Василій Михайловичъ Скворцовъ – О важности опытнаго усвоенія св. истинъ вѣры путемъ созерцанія примѣровъ благочестія въ чтеніи житій св. угодниковъ Божіихъ (Изъ бесѣды въ день памяти преп. Алексія, Человѣка Божія).

Иже любитъ отца или матерь паче Мене, нѣсть Мене достоинъ.

Иже любитъ сына или дщерь паче Мене, нѣсть Мене достоинъ (Матѳ. 10. 37).

Такъ глаголетъ Христосъ Спаситель намъ въ св. Евангеліи Своемъ. «Жестоко слово сіе», говорятъ въ отвѣтъ на сіе благовѣстіе современные, маловѣрующіе ученицы Спасителя. Но сіе для насъ, грѣшныхъ, жестокое и неудобопріемлемое слово было путеводною звѣздою многихъ великихъ подвижниковъ вѣры и благочестія, и между прочимъ воспоминаемаго нынѣ преп. Алексія, Человѣка Божія. И вотъ вопросъ, на которомъ ныпѣ мы хотѣли бы остановить и углубить особое ваше вниманіе: это – гдѣ намъ найти лучшее средство къ уясненію и усвоенію сей трудной для христіанина заповѣди Спасителя? Что глубже, и дѣйствительнѣе уясняетъ нашему духу истину ея и въ то же время примиряетъ съ нею, какъ съ непреложною, божественною правдою? Соображенія разсудка? Или сердечныя чувствованія, желанія воли? Или доказательства, извлекаемыя изъ теорій и наукъ? Или, можетъ быть, факты, явленія и наблюденія надъ жизнью? Или же, наконецъ, созерцаніе разительнаго примѣра святой жизни преподобнаго Алексія, Человѣка Божія, и подобныхъ ему св. угодниковъ Божіихъ?

Слабый, но кичливый и непокорный разумъ нашъ усиливается противопоставить св. истинѣ цѣлый рядъ возраженій, которыя ослабляютъ и потемняютъ въ душѣ некрѣпкой и малосильной свѣтъ и силу религіознаго убѣжденія. «Эта заповѣдь несовмѣстима съ законами естества, противорѣчива врожденной любви къ жизни, къ роду и роднымъ. Зачѣмъ же созданъ міръ съ его благами, зачѣмъ земная жизнь съ ея радостями, коль мы должны отъ нея отрѣшаться, ею не наслаждаться?» А сердце? Не правда ли, въ грѣшномъ жизнелюбивомъ сердцѣ заповѣдь Христа производитъ тоже какое-то щемящее, гнетущее чувство, и ему жаль міра и его прелестей. А воля? О, про слабую волю нашего времени нечего и спрашивать, она совсѣмъ отказывается слѣдовать по узкому и скорбному пути самоотверженія, требуемаго заповѣдью. На этомъ пути такъ называемаго теоретическаго усвоенія истинъ вѣры, одинъ лишь свѣтъ богословской науки помогаетъ намъ уяснить несравненную высоту этой заповѣди, ея святость и необходимость въ жизни нашей; но и при свѣтѣ богословія мы преклоняемся предъ этою заповѣдью, какъ предъ идеаломъ истиннаго совершенства, пріемлемъ его и разумомъ и сердцемъ, но... все-таки чувствуемъ себя безсильными, слабыми идти по ней, паки страшимся ея, и Божественная заповѣдь остается безплодною въ жизни нашей. Можетъ быть, поможетъ приблизиться намъ къ заповѣди жизнь современнаго намъ общества? О, наша жизнь, жизнь современная, полная безсердечія, безчувствія, коварства, убійствъ, самоубійствъ и другихъ тьмочисленныхъ погрѣшеній! Какъ далеко и непримиримо ея теченіе съ идеаломъ сей заповѣди! «Въ наше безчувственное время – говорятъ – требуется проповѣдь не о самоотреченіи отъ міра, не объ ограниченіи жизненной, родственной и братской любви, хотя бы любовью къ Божеству, – нынѣ, говорятъ, нужна проповѣдь другая – объ усиленіи и восполненіи ежечасно оскудѣвающей любви къ жизни, къ людямъ и даже родителямъ и дѣтямъ». И на самомъ дѣлѣ, лѣтопись нашей жизни переполнена тяжелыми, удручающими свѣдѣніями о страшныхъ беззаконіяхъ въ средѣ семей, вродѣ братоубійствъ, дѣтоубійствъ, женоубійствъ и даже матере-и отцеубійствъ! Право, какъ будто нашъ вѣкъ представляетъ собою послѣднія времена міра, когда, по слову Божію, возстанутъ родители на чада, чада на родителей, братъ на брата, языкъ на языкъ! Во всѣхъ слояхъ общества нынѣ, какъ никогда на св. Руси, раздаются жалобы, стонъ, плачъ и воздыханія родителей, оскорбляемыхъ дѣтьми въ самыхъ дорогихъ и законныхъ ихъ чувствахъ любви, преданности и уваженія – притомъ какими же дѣтьми? – просвѣщенными свѣтомъ знанія и науки. Даже священно-и церковно-служители – и тѣ нынѣ сѣтуютъ, что ихъ дщери и сыны, вкусивши отъ плодовъ образованія, безъ любви и уваженія смотрятъ на св. дѣло отцовъ и чуждаются ихъ званія. Почетное купечество охаетъ, вздыхаетъ, что просвѣщенныя ихъ дѣти маловнимательны и неуважительны къ нимъ, не хотятъ замѣнить отцовъ въ ихъ занятіи, и тоже презираютъ ихъ занятія, стыдясь войти и въ лавку... А бѣдняки, въ потѣ лица вскормившіе и воспитавшіе своихъ дѣтей «по образованному», вмѣсто радости то и дѣло плачутся, что чрезъ «высокое ученіе» потеряли дѣтей, ихъ любовь и ласки, что дѣти чуждаются, стыдятся простоты и бѣдности своихъ родителей... Для уврачеванія современнаго самоубійственнаго, легкомысленнаго теченія жизни, – для исправленія частнаго и общественнаго безсердечія и безчувствія, надо, говорятъ нѣкоторые, «второе явитися» Господу на землю и возвѣстить нашему роду жестоковыйному на мѣсто данной – новую заповѣдь: «кто не любить отца или матерь, какъ Меня – нѣсть Мене достоинъ». Возвѣщенная же заповѣдь, говорятъ, недосягаема, неосуществима, неприложима къ нашей современности.

И такъ, вотъ къ чему приходимъ мы, идя путями теоретическаго усвоенія сей евангельской заповѣди! Выйдемъ же скорѣе на одинъ изъ путей практическаго усвоенія истинъ вѣры Христовой, на путь созерцанія примѣровъ благочестія и аскетическихъ опытовъ жизнедѣятельности св. угоднпковъ, поищемъ лучше здѣсь средствъ къ убѣжденію нашему въ св. истинѣ евангельской заповѣди и силъ къ слѣдованію по ней. Посмотрите на дивный подвигъ самоотверженія преп. Алексія, вникните въ то, чѣмъ жертвуетъ онъ ради любви къ Богу и вы «лицомъ къ лицу» увидите, что заповѣдь Спасителя «не выше силъ человѣческихъ», ибо подобосущій намъ человѣкъ осуществилъ ее на дѣлѣ, воплотилъ въ жизни тотъ идеалъ, который кажется мірскому человѣку неосуществимымъ, невозможнымъ.

Будучи нѣжно любимымъ, единственнымъ сыномъ знатныхъ, богатыхъ родителей, преп. Алексій покоряется волѣ родительской, женится на любящей его и любимой имъ красавицѣ-княжнѣ. Но ради безграничной любви и всецѣлаго служенія Богу, онъ тотчасъ же послѣ брачнаго пира прощается навѣки съ невѣстой и родительскимъ домомъ, вручаетъ невѣстѣ перстень и поясъ, снимаетъ съ себя дорогія одежды и облачается навсегда въ рубище нищаго и спѣшитъ на корабль, на которомъ несется въ невѣдомый ему городъ Едесъ; здѣсь поселяется на паперти храма и 17 лѣтъ несетъ добровольный подвигъ труженичества среди холода, голода, изнуреній и лишеній; смиряетъ тѣло и покоряетъ его духу, чтобы «жить духомъ и ходить духомъ». Скрываясь отъ славы мірскія, преп. Алексій чудесно попадаетъ въ родной городъ Римъ. Хранимая въ сердцѣ его любовь къ родителямъ и дому родному заставила пойти къ отцу и въ одеждѣ страннаго и пищаго просить у него помѣщенія и пищи отъ крупицъ трапезы. Бѣдный, блѣдный странникъ-сынъ былъ принятъ, какъ чужой, но радушно, и помѣщенъ въ особой свѣтлицѣ, какъ разъ противъ оконъ родителей, ежедневно и горько оплакивавшихъ потеряннаго сына. И здѣсь въ полномъ самоотверженіи продолжаетъ преп. Алексій свой подвигъ и еще 17 лѣтъ. Какая внутренняя борьба должна была охватывать душу отшельника, возлюбившаго Бога паче всего мірскаго! Какая могучая сила воли, какое исполинское терпѣніе! Какъ хилы, дряблы, слабы и безцвѣтны въ сравненіи съ этою, поистинѣ колоссальною силою воли мы, безхарактерныя чада нашего времени, не могущіе и шагу сдѣлать по пути Алексіева подвига! Въ дивномъ образѣ преп. Алексія не видится ли вамъ сама св. истина, но только – не отвлеченною, а осязательною, воплощенною въ подобосущемъ намъ человѣкѣ? Съ какою простотою и убѣдительностью примѣръ жизни преп. Алексія уясняетъ намъ границы и отношенія любви нашей къ приснымъ, къ жизни и міру, и къ Богу? Замѣтимъ, что преп. Алексій не прерываетъ узъ родства и чувствъ любви къ приснымъ, его любовь къ Богу не поглощаетъ, не уничтожаетъ этого вида естественнаго, врожденнаго намъ чувства. Любовь Алексія къ Богу только ограничиваетъ эту любовь, видоизмѣняетъ ее, одухотворивъ ее, и тѣмъ возвысивъ изъ плотскаго вида и состоянія въ духовный, молитвенный. Аще живемъ духомъ, духомъ и да ходимъ, учитъ апостолъ Павелъ. И преп. Алексій, весь отдавшись жизни духа, духомъ и любитъ своихъ присныхъ и міръ, и какъ духъ выше плоти, такъ и Алексіева любовь духа выше и паче плотской, какою мы, грѣшные, привязаны къ міру и приснымъ. Такимъ образомъ, ясно становится намъ, что преподобный отрекается не отъ любви къ родителямъ и женѣ, а лишь отъ обычной мірской формы любви, какъ несовмѣстимой съ духоносною, высочайшею любовью къ Богу, которой, какъ высшей, угодникъ подчиняетъ нисшую, нашу обычную, житейскую любовь. При этомъ, съ какою осязательностью уясняется намъ вся неизмѣримая разница между Богомъ благословленнымъ поступкомъ отреченія отъ міра и присныхъ преп. Алексія и грѣшными дѣяніями любителей міра, отрицающихся раздѣлять тяготы семейныхъ узъ, заботы и труды дома отцовъ, – любителей свободы и идущихъ «въ страну иную», но по стопамъ блуднаго сына, упоминаемаго въ притчѣ Господней. Изъ-за чего оставляетъ отчій домъ, жену и родителей въ ихъ житейскихъ занятіяхъ и заботахъ преп. Алексій? Изъ-за несовмѣстимости суеты житейской съ идеаломъ и образомъ духовно-подвижническаго житія. А новые отреченцы изъ-за чего покидаютъ родныя семьи, дома и занятія родителей? Тоже изъ-за несовмѣстимости, но только чего съ чѣмъ? Изъ-за несовмѣстимости цивилизованной гордыни дѣтей съ патріархальною простотою жизни ихъ родителей, – изъ-за несовмѣстимости ихъ мишурной просвѣщенности съ безвѣстнымъ положеніемъ въ обществѣ ихъ родителей и родныхъ, – изъ-за ложнаго стыда за свое плебейское происхожденіе, изъ за боязни чрезъ родителей якобы уронить себя во мнѣніи «большого свѣта» и высшаго общества, или же изъ-за плотскихъ и себялюбивыхъ низкихъ побужденій... Но здѣсь, какъ видите, подчиняется низшее нижайшему и поведеніе человѣка нисходитъ до нравственнаго убожества. Преподобный Алексій молится за родителей, сожалѣетъ ихъ въ горести по разлукѣ съ нимъ-сыномъ, благожелаетъ успѣховъ дому и трудамъ ихъ, а наипаче печется о спасеніи душъ присныхъ, тогда какъ неблагодарныя дѣтища черстваго вѣка нашего чуть только возвысились надъ родною средою, свысока уже смотрятъ на нее, злорадствуютъ неудачамъ, смѣются надъ занятіями и общественнымъ положеніемъ отцовъ и дѣдовъ...

Обратите же ваше вниманіе, питомцы нашей науки боговѣдѣнія{*}, на этотъ предметъ, углубите на немъ вашу юную мысль, расположите къ нему ваше чистое сердце, сыны благочестія, направьте вашу неиспорченную волю, будущіе служители алтаря и пѣстуны народа, на дѣло осуществленія этой благопотребной истины. Религіозно нравственное воспитаніе, преимуществуя предъ всякимъ другимъ воспитаніемъ, по важности и значенію своему для жизни сей и будущей человѣка, и достигается средствами болѣе сложными, путями болѣе долгими, чѣмъ всякое другое воспитаніе. Если для умственнаго нашего воспитанія и образованія достаточно однихъ теоретическихъ средствъ, если, напр., чтобы быть ученымъ, довольно научнаго только вѣдѣнія, то совершенно недостаточно одного теоретическаго пути для познанія богословія и при религіозно-нравственномъ воспитаніи: здѣсь необходимы средства не столько теоретическія, сколько практическія. Это воспитаніе для успѣшнаго своего развитія требуетъ вводить себя и воспитываемыхъ въ область вѣры и нравственности дѣятельно, опытно: посредствомъ живаго, непосредственнаго участія въ священныхъ обычаяхъ, учрежденіяхъ, временахъ Церкви и въ дѣлахъ вѣры и благочестія, а также и посредствомъ ознакомленія съ живыми примѣрами благочестія и образцами вѣры и добродѣтелей христіанскихъ по жизнеописаніямъ св. людей.

Съ прискорбіемъ сердца надо сознаться, что вотъ это-то послѣднее средство опытнаго религіозно-нравственнаго обученія и воспитанія нашего, и средство весьма важное, – давно перестало быть у насъ силою дѣятельною. Составляя въ древней благочестивой Руси и умственную, и религіозную, и нравственную образовательную силу, въ новой просвѣщенной Руси эта сила стала постепенно ослабѣвать, и прежде всего удалена была изъ палатъ и кабинетовъ нашихъ образованныхъ людей, съ самозабвеніемъ упивавшихся отъ новыхъ, но нечистыхъ, мутныхъ источниковъ иноземнаго, западнаго просвѣщенія и свѣтскаго образованія. И мы, питомцы недавняго прошлаго, да и настоящаго, прошедшіе всякія науки, перечитавшіе и читающіе многое множество всякихъ книгъ, не читали и не читаемъ съ усердіемъ только жизнеописаній святыхъ Божіихъ людей, не знаемъ святыхъ примѣровъ вѣры и добродѣтелей праведниковъ, нашихъ молитвенниковъ и святыхъ предстателей, «ими – же міръ стоитъ, ими же сильна наша Русь святая». И въ утлыхъ, и въ роскошныхъ храминахъ нашего пастырства и нынѣ еще чаще можно встрѣтить, въ качествѣ настольныхъ книгъ, разныя иллюстраціи и газеты, чѣмъ агіологическую литературу о «Свѣточахъ христіанства и православія». Живой примѣръ живыхъ людей всегда и для всѣхъ поучительнѣе, назидательнѣе, дѣйственнѣе отвлеченныхъ сентенцій и сухихъ правилъ и наставленій, примѣры рельефнѣе, осязательнѣе представляютъ для нашего духовнаго взора отвлеченныя истины; они не просто передаютъ, сообщаютъ намъ святыя небесныя истины вѣроученія и нравоученія евангельскаго, но изображаютъ ихъ, такъ сказать, воплощаютъ въ лицахъ и дѣйствіяхъ, живописуютъ въ образахъ и фактахъ жизнедѣятельности подобосущихъ намъ людей, а потому то примѣръ и образецъ глубже проникаютъ въ душу нашу, неизгладимѣе и запечатлѣваются въ сердцѣ и умѣ, чѣмъ самыя сильныя и искусныя убѣжденія. Нѣтъ ни одной истины въ Евангеліи, ни одной христіанской добродѣтели, ни прави ла христіанской нравственности, ни должности общественной и семейной, которыя бы не имѣли своего особаго лица, своего характера, своего отдѣльнаго представителя, вполнѣ осуществившаго то или другое совершенство христіанской земной жизнедѣятельности человѣка. Поэтому-то всякій св. угодникъ Божій есть учитель, наставникъ нашъ въ вѣрѣ и нравственности и свѣтоносный проводникъ на небо. Хорошо бы и каждый день{**}, но непремѣнно каждый праздникъ въ честь святыхъ, назначенный Церковью, намъ должно обновлять въ душѣ своей образъ св. угодника Божія чрезъ чтеніе житія его: крѣпкихъ изъ насъ въ вѣрѣ и благочестіи это утѣшитъ, слабыхъ укрѣпитъ, робкихъ ободритъ и для всѣхъ бремя Евангелія сдѣлаетъ легкимъ, а иго Христово благимъ, указывая намъ не только то, что нужно дѣлать христіанину для благоугожденія Богу и спасенія своей души, но и какъ слѣдовать по путямъ заповѣдей Господнихъ и по стопамъ жизни святыхъ Его.

 

Преподаватель Кіевской семинаріи В. Скворцовъ.

 

«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1889. № 12. С. 326-330.

 

{*} Бесѣда, произнесена къ воспитанникамъ Кіевской духовной семинаріи въ день памяти преподобнаго Алексія, Человѣка Божія.

{**}  Въ Кіевской духовной семинаріи о. ректоръ, архимандритъ Ириней (нынѣ епископъ), на своихъ урокахъ, послѣ классиой молитвы, требовалъ (приватно) отъ учениковъ VI класса свѣдѣній о святомъ дня, о его главнѣйшихъ подвигахъ, о значеніи и трудахъ на пользу Церкви, и ученики легко и съ интересомъ знакомятся въ теченіи года съ жизнедѣятельностью всѣхъ главнѣйшихъ отцовъ и учителей Церкви. Какъ кажется, что этотъ прекрасный порядокъ удобно и полезно было бы вообще и болѣе широко ввести въ наши духовныя семинаріи, съ цѣлью ознакомленія учениковъ съ исторіографіею святыхъ. Послѣ утренней и вечерней молитвъ въ корпусахъ, очередной чтецъ могъ бы прочитать житіе святаго дня для всѣхъ учениковъ; вниманіе же учениковъ къ прочитанному и объясненія нѣкоторыя могли бы сдѣлать въ первомъ и второмъ классахъ учителя словесности, въ третьемъ классѣ учителя церковной исторіи, а въ пятомъ и шестомъ классахъ экзегеты и гомилеты. У науки отниметъ это нѣкоторую долю времени, а польза будетъ несомнѣнная.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: