Проф. Александръ Ивановичъ Сагарда – Святый Евстаѳій Антіохійскій.
Святителя Евстафия чтили великие святители IV века Василий Великий, Иоанн Златоуст, Афанасий Александрийский, Епифаний Кипрский, Анастасий Синаит и блаж. Иероним. Известный церковный историк епископ Феодорит Кирский называет святителя Евстафия столпом Церкви и благочестия, наравне со святителем Афанасием Александрийским и другими епископами, главными поборниками Православия. Ред.
Исторія Церкви, это – исторія не только постепеннаго раскрытія въ сознаніи вѣрующихъ Богооткровеннаго ученія, но также и безпрерывной борьбы за чистоту и неповрежденность этого ученія противъ тѣхъ, кто стремился исказить, извратить его и къ Божественной истинѣ примѣшать ошибки и заблужденія человѣческой мысли. Каждый періодъ въ жизни Церкви выдвигалъ и выдвигаетъ своихъ борцовъ за Православіе, мужественно, тяжелымъ жизненнымъ подвигомъ отстаивающихъ его, не страшась ни клеветы, ни изгнанія, ни смерти, но съ радостью готовыхъ принять мученическій вѣнецъ. Къ сонму такихъ одушевленныхъ героическою вѣрою защитниковъ церковнаго ученія принадлежитъ и св. Евстаѳій, епископъ Антіохійскій, о которомъ Іоаннъ Златоустъ говорилъ: «при нападеніи враговъ онъ не покинулъ овецъ, и хотя не восходилъ на престолъ начальствованія, но это ничего не значило для благородной и любомудрой души. Почести начальниковъ онъ оставлялъ другимъ, а труды начальниковъ переносилъ самъ, обращаясь срелн волковъ. Зубы звѣрей нисколько не вредили ему: настолько вѣра его была сильнѣе ихъ угрызеній. Такимъ образомъ, вращаясь внутри и занимая всѣхъ ихъ борьбою съ нимъ самимъ, онъ доставлялъ овцамъ великую безопасность. Но онъ не одно только это дѣлалъ, что заграждалъ уста врагамъ и отражалъ богохульства, но обходилъ и самыхъ овецъ и узнавалъ, не уязвленъ ли кто стрѣлою, не получилъ ли тяжелой раны, и тотчасъ прикладывалъ лекарства. Дѣлая это, онъ во всѣхъ вложилъ закваску истинной вѣры{1}.
Ниже мы сообщаемъ на основаніи тѣхъ данныхъ, которыми располагаетъ современное церковно-историческое знаніе, свѣдѣнія, во-первыхъ, о жизненномъ подвигѣ св. Евстаѳія, какъ образцѣ христіанскаго мужества и терпѣнія, во-вторыхъ, о его твореніяхъ, въ-третьихъ, о тѣхъ основныхъ положеніяхъ его догматическаго ученія, которыя онъ самъ въ своихъ твореніяхъ выдвигалъ на передній планъ.
I. Свѣдѣнія о жизни св. Евстаѳія Антіохійскаго.
О жизни св. Евстаѳія, «великаго» Евстаѳія, какъ называетъ его блаженный Ѳеодоритъ Кирскій{2} мы знаемъ мало. По свидѣтельству блаженнаго Іеронима{3}, онъ происходилъ изъ памфьилійскаго города Сидъ{4}. Годъ рожденія его не извѣстенъ, не извѣстно и общественное положеніе его родителей. Опредѣленныхъ свѣдѣній о томъ, когда, гдѣ и какое образованіе опъ получилъ – также нѣтъ. Но то, что сохранилось изъ сочиненій св. Евстаѳія, вполнѣ оправдываетъ слова блаженнаго Іеронима: «всѣ они, т. е. упомянутые въ посланіи къ Магну церковные писатели, въ томъ числѣ и св. Евстаѳій, – наполняютъ свои сочиненія такимъ множествомъ философскихъ доктринъ и мнѣній, что не знаешь, чему больше удивляться въ нихъ: свѣтской ли образованности или знанію Священнаго Писанія. Святый отецъ хорошо знакомъ съ Платономъ и другими греческими философами{5}, ссылается на древне-греческаго поэта Гомера, языкъ его произведеній отличаетя древней важностью выраженій и изяществомъ словъ{6}. – Все это дастъ намъ основаніе предполагать, что св. Евстаѳій получилъ прекрасное свѣтское образованіе.
Древніе писатели согласно усвояютъ Евстаѳію имя «исповѣдника» и «мученика». Такъ Аѳанасій Великій въ «Исторіи аріанъ» пишетъ: «былъ нѣкто Евставій, епископъ Антіохійскій, исповѣдникъ и благочестивый въ вѣрѣ мужъ»{7}... Въ своемъ защищенін («Апологіи») св. Аѳанасій восклицаетъ: «какая церковь не проливаетъ нынѣ слезъ отъ ихъ (т. е. аріанскихъ) злоумышленій на епископовъ! Антіохія оплакиваетъ исповѣдпика и твердаго въ Православіи Евстаѳія»{8}. Въ своемъ похвальномъ словѣ св. Евстаѳію Іоаннъ Златоустъ говорить: «Итакъ, этотъ мученикъ, – а наше слово показало его мученикомъ, – готовъ былъ на безчисленныя смерти и всѣ ихъ претерпѣлъ расположеніемъ и ревностью, много опасностей, постигшихъ его, перенесъ и самимъ опытомъ. И изъ отечества изгнали его, и на чужбину отправили, и многое другое воздвигли тогда (во время борьбы противъ Никейскаго символа вѣры) противъ брата блаженнаго»{9}. Опираясь на эти слова Аѳанасія Великій и Іоанна Златоуста, можно думать, что св. Евстаѳій пострадалъ за Христа еще въ эпоху гоненій на христіанъ со стороны языческихъ императоровъ, именно, при Діоклитіанѣ пли Ликиніи. Но въ чемъ выразилось исповѣдничество св. Евстаѳія? Для отвѣта на этотъ вопросъ мы не располагаемъ данными.
До полученія епископской каѳедры въ Антіохіи св. Евстаѳій управлялъ Церковью сирійскаго города Берріи{10}. На Антіохійскую каѳедру, съ которой ему суждено было уйти въ изгнаніе, онъ вступилъ въ то время, когда, по образному выраженію Іоанна Златоуста, «болѣзнь эта (аріанство), какъ нѣкоторая сильная зараза поднялась изъ странъ Египта; потомъ, пройдя промежуточные города, скоро вторглась въ Антіохію».
Аріанство, получившее такое названіе отъ имени своего основателя – Александрійскаго пресвитера Арія, совершенно извращало ученіе Церкви о Сынѣ Божіемъ и Богочеловѣкѣ. Оно утверждало, что Богъ Отецъ одинъ только не рожденъ, одинъ только вѣченъ, одинъ безначаленъ, одинъ истиненъ, одинъ имѣющій безсмертіе, одинъ только благъ, одинъ только судья всѣхъ, непреложенъ, неизмѣняемъ, правосуденъ и благъ, что было время, когда Сына не было, что Онъ не рожденъ отъ Отца, но сотворенъ изъ ничего и, какъ все, происшедшее изъ ничего, является произведеніемъ и тварью и ни въ чемъ не подобенъ Отцу. Сынъ Божій не есть истинный Богъ, а если и называется Богомъ, то не истиннымъ, а по причастію благодати. Какъ и всѣ другія твари, Онъ измѣняемъ, во всемъ отдѣленъ отъ сущности Отца{10}. Это заблужденіе касалось самыхъ основъ христіанства. Утверждая, что Сынъ Божій – тварь, аріанство тѣмъ самымъ, по выраженію Аѳанасія Великаго, разсѣкало Св. Троицу на различныя естества, уравнивая ее съ рабскими существами и отвергало тайну искупленія людей Богочеловѣкомъ.
«Если бы, пишетъ св. Аѳанасій, Сынъ былъ тварь, то человѣкъ все еще оставался бы смертнымъ, не сочетаваясь съ Богомъ; потому что тварь не сочетаема бы тварей съ Богомъ, и сама требуя для себя сочетавающаго; и одна часть не могла бы служить спасеніемъ для всей твари, сама имѣя нужду въ спасеніи. Для того (Слово) и воспріяло на Себя тѣло созданное и человѣческое, чтобы Ему, какъ Зиждителю, обновивъ это тѣло, обожить въ Себѣ и, такимъ образомъ, всѣхъ насъ, по подобію Своего тѣла, ввести въ небесное царство. Но не обожился бы человѣкъ, сочетавшись съ тварью, если бы Сынъ не былъ истинный Богъ. Человѣкъ не предсталъ бы Отцу, если бы облекшійся въ тѣло не былъ истинное по естеству Отчее Слово. И какъ не освободились бы мы отъ грѣха и проклятія, если бы плоть, въ какую облеклось Слово, не была по естеству человѣческая, такъ не обожился бы человѣкъ, если бы содѣлавшійся плотію не былъ по естеству сущее отъ Отца, истинное и собственное Отчее Слово»{11}.
Опасность для чистоты православнаго ученія, заключавшаяся въ аріанствѣ, скоро была замѣчена представителемъ Александрійской, а затѣмъ и другихъ Церквей, и онѣ приготовились къ борьбѣ.
«Будто отъ малой искры воспламенился великій пожаръ и, начавшись какъ бы съ главы, Церкви Александрійской, распространился по всему Египту. Онъ опустошалъ и прочіе области и города. Предстоятели Церквей вступили другъ съ другомъ въ словесныя пренія».
Св. Евстаѳій, въ виду надвигавшейся грозы, укрѣплялъ свою паству въ Православіи и ободрялъ ее. Вотъ какъ изображаетъ его дѣятельность въ это время св. Іоаннъ Златоустъ.
«Евстаѳій, бодрствуя и наблюдая, и предвидя издалека все, имѣвшее случиться, отклонялъ приближавшуюся войну и, какъ мудрый врачъ, прежде, чѣмъ болѣзнь вторглась въ городъ, пребывая здѣсь, приготовлялъ лекарства и управлялъ этимъ священнымъ кораблемъ съ великою предусмотрительностію, посѣщая всѣ мѣста, воодушевляя корабельщиковъ, мореходцевъ, всѣхъ пловцевъ и возбуждая ихъ къ вниманію и бодрствованію, какъ будто морскіе разбойники нападали и покушались отнять сокровище вѣры. И не только здѣсь онъ примѣнялъ такое попеченіе, но и повсюду посылалъ людей, которые бы учили, убѣждали, совѣтовали, заграждали доступъ противникамъ. Онъ былъ хорошо наученъ благодатію Духа, что предстоятель Церкви долженъ заботиться не о той одной Церкви, которая вручена ему Духомъ, но и о всей Церкви но вселенной; этому научился онъ изъ священныхъ молитвъ. Если должно, говорилъ онъ, творитъ молитвы за вселенскую Церковь, отъ концовъ до концовъ вселенной, то тѣмъ болѣе должно проявлять и попеченіе о ней о всей, равно заботиться о всѣхъ (Церквахъ) и пещись о всѣхъ{12}.
По настоянію св. Евстаѳія и подъ его фактическимъ{13} предсѣдательствомъ, въ концѣ 324 года въ Антіохіи состоялся многочисленный (изъ 59 епископовъ) соборъ, который самымъ рѣшительнымъ образомъ высказался противъ Арія, анаѳематствовалъ его ученіе и даже подвергъ отлученію троихъ его сторонниковъ, присутствовавшихъ на этомъ соборѣ – Ѳеодота Лаодикійскаго, Наркисса Нероніадскаго и Евсевія Кесарійскаго{14}. Такимъ образомъ, св. Евстаѳій еще въ 324 году успѣлъ сплотить вокругъ себя значительное большинство восточныхъ епископовъ, привлекъ на свою сторону нѣкоторыхъ изъ бывшихъ сторонниковъ Арія, и въ этомъ заключается его громадная заслуга предъ Церковью.
Однимъ изъ моментовъ борьбы св. Евстаѳія съ аріанствомъ нужно считать и его участіе на I Вселенскомъ соборѣ, который былъ созванъ въ Никеѣ въ 325 г. Какъ представитель Церкви, основанной Апостоломъ Петромъ, заявившій уже себя ревностной борьбой противъ аріанства, св. Евстаѳій занималъ на соборѣ видное положеніе и оказывалъ большое вліяніе на ходъ дѣла. Блаженный Ѳеодоритъ Кирскій и другіе древне-церковные писатели называютъ его предсѣдателемъ I Вселенскаго собора. Евстаѳій же, какъ увѣряетъ блаженный Ѳеодоритъ, произнесъ привѣтственное отъ имени собора слово императору Константину Великому и «увѣнчалъ главу царя цвѣтами похвалъ и возблагодарилъ неусыпное попеченіе его о предметахъ божественныхъ»{15}. Евстаѳій же въ одномъ отрывкѣ изъ его комментарія на 22-й стихъ VIII главы «Притч. Соломона»: «Господь имѣлъ меня началомъ пути Своего, прежде созданій Своихъ искони», сохраненномъ блаженнымъ Ѳеодоритомъ въ его «Церковной Исторіи», даетъ рядъ весьма цѣнныхъ сообщеній относительно Никейскаго собора.
Изъ повѣствованія св. Евстаѳія мы узнаемъ, что на соборѣ первою выступила партія непримиримыхъ аріанъ во главѣ съ Евсевіемъ, епископомъ Никомидійскимъ. Эта партія представила письменное изложеніе своего ученія. Съ разсмотрѣнія этого символа крайней аріанской партіи и началась догматическая дѣятельность собора. Изъ повѣствованія св. Евстаѳія же мы узнаемъ о другомъ, отличномъ отъ перваго, выступленіи аріанъ или вѣрнѣе: – «нѣкоторыхъ изъ сообщниковъ аріанъ». Наконецъ. св. Евстаѳій отмѣчаетъ 3-е выступленіе аріанъ, бывшее послѣ окончательнаго утвержденія соборомъ символа. Въ третій разъ аріане выступили для того, чтобы заявить свое согласіе съ соборнымъ рѣшеніемъ. «Приверженцы Арія, пишетъ св. Евстаѳій, встали и предали анаѳемѣ осужденное соборомъ ученіе, а символъ, изложенный единодушнымъ согласіемъ, собственноручно подписали»{16}.
Этотъ символъ представляетъ собой завершеніе догматической дѣятельности перваго Вселенскаго собора и обычно называется нпкейскимъ символомъ. Возвышенная истина о совершенномъ Божествѣ Сына Божія была утверждена въ сознаніи вѣрующихъ на всѣ вѣка. Нужно ли говорить, что высокообразованный, ревностный Антіохійскій архипастырь св. Евстаѳій, мученикъ и исповѣдникъ, своимъ жизненнымъ подвигомъ и ученіемъ много содѣйствовалъ торжеству этой истины надъ ложью аріанства.
Архіепископъ Филаретъ Черниговскій въ «Историческомъ ученіи объ отцахъ Церкви» пишетъ, что вскорѣ послѣ перваго Вселенскаго собора, именно въ концѣ 326 г, св. Евстаѳій, но порученію императора Константина Великаго, отправился въ Грузію для крещенія тамошнихъ жителей и устройства христіанской церкви. Историки христіанства въ Грузіи утверждаютъ, что св. Евстаѳій самъ освятилъ мцхетскій соборъ и рукоположилъ въ немъ архіепископа-католикоса. Что Антіохійская Церковь имѣла близкое отношеніе къ грузинской съ самаго начала ея существованія, т. е. съ двадцатыхъ-тридцатыхъ годовъ IV столѣтія, за это говорятъ многіе безспорные факты: до VIII вѣка грузинскіе католикосы всегда рукополагались въ Антіохіи, въ Антіохіи же въ то время совершалось и освященіе мѵра для Грузіи; до конца 10-го вѣка грузинскія церкви дѣлали въ пользу антіохійской каѳедры извѣстные взносы; антіохійскій патріархъ и до настоящаго времени называется «патріархомъ Божьяго града Антіохіи, Сиріи, Иверіи, Киликіи, Месопотаміи и всего Востока» и т. д. Поэтому можно считать въ высшей степени вѣроятнымъ, что, именно, св. Евстаѳій былъ устроителемъ церкви въ Грузіи, куда онъ и отправился, по порученію Константина Великаго, вскорѣ послѣ Никейскаго собора{17}.
Прошло три года послѣ окончанія I Вселенскаго собора, и уже начали обнаруживаться зловѣщіе признаки борьбы противъ Никейскаго вѣроисповѣданія, первый и рѣшительный ударъ которой пришлось испытать св. Евстаѳію. Открыто выступить противъ никейской вѣры и осудить провозглашенную ею истину о совершенномъ Божествѣ Сына Божія было невозможно, пока оставался въ живыхъ императоръ Константинъ, видѣвшій въ Никейскомъ соборѣ лучшее дѣло своего царствованія. Поэтому приверженцы аріанства всѣ свои усилія направили противъ защитниковъ никейской вѣры. По своему положенію на главнѣйшей каѳедрѣ Востока, по своей учености, литературнымъ дарованіямъ Евстаѳій является однимъ изъ ревностныхъ обличителей и противниковъ аріанскаго лжеученія. Лишь только св. Евстаѳій замѣтилъ начавшееся на Востокѣ движеніе противъ никейской вѣры, онъ началъ борьбу съ нимъ въ литературѣ, а затѣмъ и въ жизни. По сообщенію Аѳанасія Великаго, св. Евстаѳій отказался принять въ клиръ такихъ будущихъ главарей аріанства, какъ Леонтій, впослѣдствіи епископъ антіохійскій, Евстаѳій севастійскій, Ѳеодосій триполійскій, Евдоксій Германикійскій, Георгій Лаодикійскій и Стефанъ Антіохійскій, и подвергъ суровому обвиненію тѣхъ епископовъ, которые, не отказываясь вполнѣ отъ никейскаго вѣроопредѣленія, искажали его смыслъ, толкуя примѣнительно къ своимъ ложнымъ воззрѣніямъ. Послѣдніе въ свою очередь предъявили къ св. Евстаѳію безусловно ложное обвиненіе въ савелліанствѣ{18}.
Въ 330-мъ году, подъ предлогомъ посѣщенія воздвигавшихся Константиномъ въ Палестинѣ храмовъ, главари аріанскаго лжеученія – Евсевій, епископъ Никомидійскій и Ѳеогнисъ, епископъ Никейскій, съ согласія императора, отправились въ св. землю. Тамъ онн увидѣлись съ своими единомышленниками, сообщили имъ свои планы и изъ Палестины уже вмѣстѣ явились въ Антіохію, составили соборъ, на которомъ судили и низложили св. Евстаѳія. На этомъ соборѣ присутствовали, между прочимъ, и такіе епископы, которыхъ мужественный антіохійскій пастырь открыто укорялъ въ аріанствѣ и упорно отказывалъ въ церковномъ общеніи. Главнымъ обвинителемъ св. Евстаѳія па соборѣ выступилъ его непосредственный преемникъ по Беррійской каѳедрѣ епископъ Киръ. Истинной причиной суда надъ св. Евстаѳіемъ была мужественная защита имъ никейской вѣры, но на соборѣ обвиненіе было формулировано иначе – конечно, клеветническимъ образомъ. Дошли до такой нелѣпости, что старца-епископа завинили даже въ прелюбодѣяніи{19}.
Св. Аѳанасій отмѣчаетъ другое нелѣпое обвиненіе аріанъ противъ св. Евстаѳія: «предъ царемъ Константиномъ выдуманъ былъ предлогъ, будто бы Евстаѳій оскорбилъ цареву мать». По случаю низложенія Евстаѳія и избранія на его мѣсто Евсевія Кесарійскаго, Антіохія раздѣлилась на двѣ противоположныя партіи; чернь возмутилась, такъ что дѣло едва не дошло до мечей. Полнаго разгрома города не допустило лишь благоразуміе Евсевія, который, зная, что императоръ Константинъ несочувственно отнесся къ предположенному переходу его съ каѳедры Кесарійской на Антіохійскую, самъ отказался отъ этого перехода, и вступленіе въ Антіохію отряда войскъ. «Это самое, замѣчаетъ Созоменъ, много повредило Евстаѳію въ глазахъ царя», ибо Константинъ весьма разгнѣвался и, думая, что виновннкомъ возмущенія былъ самъ Евстаѳій, утвердилъ его низложепіе и приговорилъ къ ссылкѣ.
«Спокойно перенесъ св. Евстаѳій это оскорбленіе» и, согласно императорскому декрету, въ 331 г. отправился въ ссылку вмѣстѣ съ множествомъ пресвитеровъ и діаконовъ. «Итакъ, пишетъ св. Іоаннъ Златоустъ, св. Евстаѳій, отправляясь въ ссылку, хотя покинулъ городъ, но любви къ вамъ не покинулъ, и хотя былъ изгнанъ изъ Церкви, но не считалъ себя чуждымъ предстоятельства и попеченія о васъ, а тогда еще болѣе оказывалъ попеченіе и заботливость, и, призвавъ всѣхъ, увѣщевалъ не отлучаться, не уступать волкамъ и не предавать имъ паствы, но оставаться внутри, заграждая имъ уста и обличая ихъ, а простѣйшихъ изъ братьевъ утверждая. А что онъ повелѣлъ хорошо, это показалъ конецъ дѣла: если бы вы тогда не остались бъ Церкви, то большая часть города погибла бы, потому что въ пустынѣ волки пожираютъ овецъ; но его рѣчь воспрепятствовала имъ безстыдно обнаружить свою злобу»{20}.
О мѣстѣ ссылки св. Евстаѳія источники даютъ разпорѣчивыя свѣдѣнія; одни изъ нихъ указываютъ на Ѳракію, другіе на Иллирію, блаж. Іеронимъ называетъ даже городъ, служившій мѣстомъ ссылки, – Траянололь во Ѳракіи. Годъ смерти св. Евстаѳія опредѣляютъ различно{21}. Во всякомъ случаѣ есть основанія думать, что его праведная кончина послѣдовала до 337 г.
Итакъ, въ ссылкѣ, вдали отъ своей паствы, угасъ мужественный святитель Церкви Божіей.
Ѳеодоръ Чтецъ пишетъ, что мощи святого Евстаѳія въ 428-мъ году были перенесены въ Антіохію. Похвальное слово Іоанна Златоуста показываетъ, что его память въ Антіохіи чтили еще въ 337 году.
Св. Евстаѳій въ жизни былъ твердой скалой, о которую безсильно разбивались волны аріанскихъ злоумышленій, чистымъ источникомъ христіанскаго наученія, питавшимъ не только Антіохію, но и весь Востокъ, ревностнымъ пастыремъ ввѣреннаго ему стада, мужественнымъ борцомъ, съ корнемъ вырывавшимъ плевелы аріанскаго лжеученія, и поэтому Церковь ублажаетъ его именемъ святаго, совершая память его 21-го февраля.
II. Творенія св. Евстаѳія Антіохійскаго.
Блаженный Іеронимъ, говоря о св. Евстаѳіи, называетъ его звучною трубою и первымъ, который сталъ писать противъ Арія{22}. Историкъ Созоменъ, отмѣтивъ, что краснорѣчіе св. Евстаѳія было предметомъ изумленія для современниковъ, продолжаетъ: «то же можно видѣть и въ книгахъ его которыя доселѣ сохранились»{23}.
Соотвѣтственно общему направленію церковныхъ писателей, получившихъ воспитаніе или жившихъ въ Антіохіи{24}, св. Евстаѳій главное вниманіе обратилъ на истолкованіе Священнаго Писанія. Экзегетическія творенія его были особенно многочисленны, ибо для него не было ничего цѣннѣе слова Божія. Какъ ревностный пастырь, жившій въ то время, когда аріанское лжеученіе широкою волною разливалось по православному Востоку, св. Евстаѳій цѣлый рядъ своихъ твореній направилъ противъ этой ереси. Но, къ сожалѣнію, до нашего времени въ цѣломъ дошло лишь очень немногое изъ того, что писалъ Антіохійскій архипастырь; отъ большинства же его твореній сохранились или незначительные отрывки, или одни заглавія. Въ полномъ своемъ составѣ намъ извѣстны только два творенія св. Евстаѳія: «О чревовѣщательницѣ» и «Бесѣда на вечерю Лазаря»{25}.
О чревовѣщательницѣ, пропшвъ Оригена{26}. Это сочиненіе направлено противъ извѣстнаго учителя Александрійской огласительной школы Оригена. Послѣдній, изъясняя I Цар. XXVIII, полагалъ, что аэндорская волшебница дѣйствительно вызвала душу Самуила, и Самуилъ дѣйствительно пророчествовалъ Саулу{27}. Эта точка зрѣнія знаменитаго наставника Александрійской школы не была единственной и въ его время. «Мы знаемъ, пишетъ Оригенъ, что нѣкоторые изъ братьевъ нашихъ говорятъ: «не вѣрю чревовѣщательницѣ, она лжетъ, когда говоритъ, что видѣла Самуила. Самуилъ не былъ выведенъ, Самуилъ не говорилъ, но какъ нѣкоторые лже-пророки говорятъ: «это говоритъ Господь», Господь же не говорилъ, такъ этотъ злой духъ лжетъ, когда возвѣщаетъ, что приведетъ того, кого повелѣлъ привести Саулъ. «Кого же вывести тебѣ?» спрашиваетъ. «Самуила выведи мнѣ». Это высказывается тѣми, которые говорятъ, что данное повѣствованіе не истинно. «Самуилъ въ аду? Самуилъ, избранный отъ пророковъ, отъ рожденія посвященный Богу, прежде рожденія предназначенный къ священному служенію, этотъ Самуилъ вызывается чревовѣщательницей. Самуилъ въ аду? Самуилъ въ преисподней, тотъ Самуилъ, котораго Богъ услышалъ во время жатвы пшеницы и позволилъ сойти съ неба дождю?»{28}.
На этой же точкѣ зрѣнія нѣкоторыхъ изъ братій стоитъ и св. Евстаѳій въ своемъ сочиненіи О чревовѣщательницѣ, когда онъ доказываетъ, что одержимая демономъ старуха не вызывала и не могла вызвать души Самуила, что вопрошавшій оракула Саулъ въ дѣйствительности видѣлъ и слышалъ только то, что дѣлала и говорила чревовѣщательница.
Ближайшій поводъ къ написанію этого творенія антіохійскимъ архипастыремъ былъ таковъ. Нѣкто Евтропій, «проповѣдникъ истинной вѣры», считая истолкованіе ХХVIII главы 1-ой книги Царствъ, данное Оригеномъ, непріемлемымъ для себя, просилъ св. Евстаѳія высказаться, какого мнѣнія держится онъ по данному предмету. Такъ какъ послѣдній зналъ, что не только Евтропій, но и многіе другіе не удовлетворяются истолкованіемъ Оригена, то онъ и рѣшилъ предложить свой трудъ О чревовѣщательницѣ къ общему свѣдѣнію. По мнѣнію св. Евстаѳія, Саулъ въ моментъ обращенія къ чревовѣщательницѣ былъ одержимъ безуміемъ; сама же чревовѣщательница, эта «находящаяся во власти демона старуха», не въ состояніи была вызвать не только пророческой души Самуила, но никого, даже муравья и блохи, такъ какъ демонъ вообще не имѣетъ власти какъ надъ духами, такъ и надъ душами. «Одному Вседержителю Богу и Его Божественнѣйшему Сыну принадлежитъ выводить души умершихъ и имѣть собраніе ангеловъ, предстоящихъ по чину; это свойственно исключительно и единственно Божественной природѣ»{29}. Устами чревовѣщательницы говорилъ самъ демонъ. Это онъ отвѣчалъ Саулу и, издѣваясь надъ нимъ, заставлялъ его кланяться себѣ. Не съ Самуиломъ, а съ демономъ говорилъ Саулъ, ибо если евангельскій богачъ не могъ находиться вмѣстѣ съ бѣднымъ Лазаремъ, хотя онъ и не причинилъ ему никакой обиды, если между ними лежала «пропасть великая», – то тѣмъ большая пропасть должна быть между Самуиломъ и Сауломъ, тѣмъ болѣе «неправедный» Саулъ недостоинъ находиться вмѣстѣ съ пророкомъ Самуиломъ{30}. Съ другой стороны, если бы чревовѣщательницы дѣйствительно могли вызывать души умершихъ, то онѣ были бы благодѣтельницами человѣчества; между тѣмъ законъ Моисеевъ повелѣваетъ камнями побивать этихъ благодѣтелей. Слѣдовательно необходимо утверждать, что или законъ Моисеевъ не справедливъ, или слова аэндорской волшебницы лживы{31}. Конечно послѣднее. Вѣдь и самое слово «чревовѣщательница» (ἐγγαστρίμαθος) показываетъ, что чревовѣщатель предлагаетъ своимъ слушателямъ не что иное, какъ басню (μῦθον), выдуманную во чревѣ (ἐν γαστρί), т. е. ложь{32}. Самое пророчество будто бы Самуила Саулу по своему содержанію и характеру напоминаетъ предсказаніе фокусниковъ. Какъ тѣ «пронюхиваютъ потихоньку» и собранное такимъ образомъ выдаютъ потомъ за свое, такъ и чревовѣщательница ничего новаго не сообщила, но передала только то, что Самуилъ говорилъ Саулу при жизни. То же, что она говорила отъ себя, оказывается, какъ это и должно быть, исполненнымъ лжи.
Бесѣда на вечерю Лазаря{33}. Это твореніе антіохійскаго архипастыря, полагаютъ{34}, написано вскорѣ послѣ перваго Вселенскаго собора, когда главные вожди аріанскаго лжеученія находились еще въ изгнаніи, т. е. въ 320-327 году. Взявъ за исходную точку 1-2 стихъ XII главы евангелія Іоанна: «За шесть дней до Пасхи пришелъ Іисусъ въ Виѳанію, гдѣ былъ Лазарь умершій, котораго Онъ воскресилъ изъ мертвыхъ. Тамъ приготовили Ему вечерю, и Марѳа служила, а Лазарь былъ однимъ изъ возлежавшихъ съ Нимъ», Евстаѳій воспользовался этими словами «сына грома, почерпнувшаго неизреченпыя тайны изъ всеплоднаго премудростью поля сердца Господа», чтобы раскрыть ученіе о Божествѣ Христа, которое особенно ясно сказалось въ величайшемъ изъ дѣлъ Господа – «воскресеніи скончавшагося и въ тлѣніе обратившагося Лазаря». «Ты, восклицаетъ св. Евстаѳій, перворожденный и единородный и единый со Святымъ Духомъ, единосущный и равночестный и равносильный Родившему, безначальный и совѣчный Богу Отцу, Ты – Христосъ, не одинъ изъ созданныхъ Тобою невидимыхъ и служебныхъ Твоихъ силъ, по естеству Сынъ Бога Живаго. Не ходатай, ни ангелъ, но Самъ Господь, говоритъ, какъ сказалъ Исаія (Ис. LXIII, 9 и XXXIII, 22), спасъ насъ, спасъ ихъ, такъ что ангелы не суть христы. Ты – Христосъ, то-есть не человѣкъ Христосъ, но Богъ Христосъ, Богъ вочеловѣчившійся, не человѣкъ обожествившійся, но помазавшій (χρίσας) Свое и добровольное воплощеніе (σαρκώσιν) Своимъ Божествомъ, почему и сказано: мѵро излитое имя Твое и въ благовоніе мѵра Твоего убѣжимъ (Пѣсп. Пѣсп. 1, 2-4). Ты Христосъ, отъ всякаго созданія поклоняемый, какъ Одинъ Господь и Богь, какъ Одинъ Сынъ, какъ Одинъ Владыка съ Отцемъ (и) Святымъ Духомъ». О Лазарѣ и его сестрахъ, какъ исповѣдавшихъ «единаго нераздѣльнаго Господа, въ видимомъ благолѣпіи уразумѣвая невидимую славу и въ осязаемой плоти познавая неосязаемаго и некасаемаго Бога Слова», св. Евстаѳій говоритъ: «какими словами украсимъ единодушіе этихъ родныхъ? Да, ихъ дѣла превосходятъ всякую похвалу. Тебѣ, Марѳа, для вѣнца славы достаточно исповѣданія Христа. Тебѣ, Лазарь, для пріобрѣтенія славы достаточно назваться другомъ Христа. Тебѣ, Марія, достаточно приговора отъ Бога ибо «Марія, сказано, благую часть избрала, которая не отнимется отъ нея» (Лук. X, 42). «Марія, любительница спокойствія, своеобразная пчела, пролетающая по лугамъ Божественныхъ созерцаній, ставшая чужеземкой и переселенкой отъ запятнанной жизни и достигшая до безмятежной и мирнымъ предметамъ подобающей жизни божественной: здѣсь вѣтерокъ нѣжный и тамъ Господь (3 Цар. XIX, 12), по откровенію Иліи. Изъ нея (божественной жизни) течетъ знаніе божественныхъ и человѣческихъ дѣлъ, какъ написано: научитеся и знайте, что Я есмь Богъ (Ис. XV, 2). Чистая голубица тихо взявшая крылья свои и прибывшая въ тихую блаженную пристань спокойствія, чрезъ которое получила посвященіе въ то, чего желали пророки и праведники. Іаковъ, убѣжавшій отъ грозившаго копья, благополучно срѣттлъ Бога и столбъ-памятникъ, какъ часто говорилось, помазалъ; Марія же, весьма далекая отъ наплыва спутанныхъ и случайныхъ разсужденій, какъ бы волнующихъ такое хранилище мыслей и ума, ясно услыхала отъ Бога ублаженія и была удостоена обнять плотью (волосами) Необъемлемаго»{35}.
Изъ множества твореній св. Евстаѳія только эти два: О чревовѣщательницѣ и Бесѣда на вечерю Лазаря и сохранились до нашего времени, давая намъ нѣкоторую возможность судить о методѣ истолкованія Священнаго Писанія, которымъ пользовался Антіохійскій архипастырь, и о тѣхъ его богословскихъ воззрѣніяхъ, которыя онъ противопоставлялъ аріанскому лжеученію. Остальныя же его произведенія извѣстны намъ, какъ мы сказали выше, или по незначительнымъ отрывкамъ, или по однимъ только заглавіямъ{36}. Къ числу ихъ принадлежать: посланіе къ св. Александру Александрійскому О Мелхиседекѣ, въ которомъ отсутствіе въ Свящ. Писаніи родословной Мелхиседека объяснялось тѣмъ, что Мелхиседекъ былъ хананеянинъ, а «не слѣдовало составлять родословную и до рода Ханаана возводить того, кто находится на вершинѣ праведности, ибо совсѣмъ не подобало достигшаго высочайшей праведности сплетать съ родомъ, достигшимъ крайняго нечестія»{37}, слово объ Іосифѣ{38}, толкованія на псалмы{39}, Притчи Соломона{40}, Евангелія{41}, О душѣ – твореніе{42}, состоявшее изъ двухъ книгъ, изъ которыхъ первая была направлена противъ философовъ, вторая – противъ современныхъ еретиковъ, – Противъ аріанъ{43}. – громадный трактатъ, состоявшій изъ 8 книгъ, огласительное слово{44} и т. д. На сирійскомъ языкѣ сохранилось три отрывка сочиненія Противъ Фотина. Основная мысль ихъ такова: лицо и естество не одно и то же. Понятіе Богъ относится не къ лицамъ – въ противномъ случаѣ мы необходимо должны бы были говорить о трехъ богахъ, – но къ естеству. Издатель этихъ отрывковъ Питра, а также извѣстный изслѣдователь исторіи аріанскаго заблужденія англійскій ученый Гуоткинъ считали несомнѣннымъ, что св. Евстаѳій писалъ противъ Фотина. Но Кавальера рѣшительно отвергь подобное утвержденіе, руководясь слѣдующими соображеніями: Фотинъ, иначе Моринъ, епископъ Сирмійскій, ученикъ Маркелла Анкирскаго, выступилъ со своимъ лжеученіемъ около 343-го года; св. же Евстаѳій къ этому времени, можно съ увѣренностью предполагать, уже скончался. Такимъ образомъ приписывать св. Евстаѳію сочиненіе противъ Фотина, отъ котораго до нашего времени сохранились только отрывки – нѣтъ основаній{45}. Издатель Минь среди твореній св. Евстаѳія помѣстилъ также «Шестодневъ» и литургію или анафору{46}, но они, несомнѣнно, св. Евстаѳію не принадлежатъ{47}.
Отрывки этихъ твореній, сохранившіеся у древнихъ церковныхъ писателей, при всей своей незначительности очень цѣнны, такъ какъ они проливаютъ свѣтъ на все міросозерцаніе св. Евстаѳія и позволяютъ намъ подмѣтить, во имя чего такъ мужественно и слойко боролся св. Евстаѳій сперва противъ язычества, отрицавшаго право христіанства на существованіе, а затѣмъ противъ аріанскихъ заблужденій, совершенно искажавшихъ христіанство.
III. Ученіе св. Евстаѳія.
Ученіе св. Евстаѳія, какъ оно выражено въ его твореніяхъ, раскрывалось въ связи съ тѣми событіями, которыя волновали Церковь въ первую половину IV столѣтія, т. е. въ противовѣсъ аріанскимъ заблужденіямъ. Такъ какъ послѣднее искажало ученіе каѳолической Церкви о второмъ Лицѣ Св. Троицы, о Сынѣ Божіемъ, то естественно случилось, что Евстаѳій Антіохійскій преимущественное вниманіе сосредоточилъ на раскрытіи и обоснованіи этого именно ученія.
Въ противоположность и въ противовѣсъ аріанамъ, утверждавшимъ, что было время, когда не было Сына, что Слово Божіе – тварь, св. Евстаѳій училъ, что Слово [Сынъ Божій] – существо одной природы съ Богомъ, равное Ему по Своей силѣ и славѣ{48}. Оно единосущно Отцу и есть Богъ, невидимый, самодовлѣющій, безконечный въ отношеніи какъ времени, такъ и пространства, непостижимый, всевѣдущій, всемогущій, все исполняющій{49}. Но «одно, говоритъ св. Евстаѳій, природа и другое лицо»{50}. Сынъ единосущенъ Отцу, но Онъ въ отношеніи къ Нему μοναδικὸν πρόσωπον{51}, хотя и пребываетъ вмѣстѣ съ Нимъ и есть «Единый изъ Несозданной и Единосущной Троицы»{52}.
Христосъ не простой – Христосъ человѣкъ, «не человѣкъ обожествившійся», не одна «изъ созданныхъ Богомъ невидимыхъ служебныхъ Его силъ», но «по природѣ Своей Единый Божественный Сынъ Бога живаго, рожденный изъ несозданной сущности Отца, единородный и единый со Отцомъ и Св. Духомъ, отъ всякаго созданія поклоняемый». Какъ Сынъ Божій, Слово – образъ Отца, «потому что, подобными отъ подобныхъ рождаясь, рождаемые являются истинными образами родителей»{53}. Какъ Сынъ Божій, Слово равносильно Отцу{54} и является творческимъ началомъ, чрезъ которое сотворено все: «ангелы, небеса, земля и море, и глубины, и пробѣгающія по небу свѣтила»{55}. Но этимъ не исчерпывается весь кругъ отношеній Слова къ міру. «Слово ради насъ стало плотію, и Богъ неизмѣнно вочеловѣчился»{56}. Онъ вочеловѣчился для того, чтобы «ввергнуть огонь на землю, которую образовалъ Своими духами и освятилъ Божественнымъ дуновеніемъ», «и снова возжечь свободную волю ея (т. е. человѣка), которою почтена она была отъ вѣкъ, но которую отнялъ отъ нея и поработилъ въ страстяхъ безчестія изобрѣтатель зла и обмана». «Огнь пришелъ ввергнуть Спаситель на землю, этотъ просвѣтительный огонь, животворный огонь богопознанія, истребитель терній нечестія, возраститель сѣмянъ благочестія, губитель и искоренитель всего противоестественнаго, но насадитель и воздѣлыватель соотвѣтствующихъ природѣ благъ благочестивыхъ сѣмянъ, чтобы какъ добровольно былъ увлеченъ человѣкъ обманомъ и самовольно навлекъ на себя непослушаніемъ ранѣе предвозвѣщенную ему Богомъ смерть, такъ опять, освободившись отъ угара заблужденій, позналъ должное и пріобщился къ Богу чрезъ исповѣданіе и стремленіе къ Нему»{57}.
Вопреки ученію нѣкоторыхъ развѣтвленій аріанскаго заблужденія, будто Христосъ принялъ тѣло безъ души и на мѣсто человѣческой души у Него было Божество, св. Евстаѳій настойчиво проводитъ мысль, что Христосъ подлинный человѣкъ. Онъ имѣетъ душу и плоть съ костями.
«Разумная душа Іисуса, пишетъ Антіохійскій епископъ, единосущна душамъ людей совершенно, какъ и плоть, происшедшая отъ Маріи, является единосущной плоти людей»{58}. «Рожденный въ Виѳлеемѣ повить былъ пеленами, вскармливался, изъ-за замысловъ жестокаго Ирода провелъ нѣсколько лѣтъ въ Египтѣ, говорилъ по-дѣтски, возрасталъ тѣломъ, дни Его жизни умножались, въ Назаретѣ Онъ достигъ зрѣлаго возраста. Слѣды бичей на тѣлѣ Христа отъ ударовъ, прободенныя ребра, знаки гвоздей, изліяніе крови, самое воскресеніе служатъ, по мнѣнію Евстаѳія, надежными доказательствами непризрачной плоти Спасителя». «По своему человѣчеству рожденный отъ Дѣвы Маріи, будучи въ Ея дѣвственной утробѣ образованъ Духомъ Святымъ, Христосъ испытываетъ всѣ свойственныя человѣческой природѣ страданія. Онъ алчетъ, жаждетъ, имѣетъ потребность во снѣ, скорбитъ, утомляется, проливаетъ слезы, не чуждъ «человѣкъ Христосъ» и страстей, кромѣ грѣха: «человѣка Христа» св. Евстаѳій именуетъ чистымъ, незапятнаннымъ, неоскверненнымъ. По человѣческой природѣ Христосъ принялъ обезчещеніе отъ враговъ, страдалъ и умеръ, воскресъ и восшелъ на небеса; «человѣкъ же Христосъ», изъ мертвыхъ возсіавній, возвышается и прославляется, прославляется именно за Свои добровольныя страданія». «Бога носящій Человѣкъ, пишетъ св. Евстаѳій въ одномъ мѣстѣ, Который добровольно рѣшилъ претерпѣть смертныя страданія..., честь и власть воспріялъ. И только тогда пріобрѣтается слава, которой никогда прежде Онъ не имѣлъ». Слова CII псалма: «Господь на небеси уготова престолъ Свой», согласно толкованію св. Евстаѳія, относятся къ Человѣку-Христу и никоимъ образомъ не должны быть относимы ни къ Всемогущему, уже имѣющему собственный скипетръ, ни къ Слову, уже владѣющему самимъ царствомъ{59}.
Почему св. Евстаѳій съ такой настойчивостью проводитъ мысль, что Христосъ, кромѣ божественной, имѣлъ и человѣческую природу, это объясняется его борьбой съ аріанами. Послѣдніе, низводя Сына Божія въ ряды тварей, со всей силой подчеркивали, что Христосъ былъ подверженъ слабостямъ, свойственнымъ природѣ ограниченной и совершенно чуждымъ природѣ Божественной. Въ виду этого св. Евстаѳій рѣзко разграничиваетъ два естества во Христѣ: Божеское и человѣческое, показывая, что тѣ мѣста Писанія, въ которыхъ говорится о обнищаніи Христа, должны быть относимы къ Его человѣческой природѣ, но въ то же время всегда учитъ, что двойство природъ не исключаетъ единства ипостаси. «Если кто осмѣлится говорить, пишетъ Антіохійскій архипастырь, что одинъ есть Сынъ Единородный, прежде всѣхъ вѣковъ отъ Отца рожденный, и другой, рожденный отъ Маріи Дѣвы, а не одинъ и тотъ же Единый Господь Іисусъ Христосъ, тотъ да будетъ анаѳема»{60}.
Богъ послалъ Сына Своего, Который родился отъ жены (Гал. IV, 4): не «которые родились», но «который родился», ибо лицо (τὸ πρόσωπον) едино (μοναδικὸν). Я не сказалъ, что природа (φύσιν) – едина – да не будетъ! – и не сказалъ, что одно и то жe естество (οὐσίαν) плоти и Божества, но сказалъ, что одинъ Господь Іисусъ Христосъ, чрезъ Котораго все»{61}.
«Да узнаемъ, заключаетъ святый Евстаѳій свою бесѣду на вечерю Лазаря, Единаго и Того же поклоняясь Господу, прежде вѣкъ совѣчно и собезначально, несказанно и неизреченно отъ Отца, то-есть изъ несозданной сущности Рожденному и въ послѣднія времена, отъ непорочной Дѣвы неизмѣнно (αμετάβλητος) и несліянно (ασυγχύτως) выше разума и слова Воплощенному»{62}. Въ этихъ послѣднихъ словахъ Антіохійскій архипастырь ясно исповѣдуетъ догматъ неслитнаго, неизмѣннаго и нераздѣльнаго соединенія двухъ естествъ – Божескаго и человѣческаго въ единой ипостаси Богочеловѣка, догматъ навсегда, послѣ долгихъ несторіанскихъ и монофиситскихъ споровъ, утвержденный въ сознаніи вѣрующихъ четвертымъ Вселенскимъ Халкидонскимъ соборомъ, который опредѣлилъ: «послѣдуя святымъ отцамъ, всѣ согласно поучаемъ исповѣдывать одного и того же Христа, Сына, Господа, Единороднаго, въ двухъ естествахъ неслитно, неизмѣнно, нераздѣльно, неразлучно познаваемаго, – такъ что соединеніемъ нисколько не нарушается различіе двухъ естествъ, но тѣмъ болѣе сохраняется свойство каждаго естества и соединяется въ одно лицо и одну ипостась, – не на два лица разсѣкаемаго или раздѣляемаго, но одного и того же Сына и Единороднаго Бога Слова, Господа Іисуса Христа, какъ въ древности пророки (учили) о Немъ, и (какъ) самъ Господь Іисусъ Христосъ научилъ насъ, и какъ предалъ намъ символъ отцовъ»{63}.
«Приходское Чтеніе». 1914. № 48. C.1438-1443; № 49. C. 1476-1482.
{1} Творенія св. Іоанна Златоуста. Переводъ С.-Петерб. дух. Академіи. Т. II, стр. 649-650.
{2} Блаж. Ѳеодоритъ Кирскій, Церковная исторія, I, 7-8. Переводъ С.-Петерб. дух. Академія. 1852, стр. 44 и 47.
{3} De viris illustribus LXXXV.
{4} Памфилія – область, составляющая прибрежную часть Сиріи, въ южной части Малой Азіи, у подножія Таврскихъ горъ.
{5} Ср. Cavallera. Ferd., Sancti Eustaphii episcopi Antiocheni in Lazarum, Mariam et Martham homilia christologica. Parisiis 1905. §§ 46-48, p. 87-88; §§ 51-52, p. 89-90.
{6} Созоменъ, Церковная Исторія, II, 19. Русскій переводъ С.-Петерб. дух. Академіи.
{7} Переводъ Московской дух. Академіи, ч. II (1902), стр. 108.
{8} Тамъ-же, стр. 78.
{9} Русскій переводъ С.-Петерб. дух. Академіи, т. II, кн. 2-я, стр. 640.
{10} Блаж. Iеронимъ, De viris illustribus LXXXV; Созоменъ, Церковная Исторія, I, 4. Переводъ, стр. 19.
{11} Спасскій А. А. проф., Исторія догматическихъ движеній въ эпоху вселенскихъ соборовъ (въ связи съ философскими ученіями того времени). Т. I, стр. 176-176.
{12} Аѳанасій Великій, Творенія. Переводъ Московской дух. Академіи. Ч. II (1902), стр. 352-353.
{13} Творенія. Переводъ С.-Петерб. дух. Академіи. Т. II, стр. 641.
{14} Говоримъ «фактическимъ», потому что почетнымъ предсѣдателемъ собора былъ Осій Кордубекій. Ср. Брилліантовъ А. И. проф., Къ исторіи аріанскаго спора до перваго Вселенскаго собора. С.-Петербургъ, 1913.
{15} Ср. Лебедевъ Д. А. свящ., Антіохійскій соборъ 324 года и его посланіе къ Александру, епископу Ѳессалоникскому. С.-Петербургъ, 1911.
{16} Ср. Кудрявцевъ Н. (нынѣ архим. Никаноръ), Евстаѳій Антіохійскій. «Богословскій Вѣстникъ», февраль, 60-64.
{17} К. Смирновъ, Обзоръ источниковъ перваго вселенскаго Никейскаго собора. 1888 г., стр. 163-173. Въ полномъ своемъ видѣ символъ гласилъ: «Вѣруемъ во единою Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимаго и невидимаго; – и во единаго Господа Іисуса Христа, Сына Божія, единороднаго, рожденнаго отъ Отца, т.е. изъ сущности Отца, Бога отъ Бога, Свѣтъ отъ Свѣта, Бога истиннаго отъ Бога истиннаго, рожденнаго, не сотвореннаго, единосущнаго Отцу чрезъ Котораго {т.е. Сына} все произошло какъ на небѣ, такъ и на землѣ: ради насъ человѣковъ и ради нашего спасенія снисшедшаго и воплотившагося, вочеловѣчившагося, страдавшаго и воскресшаго въ третій день, восшедшаго на небеса и грядущаго судитъ и мертвыхъ; – и въ Духа Святаго. Говорящихъ же, что было, когда не было {Сына}, что Онъ не существовалъ до рожденія, и произошелъ изъ не сущаго, или утверждающихъ, что Сынъ Божій имѣетъ бытіе отъ иного существа или сущности, или что Онъ созданъ или преложимъ, или измѣняемъ, предаетъ анаѳемѣ каѳолическая Церковь».
{18} Ср. «Церковныя Вѣдомости», 1906, № 47, стр. 51-52.
{19} Кудрявцевъ Н., Евстаѳій Антіохійскій. «Богосл. Вѣст.», май, стр. 65-68.
{20} Тамъ-же, 69-72.
{21} Творенія. Переводъ С.-Петерб. дух. Акад. Т. ІІ, стр. 649.
{22} Одни предѣльнымъ срокомъ смерти св. Евстаѳія считаютъ 337 годъ, другіе относятъ кончину Антіохійскаго пастыря къ 360 году. Архіеп. Филаретъ и проф. Барсовъ полагаютъ, что Евстаѳій умеръ около 345 года. Сообщеніе Сократа и Созомена, что знаменитый исповѣдпикъ жилъ еще къ 370 году и былъ вторично сосланъ императоромъ Валентиномъ къ Визію Ѳракійскую или Кизикъ, представляетъ явную несообразность: по свидѣтельству блаж. Ѳеодорита, Евстаѳій умеръ прежде, чѣмъ св. Мелетій вступилъ на Антіохійскую каѳедру, т. е. раньше 361 года. Ср. Кудрявцевъ Н., Евстаѳій Антіохійскій. «Богосл. Вѣст.», май, стр. 74-77.
{23} См. epist. LXXIII ad Evangelum presbyterum. Migne, Patr., s. lat., t. XXII, col. 677.
{24} Церковная исторія, II, 19. Русскій переводъ С.-Петерб. дух. Акад., стр. 123.
{25} Глубоковскій Н. Н. проф., Блаженный Ѳеодоритъ, епископъ Киррскій, Т. II, стр. 5-70; а также Гурьевъ Π. В., Ѳеодоръ, епископъ Мопсуестійскій. Москва. 1890, стр. 2-7.
{26} Ср. Bardenhewer О., Geschichte der altchristlichen Literatur. Bd. I. III. Freiburg im Br. 1912, s. 232-237.
{27} См. Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, col. 613-674.
{28} Origenes in I Reg. 28. De Engastrimytho. Texte und Untersuchungen, Bd. II, Heft 4.
{29} Тамъ-же, s. 5-7.
{30} Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, col. 673.
{31} Тамъ-же, 644-645.
{32} Тамъ-же, 665.
{33} Тамъ-же, 669
{34} Эта бесѣда только недавно, въ 1905 г., опублнковпяа Ferd. Cavallera въ его сочиненіи: S. Eustaphii episcopi Antiocheni in Lazarum, Mariam et Martham homilia christologica. Переводъ ея на русскій языкъ, сдѣланный Н. Кудрявцевымъ, нынѣ архим. Никаноромъ, см. въ «Богословскомъ Вѣстникѣ» за 1908 г., іюль-августъ, стр. 1-14.
{35} Ср. Cavallera. Ferd., S. Eustaphii episcopi Antiocheni in Lazarum, Mariam et Martham homilia christologica, p. 23.
{36} Cavallera, р. 45-46; русскій переводъ, стр. 11-12.
{37} Ср. Bardenhewer О., Geschichte der altchristlichen Literatur. Вd. III, s. 232-237, а также Patrologie (Aufl. Ill), s. 273-273; Kihn H, Patrologie. Вd. II, s. 205-206; Batiffol P., Anciennes littératures chrétiennes. I, La littérature grecque (4-me éd.) p. 78-79.
{38} Блаж. Іеронимъ, epist. 73; ср. De viris illustribus, XXXV. См. Cavallera, S. Eustathii, §§ XII-XIV, p. 59-64.
{39} Тамь-же, 64-65.
{40} Тамъ-же, 66-72.
{41} Тамъ-же, 72-81.
{42} Тамъ-же, 82-85.
{43} Тамъ-же, 86-91.
{44} Тамъ-же, 91-97.
{45} Тамъ-же, 97.
{46} Ср. Cavallera, S. Eustathii, р. 95-97; Кудрявцевъ Н., «Богосл. Вѣст.» 1910, май, 76.
{47} Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, coll. 707-794, 697-704.
{48} Ср. Cavallera, S. Eustathii, р. 57-58, 100.
{49} Тамъ-же, p. 68 (фрагментъ 9); homilia in Lazarum, § VII (p. 32), XV (p. 39).
{50} Тамъ-же, p. 63 (фр. 3), 69 (фр. 12), 76 (фр. 19), 93 (фр. 63-64); Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, col. 631-63632, 651-654, 677 и др.
{51} Тамъ-же, p. 96 (фрагментъ 79).
{52} Тамъ-же, p. 67: фрагментъ 7, который, въ связи съ другими отрывками изъ твореній св. Евстаѳія, ясно показываетъ, насколько нелѣпо было обвиненіе Антіохійскаго архипастыря въ савелліанствѣ, возведенное на него Евсевіемъ Кесарійскимъ. Ср. Спасскій А. А. проф., Исторія догматическихъ твореній въ эпоху вселенскихъ соборовъ, стр. 292-293; Кудрявцевъ Н., «Богосл. Вѣст.», май, стр. 67-68; Cavallera. Ferd., Le schisme d'Antioche (IV -V siècle). Paris 1905, p. 63-64.
{53} Homilia in Lazarum, § XVI.
{54} Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, coll. 677-678.
{55} Homilia in Lazarum § VII, XV.
{56} Migne, Patr., s. gr., t. XVIII, coll. 651-654.
{57} Homilia § XIV. Migne, Patr., s. gr., coll. 677-694.
{58} Homilia, § VI. Русскій переводъ, стр. 3-4.
{59} Cavallera, S. Eustathii, р. 68 (фрагментъ 8).
{60} Ср. Кудрявцевъ Н., «Богосл. Вѣст.», сентябрь, 69-72.
{61} Ср. Cavallera, Sancti Eust., р. 98 (фрагментъ 82).
{62} Cavallera, S. Eustathii, р. 67 (фрагментъ 7).
{63} Homilia in Lazarum, § XII. Русскій переводъ, стр. 13-14.
{64} Дѣянія Вселенскихъ Соборовъ, изданныя въ русскомъ переводѣ при Казанской дух. Академіи. Т. IV. (1865), стр. 108-109. Ср. Hefele K.J. Conciliengeschichte. Вd. II (1856), s. 453-454.
