиерей». Икона из церкви св. Феодора в г. Несебре, нач. XVII в. Национальная художественная галерея Болгарии.

Фреска на внешней стороне церкви св. Георгия Победоносца мон-ря Воронец в Румунии, 1547-50 гг.

Фреска западного портала собора Архангельского собора Московского Кремля, 1652-66 гг. гг.

Между тем в XVII веке в русских церквях начинает встречаться и изображение «Страшного суда» на паперти. Подробнее см. Т. Л. Никитина. Традиция использования композиции Страшного суда в стенописях X-XVII вв. // Кириллов. Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 1998. С. 159-166.

※    ※    ※

Иконы-Синодики (Помянники), содержащие записи имен умерших и благотворителей, имели широкое распространение на Афоне. Имена, занесенные в Синодики, читались священником во время Проскомидии, когда поминались имена всех членов Церкви, как живых, так и усопших. Как правило, плоскость доски делилась на несколько столбцов для имен. Вверху помещался образ благословляющего Спасителя или Деисус. (отсюда)

Икона Синодик. Афон, XVII в. ГИМ

Икона-Синодик. Греция. позд. XVII в. Частная коллекция (отсюда)




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: