Протоіерей Петръ Смирновъ – Святый Григорій Богословъ, архіепископъ Константинопольскій.
25-го января Церковь совершаетъ память святаго Григорія Богослова, архіепископа Константинопольскаго.
Какъ въ этой день, такъ и въ теченіе всего года Церковь прославляетъ его въ числѣ трехъ великихъ іерарховъ и вселенскихъ святителей и учителей, наравнѣ съ Василіемъ Великимъ и Іоанномъ Златоустомъ. Въ отличіе далее отъ сихъ великихъ святителей и учителей, она именуетъ его Богословомъ, наравнѣ съ любимымъ ученикомъ Господа Іисуса Христа апостоломъ, евангелистомъ и тайновидцемъ Іоанномъ. Какъ бы въ объясненіе столь высокаго наименованія, въ одномъ изъ своихъ пѣснопѣній Церковь именуетъ святаго Григорія богословія умомъ крайнѣйшимъ, т. е. самымъ высокимъ. Радуйся Отче, возглашаетъ священное пѣніе, богословія уме крайнѣйшій.
Славу святаго Григорія по преимуществу составляютъ его богомудрыя творенія. Изъ нихъ въ особенности высоко цѣнятся пять словъ о Богѣ, которыя святитель произнесъ въ бытность свою въ Константинополѣ въ санѣ архіепископа. Въ сихъ словахъ и другихъ твореніяхъ святый Григорій Богословъ раскрылъ съ непоколебимою твердостію и возможною для человѣческихъ силъ ясностію истинное ученіе вѣры о Пресвятой Троицѣ. Это было въ самое тяжкое время аріанской смуты, когда въ столицѣ Имперіи всѣ храмы заняли аріане, пользуясь расположеніемъ къ нимъ императора Валента, до фанатизма пристрастнаго къ аріанскому лжемыслію. Призванный на каѳедру архіепископа, можно сказать, горстью православныхъ, остававшихся въ Константинополѣ, Григорій поселяется въ домѣ одного изъ своихъ родственниковъ, одну комнату въ этомъ домѣ обращаетъ въ храмъ, называетъ этотъ храмъ анастасія, – что значитъ воскресеніею, въ увѣренности, что здѣсь воскреснетъ святая вѣра, и начинаетъ проповѣдывать. Аріапе всѣми возможными для нихъ мѣрами препятствовали Григорію въ святомъ его дѣлѣ, осыпали его насмѣшками, открыто ругались надъ нимъ, бросали въ него камнями; но народъ узналъ голосъ своего истиннаго архипастыря и жался къ его каѳедрѣ, «какъ желѣзо льнетъ къ магниту», по выраженію Григорія. Аріане подсылаютъ къ нему потаеннаго убійцу: тотъ приходитъ во время проповѣди Григорія и, увлеченный его словомъ, падаетъ къ ногамъ его. Дивное торжество истины Христовой! Поразительный путь Божественнаго Промысла, который въ эпоху страшнаго шатанія умовъ и самаго сильнаго преобладанія лжемыслія являетъ столь могучаго умомъ и словомъ провозвѣстника вѣры! Насколько самъ Григорій былъ преданъ этому великому дѣлу, какой силы ума и энергіи духа требовало оно, можно судить изъ слѣдующихъ словъ учителя-подвижника: «о Пресвятой Троицѣ я чаще говорю, чѣмъ дышу». Это былъ великій свѣтильникъ, возженный Богомъ во время тяжкаго помраченія умовъ! Въ ученіи о величайшей тайнѣ христіанской вѣры, въ умѣніи изложить глубочайшую истину словомъ живымъ и яснымъ никто не превосходилъ Григорія! И такого великаго провозвѣстника истины Господь воздвигъ и поставилъ на высоту престола церкви великой въ самое нужное для сего время!
Это и есть главный подвигъ Григорія, пріобрѣтшій ему столь славное имя въ церкви христіанской. Достойно примѣчанія, что на высотѣ престола церкви константинопольской, уже пріобрѣтавшаго значеніе вселенскаго, Григорій стоялъ съ небольшимъ два года (379-381). Всей жизни святителя было около 60 лѣтъ (328-389), около 50 лѣтъ до совершенія великаго подвига и около 8 по совершеніи. На первую, продолжительную часть этого времени, можно смотрѣть какъ на подготовленіе къ подвигу, на остальную, какъ на нѣкоторое отдохновеніе послѣ подвига и подготовленіе къ нескончаемой блаженной вѣчности.
Иэъ 50 лѣтъ подготовленія къ подвигу около тридцати лѣтъ отдается на воспитаніе и научное образованіе будущаго великаго святителя.
Святый Григорій былъ необыкновенныхъ дарованій отъ самой природы. Въ немъ счастливо соединились тонкій умъ глубокаго мыслителя съ женственною, если можно такъ выразиться, нѣжностію сердца, высокій даръ поэта съ блестящимъ даромъ ораторскаго слова, могучая сила воли и энергическая настойчивость дѣйствія съ мягкостію и уступчивостію. По глубинѣ богословскихъ мыслей и высотѣ созерцаній къ нему приравниваютъ нашего, поистинѣ геніальнаго, учителя – святителя Филарета, митрополита Московскаго, и самъ святитель Филаретъ питалъ особенное уваженіе къ трудамъ вселенскаго святителя и учителя Григорія Богослова. Уже и по этой аналогіи можно судить, какихъ же дарованій былъ Григорій. Отецъ Григорія, также носившій имя Григорія, былъ человѣкъ почтенный по своему происхожденію и довольно богатый, обладавшій помѣстьемъ въ селеніи Аріанзъ, вблизи города Назіанза, въ котороиъ, чрезъ три года порожденіи будущаго первосвятителя, былъ избранъ въ епископа. Но особенное вліяніе на воспитаніе Григорія имѣла мать его, святая Нонна, одна изъ тѣхъ дивныхъ женъ христіанокъ, высотѣ которыхъ дивился врагъ христіанства, знаменитый риторъ Ливаній. Григорій былъ сынъ ея горячихъ молитвъ. Еще до рожденія она уже посвятила его на служеніе Богу. Всѣ усилія нѣжной материнской любви она приложила, чтобы сохранить сердце Григорія съ первыхъ лѣтъ его въ чистотѣ и непорочности, и дала ему, при помощи Божіей, столь твердое направленіе къ добру, что онъ оказался невредимъ среди самыхъ страшныхъ соблазновъ растлѣвающаго язычества, сохранилъ себя такъ, что, при всей ярости его противниковъ въ дѣлахъ вѣры, не могла коснуться его чистой дѣвственной и подвижнической жизни ни одна злобная клевета, столь часто поражавшая даже великихъ подвижниковъ. Эта дѣвственная чистота сердца – одно изъ необходимыхъ условій для просвѣтлѣнія и углубленія богословствующей мысли, по слову Спасителя: Блажени чистіи сердцемъ, яко тіи Бога узрятъ (Мѳ. 5, 8) – и эта чистота сердечная охранена была въ Григоріи его нѣжною, разумно-заботливою матерью. Святитель Григорій высокими чертами изображаетъ вѣру, благочестіе, воздержаніе, лищелюбіе своей дивной матери и въ трогательныхъ словахъ благодарной любви исповѣдуетъ, что болѣе всѣхъ наставниковъ своимъ воспитаніемъ и утвержденіемъ въ добрѣ онъ ей обязанъ.
Домашнее воспитаніе святый Григорій дополпилъ многостороннимъ образованіемъ въ лучшихъ школахъ того времени и собственнымъ ревностнымъ изученіемъ слова Божія и отеческихъ твореній. Великій святитель высоко цѣлилъ научное образованіе и сильно обличалъ тѣхъ, которые, будучи сами невѣждами, брались учить другихъ. «Для пляски и игры музыкальной», пишетъ онъ, «есть науки; а мудрость ужели такое легкое дѣло, что стоитъ только захотѣть и можно быть ученымъ»?
Съ лѣтами у Григорія развилась особенная любовь къ изученію краснорѣчія, которое считалось наиболѣе могущественнымъ средствомъ для за щиты истины. Онъ учился въ Назіанзѣ, Кесаріи Каппадокійской, Кесаріи Палестинской, въ Александріи и закончилъ свое образованіе въ Аѳинахъ, гдѣ соединялись процвѣтавшія тогда школы языческихъ риторовъ и софистовъ.
Въ Аѳинахъ Григорій сблизился съ Василіемъ Великимъ. «Мнѣ и въ этомъ Богъ оказалъ благодѣяніе, писалъ Григорій, что соединилъ меня узами дружбы съ человѣкомъ самымъ мудрымъ» и содружество съ нимъ признавалъ для себя полезнѣе всякой школы.
Обозрѣвая ходъ воспитанія и образованія святителя Григорія, нельзя не признать его самымъ цѣлесообразнымъ для того великаго подвига, какой предназначено было совершить ему въ Церкви. Кто могъ знать тогда, при разгарѣ аріанскихъ смутъ, гдѣ Господь готовитъ мощныя орудія Своей побѣдоносной силы? Менѣе всѣхъ, конечно, думалъ объ этомъ самъ избранникъ Божій, который всѣмъ сердцемъ любилъ безмолвіе уединенія, отличался глубочайшимъ смиреніемъ и усиленно отстранялъ отъ себя всѣ тревоги общественной дѣятельности и всю славу міра. Но сверхъ необыкновенныхъ дарованій, сверхъ тщательнаго воспитанія въ вѣрѣ и благочестіи, сверхъ всесторонняго и глубокаго научнаго образованія, сверхъ дѣвственной чистоты жизни и помысловъ, избраннику Боясію подобали и сія глубина смиренія и это отстраненіе отъ себя славы мірской. Смиряяй себе вознесется (Лук. 18, 14),
По окончаніи образованія до призыва на великій подвигъ прошло около двадцати лѣтъ. Гдѣ былъ въ это время Григорій? Въ разныхъ мѣстахъ и положеніяхъ; но во всѣхъ обстоятельствахъ его жизни, во всѣхъ движеніяхъ его, сердца и воли ясно тотъ же Божественный путь, подготовлявшій избранника, чтобы возжечь этотъ свѣтильникъ въ нужную для сего минуту. Вотъ какъ идетъ этотъ путь: онъ живетъ въ домѣ престарѣлыхъ родителей, оказывая имъ сыновнія услуги, и въ то же время тщательно изучаетъ Писаніе, упражняетъ себя въ безмолвіи, въ подвигахъ воздержанія и самоотреченія, подолгу предается молитвѣ и благочестивымъ размышленіямъ. Около двухъ лѣтъ за симъ онъ пребываетъ вмѣстѣ съ своимъ другомъ Василіемъ въ пустынѣ. Это было самое счастливое время для Григорія. Въ уединеніи пустыни два друга сдѣлали цѣнныя извлеченія изъ твореній Оригена. Григорій усвоилъ себѣ многія блестящія мысли этого геніальнаго учителя, избѣгнувъ его крайностей и увлеченій. Въ 361 году Григорій, уступивъ настойчивому желанію отца и даже нѣкоторому принужденію согласно нравамъ того времени, принялъ санъ пресвитера и ободрился тѣмъ, что въ этомъ санѣ могъ быть своему родителю ближайшимъ помощникомъ. Другъ Григорія Василій между тѣмъ достигъ высокаго сана архіепископа Кесаріи Каппадокійской и, избравъ Григорія во епископа города Сасимъ, посвятилъ его въ эту высшую церковную степень. Городъ Сасимъ имѣлъ значеніе въ борьбѣ Василія съ противниками его власти, которыхъ воздвигали аріане противъ ревностнаго борца ва православіе, и онъ надѣялся видѣть въ Григоріи мудраго и вѣрнаго помощника. Но но это незначительное и безпокойное мѣсто было суждено Григорію. Яркій свѣтильникъ вѣры сберегался для другого, высшаго и труднѣйшаго поприща дѣятельности. Принявъ также съ нѣкоторымъ принужденіемъ епископское посвященіе, Григорій рѣшительно отказался отъ предложеннаго ему мѣста и продолжалъ помогать своему престарѣлому родителю въ качествѣ его викарія. По кончинѣ родителя, онъ удалился въ уединенное мѣсто въ Селевкіи Исаврійской, подвергалъ себя здѣсь всякимъ лишеніямъ, оплакивалъ смерть близкихъ ему людей, въ числѣ ихъ и приснаго друга своего Василія, и думалъ, что ничто уже не ожидаетъ его въ мірѣ, кромѣ скорбныхъ воспоминаній и аскетическихъ подвиговъ. Ему было болѣе 50 лѣтъ; слабый и болѣзненный тѣломъ, онъ ждалъ близкаго часа смерти. Но въ этомъ то уединеніи, среди скорбныхъ размышленій, и услышалъ онъ въ единодушномъ желаніи православныхъ христіанъ великаго царствующаго града гласъ Божій, призывающій къ труду и подвигу, и какому подвигу?
Во время пребыванія святителя Григорія въ Константинополѣ перемѣнилось многое. Григорій прибылъ въ столицу, какъ выше было сказано, въ самый разгаръ аріанскаго лжемыслія. Въ это время началъ свою дѣятельность святитель Григорій, и его могучее слово сломило и низложило ересь. Никакія мѣры вражескія не могли затушить свѣта истины. За этою великою нравственною побѣдою, по дѣйствію промыслительной десницы Верховнаго Главы Церкви, послѣдовало рѣзкое измѣненіе въ дѣлахъ царства: по смерти Валента, въ восточной половинѣ римской имперіи воцаряется православный императоръ Ѳеодосій 1-й. Онъ возвращаетъ православнымъ храмы и въ торжественной церемоніи вводитъ архіепископа Григорія въ главный храмъ столицы. Григорій шелъ, преклонивъ главу и проливая слезы о томъ, почему и это великое торжество вѣры не могло совершиться также только путемъ нравственнымъ.
Тѣмъ не менѣе, и при сихъ благопріятныхъ обстоятельствахъ, много еще дѣла предстояло доблестному архипастырю царствующаго града. Аріане продолжали распространять свое лжеученіе. Обнаружилось стремленіе ихъ къ униженію и даже отрицанію Божескаго величія Третіей Ѵпостаси Пресвятыя Троицы – Святаго Духа. Ученіе о Святомъ Духѣ еще не было раскрыто и опредѣлено Церковію. Никейскій сѵмволъ вѣры оканчивался лишь слѣдующими словами: Вѣрую... и въ Духа Святаго, аминь. Уясненіе сего ученія составляетъ особенную заслугу святителя Григорія, какъ раскрытіе ученія о Богѣ Словѣ составляетъ особенную заслугу Аѳанасія Великаго. По настоянію святителя Григорія и при его непрерывныхъ трудахъ, созванъ былъ въ Константинополѣ 2-й вселенскій соборъ, на которомъ утверждено было истинное ученіе вѣры о Святомъ Духѣ, Никейскій сѵмволъ вѣры дополненъ пятью членами и окончательно утвержденъ былъ въ томъ видѣ, въ которомъ теперь онъ ежедневно возглашается въ Церкви и служитъ руководствомъ для всѣхъ вѣрующихъ. Но эти великіе труды, непрестанное напряженіе духа, жестокая борьба съ врагами вѣры и Церкви, множество тяжкихъ огорченій отъ самихъ единомысленныхъ епископовъ – отцевъ собора окончательно подорвали здоровье и силы старца святителя, и онъ нуждался въ отдохновеніи и покоѣ. Совершивъ свой великій подвигъ, святитель Григорій умолялъ отцевъ собора: «дайте мнѣ пустыню, отпустите меня съ молитвами».
Послѣднія восемь лѣтъ жизни онъ провелъ въ глубокомъ уединеніи, среди непрестанной молитвы, трудовъ и подвиговъ, готовясь къ смерти и пламенно желая скорѣе соединиться со Христомъ. «Я умеръ для жизни, пишетъ онъ; одинъ въ мрачной пещерѣ, безъ обуви, безъ огня; ложе мое – древесныя вѣтви, постель власяница и пыль на полу, омоченная слезами. Увы мнѣ! спѣшу я къ небу, къ Божіей обители: меня держитъ эта плоть: разрѣши меня, Царю мой, отъ узъ земныхъ и вчини въ небесное ликостояніе». 25-го января 389 года отошелъ ко Господу великій святитель, завѣщавъ все имущество свое бѣднымъ.
***
Жизнь святителя Григорія въ особенности поучительна для насъ къ переживаемое нами тяжелое время небывалаго еще на святой Руси шатанія умовъ и чувствуемой и нескрываемой опасности для святой вѣры и церкви въ средѣ нашего искони имъ вѣрнаго и преданнаго народа. Если только не прогнѣвается на насъ Господь, враги, покушающіеся на вѣру и церковь, намъ не страшны. Господь воздвигнетъ свою силу и ниспошлетъ намъ свѣтъ Свой въ потребное для сего время. Уже и теперь нельзя не видѣть нѣкоторыхъ проявленій Его промыслвтеяъной десницы. Мы твердо помнимъ завѣты православія, данные намъ великимъ Московскимъ святителемъ Филаретомъ; мы слышали огненное слово Херсонскаго архипастыря и съ изумленіемъ видимъ, съ какою силою, не довольно оцѣненное при его жизни, оно звучитъ теперь, точно для этихъ именно нашихъ дней оно и было скавано; мы слышали и слышимъ мудрое слово великаго по своей жизни подвижника святителя-затворника Ѳеофана; на закатѣ минувшаго года закрылъ свои уста и очи мощный провозвѣстникъ истины и обличитель современныхъ лжи и неправды преосвященный Амвросій Харьковскій. Все это и поучительныя и утѣшительныя явленія намъ милости и помощи Божіей! Въ настоящее время вся православная Россія съ особымъ вниманіемъ и уваженіемъ прислушиваетесь реннаго Кронштадтскаго пастыря. Какою силою вѣры и упованія звучитъ оно теперь и теперь въ особенности! Какъ прямо и громко, въ услышаніе всѣхъ, бичуетъ оно враговъ церкви и народа русскаго! Не для сихъ ли смутныхъ дней нашихъ Господь и велъ его и окружилъ его такою любовію народа и далъ ему такую славу не только среди многомилліоннаго нашего народа, но и за границей, среди инославныхъ и даже иновѣрныхъ обитателей далекихъ странъ? А это поистинѣ дивное дѣйствіе силы Всевышняго, охранившее Курскую святыню отъ преступныхъ покушеній и изобличившее какъ безумную дерзость юныхъ преступниковъ, такъ и бездну нравственнаго паденія той среды, изъ коей вышли эти безумцы?! Какъ ни мраченъ туманъ невѣрія и маловѣрія, навѣянный на насъ и несущійся и теперь съ инославнаго запада, какъ ни запутаны мысли о вѣрѣ и церкви у тѣхъ, кто долженъ былъ бы свѣтить меньшей братіи и быть для нея но нашей святой старинѣ образцомъ вѣры и примѣромъ доброй нравственности, какъ ни мало просвѣтовъ мы видимъ въ этой, гордящейся своимъ образованіемъ и столь самонадѣянной, средѣ, будемъ надѣяться, что Господь воздвигнетъ и вновь намъ мужей силы духовной и огня небеснаго, которые изобличатъ и разсѣкутъ всѣ хитросплетенія лжи, какъ нѣкогда возставилъ для церкви Константинопольской архипастыря столь великаго умомъ и словомъ, что онъ одинъ, подобно великимъ героямъ древности, всталъ противъ всѣхъ и силою пастырскаго слова сломилъ и низложилъ силу вражію.
Протоіерей Петръ Смирновъ.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1902. № 4. С. 117-122.