Владиміръ Петровичъ Соколовъ – Иконографія св. князя Владимира.
Историческая наука даетъ намъ полную характеристику св. князя Владимира. Это цѣльная, глубокая славянская натура христіанина, князь твердый въ своемъ рѣшеніи, дальновидный и осторожный въ исполненіи. Христіанинъ въ жизни и мудрецъ въ дѣятельности. Великій на царскомъ престолѣ и равноапостольный среди просвѣтителей Руси.
Но если личность князя Владимира сохранена исторіей, то его историческое лицо затерто безжалостной рукой времени и игрой прихотливой народной фантазіи. Народныя былины, окружая своего любимца ореоломъ богатыря, нигдѣ не обмолвились о его внѣшнемъ видѣ. Онѣ величаютъ его ласковымъ, Краснымъ солнышкомъ, стольно-Кіевскимъ князь-Владимиромъ, но нигдѣ не даютъ ни малѣйшаго намека на его портретныя черты. Церковное преданіе также не запомнило образа своего святого и равноапостольнаго князя. Ипатьевская лѣтопись, упоминая впервые о немъ, какъ святомъ въ 1254 году, и Лаврентьевская, замѣчая первый разъ о празднованіи его памяти, какъ святого, въ 1264 году, молчатъ объ его внѣшнемъ видѣ. Древнѣйшія рукописи, стѣнопись и иконопись почти не знаютъ изображеній этого князя до 16-го вѣка. Изображеніе равноапостольнаго князя въ русской иконописи появляется и быстро широко распространяется въ 16 вѣкѣ[1] вмѣстѣ съ цѣлымъ рядомъ князей и княгинь земли русской, какъ своеобразный панегирикъ иконописи изъ эпохи митрополита Макарія и Грознаго княжескому престолу и оргинальная проповѣдь величія княжеской власти.
Откуда же взяли или откуда могли взять иконописцы 16-го вѣка свѣдѣнія о внѣшнихъ чертахъ святого князя Владимира? Они могли, кажется, пользоваться для созданія иконописнаго образа св. и равноапостольнаго князя Владимира сохранившимися и до нашего времени его изображеніями на монетахъ Владимира[2]. Правда монетныя изображенія плохо передаютъ портретныя черты князей, но общій обликъ ихъ они представляютъ болѣе или менѣе ясно. Святый князь изображенъ на нихъ и по типу лица и по одеждамъ византійскимъ императоромъ. На немъ парадныя императорскія византійскія одежды, а на головѣ богатый съ ниспадающими бусами вѣнецъ. Хотя черты его лица и не возможно точно разобрать, но на лицѣ ясно видно отсутствіе бороды при длинныхъ большихъ усахъ. Нѣсколько аттрибутовъ дополяютъ общій образъ князя: въ лѣвой рукѣ у него древко (креста, жезла или булавы) съ украшеніями на верху его; правая рука прижата къ груди; рядомъ съ нимъ виденъ верхъ хоругви. Его отношеніе къ христіанству опредѣляетъ изображеніе Спасителя, помѣщенное на обратной сторонѣ монеты.
Возможно, что вмѣстѣ съ монетными изображеніями предъ глазами творцовъ иконописцевъ были и нѣкоторыя миніатюрныя, его изображенія въ рукописяхъ, особенно изъ житія Бориса и Глѣба. Въ одномъ изъ нихъ[3] св. князь Владимиръ представляется святымъ, въ нимбѣ, какъ и стоящій передъ нимъ св. Борисъ. У св. Владимира здѣсь уже длинная сѣдая борода. Его одежда также иная по сравненію съ его одѣяніемъ на монетныхъ изображеніяхъ. На немъ мѣховая шапка, красный плащъ, изъ подъ котораго видна темнокоричневая одежда съ желтой Тюлосой по подолу и поручами на руковахъ и темнокоричневая обувь. По мнѣнію проф. Н. Петрова[4] «разница между монетнымъ и рукописнымъ изображеніями Владимира заключается въ томъ, что на монетахъ онъ изображенъ въ парадномъ царскомъ одѣяніи, со всѣми византійскими инсигвіями, и въ расцвѣтѣ силъ, тогда какъ въ данной миніатюрѣ изображенъ уже старецъ, близкій къ смерти и въ обыденномъ костюмѣ». По нашему мнѣнію причина различнаго изображенія св. князя Владимира на монетахъ и въ житіи святого не та, что указываетъ Н. И. Петровъ. Все отличіе миніатюры житія обусловливается тѣмъ, что св. князь изображенъ здѣсь святымъ, въ нимбѣ, а на монетахъ – свѣтскимъ властелиномъ. Константинъ Великій извѣстенъ исторіи съ бритой бородой, въ житійныхъ сказаніяхъ и на иконахъ онъ изображается съ темной бородою. На выходной миніатюрѣ Изборника Святослава 1073 года изображены также безъ бороды или съ зачатками ея Глѣбъ, Олегъ, Романъ, Ярославъ, Святославъ. Также и св. Владимиръ, бритый на монетахъ и, вѣроятно, въ исторіи, изображенъ, согласно русскому воззрѣнію на художественно-иконописный идеалъ святаго, съ длинной сѣдой бородой въ житіи св. Бориса и Глѣба. У него мы находимъ въ миніатюрѣ также не «обыденный костюмъ» князя, а типичныя иконописныя княжескія одежды, свойственныя цѣлому иконописному лику князя.
И монетныя изображенія и миніатюры рукописей и слабое преданіе народа о внѣшности святого князя все это могло быть извѣстно древнимъ иконописцамъ, создавшимъ въ 16 вѣкѣ рядъ сохранившихся до нашего времени иконъ съ именемъ великаго князя Владимира. Но сами иконописцы едвали ли могли дать историческій портретъ князя.
Въ созданномъ ими иконописномъ образѣ мы напрасно бы стали искать портретныхъ чертъ. «Изображенія русскихъ князей въ миніатюрахъ древнихъ рукописей схематичны и условны»[5], замѣчаетъ Η. П. Кондаковъ. «Сохранившіяся на нѣкоторыхъ древнихъ иконахъ изображенія князей до Монгольскаго періода оказываются, къ сожалѣнію, или позднѣйшаго происхожденія или позднѣйшей передѣлки»[6]. Портрета не могли, не хотѣли и даже не могли хотѣть передать сами иконописцы, потому что наша древнерусская иконопись не знаетъ вообще индивидуальныхъ изображеній святыхъ. Она не знаетъ исторіи одежды, не знаетъ бритыхъ святыхъ съ очками на носу, какъ западная религіозная живопись. Иконы съ индивидуальными чертами лица и фигуры не могло быть по самому существу нашей древней иконописи. Она упрощала дѣйствительность, откидывая частное и случайное и доходя въ своемъ обобщеніи до схематичности. Въ такомъ видѣ иконные образы являлись передъ глазами вѣрующаго, какъ символы, какъ напоминаніе, какъ пособіе, чѣмъ и должна быть по цѣнному замѣчанію Іоанна Дамаскина всякая икона. Такимъ символомъ и напоминаніемъ и были изображенія св. Кіевскаго князя Владимира на иконахъ 16 вѣка.
Иконописцы воспользовались для его изображенія готовымъ иконописнымъ типомъ князя, написавъ надъ нимъ имя «св. и равноапостольный князь Владимиръ», подобно тому какъ теперь правятъ рядовому святому службу лика, замѣняя «имя рекъ» именемъ празднуемаго святаго. Этотъ типъ князя мы видимъ, напримѣръ, въ изображеніи Ярослава въ Спасо-Нередицкой церкви 1198 года, который, по-видимому, и послужилъ прежде всего основаніемъ типа князя-старца. Этотъ типъ можно всюду находить на тѣхъ древнихъ иконахъ, гдѣ, согласно сюжету, во главѣ простого народа и бояръ стоятъ князья. Его мы видимъ, напримѣръ, на иконахъ Страшнаго Суда во главѣ праведниковъ въ раю и во главѣ грѣшниковъ въ аду. Только надпись и нѣкоторые доличные и лицевые признаки создаютъ изъ типа образъ святого князя Владимира.
Теоретическій иконописный подлинникъ конца 16 вѣка описывалъ образъ Владимира: «Князь Владимиръ. Сѣдъ, кудреватъ, брада Богослова, Камка багряна, исподъ камка лазорь. Въ руцѣ крестъ, въ лѣвой мечь въ ножнахъ. На главѣ вѣнецъ царскій»[7]. Въ лицевомъ иконописномъ подлинникѣ Строгановскомъ читаемъ: «Въ тотъ же день. Великаго князя Владимира. Сѣдъ. Риза камка багрова. Исподняя камка лазорева». Помѣщенное внизу изображеніе даетъ образъ сѣдого мужа съ кудрявой средней величины бородою, съ царскимъ вѣнкомъ на головѣ и въ княжеской одеждѣ. Въ лѣвой рукѣ у него опущенный книзу мечъ, правая молебно прижата къ груди. Также изображенъ св. князь Владимиръ и на древнѣйшихъ иконахъ, приблизительно половины или конца 16 вѣка, напримѣръ, въ музеѣ Кіевской духовной Академіи[8].
Въ Строгановскомъ подлинникѣ аттрибутами образа св. Владимира являются: царская одежда, вѣнецъ царскій и опущенный книзу мечъ. Царское одѣяніе съ царскимъ вѣнцомъ относится скорѣе къ характеристикѣ цѣлаго лика святыхъ, чѣмъ данной личности. Ее опредѣляетъ здѣсь только одинъ мечъ. Это зачитъ, что св. Владимиръ въ сознаніи иконописца сильнѣе выступалъ въ образѣ великаго правителя, славнаго государя Руси, грознаго усмирителя ея враговъ, чѣмъ въ образѣ просвѣтителя и крестителя. Въ фантазіи иконописцевъ 15-16 вѣка св. князь Владимиръ уже мѣняетъ свою съ подвѣсками изъ бусъ корону византійскихъ императоровъ[9] на зубчатою корону – обычную корону западныхъ королей и герцоговъ. Творческая фантазія школы царскихъ иконописцевъ отмѣтила въ немъ, равно какъ и въ другухъ князьяхъ, Михаилѣ Черниговскомъ, Борисѣ и Глѣбѣ, только ихъ гражданскія доблести.
Другой указанный подлинникъ сѣверной, Новогородской редакціи, далекой отъ московскихъ взглядовъ на княжескую власть, счелъ недостаточной подобную характеристику святого князя. Чтобы оттѣнить заслуги святого князя въ дѣлѣ распространенія христіанства и просвѣщенія Руси, онъ далъ въ руку равноапостольнаго князя крестъ, воспользовавшись готовымъ византійскимъ образцомъ: тамъ былъ обычай, чтобы византійскіе императоры, какъ хранители христіанства, держали въ рукахъ во время торжественнаго богослуженія крестъ[10].
Такимъ образомъ, въ концѣ 16 и въ началѣ 17 вѣка Св. Владимиръ выступаетъ на иконахъ въ образѣ великаго правителя и славнаго князя, на другихъ – въ образѣ хранителя христіанства, князя просвѣтителя Руси. Отъ этихъ двухъ основныхъ, но рѣзко еще не разграниченныхъ образовъ, развились позднѣе два опредѣленные типа св. Владимира: одинъ великаго князя, другой просвѣтителя Руси.
Въ 17 вѣкѣ однимъ изъ царскихъ иконописцевъ, Лопуцкимъ, было написано изображеніе князя Владимира на знамени вмѣстѣ съ св. Борисомъ и Глѣбомъ[11]. Самое мѣсто изображенія – знамя, употреблявшееся въ военныхъ походахъ, торжественныхъ церемоніяхъ, встрѣчахъ и проводахъ иностранныхъ пословъ, уже даетъ возможность предполагать, что въ данномъ изображеніи едва ли была подчеркнута христіанская просвѣтительная дѣятельность князя Владимира. И дѣйствительно, въ ряду святыхъ, изображавшихся на знаменахъ, только Константинъ Великій, Георгій Побѣдоносецъ да Христофоръ изображались съ крестомъ въ рукѣ. Равноапостольнаго Владимира на знаменахъ также изображали безъ креста, какъ объ этомъ можетъ свидѣтельствовать одно изъ сохранившихся знаменъ второй половины 17 вѣка съ изображеніемъ этого князя. Онъ представленъ здѣсь въ видѣ пожилого человѣка, съ энергичнымъ лицомъ, большими темными глазами, прямымъ носомъ, съ сѣдою бородою, съ сѣдыми волосами на головѣ, въ низкой княжеской шапкѣ. Въ правой рукѣ скипетръ, въ лѣвой поводья коня. Сверхъ зеленаго полукафтана надѣтъ золотой панцырь и поверхъ его дорожная безрукавная епанча. Сапоги зеленаго сафьяна съ золотыми прошивками.
Князь Владимиръ въ такомъ изображеніи является могучимъ и славнымъ корнемъ царскаго родославнаго древа. Онъ корень, св. Александръ Невскій – его стволъ, а сучья, какъ можно видѣть на одной иконѣ 18 вѣка, лица царскаго и княжескаго рода[12].
Стремленіе къ индивидуализаціи святыхъ, проникшее въ нашу иконопись съ запада и ясно опредѣлившееся въ началѣ 17 вѣка, и вмѣстѣ съ тѣмъ особенное вниманіе къ св. князю Владимиру создали къ половинѣ этого вѣка изъ церковнаго иконописнаго типа портретъ великаго устроителя Руси, славнаго Кіевскаго князя. Этотъ историческій портретъ обратилъ на себя вниманіе, по крайней мѣрѣ въ придворной средѣ княжеской и царскихъ иконописцевъ, и повліялъ на дальнѣйшую разработку иконописнаго типа св. Владимира въ иконописныхъ подлинникахъ. Въ цѣломъ рядѣ иконописныхъ подлинниковъ 18 вѣка князь Владимиръ выступаетъ какъ великій воинственный представитель единой сильной Руси. Здѣсь подъ 15 днемъ іюля мы читаемъ: «И святого и равноапостольнаго великаго князя кіевскаго Владимира, всея Россіи самодержавца и просвѣтителя. Подобіемъ старъ сѣдъ. Власы мало кудреваты. Брада аки Іоанна Богослова. На головѣ, вѣнецъ царскій, въ рукѣ мечъ въ ножнахъ, въ другой свитокъ»[13]. Этотъ же типъ повторяется и на цѣломъ рядѣ иконъ, сохранившихся отъ этого времени.
Типъ князя-крестителя развился шире и теперь является преобладающимъ въ стѣнной и иконной церковной живописи. Современные иконописные подлинники даютъ уже подробное описаніе его внѣшняго вида, «Князь Владимиръ типа русскаго, отъ племени Августа, кесаря Римскаго, старецъ сѣдъ, съ большой и широкой бородой. Волосы коротки и курчавы. Одѣтъ въ короткій вышитый кафтанъ, подпоясанный драгоцѣннымъ поясомъ, и шаровары. Поверхъ кафтана узорчатая малиноваго цвѣта свита. На головѣ вѣнецъ, схожій съ шапкой. На ногахъ сапоги. Въ рукахъ крестъ и хартія съ его извѣстнымъ изреченіемъ: Господи Боже, сотворивый небо и землю, призри на новокрещенныя люди твоя и даждь имъ истинно познати тебя Бога истиннаго и утверди ихъ въ православной вѣрѣ и прослави въ Россійскихъ странахъ имя Твое пресвятое»[14].
Изучая современную религіозно-историческую живопись, мы въ правѣ искать лучшихъ изображеній св. князя Владимира въ Кіевскомъ, посвященнымъ его имени соборѣ. И дѣйствительно, тамъ мы находимъ оба типичныя изображенія св. князя.
Одно, скульптурное изображеніе на дверяхъ собора, принадлежитъ академику Залеману и пользуется большимъ вниманіемъ широкой публики. Здѣсь св. Владимиръ изображенъ съ тѣми же самыми аттрибутами, что и въ Строгановскомъ подлинникѣ, т. е., въ княжеской далматикѣ, опущеннымъ мечомъ въ лѣвой рукѣ и съ молебно сложенной правой, но его лицо... полная фантазія скульптора-творца. Это лицо грубаго, сильно пожившаго старика безъ слѣда мысли, княжескаго благородства и христіанскаго милосердія. Это типъ самодовольнаго варяжскаго князя, хотя и въ христіанскомъ нимбѣ. Въ этомъ изображеніи нѣтъ ни портретной, ни историческоой, ни церковно-иконописный правды.
Другое изображеніе въ томъ же соборѣ принадлежитъ В. Васнецову. Образъ, созданный Васнецовымъ, – современное выраженіе иконописнаго сѣвернаго типа св. князя Владимира – князя крестителя Руси. Въ рукахъ князя крестъ. Меча у чего нѣтъ, но его княжескія одежды, печаль глубокой думы въ глазахъ, съ небольшой горбинкой носъ, властная увѣренность, съ какою онъ держитъ крестъ, выдаютъ въ немъ осмотрительнаго, но энергичнаго, строгаго князя, привыкшаго повелѣвать. Церковнаго образа, иконы въ собственномъ смыслѣ, здѣсь нѣтъ, но зато предъ нами великолѣпный историческій портретъ великаго князя Кіевскаго въ моментъ крещенія имъ Руси[15].
Такъ росъ въ русскомъ искусствѣ образъ князя Владимира. Отъ общаго типа князя онъ развился въ индивидуальный портретъ просвѣтителя Руси. Чужеземныя одежды смѣнились на немъ мало по малу русскими великокняжескими, начиная съ короны и кончая сапогами, вмѣсто бритой бороды явилась сѣдая, курчавая. Вмѣсто схематическихъ чертъ, лицо князя приняло выраженіе и печать «племени Августа, кесаря Римскаго», всея Россіи Самодержавца.
Портретъ, созданный исторической наукой, воплощенъ въ пластическомъ искусствѣ.
Вл. П. Соколовъ.
«Извѣстія по Казанской епархіи». 1916. № 6. Отд. Неофф. С. 162-170.
[1] Η. П. Лихачевъ. Лицевое житіе святыхъ благовѣрныхъ князей русскихъ Бориса и Глѣба, по ркп. конца 15 столѣтія. Спб. 1907. Предисловіе, стр. 38.
[2] И. И. Толстой. Древнѣйшія русскія монеты великаго княжества Кіевскаго. Спб. 1882. Съ именемъ Владимира издано 93 монеты.
[3] Д. В. Анналовъ. Миніатюры сказанія о святыхъ Борисѣ и Глѣбѣ Сильвестровскаго сборника. Спб. 1911.
[4] Н. И. Петровъ. Древнія изображенія св. Владимира. Труды Импер. Кіевской Академіи, 1915, іюль-августъ, стр. 353.
[5] Н. П. Кондаковъ. Изображенія русской княжеской семьи въ миніатюрахъ XI вѣка, стр. 50-51.
[6] Тамъ же, стр. 52.
[7] Изд. Филимонова. Сборникъ древне-русскаго искусства на 1868 г.
[8] Н. И. Петровъ. Древнія изображенія св. Владимира. Труды Импер. Кіевской Академіи, 1915, іюль-августъ, стр. 358 и табл. 2.
[9] Напр., у императора Василія 2-го. См. Diehl, Études Вyzantines, Paris 1907, p. 117.
[10] Кодинъ. De officiis, cap. 4, 51-52.
[11] Знамя хранится въ музеѣ при Петроградской духовной Академіи.
[12] П. Первухинъ. Церковь Иліи пророка въ Ярославлѣ. М. 1915.
[13] Иконописный подлинникъ сводной редакціи 18 вѣка. М. 1876. Ред. Г. Д. Филимонова.
[14] В. Д. Фартусовъ. Руководство къ писанію иконъ св. угодниковъ Божіихъ въ порядкѣ дней года. Опытъ пособія для иконописцевъ. М. 1910.
[15] О третьемъ изображеніи св. князя Владимира, помѣщенномъ въ нишѣ кіевскаго Владимирскаго собора, лучше не упоминать: оно такъ не характерно для св. Владимира. Св. князь Владимиръ изображенъ здѣсь полнымъ румянымъ мужемъ, съ черной какъ смоль бородою, въ позднихъ княжескихъ одеждахъ, съ крестомъ въ рукѣ. Нѣтъ въ этомъ изображеніи ни древняго князя, ни христіанина.
См. также: